<<
>>

Испанская вторая схоластика

Второй, или поздней схоластикой в литературе по истории права стран Западной Европы принято называть научную школу, в которую входил ряд авторов из Испании и испанских владений в Италии и Нидерландах в XVI - начале XVII вв.

Строго говоря, речь идет не о правовой школе, точнее не только о правовой, поскольку почти все представители школы были (или стали к концу жизни) клириками.

Основная сфера деятельности - обновление католической теологии путем переосмысления идей «Суммы теологии» Фомы Аквинского. Такова основная задача, поставленная Контрреформацией. Однако вторые схоласты быстро поняли, что теологическое учение Аквината подходит и для преобразования наук о других сферах человеческого бытия. В их числе было и право. Именно поэтому научное наследие школы имеет отношение к процессу формирования договорных теорий Западной Европы.

Вторая схоластика не случайно возникла именно в Испании XVI в. Испанское королевство переживало свой «золотой век» в политическом, экономическом и культурном отношениях.

Политическое единство и стабильность королевства на протяжении всего XVI в. опирались на сильную монархическую власть католических королей (супругов Изабеллы I Кастильской и Фердинанда II Арагонского, а также их преемников), победоносное завершение реконкисты в 1492 г., успешную завоевательную политику в Новом Свете, в результате которой Испания быстро превратилась из рядового королевства на западной границе христианского мира в централизованную метрополию, обширную колониальную державу. Заморские владения обеспечивали испанскую казну достаточным притоком денежных средств, часть которых доставалась и деятелям культуры и науки. Разумеется, это не стало решающим фактором, но, несомненно, способствовало расцвету литературы и поэзии, изобразительных искусств, архитектуры в королевстве.
Славу «золотого века» составили писатели Мигель Сервантес и Бальтасар Грасиан, драматурги Лопе де Вега и Педро Кальдерон, поэты Хуан Боскан, Бальтазар де Кастильоне, Луис де Гонгора, живописцы Луис де Моралес, Эль Греко, Диего Веласкес, архитектор Хуан де Эррера и многие другие.

Саламанкская школа второй схоластики пользовалась в свое время не меньшей известностью в Европе, чем драматургия Лопе де Вега и Кальдерона. Однако утрата Испанией политического лидерства, военной и экономической мощи в конце XVI - XVII вв., с одной стороны, и последующее доминирование протестантских государств Центральной и Северной Европы привела к перемещению пульса научной юридической жизни в научные круги, не одобрявшие по идеологическим соображениям католических доктрин вторых схоластов. В результате имена испанских теологов-правоведов постепенно были преданы забвению, а многие их концепции в сфере естественного, международного, договорного права приписали более удобным в политическом отношении правоведам. Показателен в этом отношении пример Гуго Гроция, который прекрасно знал теории испанских предшественников, высоко их ценил и развивал в своих трактатах, однако в глазах большинства правоведов Германии XVIII в. именно нидерландский ученый-протестант названными стараниями превращается в единоличного духовного отца таких концепций.

Название школа получила благодаря месту своего возникновения - доминиканской обители при университете кастильского города Саламанки (1218 г., старейший университет Испании). Возникновение школы связано с именами выдающихся теологов-доминиканцев Франсиско де Виториа и Доминго де Сото. С 1526 г. и вплоть до смерти Виториа в 1546 г. они совместно работали в доминиканской обители при университете и наметили основные направления научной деятельности, включая выбор томизма в качестве основы для преобразования теологической и правовой доктрин. Видными представителями школы также были доминиканский монах Мельхиор Кано, францисканец Альфонсо де Кастро, канонисты Мартин де Аспилкуета, Диего де Коваррувиас, легист Фернандо Васкес, иезуиты Франсиско Суарес, Луис Молина и Леонард Лессий (бельгиец) и другие.

Из приведенного перечня видно, что наибольший вклад в деятельность школы внесли члены ордена доминиканцев и иезуитов. Доминиканцы основали школу и определили ее теологическую и философскую доктрину, а иезуиты разработали теолого-правовое учение, в том числе договорное право на обновленном философско-теологическом фундаменте.

Интерес теологов к юриспруденции был вполне осознанным и обоснованным. В условиях прогрессирующей секуляризации западноевропейского общества XVI в. Франсиско Суарес, автор трактата «О законах и Боге-законодателе» - одного из самых значительных правовых трактатов школы, предложил новую, юридически обоснованную модель соотношения Церкви и государства. Он назвал Бога первопричиной (causa prima) светского законодательства (кн. 3, гл. 21, № 6) и утверждал, что «На теологах лежит обязанность вести человека обратно к божественным истокам, в том числе давая советы относительно целей законов, действующих в обществе». Именно поэтому теологам следует знать гражданское право и участвовать в его разработке и толковании». При этом позитивное право рассматривалось как необходимое отражение естественного.

Представители второй схоластики отводили своим юридическим трактатам роль «зерцала» правителей, дабы те управляли добродетельно и в согласии с принципами естественного права. В частности, бельгиец Леонард Лессий посвятил свой трактат «О справедливости и праве» архиепископу Альберту и его супруге Изабелле. Говорят, что Альберт держал это произведение при себе как настольную книгу (подобно тому как турецкий султан обращался к «Государю» итальянца Никколо Макиавелли).

Другая важная причина интереса вторых схоластов к праву связана с церковной концепцией суда совести. В предыдущей главе отмечалось, что в эпоху Средневековья Церковь располагала обширной юрисдикцией, которая неоднократно пересекалась со юрисдикцией светских правителей. Тогда же в каноническом праве сложилось представление, что церковный суд состоял из внешнего (аналогичного светскому, forum externum) и «внутреннего» (forum internum, также суда совести, forum conscientiae), который священник вершил в исповедальне над кающимся грешником и налагал на него соразмерное покаяние.

В помощь священникам, как мы уже отмечали, начали составлять особую церковную литературу (главным образом, покаянные книги, libri poenitentiales), тесно связанную с трактатами по каноническому праву и с моральным учением Церкви.

В 1215 г. четвертый Латеранский собор при Иннокентии III (достиг вершины папского могущества) предписал всем правоверным католикам исповедоваться не реже раза в год и тем самым повысил значение «суда совести». Покаяние стало рассматриваться как церковное таинство. Священникам предоставлялись полномочия самостоятельно решать вопрос о наложении покаяния и отпускать грехи, с учетом всесторонней оценки обстоятельств. Так священники окончательно превратились в духовных судей, а исповедь - в «суд совести».

Если прегрешение одновременно являлось правонарушением по действующему (светскому) праву, то для «суда совести» решения светских судов не имели преюдициального значения. Однако требование всестороннего исследования обстоятельств потребовало от священников компетентного решения о соответствии поступка нормам как светского, так и церковного права.

Указанные обстоятельства стимулировали развитие обширной и детализированной литературы, прежде всего, «Покаянных сумм» (Summae confessorum, Summae conscientiae). Почти все авторы сумм - доминиканские или францисканские монахи, признанные авторитеты в вопросах теологии и канонического права (например, известный канонист Раймунд Пеньяфортский). Они включали в «Покаянные суммы» цитаты из юридических источников: произведений канонистов, комментаторов-цивилистов и даже Свода Юстиниана. Так скреплялась связь права и морали, юридического и теологического материала, а также, по мнению Ф. Виакера, происходило распространение права ученых (ius commune) в Северной Европе, где влияние романистической культуры всегда оставалось слабым.

В век церковной Реформы и Контрреформы «суд совести» вновь стал актуальным для укрепления поколебленных позиций Католической церкви. В XVI в. Церковь уступала территорию крепнущим национальным государствам, но решила побороться за «духовную юрисдикцию» в них и превратить «суд совести» в реальный суд.

Светский судья не имел юрисдикции за пределами своей территории. Священник, напротив, мог исповедовать свою паству и отпускать грехи повсюду.

Именно к разработке правил для таких «судов совести» активно подключились вторые схоласты. Согласно распространенному в XVI в. представлению, в «суде совести» следует применять не столько правила морали, сколько естественное право, основанное не на Откровении, а на человеческой природе и природе вещей. Благодаря данному представлению произошло возрождение естественно-правовой доктрины в католических странах Южной Европы раньше, чем в протестантских государствах сложилось новое рациональное естественное право (см. следующую главу).

Концепция «суда совести» допускала применение норм всего ius commune, а также позитивного права, в зависимости от рассматриваемого священником дела. Имущественные отношения регулировались, главным образом, цивильным правом, за исключением вопросов компенсации убытков и реституции. Даже если позитивное право не позволяло требовать компенсации или реституции, истец мог обратиться в церковный суд с просьбой наложить на должника осуждение (denuntiatio evangelica), а ответчик был вправе выдвинуть встречное возражение о недобросовестности (exceptio malae fidei). Церковное осуждение в преимущественно религиозном обществе XVI в. все еще оставалось действенным средством воздействия на уклоняющихся от соблюдения требований справедливости католического права. Особо упорствующим грозило отлучение от Церкви.

Таким образом, католические теологи имели веские основания вникать самым подробным образом в смысл ius commune, сопоставлять и оценивать аргументы цивильного, канонического и позитивного права, а также моральнофилософские доводы античных и средневековых мыслителей (включая Аристотеля, Цицерона, Фому Аквинского). Например, Леонард Лессий собрал в своем объемном трактате «О справедливости и праве» практически все основные на тот момент юридические и моральные аргументы, связанные с регулированием имущественных отношений, а ученик Суареса Педро де Оньате составил четырехтомный труд «О контрактах».

Представители второй схоластики, несомненно, обогатили теологическую традицию содержанием ius commune, но крайне редко ссылались на эрудированных протестантов школы mos gallicus (П. Гросси).

Теолого-правовая доктрина Саламанкской школы вторых схоластов отличается детальной разработанностью и охватывает такие проблемы, как: уточнение содержания основных понятий теории права (естественное право, право народов, цивильное право); разработка концепции международного права, суверенитета, справедливой войны, естественных (неотчуждаемых) прав человека, обоснованности завоевания Нового Света испанскими конкистадорами; роль справедливости и других добродетелей в договорных отношениях; действительность юридических актов, противоречащих нормам естественного права и др. Важно отметить, что в эпоху религиозных войн в Старом Свете и активного взаимодействия с нехристианским населением Нового Света представители Саламанкской школы формулируют свои теории как общечеловеческие, рассчитанные на применение вне зависимости от конфессиональной и этнической принадлежности.

Современные исследователи не без основания утверждают, что деятельность Саламанкской школы знаменует собой завершение средневекового этапа развития теолого-правовой мысли и зарождение универсалистских теорий Нового времени. В то же время спорным остается вопрос о юридическом значении теолого-правовой доктрины второй схоластики. Некоторые историки права называют испанских схоластов теологами-моралистами, а не юристами, поскольку те подчинили юриспруденцию теологии, оценивали правовые институты с позиции христианской морали и рассчитывали на применение ее правил в области материального гражданского права (Кристофер Бергфельд). Другие ученые, признавая существенной теологическую подоплеку обращения вторых схоластов к правовой проблематике, все же склонны считать их произведения юридическими трактатами, только не прикладной, а научной направленности (Томас Дюве, Вим Декок).

Действительно, в произведениях вторых схоластов сравнительно мало внимания уделено разрешению правовых споров, казусов. Скорее они пытались дать читателю общее представление о справедливости, праве и подразделении этих концепций. А для такой цели более подходила энциклопедия права, нежели подробный комментарий к титулам Дигест. Однако энциклопедический и морализаторский характер работы вторых схоластов не препятствовал Гуго Гроцию (введение к трактату «О праве войны и мира») уважительно называть вторых схоластов эрудированными юристами, и даже равняться на стиль их работы.

Основные юридические произведения школы - трактаты «О справедливости и праве», - представляли собой подлинную энциклопедию гуманитарного знания XVI в. Исследование правовых институтов сопровождается ссылками на источники римского и канонического права, реже - действующего права Испании, а также на наиболее известных античных и средневековых авторов: Цицерона, Аристотеля, конечно же, Фому Аквинского и коллег по школе.

Основой для теолого-правовой доктрины второй схоластики и в идейном, и в методологическом отношении, стало учение Фомы Аквинского. Великий теолог-доминиканец был известен своими симпатиями к Аристотелевскому философскому наследию и активной работой по его переосмыслению в контексте средневековой христианской культуры.

По сравнению с другими теологами, Фома уделял значительное внимание вопросам права[131]. Он же первым в средневековой Европе ясно продемонстрировал, что этические принципы Аристотелизма можно применить в области права. Особенно плодотворной оказалась эта идея в сфере, которую юристы называют договорным правом. Именно с этической точки зрения Аквинат искал ответы на такие значимые вопросы межличностных взаимоотношений, как обязательность исполнения данных обещаний, понятие справедливости и то, как договоры могут эту справедливость нарушать, как можно классифицировать отдельные договоры в соответствии с философской идеей справедливости или щедрости и их целью, как из одного определения договора можно вывести права и обязанности сторон.

Приведем лишь несколько важнейших высказываний Фомы-юриста: «... согласно честности, человек обязывается человеку любым обещанием, и это есть обязательство естественного права. Но для заключения цивильного обязательства из обещания необходимы иные условия»115.

Нарушение обещания эквивалентно преднамеренному обману и, следовательно, греховно: «... Тот, кто обещает что-либо, не лжет, если намерен выполнить обещанное, поскольку он не говорит ничего отличного от своих замыслов...»116.

«Обещая, [должник] упорядочивает то, что сам должен сделать для других... Тот, кто дает обет, определенным образом устанавливает для себя закон»111.

Обещание обязывает обещающего, если оно опирается на его разум и волю (1), выражено вовне, сообщено адресату словами или знаками (2), а также подкреплено намерением быть связанным данным обещанием (3)118.

Развивая Аристотелевскую концепцию справедливости, Фома писал: «...

частная справедливость упорядочивает (отношения) некоего отдельного лица, которое относится к сообществу как часть к целому. Упорядочивать же часть можно двояко. Во-первых, часть к части, что напоминает соотношение двух частных лиц. Это соотношение регулирует компенсаторная справедливость, которая заключается в том, что стороны делают друг для друга. Другое соотношение касается целого к части, которому соответствует порядок соотношения общего к отдельным лицам. Это соотношение регулирует распределительная справедливость, то есть пропорциональное распределение общего. Таким образом, существуют два вида справедливости: компенсаторная и распределительная. Добровольным обменом является передача кем-либо другому своего имущества. И если он передает (вещь) таким образом, что у (получателя) не возникает никакого долга, как в случае с дарением, то это акт не компенсаторной справедливости, а щедрости»119.

175 Сумма теологии (далее - ST), вторая часть, вопрос 88, аргумент 3 к № 1.

176 ST, вторая часть, вопрос 110, аргумент 3, к № 5.

177 Указ.соч., вопрос 88, аргумент 3 к № 10.

178 Указ.соч., вопрос 88, аргументы 1-3.

179 Указ.соч., вопрос 61, аргументы 1, 3.

В отличие от актов щедрости, согласно Фоме, акты компенсаторной справедливости предполагают равноценный обмен. Нарушением равноценности он признает передачу вещи по завышенной цене, или со скрытыми недостатками (о которых продавец знал, но не рассказал покупателю, сознательно обманув его), или под проценты180.

Этическая позиция определила интерпретацию отдельных договоров, многие из которых могли быть знакомы христианскому теологу только по источникам римского права: «Добровольная передача (имущества) справедлива постольку, поскольку она предполагает понятие долга. Ее можно осуществить тремя способами. Во-первых, некто может передать свою вещь другому в обмен на его вещь, как это происходит в купле и продаже (venditio et emptio). Во-вторых, некто может передать свою вещь другому с тем, чтобы тот пользовался ей определенное время, с обязанностью вернуть собственнику. Если некто предоставляет пользование вещью безвозмездно, сделка называется узуфруктом на вещи, приносящие плоды, или просто потребительский заем (mutuum) на такие вещи, которые не приносят плодов, как например, деньги, посуда и т.д. Если же само использование не безвозмездно, то сделка называется арендой (locatio et conductio). В-третьих, вещь можно передать с тем, чтобы получить ее обратно, и не для того, чтобы ее использовали, но для того, чтобы ее сохранили, как в случае с хранением, или ввиду обязательства, например, когда некто передает свою вещь в залог (pignus) или ручается за другого (fideiussio)»181.

Разумеется, Фома Аквинский оставался теологом и его экскурсы в область права носят характер отрывочных замечаний. Новизна подхода вторых схоластов заключалась в последовательном развитии этих замечаний в целостную теолого-правовую теорию.

Юридические трактаты школы носили название «О справедливости и праве»: титул работы сразу же указывал основные категории, из которых вторые схоласты последовательно выводили основные правовые институты и давали им объяснение с точки зрения справедливости (этики) и различных источников цивильного и канонического права. По своему замыслу обширные трактаты, задуманные как сумма правовой доктрины разных юрисдикций позднесредневекового общества, предполагали активное использование сравнительного метода задолго до появления науки сравнительного правоведения.

Именно сравнительная методология позволила вторым схоластам подняться до уровня формулировки универсальной правовой доктрины,

180 ST, вопрос 77, аргументы 1-3; вопрос 78, аргумент 1.

181 ST, вторая часть, вопрос 61, аргумент 3.

применимой вне зависимости от юрисдикций и конфессий. В основе такой доктрины лежали и античная философская традиция Аристотелизма, и средневековое учение Фомы Аквинского, и правовая доктрина ius commune, и даже достижения гуманистической науки XV-XVI вв., открывшей для Европы историю права и специальные методы ее изучения.

Общей основой для примирения юрисдикций стало гипотетическое естественное право. Учение об этой идеальной правовой системе, основанной на вечном божественном законе, разрабатывалось в комментариях к «Сумме теологии» Фомы и находило применение в юридических трактатах. Принципиальное значение имел тезис Фомы о примате божественного разума над волей, откуда следовало, что даже Бог не может противоречить собственному разуму, выраженному в десяти заповедях, а значит все в этом мире (включая право и поступки людей) поддается разумному объяснению.

Вторые схоласты полагали, что человеческие законы лишь отчасти отражают это идеальное право. Отсюда проистекали главные задачи теологов- правоведов: установить содержание идеального (естественного) права, сопоставить с ним позитивное (цивильное, каноническое, национальное испанское) право, объяснить выявленные различия и предложить пути их устранения. Ответы на эти вопросы должны были служить руководством судьям при решении споров в «суде совести» и наставлении прихожан на путь истинный.

Деятельность Саламанкской школы знаменует собой завершение средневекового этапа развития теолого-правовой мысли и зарождение универсальных теорий Нового времени. Правовое наследие второй схоластики все еще тесно связано со средневековой традицией ius commune по формам организации и преподавания, по целям деятельности, по изучаемым источникам, по языку и по основам методологии. Данная школа существовала в организационной форме средневековой studium generale и основной формой преподавания в ней оставались лекционные чтения и комментирование источников. Большинство ее представителей считали важной задачей юридического преподавания объяснение норм римского права. Источником таковых, разумеется, служил Свод цивильного права Юстиниана, дополненный средневековой доктриной ius commune в виде Большой глоссы и комментариев бартолистов.

В то же время нельзя не заметить существенные отличия теолого-правовой доктрины Саламанкской школы от теорий глоссаторов и комментаторов XII- XV вв. Прежде всего, по сравнению с глоссовым аппаратом трактаты XVI в. «О справедливости и праве» поражают самостоятельностью и последовательностью изложения материала, подчеркнутым вниманием к общим понятиям и принципам, из которых выводились специальные юридические правила, а также теоретическим приоритетом идей естественного права перед постулатами средневекового позитивного права. Римское право сохранило высокий авторитет, но Свод Юстиниана более не рассматривался как выражение писаного разума в полном объеме. В трактатах поздних схоластов Саламанкской школы все чаще встречались сопоставления предписаний цивильного (позитивного) права с теолого-философскими концепциями справедливости, добродетели. Такое сопоставление нередко заканчивалось противопоставлением позитивного и естественного права.

Испанская вторая схоластика в значительной мере определила круг проблем обновленной концепции естественного права в Новое время и оказала существенное влияние на правоведов протестантских стран XVTT-XVTTT вв., прежде всего, через творчество Гуго Гроция (см. далее).

<< | >>
Источник: Полдников Д.Ю.. Доктрины договорного права Западной Европы XI-XVIII вв.. 2012

Еще по теме Испанская вторая схоластика:

  1. §2. Основные правовые школы: mos gallicus, usus modernus, вторая схоластика.
  2. § 73.1. Образование новых государств в бывшей Испанской Америке Административное устройство испанской колониальной империи
  3. СХОЛАСТИКА
  4. Связь теории Гроция со второй схоластикой.
  5. Испанское господство.
  6. ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
  7. Испанский абсолютизм
  8. Испанский абсолютизм
  9. ИСПАНСКИЕ КОЛОНИИ B АМЕРИКЕ
  10. Испанские завоевания в Америке.
  11. Война за Испанское наследство (1701 -1714).
  12. Формирование испанских государств.
  13. Упадок испанской экономики и его причины.