<<

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ФИНАНСОВОГО ПРАВА

(вместо заключения)

Рыночные системы и существующая рыночная практика постоянно продуцируют такие новации, познавая которые финансово-правовая наука регулярно пополняется новым и неизведанным.

Постоянно обогащаются даже те явления и процессы, которые, казалось бы, уже не выходят за рамки известного. Поэтому теоретические поиски и обобщения в сфере финансового права – объективная необходимость. В то же время приходиться согласиться с тем, что солидный потенциал науки финансового права не востребован должным образом законодателем и правоприменителем, что нередко публикации по финансовому праву являют собой комментарии или даже пересказ нормативных актов, и, таким образом, имеют весьма опосредованное отношение к практике их применения. Мои наблюдения во время работы в аппарате Верховного Совета лишь подтвердили неприятную очевидность: к сожалению, никаким образом не ощущается заметного влияния ученых, специализирующихся в области финансовогоправа, на формирование планов законопроектных работ и на процесс законотворчества в целом.

Современные познания в области финансового права не являются предметом заинтересованного спроса со стороны законодателя и властных структур. Причиной этому является не столько безразличие вышеотмеченных субъектов высших эшелонов власти (хотя это, конечно, имеет место), сколько инертность и пассивность субъектов финансово-правовой сферы.

Практикующие юристы, специализирующиеся на финансово-правовой проблематике, считают (также не всегда безосновательно), что ученые-теоретики “витают в облаках”, не заземляются на действительно злободневных проблемах банковского дела, налоговой системы, бюджетных процессах, сфере финансовых услуг, фондового рынка.

Отставание финансово-правовой научной доктрины от рыночных условий и проблем во многом обусловлено и объясняется схематичным восприятием финансово-правовых постулатов как незыблемой данности, не подлежащей критическому анализу и уж тем более теоретическому отрицанию[697].

Так, вряд ли отвечает рыночным реалиям мнение одного из современных и авторитетных теоретиков финансового права, будто “любые попытки ведения финансовой деятельности на началах диспозитивности всегда будут обречены на неудачу, в этом нас убеждают и действительность, и исторические примеры”[698].

Примером эффективного единения принципа императивности и диспозитивности являются такие сферы финансово-правового регулирования, как банковская, финансовых услуг, рынки капиталов и т.д. Но чтобы правовые регуляторы не превращались в легальную “отмычку” для взлома и проникновения в банковские счета, необходимы юридическое равенство сторон, баланс компетенции и возможностей как с одной, так и с другой стороны. Это понятно, ибо любая односторонность в финансовых отношениях (монополизм государства или, напротив, абсолютная рыночная свобода субъектов финансовых отношений) исторически обречена.

В цивилизованных рыночных системах финансовая деятельность осуществляется как на императивных, так и диспозитивных началах. Разве можно было раньше предположить возможность судебной защиты субъектов финансовых отношений, скажем, от незаконного налогообложения или же судебной защиты участников бюджетных отношений? В рыночных условиях – это уже стало обыденной практикой.

С тех пор, как человек стал научно мыслить, ни одна идея не рождается на пустом месте, а служит продолжением ранее существовавших взглядов, мнений и точек зрения. Базируясь на этом исходном принципе, настоящее исследование устанавливает незримую, и по разным обстоятельствам, непрерывную связь между исследователями прошлых эпох и нашего времени. Научный возраст финансового права Украины слишком мал, чтобы можно было претендовать на полное освещение его сущности и содержания. Лишь начинающему исследователю (или почивающему на лаврах авторитету) в этой области все кажется известным и устоявшимся.

Теоретически обоснованное отрицание устаревших постулатов в финансово-правовой науке, уже не отвечающих содержанию и целевой направленности современных (рыночных) отношений, столь же необходимо и важно, как и перманентное пополнение новыми знаниями соответствующей отрасли отечественного правоведения.

Объективно вызревший и потому неизбежный отказ от дальнейшей эксплуатации научно устаревших формул и догм – это необходимый шаг к “омоложению” финансово-правовой науки. В свою очередь, это является залогом получения того объема знаний, какой должен обладать современный специалист в области финансового права.

Сегодня финансово-правовая наука содержит немало проблем, вольно или невольно понижающих действенность и эффективность данной отрасли юриспруденции, и потому требующих системного исследования и научного решения. Поэтому в нашем исследовании на первое место ставятся те моменты, которые, хотя бы в изначальном подходе, очерчивают контуры будущего финансового права.

На наш взгляд, проблемой, от научного решения которой во многом зависят стратегические перспективы финансового права, является задача обеспечения терминологического единства для правоведов и юристов, обслуживающих разные направления отечественной юриспруденции. Также необходимо и важно теоретикам финансового права найти общий знаменатель по поводу финансово-правовых явлений одного и того же порядка, но которые, в силу разных причин, выдаются “на гора” в разнопорядковой трактовке, запутывая, таким образом, практикующих в этой сфере юристов.

Для описания финансового права будущего теоретикам, специализирующимся в этой области, нет необходимости придумывать какие-то особые и специфические способы и методы научного анализа. Но так как любое прогрессивное исследование преследует цель получить искомый конечный результат, то с диалектической точки зрения наиболее важными оказываются не промежуточные теоретические обобщения, не описание самого маршрута и порядка движения к намеченной цели, а именно завершающие формулировки, концентрирующие в себе наиболее существенные (коренные) характеристики и признаки.

Финансовая система многолика и разнообразна. Поэтому в процессе расширенного воспроизводства она демонстрирует такой широкий пласт проблем, упорядочение которых возможно, прежде всего, и главным образом, в рамках финансово-правового регулирования.

Для успешного регулирования финансовой системой финансовое право должно базироваться на таких теоретических обобщениях, которые предлагают и демонстрируют необходимость тесного единства с теми экономическими науками, объектом и предметом исследования которых является финансовые отношения во всей их многомерности. Но для того, чтобы выступать по отношению к финансово-экономическим дисциплинам в роли “кровного родственника” как по форме, так и по содержанию, финансовое право должно быть на самом деле концентратором того спектра финансовых отношений, совокупность которых определяет содержание и предмет финансово-правового регулирования.

Финансовая система есть тот реальный базис, на котором возвышается юридическая надстройка – финансовое право. С изменением экономической (финансовой) основы, – а рыночные системы, именно в процессе перманентных изменений и инновационных новшеств, в течение многих веков находят источник жизнеутверждения, – адекватно должны изменяться механизмы финансово-правового регулирования. В этом – ключ стратегических перспектив также для финансового права, функционирующего на постсоветском пространстве.

Общеизвестно, что новые, более зрелые формы и способы финансово-правового регулирования никогда не появляются раньше адекватного экономического базиса. Поэтому государство ставит перед системой финансового права (прежде всего, через систему финансового законодательства) только такие задачи, которые оно может разрешить. Вся предыдущая практика финансово-правового регулирования в рыночных системах подтверждает этот вывод. Финансово-правовые регуляторы лишь тогда дееспособны, когда их юридическое бытие уже подкреплено “материальными” условиями, имеющимися налицо или, по крайней мере, находящимися в процессе становления.

С нашей точки зрения, до настоящего времени отсутствует рыночное понимание категории “финансовое право”. Рыночные системы воспринимают систему финансово-правового воздействия в режиме, когда финансовое право как совокупность законов, подзаконных актов и юридических норм используется с целью регулирования, координации и согласования явлений, процессов и отношений для расширенного воспроизводства (аккумуляции, распределения, использования и накопления) финансовых ресурсов общества и национального финансового капитала.

Иначе говоря, финансовое право в рыночных системах является отраслью публичного права, предметом которой являются нормативные акты и нормы, регулирующие процесс расширенного воспроизводства финансовых ресурсов и финансового капитала в стране.

Общественный прогресс зиждется на том, что каждое последующее поколение получает от цивилизации, помимо всего прочего, не только финансовые возможности (капиталы), а и массу обстоятельств, требующих финансово-правового регулирования. Финансовое право предписывают новому поколению режим жизнедеятельности, при котором предпринимательские интересы, преследующие цель расширенного воспроизводства финансового капитала, согласовываются с общественными.

Именно механизмы финансово-правового воздействия на условия функционирования и воспроизводства финансового капитала во всей их многомерности придают данному процессу необходимое развитие и масштабность. Эта констатация приведена с одной целью – показать, что законодатель зависим от окружающей его действительности и не может (не должен) игнорировать объективную реальность.

Финансовые законы обречены на успешное воплощение в том, и только в том, случае, когда для этого существуют общественная необходимость, материальные условия и экономическая потребность. Конечно, важнейшим условием эффективного применения законов и других нормативно-правовых актов и норм является наличие искусного дирижера, в роли которого выступает государство.

К сожалению, отечественная практика финансового законотворчества и законодательного обеспечения важнейших сфер финансовой системы не может быть тому подтверждением. В Украине осуществляются разного рода административные, законодательные, судебные, финансово-правовые реформы, неизменно заканчивающиеся одним и тем же негативным результатом. Эти факты свидетельствуют не только об отсутствии “искусного дирижера”, слабости его регулирующих начал, но и о том, что, казалось бы, прогрессивные начинания на самом деле не опираются на интересы и потенциал всего общества.

Государство не выступает в роли общественного института законодательной и исполнительной власти, равным образом отстаивающим финансовые интересы власти и бизнеса, населения и кажого человекам в отдельности.

Принижение (если не говорить, упадок) роли государства имеет место в тех правовых системах, которые абсолютизируют либеральные принципы и, в частности, допускают такое явление в общественных отношениях, как “рыночный фундаментализм”[699]. Последний проявляет себя в полном игнорировании, в том числе и в необходимом финансовом обеспечении, главной производительной силы общества – людей труда (“рабочей силы”), а также финансовом сопровождении начинающих предпринимателей.

Поляризация общества по критериям финансовой состоятельности, а также бедность работающего населения (семьи, занятой конкретным трудом) – преступление действующей власти, на какие бы оправдательные аргументы она ни опиралась. Бедное, с минимальными финансовыми возможностями, население не может обеспечить должный совокупный спрос, без которого общественный прогресс не возможен в принципе. Как сказал Джон Мейнард Кейнс (наиболее успешный министр финансов Великобритании) 75 лет назад, мировая экономика развивается по принципу магнита. Она постоянно нуждается в толчке – повышении совокупного спроса. Финансово-правовое регулирование может решать эту задачу, если применяется в цивилизованных рыночных системах.

Поле правовой неопределенности формируется там и тогда, где и когда юриспруденция, будучи наиболее консервативной разновидностью гуманитарных наук, не успевает за трансформационными изменениями, которые интенсивно происходят последние полтора-два десятка лет, на постсоветском пространстве. Особенно осязаемо указанное причинно- следственное явление прослеживается в финансовом праве, органично связанного с финансовой системой, которая, в свою очередь, весьма чувствительна к принципам и закономерностям развития рыночных условий.

Дій организации эффективного законодательного процесса в сфере финансового права крайне необходимо и очень важно продуктивное сотрудничество между учеными, с одной стороны, и специалистами, профессионально занятыми в финансовых системах рыночного типа.

Необходимо молодых и перспективных аналитиков, занятых конкретными проектами на рынке финансовых капиталов, финансовых услуг, специализирующихся на осуществлении форексных, валютно-дилинговых, фондовых операциях, привлекать к обобщению их рыночного опыта в форме диссертационных исследований. А ведь не так уж прецеденты случаи, когда защищаются докторские диссертации, скажем, по банковской или другой финансово-правовой тематике соискателями, ни дня не работавшими в банковской или налоговой области, или в сфере финансового контроля. Какие практические обобщения и рекомендации может дать такой исследователь? Риторический вопрос.

Можно не сомневаться, что именно взаимодействие науки и молодых практиков, непосредственно занятых в рыночной инфраструктуре станет импульсом к обогащению финансово-правовых отношений, ощутимым подтверждением того, что финансовое право не может и не должно ограничиваться бюджетной проблематикой, налоговым администрированием и финансовым контролем. Рыночный мир финансово-правовых отношений – значительно сложнее и богаче.

Рыночные реформы привнесли с собой то, что значительная часть финансов отошла от государства в сферу корпоративных и частных отношений. Таким образом, отечественная система финансово-правовых отношений пополнилась проблематикой доселе ей не привычной. Отныне не только бюджетная и налоговая тематика, а также проблемы банковской деятельности и финансового контроля являются предметом финансово-правового регулирования, но не в меньшей мере и такие аспекты, как рынки финансовых услуг, фондовый рынок и рынок производных финансовых инструментов, финансовый мониторинг, депозитарная система и прочие атрибуты финансового рынка.

Не признавать данную эволюционную очевидность – равноценно отстаивать советскую модель финансового права. Неизбежным следствием такой позиции является, во-первых, поступательное и неизбежное сужение предмета и таким образом, границ, рамок и масштабов финансового права. Во-вторых, вследствие отмеченного процесса довольно четко вырисовывается бесперспективность финансового права как самостоятельной отрасли права. Все более активно свою отраслевую “автономность” отстаивают такие органические блоки финансового права, как бюджетное законодательство (право), налоговое законодательство (право), банковское законодательство (право).

Фактически финансовое право на постсоветском пространстве стоит перед дилеммой: либо далее “вероисповедовать” морально устаревшие догматические каноны и таким образом обрекать себя на рыночное игнорирование, умирание и научное забытье; либо активно осваивать рыночную сферу и ее финансовые атрибуты и таким образом заявлять о цивилизованной научной прагматике и правовой дееспособности. Другого не дано.

Теоретики-традиционалисты, служа верой и правдой привычной (советской) догматике, сами того не осознавая, обрекают финансовое право на первый вариант “развития”. Не случайно уже сейчас (и этот факт не стоит замалчивать) финансовое право в подаче устоявшихся отечественных научных школ фактически не интересует основного потребителя – законодателя и все более выступает в роли “бедного родственника” среди других отраслей правоведения, особенно практической юриспруденции. И это уже не симптом, а очевидная реальность.

Что греха таить, финансовое право как отрасль юриспруденции упоминается лишь теоретиками, занимающимися профессиональными исследованиями в этой области. В другом же измерении (законодательном) финансовое право не обрело своего статуса. Отечественное законодательство все еще не узаконило (в качестве официальной) категорию “финансовое право”. Даже принимая участие в законотворческих группах, или же выступая консультантами на высоком государственном уровне, авторитетные ученые, представляющие финансово-правовую отрасль, до сих пор не удосужились узаконить термино-понятие “финансовое право”.

Теоретикам финансового права стоило бы поучиться у представителей хозяйственного права, как совместными усилиями и достаточно активно отстаивать право на жизнь своей отрасли в рыночных условиях[700].

Надо признать, если проблема выживания финансового права (в сонме юридических отраслей) и дальше будет пущена на самотек, отечественная практика станет перманентно пополняться разновидностями “новых” отраслей права, возникающих на почве желания (как правило, необоснованного) занять свое место в системе рыночного регулирования[701].

Финансовое право в рыночных системах выполняет важнейшую общественную функцию. Во-первых, именно благодаря финансово-правовому регулированию становится возможным сбалансировать остро конкурирующие интересы субъектов в разных сферах и сегментах финансовой системы. Во-вторых, финансовое право реально выполняет воспроизводственную функцию, т.е. способствует расширенному воспроизводству финансовых ресурсов и финансового капитала (т.е. общенациональных финансов) в стране. Именно поэтому сторонники “расширительной концепции финансового права” имеют все основания (и должны) более активно заявлять свою позицию, выступая, таким образом, за рыночный подход к пониманию родовых признаков и самого предмета финансового права.

Рыночное понимание финансового права – это качественно иная ступень освоения финансово-правовых отношений. Рыночная методология не признает в качестве аргумента, а тем более доказательства, цитирование мыслей авторитетных в свое время теоретиков. Единственно авторитетный алгоритм, который однозначно признается в рыночных системах, – это требование практики. “Практика – критерий истины” – вот сжатая формула отношений, которая является двигателем появления и утверждения финансовых правоотношений, наиболее адекватных своему времени.

Будущее отечественного финансового права в системе отношений, объективно воспроизводящей своего рода “коридоры свободы”, в рамках которых влиять на финансовые правоотношения посредством категорических императивов чрезвычайно сложно, если вообще возможно. Ведь частный, корпоративный и в целом негосударственный финансовый капитал – это атрибуты рыночной экономики. В рыночных системах финансовое право является таким системным регулятором, который принципиально нацелен закрепить в предусмотренные законом позитивные обязывания, рекомендации, согласования, разрешения, гарантировать их фактическое применение и действенность.

Финансовое право рыночного толка обязано активно осваивать “пограничные зоны”, двигаться по финансовому полю навстречу другим смежным отраслям – хозяйственной, торговой, коммерческой и т.п. Поэтому в дополнительном анализе нуждается позиция, в соответствие с которой “границы финансового права определяются границами публичных финансов”[702]. Безоговорочное отнесение финансового права к сфере публичных финансов (особенно если эти последние ограничиваются “государственными финансами”) крайне затрудняет юридическое разруливание противоречий, массово возникающих в финансовых правоотношениях рыночного характера.

Наука финансового права, безусловно, нуждается в известном единстве взглядов профессиональных исследователей, в первую очередь, относительно предмета и масштабов финансово-правового регулирования. Залогом этого может стать подход к этому явлению как к “рабочей категории”, неотъемлемому свойству рыночной системы.

Финансовое право приобрело бы новую продуктивность, если бы рассматривалось и как отрасль процессуального права. Заявки на эту точку зрения, к сожалению, настолько спорадичны, что остается только надеяться на ее серьезное обсуждение в будущем[703]. Применение расширительной концепции к пониманию природы и предмета финансово-правового регулирования в рыночных системах неизбежно даст необходимый толчок к рассмотрению процедурных и процессуальных возможностей финансового права.

Мы вынуждены отрицать ту позицию современных теоретиков финансового права, которая юридическое своеобразие последнего усматривает в ограничении или полном исключении диспозитивности, признании юридического неравенства сторон, возникновении финансовых отношений вследствие властного волеизъявления государства или демонстрации властного императива иными носителями публичной власти[704]. Финансово-правовое регулирование для того и существует, чтобы исключать юридическую неравноправность в финансовой сфере, но не защищать “юридически слабого”.

Если получатель банковского кредита, налогового кредита или бюджетных средств – юридически слабее банка-кредитора, налогового администратора или распорядителя бюджетных средств (свидетельством чему является финансовый договор, подготовленный одной стороной и без права каких- либо изменений), то налицо юридическое неравенство в своем вопиющем проявлении. Тогда юридически слабого вынужден защищать (и как правило, безуспешно) суд.

Роль и функции финансового права (Бюджетного кодекса, Налогового кодекса, Закона о банках и банковской деятельности и др. нормативных актов высшей юридической силы) как раз, и должны состоять в том, чтобы гарантировать юридическое равенство участников финансово-правовых отношений. Вот где необходимы процессуальные функции финансового права, регламентирующие юридически равные взаимоотношения конкретных субъектов банковской, бюджетной, налоговой деятельности, сферы финансовых услуг и т.д.

Данный подход, на наш взгляд, не противоречит процессу, при котором использование публичного права для регулирования частноправовых отношений возможно и необходимо как в явной, открытой форме, так и путем регулирования этих отношений через запрет, санкции, обязывания и другие меры неэкономического принуждения[705].

В данном исследовании во многих теоретических постулатах и обобщениях, наверное, я иду против течения привычных научных воззрений. Но иногда это необходимо делать. Потребность в узаконении финансового права в рыночном содержании настоятельно стучится в отечественную законотворческую сферу.

Конкретным шагом в этом направлении может быть разработка и принятие законодателем Закона “О финансовом праве” или “Основы финансово-правового регулирования в Украине”. Но чтобы это произошло, необходимо в корне понять проблему и на этой основе консолидировать усилия наиболее авторитетных и заинтересованных теоретиков и практических специалистов в этой области. Как сказал классик: “быть радикальным – значит понять вещь в ее корне”[706].

Не хотелось бы верить, что среди веских причин несколько заторможенного состояния финансово-правовой теории (науки) и сегодня является генетический страх сказать что- то “антигосударственное”. На подсознательном уровне это ощущают многие теоретики с жизненным опытом.

Именно об этом со всей откровенностью заявил многоуважаемый Сергей Васильевич Запольский: “Постулаты А. Вышинского и его окружения продолжают держать специалистов финансового права среди стойких защитников интересов государства и, можно сказать, воспевателей государства, хотя оно само в современных условиях в этом более не нуждается. Преувеличенный, переоцененный государственный интерес заслоняет многим из нас реальную картину финансовой действительности и, в частности то, что финансовые отношения призваны гармонизировать имущественные отношения вертикального типа, привести их в соответствие с отношениями рыночного оборота, вмонтировать эти обязательства органично в систему иных обязательств, запретов, позитивных обязываний, т.е. всего того, что и составляет правовое регулирование экономики”[707].

Данное мнение известного ученого привожу “без купюр”. Делаю это с тем, чтобы современный читатель осознал меру той свободы и открывшихся возможностей, не использовать которые нынешнее поколение “творцов финансово-правовой науки” уже не вправе.

<< |
Источник: Ковальчук А.Т.. Финансовое право в рыночных системах (теоретическое исследование в практическом контексте. 2008

Еще по теме СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ФИНАНСОВОГО ПРАВА:

  1. 7.2. Сфера финансовых услуг и перспективы ее финансово-правового регулирования
  2. § 2. Досудебные меры по финансовому оздоровлению стратегических организаций
  3. § 3. Особенности финансового оздоровления, внешнего управления, конкурсного производства стратегических организаций
  4. РАЗДЕЛ VII. ОСНОВЫ ФИНАНСОВОГО ПРАВА Глава 27. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФИНАНСОВОГО ПРАВА
  5. 3.3. Предмет финансового права как наиболее дискуссионная проблема финансово-правовой теории
  6. 4.1. Финансовое законодательство – базовый источник финансового права
  7. Глава 1. Теория государства и права как фундаментальная юридическая наука: современное состотяние и перспективы развития § 1. Место теории государства и права в системе наук
  8. Особенная роль финансового права в системе российского права
  9. Раздел IV Перспективы использования экономического АНАЛИЗА В РАЗЛИЧНЫХ ОБЛАСТЯХ ПРАВА
  10. Глава 19 ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА В КОНТЕКСТЕ КОНСТИТУЦИОННОЙ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ'
  11. Русская революция и перспективы развития государства и права в политико-правовой мысли российского зарубежья
  12. Стратегический менеджмент
  13. Стратегический менеджмент формирует
  14. 3.2. Рыночная трансформация доктрины финансового права
  15. Понятие и сущность стратегического управления
  16. Стратегическое планирование
  17. § 1. Понятие стратегических организаций
  18. Виды стратегического управления
  19. Стратегическое планирование