7. Вербальные философские проблемы развертываются в вопросы и гипотезы

Если философская проблема есть выраженная в словах схема образов

аналогичных ситуаций, то как такая вербальная философская проблема

соотносится с вопросом и гипотезой, которые также выражают схемы образов

ситуаций?

Вопрошание всегда совершается в рамках ситуации: в противном случае оно

бессмысленно, является "пустым", то есть праздным любопытством.

Соответственно, покуда ситуация не сложилась, покуда она не впитана,

задавать вопросы об этой ситуации бесполезно (конечно, "темп" вхождения в

ситуацию для разных людей различен). Человек впервые получает основания

осмыслить ситуацию только пребывая в ней, то есть будучи уже вовлеченным в

проблему. Именно тогда он начинает осознавать элементы ситуации и

действовать с ними.

Вопрос как раз и является указанием на эти элементы и попыткой найти их

очертания, отличие, связь, способы использования: "Что это? Как это связано

с тем? Как это получить? Как это использовать?" Вопрос может быть расценен

как дробление ситуации (и проблемы) на части, он является как бы частью

проблемы.

том, что вопрос воплощает собой переход от неосознания к осознанию. Здесь

реализуется цепочка: это - что это? - вот оно, это. Вопрос есть приближение

к фиксации осознания, к ответу ("вот оно, это"). Тем самым вопрос есть не

только часть проблемы, но и часть ответа, или решения.

Подобная роль вопроса определяет и средства его реализации. Вопрос в силу

отличия от проблемы должен обладать большей определенностью, он более

очерчен, более использует понятийные средства. Жизненные проблемы чужды

вопрошанию; в их пределах вопросов не поставишь. Любая постановка вопроса

подталкивает к превращению образа ситуации в деятельность по ее (ситуации)

преобразованию и далее - в обозначения, в вербализацию.

трансформации жизненной проблемы в данном направлении должен заключаться в

переводе жизненной проблемы в проблему-действие через остенсивное

вопрошание, а затем и проблемы-действия в вербальную проблему через

вербальные вопросы. Но только на уровне вербальной проблемы возникают

вопросы философские, что, впрочем, не мешает в любом остенсивном вопросе

увидеть философский компонент.

Наиболее интересно выявление соотношения вопросов и проблем в том случае,

когда и те, и другие вербализованы. Вербализованный вопрос "фиксирует"

только некоторую часть описания ситуации, в то время как проблема описывает

все ее поле. В вопросе как бы концентрируется та часть описания ситуации,

которая наиболее неясна, на которую сильнее всего нацелен интерес человека,

в этой ситуации пребывающего. Сердцевина неизвестного лучше всего

схватывается именно в вопросе. Вопрос побуждает к изменению ситуации, к

конструированию новой, потребной ситуации, к постановке цели. Поэтому по

задаваемым вопросам лучше всего видны цели человека, его видение ситуации и

отношение к ней. "Задай мне свои вопросы, и я скажу, кто ты" - эта максима

достаточно ясно очерчивает место вопроса в динамике ситуации.

В отличие от вопроса гипотеза заключается в попытке ответа на вопрос. Здесь

вербальные средства уже окончательно преобладают, поэтому гипотеза

существует только в контексте вербализованной проблемы. Вербальные средства

в гипотезе подчинены созданию возможного ответа, реконструкции того участка

проблемы, который фиксирован вопросом. Гипотеза ясно "прорисовывает" часть

новой, измененной ситуации. Для этого она вводит и использует технические

понятия и термины, отличаясь от решения всего лишь их композицией и

богатством набора. Соответственно чем более гипотеза выражена с помощью

технических средств, тем более она похожа на ответ.