<<
>>

2.1.1. Сравнительный анализ древних культур в аспекте их воздействий на структуры сознания

В традиционалистских культурах, к которым относятся Древняя Индия и Древний Китай, природа понимается, не как обезличенное предметное поле, управляемое объективными законами, а как живой организм, в который органично встроен человек.

Наиболее ярко этот идеал воплощается в древнекитайском принципе «у-вэй», предполагающем невмешательство в протекание природного процесса и адаптацию человека к сложившейся среде, в том числе социальной. Он требовал самоконтроля и самодисциплины индивида, входящего в ту или иную корпоративную структуру. Его можно понимать и как особый способ включения в традиционный порядок общественных связей. Свобода и самореализация человека достигаются в основном в сфере самоизменения но не изменения природы или сложившихся социальных структур[13].

В индуизме и буддизме мобилизующим началом стала идея преобразования сознания с целью достижения мистического слияния с безличным абсолютным духовным началом. В брахманистской философии с её ярко выраженной сотериологической[14] ориентацией высшей целью знания являются освобождение от сансары[15], достижение единения – тождества с Брахманом или Атманом.

Путь видится в устраненности, отрешенности, достигаемых посредством психофизической тренировки. Для буддизма вопрос о начале мира, кажущийся неизбежным и логически оправданным, фактически не существует. Согласно легенде, Шакьямуни пояснял, что его не интересует, кто направил стрелу или откуда она вылетела. Для него важно ответить на вопрос, как освободить от страдания пораженного этой стрелой человека. Буддизм отрицает реальность существования как бытия, так и небытия. Отсюда отказ Будды рассуждать или отвечать на какие-либо метафизические вопросы, предпочитая этому молчание.

Китайцы так же не склонны размышлять над метафизическими проблемами, ибо для них существование – это циклический процесс, круг без начала и конца: «Колесо крутится не прерываясь; вода течет, не останавливается, начинаясь и кончаясь с тьмой вещей»[16].

Событие, а не субстанция – вот, что стоит в центре китайской онтологии, если её можно назвать таковой.

Китайская философская традиция не признавала существования неких сил, отличающихся совершенством, объективностью, универсальностью, постоянством, которые порождали бы этот мир и в то же время привносили в него порядок. Задача виделась в осознании взаимозависимости, коррелятивности, а не в открытии причинной связи. Отсюда вытекает своеобразие китайской мыслительной стратегии как коррелятивно-ассоциативного, эстетического мышления. Доминирующая культурная диспозиция рассматривает «всю тьму» вещей в качестве постоянно взаимодействующих разнообразий, ориентированных на поддержание единства. Само единство осуществляется посредством гармонизации, сбалансированности наличествующих элементов многообразия. Суть этой деятельной и ментальной установки – стремление к слаженности с опорой на традиции предков, которым приписывается умение не нарушать мировой гармонии.

В конфуцианской трактовке знание понимается как усвоение традиции, осведомленности о ней, а не в привычном для европейца смысле как обретения знания посредством рефлексии. Красноречивее всего говорит об этом сам Конфуций: «Тот, кто повторяет старое, узнает новое»[17]. Осуждается и сомнение. Конфуций наставляет: «Больше слушать, не придавать значения тому, что вызывает сомнение»[18] или «Мудрый не испытывает сомнения»[19]. Цель познания – постижение порядка. Правильно мыслить означает способность классифицировать: «сосчитать и облечь в геометрическую структуру, т. е. составить таблицу разложить по клеточкам, классифицировать, даже без намека на логическое упорядочение – значит добиться достигаемой, а порой и окончательной познавательной оформленности»[20].

Научный способ мышления не утвердился в деспотических обществах Востока. Канонизированные стили мышления, направленные на воспроизводство существующих форм и способов деятельности не позволяли выйти за пределы сложившихся стереотипов социального опыта.

В культурах традиционных обществ возникло множество конкретных видов научного знания и рецептур решения задач, но все они не выходили за рамки эмпирического знания. Теоретическое научное мышление так и не сформировалось.

В наши дни мало у кого возникает сомнение в том, что родиной теории[21] стал Запад. Именно в античной Греции были разработаны понятийный аппарат, логический инструментарий, основные разделы философии, ставшей первой формой теоретического, в том числе научного мышления. Но что отличает это сравнительно небольшое по территории и по численности населения сообщество, которое сыграло столь существенную роль в развитии всего человечества, стала колыбелью европейской цивилизации и науки, от других древних культур? Вопрос не имеет однозначного решения. История случается и в бесконечной констелляции событийных проявлений можно выделить целый ряд феноменов, повлиявших на сотворение «греческого чуда».

На Востоке крупное оросительное земледелие требовало трудоемких общественно-производительных работ и соответственно централизованную социальную иерархию с управленческой деспотией. Такой способ производства был вынужден обращать в рабство все новые и новые контингенты обезземеленных общинников. Античность на рубеже VIII – VI вв. до н. э. во многом воспроизводила характер социальности Древнего Востока. Имущественное расслоение общины привело к появлению крупных землевладельцев из родовой аристократии. Большое количество обезземеленных общинников было вынуждено обрабатывать на арендных условиях поля богачей. Массовое разорение привело к развитию долговой кабалы. Должников, их детей и жен превращали в рабов или продавали. Однако малые хозяйства не выдерживали масштабного притока производительных сил. Поэтому обезземеленных общинников стали больше перемещать за пределы освоенной территории, а не порабощать. Они служили материалом для территориальной экспансии – колонизации.

С другой стороны, следует отметить жизнеутверждающий настрой древних греков, их агональный (состязательный, соревновательный, полемический) дух, повышенную чувствительность к одобрению и порицанию своих поступков со стороны окружающих.

Утратившие и утрачивающие свои гражданские свободы общинники отстаивают личную независимость, экономические права в борьбе с земельной аристократией. Этот период характеризуется упорными выступлениями демоса за отмену долгов, передел земельной собственности в малоазйских поселениях и городах метрополии. В общественном сознании постепенно укореняются принципы свободы слова (исегории), равенства в занятии должностей (исотомии), равенства всех перед законом (исономии). Все это, в совокупности с названными выше объективными факторами было, по всей видимости, предварительным условием последующих экономических, социально-политических и духовных достижений античной культуры.

Важные социально-экономические трансформации происходят в VI в. до н. э. Перемены были настолько существенными, что их нередко именуют «архаической революцией». Из преимущественно аграрной Древняя Греция превращается в центр ремесленного производства и коммерции. Формируется институт частной собственности и защиты прав частной собственности[22]. Новое сословие торговцев и ремесленников постепенно становится серьезной экономической, а затем и политической силой.

Следующий шаг – формирование рабовладельческой демократии. Организация, управление экономической и социально-политической жизни переходят от деспотических правителей к демосу, т. е. свободным гражданам, что не могло не иметь интеллектуальных последствий. По этому поводу французский исследователь античности Ж.-П. Вернан пишет: «Становление греческой культуры сопровождается открытием все более широкому кругу людей и, в конце концов, всему демосу доступа в духовный мир, бывший ранее привилегией военной аристократии и духовенства… Знания, нравственные ценности, техника мышления выносятся на площадь, подвергаются критике и оспариванию. Как залог власти они не являются более тайной фамильных традиций; их обнародование влечет за собой различные истолкования, интерпретации, возражения, страстные споры. Отныне дискуссия, аргументация, полемика становятся правилами как интеллектуальной, так и политической игры»[23].

Ощущение свободы поднимает греческий дух, не оставляя в стороне активизирующийся разум.

Сдвиги в экономической и социально-политической сферах открыли новые духовные горизонты. Рациональный характер приобретают сами процедуры принятия и понимания экономических, общественно-политических решений, правовых норм, положений. Гражданин полиса привыкает воспринимать правила совместного существования и следовать им, только если он обнаруживает за ними разумную убедительность и внутреннюю последовательность, т. е. логичность.

Другой рациональной составляющей жизни города-государства стало признание ценности словесной данности мысли. Слово превращается в политический инструмент, средство управления и господства над другими[24]. Способность убеждать, умение отстаивать свое мнение и опровергать чужое, участвовать в спорах, дискуссиях приобретают решающий характер, поскольку общественные интересы и дела отстаивались и вершились публично. Имеют значимость не только внешние особенности слов, речей, но и доказательная убедительность, другими словами, логическая организация дискурса. Говоря об истоках рационалистической ориентации античной культуры, нельзя обойти вниманием мифологию, искусство, особенности функционирования религиозных верований и психического склада «…того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечила ему в истории развития человечества место, на которое не может претендовать ни один другой народ»[25].

Древние греки не имели священных книг, как следствие не существовало фиксированной и нерушимой догматики. Жрецы были лишены исключительности, мало значимы и не пользовались политическим влиянием. Поэты, а не священнослужители оформляли смутные религиозные переживания и были их передатчиками. Греческий дух взращивался в гомеровских поэмах «Илиаде» и «Одиссее», поэмах Гесиода и гномических поэтов VII – VI вв. до н. э. Отсутствие догм и их хранителей не создавало для зарождающейся философской мысли препятствий того типа, что были на Востоке, где догмы образовывали устойчивую, непреодолимую силу.

Художественные образы примитивных народов, изобиловали описаниями чудовищного и деформированного. Гомеровский образный ряд структурирован согласно чувству гармонии, пропорции и меры. В форме мифа поэт стремился представить реальность в ее полноте. Он не ограничивался растекающимся описанием событий, а отыскивал и причины, и мотивы. Такой способ поэтического видения настраивал последующую философскую мысль на поиск причины, принципа, последнего «почему» всех вещей. В «Теогонии» («Происхождение богов») Гесиода дается мифопоэтическое и фантастическое объяснение генезиса универсума и космических феноменов из первоначального хаоса. Эта поэма прокладывает дорогу философской космологии, которая, вместо фантазии, будет искать «первый принцип», от которого все произошло.

Мифология была первой попыткой абстрактного объяснения, ответа на вопрос: почему, в силу каких причин, под влиянием чего и из чего возникло все существующее? В мифологических текстах постепенно накапливались сведения объективного характера и предпринимались первоначальные попытки объяснения мира. Для последующего возникновения философии, а вместе с ней и теоретического мышления существенно то, что уже поставлен вопрос о рождении мира, небесных тел, земных и небесных стихий. Человек бросает взгляд на мир в целом, пытается представить себе и его рождение, и его единство.

Мифология создала и ряд типических объяснительных моделей. Известно, что у Фалеса вода считается началом всего существующего. Здесь нет ничего нового. Во многих мифах есть такая идейная конструкция: мир как бы рождается из еще более обширной водной стихии. Мифологическое сознание воспринимало такую структуру как само собой разумеющееся, как некую данность, не подлежащую обсуждению. Иное у Фалеса. Конечно, мифологическая космогония, как и вообще мифология, могла вызвать подобные ассоциации, подтолкнуть мысль к идее о «воде» как первоначале. Однако Фалес говорит о воде, а не о боге воды, позднее Анаксимен – о воздухе, а не о боге воздуха. «И в этом проявляется ошеломляющая новизна их подхода, несмотря на то что “все полно богов”, эти люди пытаются понять связь вещей»[26]. С поразительной смелостью ранняя греческая философия игнорировала святыни религиозных представлений, предписанные традицией.

Размышления мудреца из Милета, с которого начинается греческая философия, базируются на повседневности, а не на религиозно-мифологических догмах. Аристотель, излагая мнение ионийского философа, пишет по этому поводу: «Сделал он это предположение, вероятно наблюдая, что все питается влагой и что сама теплота из нее рождается и ею живет… а еще потому, что семена всего сущего имеют влажную природу»[27]. Обобщение обыденного опыта строятся здесь, как мы видим, согласно разуму и основываются на логосе как системе довольно простых аргументов, апеллирующих к здравому смыслу.

Рассуждения, построенные на обыденном опыте, увлекают мыслителей на непривычный путь. Прежде всего, ясное и довольно очевидное – идею о роли воды в жизни человека и в природе – надо было представить перед судом разума в виде системы аргументов и доказательств. И древние греки, склонные ко всяким рассуждениям и спорам, должны были искать и выдвинуть возражения этим доказательствам. Сначала воду сменит другая стихия природы, затем придут к выводу, что нужно объединить в понятие первоначала несколько элементов или стихий. Не важно, какая природная стихия выдвигалась в качестве первоосновы. Существенно то, что этот новый способ познания действительности, в определенном смысле заимствовав сами вопросы у мифологии и религии, сформулировал их в более «чистой» (рациональной) форме с помощь учения о первоначале как особой материальной стихии или совокупности таких стихий.

<< | >>
Источник: Бранденбург В.Я.. Историко-философский анализ развития научного знания. Часть 1. Становление науки: от истоков до коперниканского переворота. 2009

Еще по теме 2.1.1. Сравнительный анализ древних культур в аспекте их воздействий на структуры сознания:

  1. 1.Понятие и структура духовной жизни общества. Духовная культура и общественное сознание
  2. СОЗНАНИЕ И ПОДСОЗНАНИЕ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ РОЛЬ В ПОВЕДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА.
  3. § 1. Правовое сознание и культура в системе общественного сознания
  4. От факторинга до секьюритизации: сравнительный анализ
  5. § 2. Сравнительный анализ преступлений экстремистского характера
  6. Сравнительный анализ цены и качества, предоставляемых комплексами услуг
  7. Трансформация Востока в период колониализма (теоретический анализ и сравнительное сопоставление)
  8. 1.2. Сравнительный анализ методик для оценки рисков розничного кредитования
  9. Виталий Юрьевич Захаров. Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 2017, 2017
  10. Виталий Юрьевич Захаров. Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2 2017, 2017
  11. 2.2. Уголовные законы Уложения 1649 года и Византийское законодательство: сравнительный анализ.
  12. ЧАСТЬ I СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТРАДИЦИОННЫХ ПОДХОДОВ К ИЗУЧЕНИЮ СОВЛАДАНИЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ
  13. §3. Государственно-правовое воздействие на культуру
  14. Анализ социальных явлений путем анализа целей и порождаемых ими структур
  15. ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ГРАМОТНОГО ОБРАЩЕНИЯ C ЭГО-СОЗНАНИЕМ
  16. Долганичев Владимир Вениаминович. Процессуальные особенности возбуждения и подготовки дел в групповом производстве: сравнительно-правовой аспект. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Екатеринбург - 2015, 2015