<<
>>

§ 3. Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом

Итак, дав краткий обзор развития масонств в Англии, США, Франции, Германии и Швеции, мы подошли, наконец, к проблеме становления и развития российского масонства. В первую очередь нас будут интересовать проблемы типологизации и периодизации российского масонства, а также ключевой для нас вопрос о соотношении масонства с мировым и отечественным конституционализмом.

На основе работ большинства исследователей можно выделить следующие этапы развития масонства в России (применительно к хронологическому отрезку с XVIII в до 1-й

четверти XIX в):[171]

• 1698-1730 гг. - легендарный этап.

• 1731-1762 гг. - этап становления, бессистемная деятельность отдельных масонских

лож;

• 1762-1778 гг. - преобладание в России английской (символической) системы (или елагинское масонство);

• 1778-1781 гг. - переходный этап (поездки А. Б. Куракина в Швецию и И. Г. Шварца в Берлин в поисках высшей масонской мудрости, истинного масонства);

• 1781-1792 гг. - преобладание «теоретического» (или научного) масонства («шведская система «Капитула Феникса» и розенкрейцерство Шварца-Новикова) вплоть до запрета масонских лож Екатериной II в 1792 г.

как следствие «дела Новикова»;

• 1792-1801 гг. - этап негласного развития российского масонства, когда оно формально находилось под запретом (несмотря даже на вступление на престол Павла I);

• 1801-1810 гг. - этап Возрождения масонства в России, фактическое снятие запрета с деятельности масонских лож; многообразие конкурирующих масонских систем;

• 1811-1817 гг. - господство «шведской системы» Капитула Феникса под гласным надзором правительства вплоть до раскола в 1817 г.;

• 1817-1821 гг. - сосуществование двух масонских систем: «шведской системы «Капитула Феникса» и «Великой ложи Астреи» (английская система);

• 1821-1822 гг.

- объединение двух систем в одну на компромиссной основе вплоть до официального запрета тайных обществ 1 августа 1822 г.

Данная периодизация развития масонства является авторской, существуют и другие её варианты. Предложенная же периодизация, на наш взгляд, наиболее логично и объективно отражает смену основных векторов развития масонства в России от его возникновения до запрета в 1822 гг.

Теперь попробуем дать краткую характеристику каждого из этих этапов.

1- й этап: 1698 -1730 гг . - условно его можно назвать легендарным. Согласно масонским (и английским) преданиям масонство в России учредил Петр I сразу по возвращении Великого посольства из Западной Европы, то есть в 1698 г. По этой легенде Петр I был принят в масонство во время пребывания в Англии либо знаменитым архитектором Кристофером Реном, либо самим англо-голландским королем Вильгельмом III Оранским. По прибытии в Россию Петр I якобы основал ложу в Москве. Мастером стал Ф. Лефорт, первым надзирателем П. Гордон, вторым надзирателем - сам Петр I[172]. У легенды этой нет никаких документальных подтверждений и она является именно легендой в чистом виде. Если Петр I и был куда-либо принят, то только в «оперативное масонство», ведь идейное масонство оформилось не ранее 1717 г. Легенда о Петре I как первом масоне в России, видимо, была придумана российскими масонами во 2-ой пол. XVIII в. с целью повысить авторитетность своего учения в глазах дворянского общественного мнения. A сверхавторитетная фигура Петра Великого, да ещё и с его прозападными взглядами (а масонство было заимствовано тоже с Запада), подходила для этого как нельзя лучше.

2- й этап: 1731 -1762 гг . - это этап становления российского масонства, характеризующийся возникновением и количественным увеличением масонских лож самых разных систем и направлений.

Первое документальное известие о существование масонства в Росси относится к 1731 г., когда Гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд Лоуэлл назначил капитана Джона Филипса Великим провинциальным мастером «для всей России» (сей факт упомянут в одном из изданий «Конституции» Андерсена).

Но судя по всему, в «русские» масонские ложи (количество которых неизвестно) входили одни иностранцы, в основном, видимо, англичане. Так что считать основателем российского масонства вышеупомянутого Д. Филипса можно с очень большой натяжкой.

Сами российские масоны считали настоящим основателем масонства в России генерала на русской службе Джеймса (Якова) Кейта , который в 1740 г. был назначен Великой Лондонской ложей Великим провинциальным мастером России. Именно в 1740-е гг. в ложи стали вступать русские дворяне. Какого-то единого центра или преобладающей масонской системы в то время, судя по всему, не существовало. По отрывочным данным можно установить, что масонских лож в 1750-60-е гг. существовало не более десятка, в основном в крупных городах, действовали они изолировано и принадлежали к самым разным системам: и английской, и французской, и особенно немецкой (сохранились косвенные данные о связях петербургских лож с берлинской ложей «Грех Глобусов»)[173].

Во время правления Елизаветы Петровны масонство становится модным. В состав масонских лож вошла целая плеяда известных деятелей той эпохи: канцлер, генерал-аншеф Р. И. Воронцов (отец Е. Р. Дашковой), князья Голицыны, Трубецкие, Чернышевы,

представители зарождающейся интеллигенции И. Н. Болтин и кн. М. М. Щербатов, литератор-классицист А. П. Сумароков, военный историк и статс-секретарь Екатерины II И. П. Елагин . Что же привело в масонство этих столь разных людей? Существует вполне обоснованное мнение о том, что в русском обществе елизаветинских времён ещё не оформились идейные и нравственные запросы, которые могли бы способствовать

сознательному восприятию масонских идей. Поэтому масонство было модной забавой ,

освященной в глазах русской знати её заграничным происхождением[174].

В этой связи уместно привести отрывок из воспоминаний И. П. Елагина, будущего руководителя с 1770 г. английского масонства в России. Елагин пишет, что хотя он и интересовался масонскими тайнами как средством духовного обновления, он вступил в масонство в 1750 г.

больше из любопытства и тщеславия, его привлекала возможность общения с людьми, «кои в общежитии знамениты» и стали высоко над ним «и чинами, и достоинством, и знаками», а значит, могли оказаться, «друзьями, споспешествующими его счастью». По его словам, в масонстве тогда не было никакого глубокого духовного содержания, «никакой мудрости, никакой пользы, а лишь предметы неудобь постижимые, обряды странные, действия почти безрассудительные..., символы нерассудительные, катехезисы, уму не соответствующие, повести, общему о мире повествованию прекословные, объяснения тёмные и здравому рассудку противные, которые или не хотевшими, или не знающими мастерами без всякого вкуса и сладкоречия преподавались». Работы в ложах казались ему «игрою людей, желающих на счет вновь приемлемого забавляться, иногда непозволительно и неблагопристойно». По его словам, братья-масоны «умели только в открытой ложе шутить и при торжественном вечере за трапезою несогласным воплем непонятные реветь песни и на счёт ближнего хорошим упиваться вином., да начатое Минерве служение оканчивалось празднеством Бахусу»[175].

Впечатление о характере масонской деятельности в России тех времён складывается удручающее. Легкомыслие, праздность, безнравственность, карьеризм, стремление к развлечениям - такими рисуются стимулы вступления в масонство в 1740-1750-е гг. Хотя стоит учитывать, что писал эти строки Елагин несколько десятилетий спустя, пытаясь, видимо, всячески оттенить и возвысить собственную роль в становлении «правильного» масонства в России, выставить себя в качестве чуть ли не спасителя масонской идеи из того плачевного состояния, в котором она находилась. Так что, наверное, не всё было так печально и бездарно в раннем русском масонстве. Не только карьеризм и мода вели русских дворян в масонские ложи. Наверное, было и искреннее стремление к духовному совершенствованию и возрождению. Иначе сложно объяснить, почему, например, уже упоминавшийся Р. И. Воронцов приказал похоронить себя в Дмитриевском соборе во Владимире и украсить надгробие масонской символикой (пирамида, пеликан как символ мудрости и т.

д.)[176]. Наверное, для него она что-то да значила.

Если же говорить об организационном уровне развития российского масонства в этот период, то о нём почти ничего не известно. Отсутствуют сведения о количестве лож и о том, по каким системам они работали; известны только ложа «Скромности» в Петербурге, основанная в

1750 г. и учрежденная от нее ложа «Северной Звезды» в Риге[177].

3-й этап: 1762 -1778 гг. - характеризуется организационным оформлением российского масонства и господством английской системы (елагинское масонство).

В 60-е и особенно в 70-е гг. XVIII века масонство приобретает в кругах образованного дворянства все большую популярность. Количество масонских лож увеличивается в несколько раз, несмотря даже на скептическое (если не сказать полувраждебное) отношение к масонству Екатерины II. Естественно возникает вопрос, почему значительная часть российского образованного общества столь заинтересовалась масонским учением? Современный исследователь истории масонства Д. Э. Харитонович достаточно убедительно, на наш взгляд, считает, что рост популярности масонства в 1760-70-е гг. является прямым следствием изменений общественно-политической жизни и в общественной психологии, произошедших после смерти Елизаветы Петровны. К этому моменту в дворянском обществе окончательно прижились западные культурные ценности и образ жизни, начавшие внедряться во время реформ Петра I. Отмена обязательной государственной службы в 1762 г. предоставила русскому дворянству массу свободного времени, которое использовалось, конечно, по-разному, но в том числе и для личного самообразования, ознакомления с достижениями мировой культуры и науки.

И чем больше активизировался процесс овладения знаниями, тем сильнее и отчетливее звучал вопрос о смысле человеческой жизни . Ответ пытались найти в философии Просвещения, особенно в вольтерьянстве, которого придерживалась и сама императрица Екатерина II. Однако рационалистическая концепция Вольтера, сильная своей критической направленностью к существующим в мире порядкам, не давала положительного этического

идеала.

[178] Мало того, её прагматическая направленность фактически оправдывала нравственный цинизм придворных кругов. Недаром Н. Я. Эйдельман , великолепный знаток той

эпохи, назвал 1760-70-е гг. временем правления «просвещенных циников». [179] Но среди дворянства, охваченного Просвещением, был и заметный процент людей мыслящих, с чуткой совестью, которые не могли примириться с распространенными при дворе и в высшем обществе алчностью, погоней за удовольствиями, фаворитизмом, желанием «попасть в случай»,

подсидеть ближнего своего и т. п.[180] Для них жизнь не сводилась к тривиальному карьеризму. Они нуждались в новом морально-нравственном идеале. Традиционное православие их удовлетворить не могло по вполне понятным причинам. В ходе петровских государственных реформ церковь превратилась в придаток государственного аппарата, прислуживая ему и оправдывая любые, даже самые безнравственные действия его представителей.

Именно поэтому и стал так популярен орден свободных каменщиков, ведь он предлагал своим адептам братскую любовь и священную мудрость на основе неискаженных истинных ценностей раннего христианства. В одном из частных масонских писем приводится следующий этический идеал: «истинный масон должен суетные забавы, как-то: карточную игру, сладострастие в столе и сему подобное - совсем от себя отторгнуть, а наипаче в доме своем он николи не тратит драгоценного времени в забаве карточной или неге столовой, но, яко истинный воин Христов, дом его есть Храм, в котором он, упражняясь в познании себя и в чтении божественных книг, познает свою немощь, злодеяния свои, свое падение и грех, и непрестанно сам с собой борется и, так упражняясь и познав ничтожность свою, и что он есть падший и грешник, он упражняется кротостию, диавольскую духовную гордость от себя отторгает и, так украшен смирением, он примером своим ставит пред человеками и неизвестным братьям, не говоря, дает о себе знать, что он в числе их».[181]

И, во-вторых , помимо внутреннего самосовершенствования, многих привлекала возможность овладеть тайными мистическими знаниями.

Ну и наконец, пышные ритуалы, одеяния, иерархичность, романтическая обстановка заседаний масонских лож ни могли не привлечь внимание русских дворян как людей, прежде всего военных, привыкших к военной форме и атрибутике, чинопочитанию и т. д.

Но среди этих причин главенствовала, на наш взгляд, все-таки первая - поиски нового этического идеала, смысла жизни.

В 1760-е гг. в масонство вступает большое количество представителей высшей

дворянской аристократии и зарождающейся дворянской интеллигенции, как правило, оппозиционно настроенных по отношению к политическому режиму Екатерины II. Достаточно упомянуть вице-канцлера Н. И. Панина , его брата генерала П. И. Панина, их внучатого племянника А. Б. Куракина (1752-1818), друга Куракина кн. Г. П. Гагарина (1745-1803), князя Н. В. Репнина , будущего фельдмаршала М. И. Голенищева-Кутузова , уже упоминавшегося кн. М. М. Щербатова , секретаря Н. И. Панина и известного драматурга Д. И. Фонвизина и многих других.

Во многих дворянских семьях формируются целые библиотеки из книг масонского содержания, которые передавались из поколения в поколение. В качестве примера можно привести семью Паниных. В их семейном архиве (хранится в фондах РГАДА) сохранилось несколько рукописных книг, в которых содержатся выписки из истории масонства, а также из рекомендуемых масонам для домашнего чтения книг И. Арндта «Об истинном христианстве», И. Масона «О самопознании», «Карманной книжки для вольных каменщиков», «Апологии и защиты вольных каменщиков», «Хризомандера», «Таинство креста» Фомы Кемпийского и

др.188

Что касается организационной структуры российского масонства этого периода, то ее развитие шло по двум направлениям. Большинство российских лож входило в систему английского или иоанновского масонства , состоявшую только из 3 традиционных степеней с выборным руководством. Главной целью провозглашалось нравственное самосовершенствование человека, взаимопомощь и благотворительность. Главой этого направления российского масонства был Иван Перфильевич Елагин, назначенный в 1772 г. Великой Лондонской ложей (старых масонов) Великим провинциальным мастером России. По его имени и вся система именуется елагинским масонством .

Меньшая часть лож работала по различным системам Строгого Наблюдения , признававшим высшие степени и делавшим упор на достижение высших мистических знаний (немецкое направление масонства ). Начало было положено в 1762 г., когда была образована «Ложа счастливого случая» в Петербурге получившая патент от берлинской ложи «Трех глобусов», которую фактически возглавлял барон фон Гунд. В этой ложе признавались высшие тамплиерские степени, для управления которыми в 1765 г. был создан рыцарский Капитул во главе с немецким купцом Людером. В «Ложу счастливого случая» входили в основном немцы по происхождению.

В 1768 г. выходец из Германии некто доктор Штарк основывает Тамплиеркий Клерикат (духовная отрасль тамплиерской системы), который, правда, особого развития не получил. Начиная с 1765 г. ложи Строгого наблюдения пытался объединить брат куратора Московского университета П. И. Мелиссино , введя пышные церемонии и семистепенную систему с

полукатолической обрядностью[182] [183]. Дальнейшего развития «система Мелиссино» не получила, но на ее основе в России в 1770-е гг. стала распространяться немецко-шведская Циннендорфская система.

В 1771 г. в Петербурге бывший гофмейстер герцога Брауншвейгского фон Рейхель основал в Петербурге ложу «Апполона» как дочернюю от ложи «Трех золотых ключей» в Берлине, главой которой был сам Циннендорф. В 1774-76 гг. Рейхель вместе с князем Николаем Трубецким основали еще 7 лож: «Гарпократа», «Горуса», «Латоны» и «Немизиды»

в Петербурге, «Изиды» В Ревеле, «Апполона» в Риге, «Осириса» в Москве.[184] Однако, затем они столкнулись с серьезными трудностями. Дело в том, что в 1773 г. Берлинская ложа подписала конкордат с Великой Лондонской ложей и обязалась не открывать новых лож вне Германии. Рейхель и Трубецкой оказались в изоляции, обратились было за поддержкой в

Швецию, но там им посоветовали заключить соглашение с Елагиным.

В результате в сентябре 1776 г. был заключен союз рейхелеских и елагинских лож во главе с Елагиным, но при этом он дал согласие на автономию рейхелевских лож. В новый союз вошли 18 лож: 5 лож Рейхеля («Гарпократа», «Гаруса», «Немизиды», «Латоны», «Совершенного Согласия», «Девяти муз» (ее непосредственным главой был сам Елагин), «Утренней звезды», «Беллоны» в Петербурге, «Клио» в Москве) и 8 лож, получивших патент от Елагина, но по-прежнему работавших в своих системах (ложа «Скромности» в Петербурге, «Св. Екатерины трех подпор» в Архангельске, «Постоянства» в Москве, «Минервы» в Молдавии, «Талии» в Москве, «Равенства» в Петербурге, «Candour» в Москве (работала по французской системе), «Благотворительности» в Петербурге).

Вне союза остались ложа «Апполона» в Петербурге (наместный мастер-Розенберг), ложа «Осириса» в Москве (наместный мастер кн. Н. Трубецкой), ложа «Апполона» в Риге и «Марса» в Яссах.

Точное количество масонских лож в России в тот период до сих пор не установлено. Из тех же, что известны, большинство вступило (пусть и на разных условиях) в союз во главе с Елагиным. Однако союз этот оказался крайне недолговечным. Сам Елагин, несмотря на то, что отрицал высшие степени и резко критиковал «систему Гундову (Строгое Наблюдение) подлинно собачью», тем не менее с сочувствием отнесся к стремлениям многих масонов найти высшую масонскую мудрость. Именно с его подачи князь А. Б. Куракин, друг детства цесаревича Павла Петровича, под предлогом объявления шведскому королевскому дому о новой свадьбе наследника, отправился в 1776 г. в Стокгольм с тайной миссией - установить контакты со шведскими масонами, которые по слухам обладали этими высшими знаниями.

Однако миссия Куракина породила очередной раскол российского масонства.

4- й этап: 1778—1781 гг. - переходный этап в истории русского масонства. Характеризуется стремлением русских масонов приобщиться к высшим мистическим знаниям. С этой целью состоялись поездки кн. А. Б. Куракина в Швецию в 1776 г. и профессора Московского университета И. Г. Шварца в Курляндию и Берлин в 1781 г. В результате русское масонство разделилось на 3 части : ложи, подчинившиеся шведской системе (ими управлял так называемый Капитул Феникса); ложи, работавшие по английской системе (елагинские), сам Елагин, кстати, не признал внедрения шведской системы, хотя сам посылал в Стокгольм Куракина; аргументировал он это тем, что для него неприемлемо полное подчинение русских лож шведским, к тому же никаких особых высших знаний из Швеции получено так и не было. Наконец, третью часть составили московские ложи, также не признавшие шведскую систему, зато после поездки Шварца в Берлин воспринявшие немецкое розенкрейцерство в чистом виде без рыцарских степеней.

5- й этап: 1781—1792 гг . - характеризуется преобладанием так называемого теоретического (или научного) масонства , существовавшего в двух вариантах. Первый вариант - это шведская система , проникшая в Россию после поездки Куракина в Стокгольм. Оформилась она в феврале 1778 г., когда после визита шведского короля Густава III в Россию был открыт Капитул Феникса как Высшее масонское правление шведской системы в России. О его существовании знали только избранные - «просветленные братья» высших степеней (с четвертой и выше). Для непосвященных в высшие степени главным органом управления являлась Великая Национальная ложа, фактически alter ego Капитула Феникса (состав почти тот же). Первым префектом и того и другого был назначен князь Гавриил Петрович Гагарин (1745-1803), тайный советник, сенатор, склонный к мистике.

Как уже сообщалось выше, шведская система была во многом компилятивной, эклектичной, объединяя в 10 степенях и английскую систему (степени 1-3), и шотландскую (степени 4-5), и тамплиерство (степени 6-9), и, наконец, розенкрейцерство (10-ая степень). Основывалась она на принципах строгой иерархичности, беспрекословного подчинения низших братьев высшим, анонимности высшего руководства, отсутствия выборности, сословности на стадии рыцарских степеней, нетерпимости к другим масонским системам. Глава Капитула Феникса назначался главой Стокгольмского Капитула герцогом Зюдерманландским, тем самым

русские масоны должны были оказаться в полном подчинении у Швеции. Именно этот момент сразу же вызвал подозрения у правительства Екатерины II, которая и дальше относилась к шведской системе с недоверием. Тем не менее, на первых порах шведская система приобрела большую популярность и по подсчетам Т. О. Соколовской к 1780 г. к ней примкнули 14 лож: «Апполона», «Горуса», «Феникса», «Благотворительности», «Блистающей звезды», «Св. Александра» в Петербурге, «Трех мечей», «Осириса», «Аписа», «Трех христианских добродетелей», «Союз молодых воинов» (состоял из французов) в Москве, «Нептуна»

в Кронштадте, «Трех секир» в Ревеле, «Военного союза» в Кинбурне.[185]

В мае 1780 г. глава всех масонов шведской системы герцог Карл Зюдерманландский прислал в Россию инструкцию об учреждении при Капитуле Феникса Директории для централизованного управления русским масонством. Интересно, что введение такой системы для России объясняется в духе концепции Монтескье - обширностью пространств и необходимостью быстрого и точного выполнения законов, а также особого надзора для пресечения злоупотреблений и беспорядков. Не менее интересна структура Директории, которая делилась на 2 палаты (явное сходство с Парламентом): нижнюю (исполнительную, туда должны были входить масоны 7-8 степеней посвящения) и верхнюю (законодательную, куда входили братья 9 степени или командоры).

Директория подчинялась Великому мастеру IX Провинции, т. е. Карлу Зюдерманландскому. Все новые ложи могли утверждаться только с его разрешения, вводились обязательные полугодовые отчеты, направлявшиеся в Стокгольм, право Великого Стокгольмского Капитула присутствовать на заседаниях Директории Капитула Феникса и т. д.

С другой стороны, видимо, чтобы не оскорбить патриотических чувств русских масонов, в текст клятвы вступающего в рыцарскую степень были внесены изменения, и она была отредактирована так, чтобы не нарушать присягу российскому монарху: «клянусь повиноваться Великому Гроссмейстеру (т. е. Карлу Зюдерманландскому) во всем, что не противно верности, повиновению и покорности, коим я обязан моим законным государям и, как светским, так и

церковным властям»[186].

Таким образом, возможные обвинения со стороны верховной власти в нарушении верности российскому престолу становились безосновательными.

В состав Капитула Феникса вошли представители высшей аристократии: князь

Г. П. Гагарин (префект Капитула), князь Н. В. Репин, граф Ф. С. Строганов, граф

А. И. Мусин-Пушкин, князья Долгорукие, князья Куракиных, графы Апраксины, графы Шуваловы и другие.

Однако уже с конца 1781 г. из-за того, что кн. Г. П. Гагарин поступил на государственную службу и был переведен в Москву на должность обер-прокурора 6 департамента Сената, собрания Капитула Феникса в Петербурге приостановились, центр российского масонства постепенно перемещается в Москву. К тому же отнюдь не всех русских масонов устроила новая шведская система. Тот же Елагин ее не признал, продолжая вести работы по английской трехстепенной системе. Примерно также поступило и большинство московских масонов во главе с И. Г. Шварцем и Н. И. Новиковым . В результате около половины всех российских лож шведскую систему не признали. Причина кроется в том, что из Швеции были присланы акты посвящения и обрядники не выше 7-ой степени. Из-за этого не была сформирована верхняя (законодательная) палата Директории (она должна была состоять из командоров 9-ой степени). К тому же никаких обещанных высших тайных знаний русские масоны от шведских лож не получили.

На волне этого разочарования и возникло второе направление «теоретического» масонства - московское розенкрейцерство. Связано оно прежде всего с деятельностью

профессора Московского университета по кафедре философии и беллетристики И. Г. Шварца (1751-1784) и известного российского просветителя и издателя Н. И. Новикова (1744-1818). В 1779 г. и Шварц, и Новиков (к тому времени руководитель петербургской ложи «Латоны») переехали в Москву. Оба оказались не удовлетворены ни шведским, ни «елагинским» масонством. В первом их не устраивал явный перекос в сторону ритуалистики и обрядности, которые сильно смахивали на бутафорскую и ничего не давали для развития души. К тому же, еще раз отметим, что к тому моменту (а прошло уже 3 года с момента организации шведской системы в России) русские масоны никаких обещанных тайных знаний высших степеней не получили. Во втором, «елагинском» масонстве, Шварца и Новикова не устраивала сама постановка целей масонской деятельности. В елагинском катехезисе говорилось, что «вступать в масоны надо не для приобретения добродетелей, которые можно найти через веру и гражданские узаконения, и не для снискания премудрости, которую можно найти в школах, но

для открытия и предания потомству некого важного таинства» [187], т. е. подразумевалось высшее мистическое знание , скрытое в масонстве, обнаружить и воспринять его - именно в этом, по-Елагину, состояла главная цель масонства.

Иначе рассматривал этот вопрос Новиков: «Душа и дух да будут единственными предметами нашими». Цель масонства Новиков, как и Шварц, видел в стремлении найти «правду человеческих отношений, освободить религиозное чувство от ложных заблуждений, пролить свет на природу личности и ее отношение к миру вообще, самому себе и своему ближнему в частности[188].

Тем самым масонская идея приобретала у Новикова и Шварца антропоцентрическое содержание: высшее знание не ради его самого, а ради поиска света истины и собственного самосовершенствования, а затем и совершенствования всего человечества. Видимо, Новиков и Шварц считали, что в каждом человеке скрыта искра божественной высшей истины, задача заключается в том, что ее пробудить.

В 1779 г. начинаются их поиски «истинного масонства» и «истинного знания», в Москве они создают ложу «Гармония», которая была объявлена тайной и «сиентифической» (т. е. научной). В нее, помимо Новикова и Шварца, вошла элита московских масонов: глава ложи «Осириса» Н. Н. Трубецкой и его брат Ю. Н. Трубецкой, поэт М. М. Херасков, кн. А. М. Кутузов, кн. П. И. Репнин, глава ложи «Трех знамен» П. А. Татищев, представители мистического направления в масонстве кн. И. В. Лопухин и С. И. Гамалея. Позднее к ним примкнули И. А. Поздеев, А. Ф. Лабзин и знаменитый архитектор В. И. Баженов. Обрядность и ритуал были сведены к минимуму. Главной целью был поиск высших истин для самосовершенствования . Свой идеал члены ложи «Гармонии» нашли в работах Клода де Сен-Мартена «О заблуждениях и истине» и Иоанна Арндта «Об истинном христианстве». В первой из них московских масонов привлекла идея деятельного добра и любви к ближнему, во второй - практический путь к этому идеалу. По мнению Арндта, путь к истине предельно прост - его указал еще Иисус Христос; суть его в том, что нужно идти на помощь ближнему, идти к слабым и больным, помогать своим братьям - людям, ибо в этом истинная вера, истинное служение Богу. В современном мире люди забыли Христа, они заменили его Богом из золота, камней и драгоценных металлов. Надо вернуться к истинному Христу и тогда через любовь

«истинный» христианин обретет Царствие Божие внутри самого себя» [189] . Отсюда отрицательное отношение к современному духовенству и обрядам современных христианских церквей, стремление заменить религию обряда религией души.

Одновременно до московских масонов (или мартинистов, как их вскоре стали называть в конкурирующих ложах за увлечение идеями Сен-Мартена и Арндта) дошли слухи, что носителями истинных знаний являются немецкие розенкрейцеры. В результате летом 1781 г. по поручению ложи «Гармония» Шварц едет к знакомым масонам в Курляндию и с рекомендательными письмами от них в Берлин к руководителям немецких розенкрейцеров Вельнеру и Тедену. В октябре 1781 г. Шварц был посвящен ими в тайны розенкрейцерства и назначен «предстоятелем теоретической степени Соломоновых наук» на условии подчинения системе Строго Наблюдения во главе с принцем Фердинандом Брауншвейгским, а фактически Вельнером. С другой стороны, Шварц добился обещания от принца Брауншвейгского ходатайствовать на общемасонском конгрессе в Вильгельмсбаде в 1782 г. о выделении России в

отдельную Восьмую Провинцию Ордена, независимую от Швеции.[190]

По возвращении Шварца, в Москве была создана двоякая организация масонства: Провинциальный Капитул и Директория, куда входили 4 ложи - «матери» с правом организации новых лож: «Латоны» (Новиков), «Трех знамен» (П. А. Татищев), «Осириса» (Н. Н. Трубецкой), «Сфинкса» (И. Г. Гагарин). Надстройкой над ними был «Теоретический градус Соломоновых наук» во главе со Шварцем, а после его смерти в 1784 г. - Новиковым. Тем самым, по организационной структуре московское масонство стало 4-х степенным: в обычных ложах работы велись по английской системе из 3 степеней, в качестве необязательного дополнения допускались рыцарские степени, а над ними - розенкрейцеровский «градус Соломоновых наук», цель которого, по словам Шварца, «познание Бога, природы и самого себя»[191].

Однако московские масоны довольно быстро разошлись в понимании путей и способов достижения высших истин. Большинство во главе с Новиковым пошло по пути, указанном Арндтом и Сен-Мартеном), то есть деятельной любви к ближнему и практическому воплощению своих идеалов в реальном мире. Меньшинство во главе с Лопухиным, Трубецким, Поздеевым пошло по пути, указанном в книге Фомы Кемппийского «Таинство креста», суть которого в том, что земная жизнь воспринимается как пролог к будущей небесной жизни, а значит, следовало все свои помыслы устремить к нему и отречься от «телесной жизни». А отсюда следует крайний мистицизм и попытки проникнуть в тайны мироздания при помощи магии, каббалы и алхимии.

Последователи Новикова исходили их того, что знание должно быть не выборочным, а всеобщим и ссылались на выдержки из трактата Тедена «Теоретический градус Соломоновых наук», привезенный Шварцем из Берлина. В нем говорилось, что «тот есть истинный философ, который всеми образы старается Бога, своего творца, самого себя и натуру познавать и ее столь различные действия испытывать». Сам Шварц не раз заявлял, что «человек, скитающийся по

полям без просвещения малоспособен к восприятию истины»[192].

Именно в этом лежит разгадка активной просветительской деятельности московских розенкрейцеров во главе с Н. И. Новиковым.

В 1781 г. Шварц и Новиков создают «Дружеское Ученое общество », которое должно было заниматься устройством учебных заведений, пособиями нуждающимся, изданием полезных книг, «помогающим отцам в воспитании детей и поощряющих к образованию молодых людей». В общество вошли фактически все московские масоны, его фонды формировались за счет добровольных пожертвований. Особенно большие вклады внесли П. А. Татищев, князь А. Черкасский, князья Н. и Ю. Трубецкие, И. П. Тургенев.

В этом же 1781 г. Новиков взял в аренду типографию Московского университета, которая в 1788 г. выпускала уже более 40 % всех книг в России. В 1783 г. Новиков создает первую общедоступную библиотеку в России, в 1784 г. для расширения издательской деятельности создается акционерная Типографическая компания (из 14 ее учредителей 12 были масонами), а

при ней еще 4 типографии (из них одна тайная в доме Лопухина для печатания масонских книг мистического характера).

Однако именного с этого момента начинаются правительственные гонения на московских масонов, завершившиеся в 1791-92 гг. закрытием Типографической компании, а затем арестом и осуждением на 15 лет заточения в Шлиссельбургской крепости Н. И. Новикова.

Среди историков до сих пор нет единства в определении причин столь жестких мер по отношению к Новикову правительства Екатерины II. Суммируя все основные точки зрения по этому вопросу, можно выделить следующие причины.

Во-первых , самой важной причиной бесспорно следует считать контакты московских масонов во главе с Новиковым с наследником престола Павлом Петровым , находившимся к тому моменту по сути во враждебных отношениях с Екатериной II. Именно этот факт в качестве главной причины репрессией против масонов признавала и сама Екатерина II в указе от 1 августа 1792 г.: «Они (имеются в виду масоны) употребляют разные способы, хотя вообще, к уловлению в свою секту известной особы; так и в упомянутой переписке Новиков сам

признал себя преступником».[193]

Подобное поведение Екатерины, в общем-то, вполне объяснимо. Не имея никаких прав на престол, она постоянно опасалась заговоров, подозревая в качестве главного потенциального заговорщика своего сына Павла, у которого, как раз наоборот, формальных прав на престол было более чем достаточно. Масоны же возлагали на Павла, судя по всему, очень большие надежды, рассматривая его как продолжение ряда коронованных масонов - правителей типа Густава III в Швеции или Фридриха Вильгельма II в Пруссии (1786-1797). Характерно, что в 1782 г., когда на конгрессе в Вильгельмсбаде Россия была признана самостоятельной VIII Провинцией, пост Великого Провинциального Мастера был оставлен вакантным в расчете на Павла. В 1784 г. в журнале «Магазин вольнокаменщический» публикуется весьма недвусмысленное стихотворение (написанное, судя по всему, И. В. Лопухиным), рефреном которого были строки: «Украшенный венцом, Ты будешь нам отцом ». В 1786-91 гг. московские масоны через знаменитого архитектора-масона В. И. Баженова установили непосредственный контакт с Павлом. Баженов во время строительства Каменноостровского дворца периодически передавал Павлу масонские книги мистического содержания[194]. Все это наложилось на тайный характер масонской организации. В результате в глазах Екатерины II масонство превратилось в опасный очаг оппозиционных настроений , она, видимо, стала воспринимать масонские ложи как готовую организационную оболочку для возможной разработки планов государственного переворота в пользу Павла .

Во-вторых , сказалась личная неприязнь Екатерины II к Новикову из-за его иронических выпадов против порядков при Дворе и морального разложения самой императрицы. Например, в середине 1780-х гг. Новиков написал сатирический рассказ «Седина в бороду, а бес в ребро», в котором высмеял специфические наклонности Екатерины II: «... эту даму морщины и седые волосы достаточно обезобразили, но искушением беса ей все казалось, будто она в 18 лет. Наряды, румяна и белилы в должностях своих., ей беспрепятственно мечталось, будто

молодые мужчины ею пленяются, вздыхают по ней и гоняются всюду за нею».[195] Понятно, как на такой личный выпад могла отреагировать Екатерина.

В-третьих , широкая благотворительная деятельность московских масонов, в частности раздача хлеба голодающим в 1787 г, с точки зрения Екатерины, была подозрительной. Она слишком уж оттеняла беспомощность местной администрации. К тому же существование некой альтернативной общественной силы противоречило самой сути абсолютистского режима, в котором подданные могли только выполнять указания свыше, но

никак не выступать с собственной инициативой.

В-четвертых , в самом разгаре была Великая Французская революция. Уже тогда по европейским Дворам ходили слухи о причастности к ее организации масонов, иллюминатов и других тайных обществ. Екатерина II естественно не могла их не учитывать.

Итак, в 1792 г. все эти причины наложились одна на другую и привели к аресту и осуждению Новикова, ссылке его ближайших сподвижников Н. Н. Трубецкого, И. П. Тургенева, И. В. Лопухина, а затем фактическому запрету масонских лож по указу 1 августа 1792 г . (по иронии судьбы ровно через 30 лет в этот же день выйдет точно такой же указ Александра I о запрете деятельности тайных обществ в России).

Итак, Новиков как руководитель московских масонов был фактически обвинен в организации политического заговора в целях смещения с престола Екатерины II и возведения на него царевича Павла Петровича.

Так ли это было на самом деле - выяснить в настоящее время не представляется возможным. Существуют аргументы и «за» и «против». На наш взгляд, косвенные данные свидетельствуют, что связи Новикова с Павлом выражались не только в пересылке ему книг, но и имели политическую подоплеку . Во время следствия фигурировали некие таинственные документы из переписки Новикова с Павлом, на них ссылается московский генерал-губернатор князь А. А. Прозоровский, и на их основании и был вынесен приговор. Однако до нас они не

дошли[196]. Сам Новиков вел себя на допросах противоречиво: с одной стороны признавал себя «достойным жесточайшего наказания», с другой - показывал только то, что уже и так было известно правительству; недаром сами следователи по делу Новикова вынесли общее впечатление, что в его ответах «есть нечто, сокрытое быть желающим»[197].

Как бы то ни было, на примере «дела Новикова» видно, что русское масонство не избежало политизации , по сути, повторив путь развития масонства во Франции, США, Швеции и, частично, Германии. Часть масонов во главе с Новиковым оказалась втянута в политическую борьбу придворных группировок, оказалась в числе проигравших, что привело к крайне негативным последствия для всего российского масонства.

6-й этап истории российского масонства — 792 -1801 гг . - характеризуется негласной деятельностью масонских лож, которые все это десятилетие оставались под запретом . Численность их резко упала, все нестойкие колеблющиеся братья постепенно перестали посещать заседания лож гонимой организации. С другой стороны, это пошло на пользу российским масонам, так как в их рядах остались теперь действительно настоящие идейные сторонники масонского учения, все случайные попутчики, вступившие в масонство ради моды или из-за карьеристских соображений, отсеялись. По подсчетам (весьма приблизительным) Т. О. Соколовской , численность масонских лож уменьшилось за это десятилетие примерно на

2/3.[198] Наименее пострадали ложи шведской системы, изначально действовавшие в более секретной обстановке, чем ложи других систем; при приёме новых членов к ним предъявлялись более жесткие требования (несколько поручителей и т. д.); наконец, сама жестко иерархизированная организационная структура шведских лож с неизвестным для рядовых братье руководством - все это способствовало сохранению в тайне для правительства персонального состава этих лож. Хотя и в них наблюдается явный упадок деятельности (по вполне объективным причинам). Прекратился прием новых братьев, заседания лож

проводились крайне редко (не чаще 2-3 раз в год)[199].

Если подобное отношение к масонству Екатерины II, исходя из вышеизложенного материала, вполне понятно, то совершенно нелогичными выглядят действия Павла I, так и не давшего разрешения на возобновление деятельности масонских лож. Ведь, казалось бы, масоны (особенно московские), пострадали именно из-за него. Однако Павел, взойдя на престол, лишь освободил из тюрьмы Новикова, разрешил Лопухину пребывание в столице, отменил ссылку Куракина, Трубецкого и Тургенева, и этим ограничился. Разгадка подобного отношения к масонам Павла непосредственно связана с вопросом о том, был ли сам Павел масоном . Большинство исследователей считают, что был. В качестве доказательств фигурируют портреты Павла с масонскими атрибутами в Стокгольмской галерее и музее П. И. Щукина, а также некая недатированная записка придворной Канцелярии (на нее ссылаются авторы двухтомника «Масонство в его прошлом и настоящем», воспроизведенном в сборнике «История масонства», изданном в 2003 г., но без ссылок на архивные фонды), в которой говорится, что Павел был тайно принят в масонство сенатором И. П. Елагиным в присутствии Н. И. Панина после отъезда шведского короля-масона Густава III из Петербурга летом 1777 г. и не позднее 1779 г. [200] Но даже если Павел формально и не стал масоном (прямых доказательств все-таки нет), то все - равно он испытывал с их стороны самое сильное влияние. Ведь практически все окружение Павла принадлежало к масонскому ордену. Достаточно назвать имена вице-канцлера и главного воспитателя Павла графа Никиты Ивановича Панина, его брата генерал-аншефа Петра Ивановича Панина, занявшего в 1776 г. пост заместителя Елагина в Великой Национальной ложе, одного из главных наставников Павла Тимофея Ивановича Остервальда, родственников Паниных князя Н. В. Репнина и князя Г. П. Гагарина, ставшего в 1779 г. главой шведских лож в России. Наконец, активными масонами были друзья юности Павла князь Александр Борисович Куракин (внучатый племянник Н. И. Панина) и капитан флота Сергей Иванович Плещеев (одновременно друг князя Репина), а также уже не раз упоминавшийся архитектор В. И. Баженов.

Восприятию масонских идей должны были способствовать и некоторые черты характера Павла: его склонность к мистицизму, религиозность, увлеченность рыцарской идеей, общая идеализация средневекового рыцарского прошлого.

Тем непонятнее дистанцирование Павла от масонов после прихода к власти в 1796 г. Объяснение, на наш взгляд, может быть только одно - к этому моменту резко изменилось само мировоззрение Павла и масонство перестало вписываться в его модель абсолютистско - полицейского государства, в котором не могло быть места никаким тайным обществам. К тому же Павел был одержим идеей объединения православной и католической церквей как противовесу идеям Французской революции, и сделал ставку в связи с этим не на масонство, а на Мальтийский Орден, гроссмейстером которого он стал в 1797 г. А, учитывая, что ряд масонских принципов стали лозунгами Французской революции, масонство было полностью дискредитировано.

В результате деятельность масонских лож при Павле I так и не была легализована . По недостоверным сведениям Павел во время коронации в Москве в апреле 1797 г. встречался с масонским руководством и объявил им, что ввиду опасных событий во Франции, возрождать масонство в России, по его мнению, преждевременно.[201]

В этой связи значительный интерес представился документ из архива видного масона П. И. Голенищева-Кутузова под названием «Записка об учреждении в России Ордена Внутренних рыцарей», обнаруженный и опубликованный Т. О. Соколовской в 1911 г. Суть этой записки, составленной, видимо, самим Голенищевым-Кутузовым, заключается в намерении создать некий Орден Внутренних рыцарей , цель которого - «духовное усовершенствование россиян, охранение престола и единодержавия». Предполагалось просить

Павла I взять Орден под все покровительство. Дошла ли эта записка до Павла - неизвестно[202].

Для нас этот документ важен тем, что демонстрирует стремление части масонов добиваться - таки легализации деятельности масонских лож, что называется, не мытьем так катаньем, использовав романтические настроения императора и его увлеченность рыцарской идеей. К тому же это была явная попытка подстроиться под политический идеал Павла («охранение престола и единодержавия» как одна из главных целей будущего Ордена). Тем не менее, вплоть до трагической гибели Павла I в марте 1801 г. масонские ложи (неважно в каком обличии и под каким прикрытием) официально разрешены не были.

В этой связи нельзя не привести версию, согласно которой Павел, как нарушивший клятву ордена каменщиков, не покровительствовавший им и не разрешивший им проводить собрания, был приговорен масонами к смерти и, следовательно, дворцовый переворот 11 марта 1801 г.

был осуществлен масонами. [203] В качестве главного аргумента фигурирует принадлежность большинства заговорщиков к масонскому ордену.

Данная версия представляется маловероятной , т. к. из всех участников заговора масонами были только Н. П. Панин и Л. Беннигсен, причем первый из них непосредственно в событиях 11 марта не участвовал. Нет ни одного свидетельства, которое бы указывало на участие в этом деле масонского ордена именно как организации.

7- й этап: 1801 -1810 гг . - характеризуется возрождением масонства в России, фактическим снятием запрета с деятельности масонских лож; многообразием конкурирующих масонских систем.

На момент прихода Александра I к власти действующих масонских лож в России было очень мало, к тому же они не были объединены в единую организацию. В 1801-03 гг. в Петербурге и Москве действовали на полулегальном положении ложи как минимум трех систем. Во-первых , это ложа «Пеликана к Благотворительности» шведской системы во главе с Иваном Владимировичем Бебером (1746-1820), секретарем Капитула Феникса. Во-вторых, это ложи розенкрейцерского мистического направления.

Прежде всего, к ним следует отнести ложу «Умирающего Сфинкса», созданную последователем Новиковым А. Ф. Лабзиным (1776-1825), впоследствии вице-президентом Императорской Академии Наук, в 1800 г. на началах строжайшей конспирации. Один из высших постов в этой ложе занимал еще один активный деятель новиковского кружка мистик И. А. Поздеев (1776-1820), у которого все это время хранились акты московских розенкрейцеров. К ложе «Умирающего Сфинкса» примыкала учрежденная в 1803 г. в обстановке строгой секретности ложа «Нептуна» под руководством сенатора П. И. Голенищева-Кутузова (1768-1829). Фактически же он создал не новую ложу, а возобновил старую с таким же названием, которая была учреждена в Кронштадте в 1778 г. и возглавлял ее адмирал С. К. Грейг под началом которого и служил Голенищев-Кутузов. Ложа «Нептуна» считалась одной из самых нетерпимых и фанатичных, не признавала ложи

других систем. Главной целью ее было достижение тайного мистического знания[204].

К третьему направлению относились ложи французской системы . Самой крупной из них была ложа «Соединенных друзей», учрежденная в Петербурге в 1802 г. камергером и генерал-майором А. А. Жеребцовым . Сам он вступил в масонство в Париже в 1800 г., быстро достиг высоких степеней с правом открывать ложи французской системы в России. Жеребцов был тесно связан с великим князем Константином Павловичем , который вступил в ложу в том же 1802 г. Благодаря этому состав ложи стал самым великосветским в России: помимо брата

Александра I в нее вступили герцог Александр Вюртембергский, граф Станислав Потоцкий, граф А. Остерман Толстой, граф И. Ф. Нарышкин, будущий министр полиции А. Д. Балашов, будущий начальник III отделения А. Х. Бенкендорф, поэт П. А. Вяземский и другие. Сам же Жеребцов интересен тем, что являлся сыном О. А. Жеребцовой-Зубовой и племянником последнего фаворита Екатерины II. П. А. Зубова. И мать и дядя принимали самое активное участие в организации заговора против Павла 1211 . Ложа привлекала своими пышными обрядами, но в то же время цели ее деятельности были более чем серьезные и в какой-то степени политизированные (что в общем-то характерно для всего французского масонства): «стереть между человеками отличия рас, сословий, верований, воззрений, истребить фанатизм, суеверие, уничтожить национальную ненависть, войну, объединить все человечество узами

любви и знания»[205] [206].

Вскоре Жеребцов основал ложу «Палестины» в Петербурге (в нее вступили будущие руководители «Капитула Феникса» граф М. Ю. Виельгорский и С. С. Ланской ) и ложу «Иордана» в Феодосии.

По ряду свидетельств к 1803-04 гг. масонство в России было окончательно легализовано. По одной из версий, секретарь «Капитула Феникса» и глава ложи «Пеликана» (шведского обряда) И. В. Бебер добился в 1803 г. аудиенции у Александра I, рассказал ему о масонстве и добился легализации деятельности лож. Мало того, Александр I якобы даже сам вступил в ложу «Пеликана», переименованную в честь него в 1805 г. в ложу «Александра Благотворительности к коронованному Пеликану».

По другой версии, масонство было легализовано в 1804 г., после того, как старый масон А. С. Сергеев (директор канцелярии рижского губернатора) обратился с письмом к Александру I с просьбой возобновить деятельность лож и согласие было получено («Его Величеству сиё не противно»)[207].

Вопрос о том, вступил ли в масонство сам Александр I, до сих пор остаётся открытым. Прямых документальных доказательств нет. Но в любом случае на первых порах масонству он явно симпатизировал и, по сути, оказывал покровительство.

В 1805 г. (по другим данным в 1807 г.) лютеранским пастором И. А. Фесслером была основана ложа «Полярная звезда», отличавшаяся свободомыслием и филантропией. Она пользовалась особой популярностью еще и потому, что покровительство ей оказывал друг ФесслераМ. М. Сперанский , вступивший в нее то ли в 1807 г., то ли в 1810 г. Однако растущая популярность Фесслера привела к интригам против него со стороны руководителя шведских лож И. В. Бебера, который в средствах не стеснялся и в 1811 г. добился ссылки Фесслера в Саратов.

Борьба за влияние между ложами разных систем, в конце концов, стала достоянием общественности и привлекла внимание правительства. В 1810 г . новоиспеченный министр полиции А. Д. Балашов , член ложи «Соединённых друзей» решил, видимо, упорядочить деятельность масонских лож и прекратить ненужную конкуренцию. Он обратился к руководителям лож со следующим заявлением: «Начальникам существующих здесь масонских обществ известно, что правительство, зная их существование, не чинило никаких препятствий их собраниям. Со своей стороны и общества сии заслуживают ту справедливость, что доселе не подавали они ни малейшего повода к какому-либо на них притязанию. Но неосторожностью некоторых членов, взаимными лож состязаниями и некоторую поспешностию к расширению их новыми и непрестанными приятиями, бытие сиих обществ слишком огласилось. Из тайных они стали почти явными и тем подали повод невежеству или злонамеренности к разным на них нареканиям. В сем положении вещей и дабы положить преграду сим толкованиям, правительство признало нужным войти подробнее в правило сих обществ и удостовериться в тех основаниях, на коих они могут быть терпимы и покровительствуемы». [208] Ложам предлагалось прекратить на год прием новых членов и сдать на просмотр свои уставные документы и списки участников. Причем делалось это в обстановке строгой секретности так, что рядовые члены масонских лож не должны были знать об этой проверке.

Дать оценку поданным документам и выработать единые правила организации масонских лож в России должен был специальный секретный комитет во главе со Сперанским . Есть основания предположить, что данная проверка была направлена против, прежде всего французских лож , которые видимо, подозревались в том, что они могут быть использованы в интересах наполеоновской Франции , отношения с которой стремительно ухудшались. Иначе трудно объяснить, почему ложи французской системы «Соединенных друзей» и «Палестины» (куда между прочим входил сам Балашов) спустя год все еще не получили разрешения возобновить работы и прием новых членов. Не помогли даже профранцузские симпатии самого Сперанского, что лишний раз доказывает тот факт, что инициатива организовать проверку деятельности масонских лож исходила, скорее всего, от самого Александра I.

Впрочем, большинство руководителей петербургских масонов всех уставных документов не представило. Например, А. Ф. Лабзин и А. А. Жеребцов ограничились предоставлением только списков участников лож и описанием обрядов, а И. В. Бебер не представил актов высших степеней шведской системы, ограничившись тремя иоанновскими степенями.

Во время деятельности комитета Сперанского туда поступила анонимная записка на высочайшее имя с предложениями об устройстве масонства в России. Большинство исследователей считает, что автором ее был сам Балашов. Вот что в ней предполагалось: «Хорошее устройство масонства в Империи должно принести две существенные выгоды:

• оно должно остановить увеличение испорченности нравов, установляя добрую нравственность, утвержденную на прочном основании религии;

• оно должно воспрепятствовать введению всякого другого общества, основанного на вредных началах, таким образом, образовать род постоянного, но незаметного надзора, который по своим тайным сношениям с министерством полиции, доставил бы ему, так сказать, залог против всякой попытки, противной предполагаемой цели»[209].

Далее предлагалось следовать двум основным положениям. Во-первых, «сколько возможно «скрывать действия полиции в ее присмотре так, чтобы не только публика вообще или те, кто пытался бы вводить эти вредные начала, не подозревали этого надзора», но и чтобы рядовые члены лож оставались в неведении, что они «находятся под присмотром или покровительством правительства и чтобы только начальники ордена участвовали в этой тайне». Во-вторых , следует «установить масонство в первоначальной его чистоте. «Все то, что могли прибавить к нему в некоторых странах отдельные обстоятельства, чуждые для нас и которые, следует отделить от существенной части». Далее предлагалось образовать «центр соединения» масонских лож, к которому примыкали бы все ложи, учрежденные вне столицы и которые полиции было бы трудно проконтролировать. Таким центром соединения должна стать «ложа-мать», основанная в Петербурге; «всякая другая ложа, не основанная и не подчиняющаяся этой ложе-матери, не должна быть терпима».

Постоянное упоминание в записке «целей Вашего величества» позволяет предположить, что существовала какая-то секретная записка Александра I, в которой в общих чертах излагались желаемые цели деятельности масонских лож после их реформирования. К сожалению, пока эта гипотетическая записка в архивах не обнаружена. В целом можно согласиться с мнением Д. Э. Харитоновича, который считает, что реализация предложений Балашова (или иного не установленного автора записки) привело бы к «превращению российского масонства в тайно - полицейское государственное учреждение по

распространению добродетели и недопущению зла»[210].

И ведь самое интересное, что так и произошло. На основании этой докладной записки комитет Сперанского в 1811 г. принял единые правила для масонства в России . Ложи делились на терпимые и нетерпимые . К последним относились:

• общества и братства, «коих главные и побочные занятия состоят в том, чтобы с какою бы то ни было целью рассуждать о предполагаемых в государственном правлении переменах или о средствам, коими могут быть осуществлены эти перемены, или о мерах, уже предпринятых с этой целью», т. е. признаются крайне нежелательными любые беседы на политические темы;

• «в коих безвестными начальниками обещают послушание клятвою или поднятием руки, словесно, письменно или какими бы ни было образом;

• в коих требуют обета молчания относительно тайн, открываемых сочленами;

• кои имеют тайную цель или которые для достижения известной цели употребляют

тайные средства или сокровенные таинственные иероглифические формы»[211].

Фактически под запрет попадали ложи всех масонских систем, прежде всего шведские и розенкрейцерские, признававшие власть неизвестного начальства и занимавшиеся в высших степенях поисками тайных знаний. Тем не менее, именно ложи шведской системы были признаны наименее опасными. В силу каких причин - до сих пор не совсем понятно.

Единственно разрешенной ложей-матерью была признана Великая Национальная ложа (фактически «Капитул Феникса»), переименованная в Великую Директориальную ложу Владимира к порядку во главе с Бебером. Только она могла теперь учреждать новые ложи, а уже существующие обязаны были ей подчиниться Бебер обязался раз в полгода предоставлять в министерство полиции списки лож с указанием возраста, звания и занимаемой должности. Заседания лож допускались только с разрешения министра полиции.

Таким образом, была предпринята попытка поставить масонские ложи под полный правительственный контроль. Однако в полной мере сделать это не удалось, т. к. тот же Бебер подал «для апробации» только уставы и списки первых трех иоанновских степеней. Шотландские и рыцарские степени оказались вне контроля правительства, их носители собирались по сути тайно, соблюдалась строгая конспирация, протоколы собраний лож подписывались орденскими именами (т. е. псевдонимами). Кстати, подобная конспирация привела к тому, что исследователям масонства и в прошлом, и в настоящем крайне сложно идентифицировать носителей этих псевдонимов, и установить точный персональный состав хотя бы руководства масонских лож шведской системы. Стараниями Т. О. Соколовской удалось по косвенным источникам выяснить принадлежность лишь нескольких орденских имен. Так А. А. Жеребцов носил имя «Рыцаря венчанного креста» с девизом «Вскоре ярче заблестит», П. А. Шувалов (1774-1831) - «Рыцаря священного огня» с девизом «Умеренно и мудро», С. С. Потоцкий (1787-1831) - «Рыцаря покоящегося льва» с девизом «Покоится, но не спит»; М. Ю. Виельгорский (1788-1856) - «Рыцаря Белого лебедя» с девизом «Непорочность»,

С. С. Ланской (1787-1862) - «Рыцаря Воскресшего Феникса» с девизом «Из смерти жизнь».[212]

В целом же после подобных демаршей правительства российским масонам пришлось хотя бы внешне принять предложенное верноподданическое направление своей деятельности. Именно в этом ключе был выдержан новый Устав российских лож шведского обряда , разработанный в 1811 г. и окончательно принятый в январе 1812 г. Состоял он из 9-ти разделов, вступления и заключения. В первом разделе «О должностях к Богу и религии» говорилось: «Исповедуй на всяком месте божественный закон Христа Спасителя и не стыдись никогда, что ты ему принадлежишь. Евангелие есть основание наших обязательств, ежели ты не веришь, то ты не каменщик».[213] Тем самым ставится в довольно жесткой форме условие обязательного исповедания христианской религии. Второй раздел «О бессмертии души» содержал наставления, выдержанные в религиозном духе. Самым же интересным являлся третий раздел «О должности к государю и отечеству». В нем говорилось следующее: «Твоя первая клятва принадлежит Богу, вторая - Отечеству и государю... Чувствительный человек! Ты чтишь родителей своих, чти равно с ними и отцов государства. Они суть особы, представляющие Божества на земле сей. Если они ошибаются, сами они отвечать будут перед Судьей царей; но твое собственное рассуждение, зачастую несправедливое, не может уводить тебя от повиновения. Обнаружь со рвением все способности свои и направь их. для блага Отечества. Ежели когда-нибудь не исполнишь ты своей священной должности, ежели сердце твое не будет более от радости трепетать при нежном имени Отечества и государя твоего, то каменщики извергнут тебя из недр своих, яко противника общего порядка, яко недостойного быть участником в преимущественных выгодах такого общества, которое заслуживает доверенность и уважение государей, потому что любовь к отечеству есть одна из главнейших его пружин и что, ревнуя сделать лучшими граждан, требует оно, чтобы дети его с величайшею отличностью и по чистейшим побуждениям исполняли государственные должности».

Мы привели столь обширную цитату их Устава, так как она показывает, насколько изменились идеалы масонства по сравнению с первоначальными образами , воспринятыми из Англии. Как мы помним, один из основателей английского масонства Филалет призывал к религиозной и, особенно, политической терпимости. Масона, замешанного в антиправительственной деятельности, не стоит одобрять в его заблуждениях, но рекомендуется ни в коем случае не изгонять его из рядов масонства. В России - все наоборот: вместо космополитизма - приоритет национального патриотизма; вместо терпимости и аполитичности - верноподданичество и политическая нетерпимость.

Тем не менее, об идеалах свободы и равенства все-таки окончательно не забыли. В восьмом разделе «О должности к братьям» говорилось, что «в бесчисленной толпе существ, населяющих Вселенную, ты признал каменщиков братьями своими; не забывай никогда, что всякий каменщик, какой бы страны или состояния ни был, простирая тебе десницу свою, символ братской свободности, имеет священные права в твоей помощи и дружбе. Обет природы был равенство, но человек нарушил скоро оный. Каменщик восстанавливает первобытные права человеческого племени, он не жертвует никогда народным предрассудком и священный узел сравнивает здесь все состояния».

По сути, восьмой раздел довольно сильно противоречит третьему и закладывает совершенно иное свободолюбивое направление развития масонства.

Другие разделы Устава менее значимы. Разделы 4-6 были посвящены этическим вопросам, прежде всего о любви к ближнему, филантропии и благотворительности. Раздел 7 назывался «О нравственном совершенствовании себя», раздел 9 - «О должности к Ордену».

Если суммировать в целом, то новый Устав знаменовал дальнейшую эволюцию российского масонства в направлении национальных приоритетов и верноподданнических начал, но вместе с тем содержал элементы свободолюбия, демократизма и социальной справедливости. Видимо именно это и привлекло в масонстве будущих декабристов.

8- й этап развития российского масонства: 1811—1817 гг. - характеризуется господством лож шведской системы под тайным руководством Капитула Феникса и явным - производной от него Великой Директориальной ложи Владимира к порядку , во главе с И. В. Бебером.

По оценке Т. О. Соколовской в 1812-1813 гг. главенство шведской системы признало подавляющее большинство российских лож. При этом российское масонство приобретало все более национальный, патриотический характер . Целью ставилось использовать масонство во благо России. Предполагалось, что сплотив элиту общества, российское масонство поведет сородичей к высотам духовного совершенства. В состав масонских лож в это время влился цвет патриотически настроенной русской аристократии. Достаточно упомянуть кн. М. И. Кутузова-Смоленского, А. Остерман-Толстого, М. П. Баратаева, князей Долгоруких, Лобановых-Ростовских, графов Воронцовых, Виельгорских, Шуваловых и др.[214] Видимо, многих из них привлекли не только идейные принципы масонства, но и перспектива попасть во Всемирную ложу «Великих помазанников Божиих», которая по слухам состояла из наиболее просветлённых братьев из национальных Капитулов и ставила целью «бороться со злом и насилием в мире, с политическим и духовным деспотизмом, поднимать духовный уровень всех

народов планеты, насаждая древо духовной свободы на развалинах насилия».[215] Имена членов этого Всемирного Капитула были неизвестны тем, кто к нему не принадлежал.

Существовал ли этот невидимый наднациональный Капитул на самом деле, до сих пор не установлено (не обнаружено документов ни подтверждающих, ни опровергающих факт его существования), но вне зависимости от этого возможность оказаться в рядах мировой элиты была для русской просвещенной аристократии весьма заманчивой.

Сами ложи приобретают в этот период своеобразный кружковый характер. Так в ложе Александра к коронованному Пеликану преобладали представители старого екатерининского дворянства и купечества, в ложах «Елизаветы к Добродетели» (названа так в честь жены Александра I) и «Соединённых друзей» - высшие круги петербургского дворянства, прежде всего высшие придворные чины; в ложе «Петра к истине» - немецкие врачи и инженеры; в ложе «Палестины» - деятели науки и искусства и выходцы из Франции, в ложе «Нептуна к Надежде» в Кронштадте - русские и иностранные моряки и т. д.

Однако количественное увеличение масонских лож в России привело к появлению разных взглядов на дальнейшее направление развития российского масонства . В 1814 г. довольно неожиданно в российском масонстве произошел раскол , окончательно оформившийся в 1816-1817 гг . Его инициатором выступил глава ложи «Петра к истине» Е. Е. Эллизен - врач Обуховской больницы, немец по происхождению, вступивший в масонство в 1811 г., являвшийся на тот момент членом «Капитула Феникса». В открытом письме Беберу (а по сути, рассчитанном на самую широкую масонскую аудиторию) он заявил, что существование в России высших масонских степеней и «Капитула Феникса» фактически незаконно, т. к. в 1810 г. Бебер предоставил в министерство полиции обрядники и уставы только первых трех степеней (видимо из-за того, что в актах высших рыцарских степеней одной из главных целей провозглашалась борьба с любыми проявлениями светского и духовного деспотизма и Бебер попросту не решился их передать в правительственные инстанции).

Эллизен предлагал сделать масонские ложи более отрытыми; заменить тайное самовластное управление часто неизвестных лиц более «лёгким», выборным и ответственным; отказаться от занятий мистикой и оккультизмом, а также от намерения восстановить древние рыцарские ордена. При этом, что интересно, Эллизен указывал (видимо, памятуя либеральные взгляды Александра I), что Г устав III в Швеции воспользовался масонской организацией для

восстановления абсолютизма.[216] В связи с этим нельзя не отметить оригинальный парадокс: выступая вроде бы за большую демократичность в деятельности лож, против высших степеней, за выборность руководства, Эллизен, получается, одновременно выступает и против борьбы с деспотизмом в любых проявлениях (а это как раз была одна из главных целей высших степеней).

Почему Эллизен выступил с таким заявлением? Наиболее вероятным объяснением представляется то, что он выразил мнение значительной части масонов (особенно молодых), которых не устраивали слишком жёсткие порядки в шведской системе масонства. Они хотели идти в ногу со временем, желали большей свободы и открытости (не стоит забывать, что все эти события происходили на фоне патриотического подъема 1812 г. и явного крена в сторону либерализма во внутренней и внешней политике Александра I). Скорее всего, на эту основную причину наложилась и другая. Эллизен первоначально выступил от лица так называемой «иностранной партии» в российском масонстве, которая к 1814-1815 гг. оказалась почти оттесненной от высших руководящих постов. Так что выступление Эллизена вполне вероятно можно объяснить и стремлением масонов нерусского происхождения восстановить своё пошатнувшееся положение.

Как бы то ни было, с этого момента в российском масонстве начинается серьезный раскол. Вначале Бебер, видимо, счел письмо Эллизена личным выпадом против себя и объявил, что отказывается от звания Великого Мастера, раз ему не доверяют и предложил вместо себя кандидатуру своего заместителя П. А. Шувалова (но тот отказался), а затем графа В. В. Мусина-Пушкина, но тот согласился управлять только иоанновскими степенями. В итоге руководителем высших степеней и «Капитула Феникса» остался по-прежнему Бебер. В июне 1815 г. он обратился с письмом к министру народного просвещения гр. Разумовскому, в котором доказывал полезность сохранения высших степеней, как охранителей «святых заветов христианства против ополчившегося неверия и ложного философствования». Одновременно он предлагал для «восстановления тишины» разделить масонские ложи на две системы, управляемые по-отдельности. Для управления оставшихся верными старым традициям лож он предлагал учредить вместо Директориальной ложи Владимира к порядку Великую Управляющую ложу под своим руководством и обязался давать отчёт о всех событиях, которые будут там происходить.

Письмо было передано генерал-губернатору Петербурга и тот дал согласие на учреждение двух Великих лож . Эллизен воспользовался этим разрешением и на основе 4 лож «Петра к правде», «Палестины», «Изиды», «Нептуна» учредил союз Великой ложи Астреи , названной в честь богини справедливости и правосудия. Руководителем нового союза был избран гр. В. В. Мусин-Пушкин-Брюс , его заместителем - Эллизен (который и осуществлял фактическое руководство). В Уставе Великой ложи Астреи говорилось, что она никогда не будет зависеть от неизвестных начальников или иноземных масонских правлений, не будет иметь никаких тайн от правительства, не будет заниматься поисками «сверхъестественных таинств» и следовать правилам «Иллюминатов, Мистиков и Алхимистов», «не будет стараться о восстановлении

древних рыцарских Орденов».[217]

Целью новой организации провозглашалось «усовершенствование благополучия людей исправлением нравственности и распространением добродетели». Управляться Союз Астреи должен был на началах выборности, ответственности и сменяемости руководства .

Подобные принципы оказались очень привлекательны для, прежде всего, молодого поколения масонов. В результате начался массовый переход масонов в ложи Великого Союза Астреи. Дело дошло даже до того, что в союз Астреи перешла самая старая русская ложа шведской системы «Александра к коронованному Пеликану». Практически все масоны немецкого происхождения также перешли в союз Астреи. И. В. Бебер (тоже немец по национальности) фактически самоустранился от руководства прежней Великой Директориальной ложей и бездействовал. Инициатива перешла к более энергичным деятелям - сторонникам сохранения старой системы А. А. Жеребцову и гр. М. Ю. Виельгорскому . Последний в противовес союзу Астреи тайно учредил ложу «Трех добродетелей» в Петербурге, «Полярной Звезды» в Вологде и «Трех коронованных Мечей» в Полтаве, что привело к серьезным неприятностям с Министерством Внутренних Дел, которое потребовало

объяснений.[218]

Летом 1816 г. по инициативе Жеребцова начались переговоры с Великой ложей Астреи о заключении Конкордата . В декабре того же года он был подписан. Согласно Конкордату упразднялась Великая Директориальная ложа Владимира к порядку, вместо нее создавались две материнские ложи: Великая ложа Астреи (работавшая по английской 3-х степенной системе) и Великая Провинциальная ложа (продолжавшая работать по шведской системе). Обе Великие ложи обязались поддерживать мирные отношения и не переманивать братьев-масонов друг у друга. Следует отметить, что, как и в 1810 г., правительство знало лишь о существовании Великой Провинциальной ложи, работами же высших степеней по-прежнему руководил «Капитул Феникса», состав которого держался в тайне.

Весной 1817 г. после длительных колебаний в союз Астреи перешел И. В. Бебер, в результате чего изменился состав Великой Провинциальной ложи и «Капитула Феникса». Великим мастером стал А. А. Жеребцов , а его заместителями М. Ю. Виельгорский и С. С. Ланской . Учитывая, что Жеребцов часто отсутствовал в столице, реальное управление ложами шведской системы сосредоточилось в руках графа Виельгорского и Ланского.

В целом же на протяжении 1817 г. продолжился переход масонов из лож шведской системы в союз Астреи. В частности туда перешла одна из крупнейших по численности и старейших лож - ложа «Соединенных Друзей». Тем самым наметился явный перевес союза Астреи.

9- й этап развития российского масонства — 1817—1821 гг. - характеризуется сосуществованием двух масонских систем: Великой ложи Астреи (английская система) и Великой Провинциальной ложи, а фактически тайного «Капитула Феникса» (шведская система).

Количественный перевес был на стороне Великой ложи Астреи. Ее относительный демократизм привлекал внимание прогрессивно настроенных представителей дворянской интеллигенции и офицерства. Именно в этот период туда устремились мыслящие и свободолюбивые люди, включая Грибоедова, Чаадаева и Пушкина. В масонство вступили и многие будущие декабристы. По подсчетам Д. Э. Харитоновича масонами были не менее 24

декабристов. [219] Братья Муравьевы-Апостолы, Рылеев и особенно Пестель рассчитывали использовать масонские ложи как готовую конспиративную форму для антиправительственной деятельности. Кстати, одна из первых декабристских организаций «Союз Спасения» была создана по принципам масонской ложи.[220]

Великая Провинциальная ложа также не собиралась сдавать свои позиции. На рубеже 1817-1818 гг. были учреждены 3 новые ложи: «Северных друзей» в Петербурге, «Ищущих Манны» в Москве и «Эвксинского Понта» в Одессе. Однако летом 1818 г. произошел новый кризис, связанный с письмом Жеребцова, в котором он давал согласие на переход недавно учрежденной ложи «Северных друзей» в союз Астреи. В результате в октябре 1818 г. Жеребцов был исключен из «Капитула Феникса», новым Великим Мастером был избран граф М. Ю. Виельгорский , а его заместителем С. С. Ланской . Капитул принял решение еще больше ужесточить дисциплину , исходя из точного соблюдения старинных уставов, так Дирекория Капитула впредь должна была состоять из одних Командоров 9-ой степени, имена которых рядовым масонам были бы неизвестны (кроме Виельгорского и Ланского). Во главе угла был поставлен принцип: «пусть наш круг будет мал, но крепок», т. е. главное - не количество братьев-масонов, а их качество (под этим понималась убежденность в правильности масонских постулатов, стремление сознательно заниматься совершенствованием своей личности, сплоченность и дисциплинированность). В отличие от Жеребцова новые лидеры Капитула Феникса и Великой Провинциальной ложи Виельгорский и Ланской обладали ораторским даром и необходимой энергией для претворения своих взглядов в жизнь.

Граф Михаил Юрьевич Виельгорский (1788-1856) был очень образованным и культурным человеком с достаточно мягким характером. Не довольствуясь обычными ритуальными работами в ложах, он вместе со своим другом С. С. Ланским организовывал поучительные беседы на дому, куда собирались лучшие представители столичной интеллигенции. Практически все современники положительно отзываются о Виельгорском как человеке. Вот как, например, охарактеризовал его знаменитый поэт П. А. Вяземский :

Всемирной ярмаркой и выставкой всесветной Был кабинет его, открытый настежь всем;

Кто приносил туда залог мечты заветной,

Кто мысль, кто плод труда, кто приходил ни с чем.

Актер, магнетизер, мыслитель величавый,

Скрипач и букинист, и тенор, и хирург,

И все искатели, которые за славой,

Да за деньгами теснятся в Петербурге, - Все проявлялось здесь на пробе и поклоне,

Здесь был их первый шаг с залогом на успех.

Хозяин ласковый в домашнем Вавилоне

Умел все выслушать и надоумить всех... [221]

Главными целями для Виельгорского было самосовершенствование, борьба с собственными слабостями и постижение тайных истин.

Виельгорского прекрасно дополнял Сергей Степанович Ланской (1787-1862), прокурор Сената, действительный статский советник, в будущем министр внутренних дел (с 1855 г.) и активный участник разработки «великих реформ» Александра II. Современники отмечали его сильный характер, решительность и настойчивость, ораторский дар. Целью масонства он считал пробуждение во вступающих в масонские ложи чувства человеческого достоинства, ненависть к злу и насилию в любых проявлениях, привлечение в масонство возможно более широкого круга достойных людей, дабы «увеличением рати служителей света победить легионы тьмы». Ланской был принципиальным человеком, был верен своим идеалам и после запрещения масонства не дал расписки и вышел в 1823 г. в отставку.

Благодаря этим ярким личностям авторитет и популярность Великой Провинциальной ложи увеличились и к середине 1821 г. ей подчинялось уже 12 лож. Наметилось постепенное сближение позиций двух Великих лож, часто оказывались взаимные услуги. При этом следует отметить, что союз Астреи считался, видимо, более благонамеренным с точки зрения правительства, чем Великая Провинциальная ложа (наверное смущала её таинственность и строгая иерархия). В качестве примера можно привести эпизод с основанием в Москве ложи «Гарпократа» в 1821 г., которая формально входила в союз Астреи, но фактически являлась прикрытием ложи «Нептуна» (руководителем был один из старейших масонов

П. И. Голенищев-Кутузов, имевший много врагов), тайно входившей в «Капитул Феникса».[222]

Постепенно противоречия сглаживались и в июне 1821 г . было принято решение об объединении в однородную систему на основе «истинной древней шведской системы».

С этого момента начинается 10-й этап развития российского масонства: 1821 -1822 гг.,

характеризующийся восстановлением единства на компромиссной основе .

Объединению двух великих лож, судя по всему, способствовали опасения руководства Великой ложи Астреи, что «мягкость управления и выборность высших должностных лиц могут привести к дальнейшему распространению «вольномыслия», вследствие чего масонские ложи могут приобрести антиправительственный характер. Так фактически второе лицо в

Великой ложе Астреи сенатор Е. А. Кушелев писал в годовом отчете о деятельности масонских лож на имя Александра I о распространении «вольномыслия» среди членов лож, об обсуждении «несвойственного духу Российской Империи выборного конституционного правления».[223] И опасения эти были небеспочвенными, памятуя планы Пестеля использовать масонские ложи в качестве готовой организационной формы для антиправительственной деятельности. К тому же и декабристские организации создавались явно по масонскому образцу, напоминая систему Строгого Послушания с неизвестным начальством и жесткой дисциплиной, что видимо, особо импонировало тому же Пестелю.

Ложи же шведской системы под руководством Виельгорского и Ланского были более консервативными, предъявляли более жесткие требования к своим участникам и не допускали (во всяком случае, формально) обсуждения политических вопросов, делая упор на нравственное самосовершенствование и изучение мистических книг.

Поэтому объединение и было осуществлено на принципах Великой Провинциальной ложи шведской системы с ее жесткой дисциплиной и иерархичностью. По-видимому, с точки зрения руководителей союза Астреи, это должно было привести к снижению оппозиционных настроений среди масонов и предотвратить возможное запрещение масонских лож в России. Тем более предупреждающие действия правительства уже последовали. В частности министр народного просвещения кн. А. Н. Голицын в июне 1821 г. запретил печать масонскую литературу, а в конце года была официально приостановлена деятельность польских масонских лож (окончательно они были запрещены в ноябре 1822 г.).[224]

Торжественное объединение двух российских Великих лож окончательно состоялось 12 марта 1822 г. и было приурочено к очередной годовщине вступления на престол Александра I. Чтобы продемонстрировать верноподданнический дух объединённого российского масонства, Александру I были отправлены две оды, сочиненные поэтом-масоном Н. Ф. Остолоповым . В одной из них воспевались добродетели справедливого монарха: «Народов сильных победитель, он славою венчал свой век, но блага подданных рачитель, он вместе - царь и человек». В другой оде содержалась благодарность Александру I за покровительство и надежда, что подобное отношение к масонству сохраниться и впредь:

Днесь с Александром на престоле Сама Премудрость восседит.

Она сама свой взор к нам обращает И с видом благостным вещает:

«Язнаю Ваших цель работ,

Она священна и полезна;

Вас не постигнет участь слезна От прежних бед, - я Вам оплот!»

Тем не менее, высшее руководство российских масонов по своим каналам, видимо, узнало о готовящимся указе о запрете масонских лож. Иначе сложно объяснить, почему 24 июня 1822 г . на торжественном собрании Великой Провинциальной ложи, посвященном дню святого покровителя всех масонов Иоанна Предтечи, выступление главного витии (оратора) «Капитула Феникса» П. С. Кайсарова было проникнуто открыто оппозиционным духом , содержало в завуалированной форме выпады против безнравственности системы управления и, по сути, очень напоминало политическое и идейное завещание (или как метко определила Т. О. Соколовская, «крик осужденного на смерть, ведающего, что слова, которые он сейчас

еще сможет крикнуть толпе, будут последними словами»[225]).

В своем выступлении П. С. Кайсаров призвал к уважению добродетели, равенству, признанию человеческого достоинства личности, независимо от места в социальной иерархии; призывал вельмож, находящихся у кормила власти, к отказу от чиновничьей чванливости и к беспристрастности, уважению гражданской добродетели, а не происхождения («ласкательство да не заступает у них место заслуг, оказываемых Отечеству»). Далее содержался призыв к правителям народов (явный намек на Александра I) соблюдать законы, ими же изданные. Завершалась речь призывом к масонам к активной деятельности с помощью личного примера: «В наши времена, в которые величайшие злодеи пользуются уважением, в которые лесть предпочитается истине» (на наш взгляд, это явный намек на Аракчеева), «блеск - достоинству, так называемое умение жить - чистосердечию и благочестию, в которые все более или менее гордятся быть мастерами притворства, в которые все более или менее раболепствуют эгоизму - тот не достоин звания вольного Каменщика, кто бездействует».[226]

Подобная речь, проникнутая критическим и оппозиционным отношением к современному положению вещей в обществе и государстве, уже сама по себе могла вызвать крайне жёсткую реакцию со стороны высшей государственной власти. Но эта самая власть, в сторону которой было выпущено столько критических стрел Кайсаровым, на удивление, никак не прореагировала. Скорее всего, потому что судьба масонства в России была уже решена и правительство не посчитало нужным вдаваться в частности.

1 августа 1822 г . появляется знаменитый рескрипт Александра I министру внутренних дел В. П. Кочубею о запрещении тайных обществ, в том числе масонских лож. Необходимость этой меры объясняется «беспорядками и другими соблазнами, возникшими в других государствах от существования разных тайных обществ, из коих иные под наименованием лож масонских, первоначально цель благотворения имеющих, занимались сокровенно предметами политическими (в рукописном варианте подлинника рескрипта эти слова подчеркнуты - Авт. ); впоследствии обратились к вреду спокойствия государств и принудили в некоторых из них сии тайные общества запретить».[227]

Приведенный абзац рескрипта не оставляет сомнений в главной причине запрета тайных обществ в России, которой являлись революционные события в Италии и Испании в 1820-1821 гг. Александр I знал, что венты итальянских карбонариев были построены по образцу масонских лож, а сами ложи зачастую превращались в филиалы революционной организации. В Испании дело обстояло примерно так же. Зная о существовании декабристских обществ, о распространении оппозиционных настроений в ложах союза Астреи (вспомним доклад Кушелева), о борьбе с деспотизмом как одной из целей высших степеней лож шведской системы, Александр I вполне обоснованно опасался, что масонские ложи в России могут быть использованы по примеру Италии и Испании в революционных целях.

Этот вывод подтверждает следующий абзац рескрипта, где Александр I пишет, что данное мероприятие проводится «дабы преграда была полагаема всему, что ко вреду государства последовать может и в особенности в такое время, когда к несчастию от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия».[228] С этой целью все тайные общества, под какими бы они названиями не существовали, как-то масонские ложи и другие (масонские ложи специально выделены - Авт .), закрыть и учреждения их впредь не допускать.

Объявив о том всем членам этих обществ, взять с них подписку , что они ни под каким видом в масонских ложах или иных тайных обществах, под какими бы благовидными

названиями они не существовали, состоять не будут не внутри империи, не вне ее.

Всем министрам потребовать от своих чиновников, чтобы они откровенно объявили, не состоят ли они членами масонских лож или иных тайных обществ в империи или вне ее, так как присягу могут приносить одну и только государю.

От участников тайных обществ взять специальную подписку, что принадлежать к ним больше не будут, в случае отказа - исключить со службы.

Военным и гражданским губернаторам строго следить, чтобы никто ни под каким предлогом никаких лож или тайных обществ не учреждал и чтобы чиновники также дали

подписку, что более в тайных обществах состоять не будут.[229]

Несмотря на то, что подобный указ был ожидаем и, как уже было сказано, высшее масонское руководство скорее всего знало о его подготовке, для большинства рядовых масонов рескрипт Александра I был полной неожиданностью , как гром среди ясного неба. С. П. Фонвизин в письме С. С. Ланскому отмечал, что «большая часть братьев была объята страхом и боязнью случившееся как наказание Господне за лень, беспечность и нерадение к

исполнению заветов Ордена». [230] Многие масоны отмечали, что с запретом Ордена они потеряли стимул к многому совершенствованию, работе над устранением своих недостатков . Тот же С. П. Фонвизин писал: «Хотя, может быть, истинные, верные и добрыми подвигами подвизающиеся братья немало не потеряют от запрещения наружных работ, но мы, бедные, слабые, страстями и слабостями обуреваемые, соблазнами внешними и внутренними колебаемые братья, много потеряли от такового запрещения, мы лишились наружного пункта соединения и вместе с ним лишились всех его благотворных влияний».[231] Ему вторит офицер лейб-гвардии Измайловского полка Л. Д. Симанский (1791-1828), который следующим образом в своем дневнике описал чувства, испытанные им при закрытии масонских собраний: «Со стеснённым сердцем подписал я оною (подписку) 28 августа 1822 г.; подобно как нежный и благородный сын, расставался с чадолюбивым отцом, что немало было для меня болезненно, зная из опыта, что и при всех сих вспомогательных средствах к усовершенствованию самого себя, весьма часто забывал и пренебрегал оными, по недостатку же собственного прилежного размышления и происходивших от оного внутренних работ; наиболее же частое общение с братьями, взаимно друг друга подкрепляющее, не давало мне свернуть с пути истины; отныне сих наружных работ запрещение действительно было мне болезненно, ибо тайно предсказывало мне близкое падение и охлаждение ко всему тому, к чему одна только благость Спасителя Вселенной удостоила меня призвать; одна только надежда на Отеческое милосердие Его, что не оставит меня совсем погибнуть, подкрепляет меня».[232]

И Симанский, и Фонвизин и многие другие масоны не раз отмечали благотворное влияние своих вышестоящих учителей-масонов, которые развивали у них чуткость к своим душевным движениям, были действенными стимулами к нравственному самосовершенствованию. Теперь этого «наружного пункта соединения и общения» они оказались лишены.

Конечно же, после второго запрещения в 1822 г. масонство в России не было полностью уничтожено. Сохранились многочисленные свидетельства, что наиболее идейные и принципиальные масоны, прежде всего руководящий состав «Капитула Феникса» (М. Ю. Виельгорский, С. С. Ланской, Н. А. Головин), а также представители мистического направления из «нерегулярных лож», которые изначально действовали тайно и были неподконтрольны правительству (И. А. Поздеев и др.), продолжали тайно собираться в тесном

кругу вплоть до 1860-х гг., прежде всего, в Москве, и в меньшей степени, в Петербурге.[233]

Но запрет подорвал влияние масонства на общественное мнение. Будучи изолированным от общества, действуя в сугубо конспиративной обстановке, оно перестало быть массовым общественным движением, перестало оказывать воздействие на умы и настроения дворянской элиты. Со смертью Виельгорского, Ланского и других видных масонских деятелей, лишённое пополнения, «александровское» масонство попросту постепенно исчезло. Новое возрождённое масонство начала XX в. имело со старым очень мало общего и развивалось в совершенно ином направлении, гораздо более политизированном. Но рассмотрение дальнейшего развития российского масонства выходит за рамки нашей работы.

Итак, на основе вышеприведённого обзора краткой истории развития, масонства за рубежом и в России подведем итоги и, прежде всего, попробуем ответить на главный интересующий нас вопрос - как же соотносятся масонство и конституционализм? По нашему мнению, конституционализм можно охарактеризовать как политико-правовое течение общественной мысли, выступающее за введение Конституции как высшего закона государства, основанного как минимум на трех составляющих: определение неотчуждаемых прав и свобод личности; введение фундаментальных законов, обязательных для всех, включая и монарха; создание законодательной ветви власти в лице Парламента, представляющей мнение народа и ограничивающей единовластие монарха (применительно к XVIII-XIX вв.).

Масонство , на наш взгляд, также является течением общественной мысли, но течением прежде всего нравственно-этическим , цель которого - поэтапное объединение всего человечества на основе христианских ценностей (братства, всеобщей любви и взаимной поддержки, альтруизма, максимальной терпимости), путём нравственного совершенствования отдельно взятой личности. В определенной степени масонство можно считать

экуменистическим движением, попыткой создать новую внеконфессиональную религию вначале в рамках христианской цивилизации, а затем и всей планеты. С религией масонство сближает большая роль, отводившаяся символам, обрядам и ритуалу.

Оба общественных движений в значительной мере пересекаются. Во-первых , и масонство, и конституционализм целью ставили реформирование общества , по-разному расставлялись лишь акценты. В конституционализме упор делался на реформирование прежде всего политической системы с помощью правовых средств (разработка и введение Конституции и т. д.). Масонская доктрина основное внимание уделяла изменению нравственного облика людей. Идеологи масонов исходили из того, что какими бы разумными и прогрессивными не были законы и основанная на них общественно-политическая система, сами по себе они не могут даровать всемерного благополучия людям, большинству которых неведомы чувства любви и сострадания к ближнему (в этом масоны коренным образом расходились с идеологами Просвещения). Поэтому масоны ставили целью прежде всего изменить нравственный климат в обществе, перевоспитать постепенно большинство человечества путем нравственного, умственного и физического совершенствования каждой отдельной личности (масоны недаром уподобляли себя настоящим каменщикам, которые, прежде чем приступить к кладке здания, тщательно обрабатывают каждый камень и возводят из них фундамент). Мечтой масонов было создание в отдаленном будущем большинства, проникнутого возвышенными масонскими идеями. Тогда сами бы собой отпали уродливые формы взаимоотношений во всех сферах жизни, основанные на алчности, эгоизме и властолюбии.

Масонство первоначально мыслилось как аполитичное движение . Но таковым оно осталось (да и то с определенной долей условности) только на своей родине - в Англии, где к моменту возникновения масонства уже были проведены минимальные политические преобразования, удовлетворившие большинство общества (существовал Парламент, определенные права и свободы личности, действовала Конституция, пусть и не в виде единого документа). В странах же континентальной Европы, где продолжали существовать абсолютистские режимы, и в американских колониях Англии, где действовала системы колониального угнетения, масонство по мере своего распространения стало политизироваться и, более того, постепенно приобретало оппозиционную местным правящим режимом направленность . Особенно ярко это проявилось в североамериканских колониях и во Франции, где масонство превратилось в организационную оболочку антиправительственного движения (благо этому способствовал тайный характер деятельности масонских лож). Исключением является, разве что Германия, но и там подобные тенденции использования масонских лож в политической борьбе были, что называется, налицо (достаточно вспомнить «Общество иллюминатов» А. Вейсгаупта).

В России тенденция политизации масонства также проявлялась в полной мере. Это и активные контакты, прежде всего, московских масонов с опальным Павлом Петровичем и связанное с этим «дело Новикова», приведшее к первому запрету масонских лож; и распространение оппозиционных настроений, «вольномыслия» в масонских ложах союза Астреи в 1817-1821 гг., активное участие в них будущих декабристов, что привело к вторичному запрещению масонства в 1822 г.

Во-вторых, с чисто формальной стороны, многие идейные принципы и даже терминология конституционализма перекликаются с масонскими, а иногда и напрямую оттуда заимствованы. Так, например, само понятие Конституция в смысле учредительного документа впервые стало употребляться именно в масонских ложах (вспомним Конституции Андерсена). Многие лозунги Американской и Великой Французской революций безусловно имели масонское происхождение (Свобода, Равенство, Братство; борьба с любыми проявлениями деспотизма и несправедливости; стремление к счастью на Земле и т. д.).

Кроме того, масонство с его идеями религиозной и политической толерантности, взаимопомощи, нравственного самосовершенствования (во всяком случае, на первых порах) способствовало раскрепощению общественного сознания, его рационализации, освобождения от пут религиозного догматизма, причем как в Европе, так и в России. Без этого было бы вряд ли возможно распространение в обществе свободомыслия и конституционно-правовых идей.

Наконец, в-третьих , и на Западе и в России четко прослеживается значительное совпадение персонального состава приверженцев конституционализма и масонства. Достаточно привести такие имена, как Б. Франклин, Т. Джефферсон и Дж. Вашингтон в США; Бриссо, Демулен, Дантон, Мирабо и, вполне возможно, Робеспьер - во Франции. В России четко установлена принадлежность к масонству таких представителей конституционного движения как братьев Н. И. и П. И. Паниных, секретаря Н. И. Панина известного драматурга Д. И. Фонвизина, декабристов Н. Муравьева, К. Рылеева, П. Пестеля. Судя по всему, членами масонских лож являлось и большинство участников Негласного Комитета.

Таким образом, можно сделать вывод, что у конституционализма и масонства больше точек соприкосновения, чем различий . Масонские ложи в странах с абсолютистскими режимами часто использовались в качестве организационной формы для оппозиционной деятельности, включая и борьбу за введение Конституции, Парламента, прав и свобод человека.

<< | >>
Источник: Виталий Юрьевич Захаров. Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 2017. 2017

Еще по теме § 3. Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом:

  1. § 1 Возникновение конституционализма, основные этапы его развития, типология
  2. § 1. Происхождение, содержание и основные этапы развития масонства
  3. 13.2. Формирование мирового хозяйства и основные этапы его развития
  4. ! Задание 1.5. Охарактеризуйте основные этапы развития теории социального управления в России
  5. Глава II. Масонство и конституционализм
  6. Основные этапы истории земельного права России.
  7. 1.1. Мировое хозяйство и этапы его развития
  8. 2.2. Эволюция российского конституционализма: этапы, особенности, опыт
  9. 4.1. Товарное производство и этапы его развития
  10. 1 Позитивизм: его идейные истоки и этапы развития
  11. 1. Основные этапы развития экономической мысли
  12. 1.6. Основные этапы развития экономической теории
  13. Предпосылки возникновения и основные этапы развития
  14. Тема 1.2. Этапы исторического развития философского знания. Основные направления философии
  15. I.3. Основные этапы исторического развития римского права
  16. Лекция 1 Тема: ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
  17. § 2. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОЙ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
  18. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОСУДАРСТВА В ЯПОНИИ