<<

Порядок пересмотра Конституции

Этот вопрос рассматривается в ст. 140-144 .390

С инициативой по внесению изменений в Конституцию должна выступить нижняя палата Кортесов. Предложение о пересмотре должно быть внесено не менее 1/3 депутатов и не ранее, чем через 4 года после вступления той или иной статьи Конституции в законную силу (ст.

140 ). После обсуждения в трёх чтениях предложение о пересмотре приобретало силу законопроекта, а после одобрения верхней палатой и Королем становилось законом (ст. 141 ). Согласно этому закону при выборах следующего состава Кортесов избиратели должны были предоставить депутатам специальный мандат на внесение изменений в Конституцию (ст. 142 ). На первой сессии вновь избранного состава Кортесов вопрос о пересмотре статей Конституции рассматривается в порядке обычного законопроекта и принимается простым

большинством голосов (ст. 143 ).

Подобный порядок внесения изменений в Конституцию распространялся на те статьи, в которых устанавливались границы и функции ветвей государственной власти, а также политические и личные права граждан (ст.

144 ). Изменения в остальные статьи Конституции могли вноситься без вышеуказанных формальностей.

Приведенный выше порядок пересмотра Конституции можно считать достаточно гибким, так как квалифицированного большинства голосов депутатов не требовалось, применялся порядок принятия обычного законопроекта. Единственное отличие от процедуры принятия обычного закона заключалось в отсрочке принятия решения до следующего законодательного периода и предоставлении избирателями специального мандата новому составу депутатов для принятия решения по изменению статей Конституции . С учётом четырехлетнего моратория на внесение изменений в Конституцию, срок принятия решения мог составлять от 4 до 7 лет. Видимо, по замыслу авторов Конституции, это должно было стать препятствием для непродуманных изменений конституции под влиянием текущего момента.

Подобный подход нельзя не признать здравым и логичным.

Подведём теперь некоторые итоги. Во-первых , еще раз стоит отметить полноту содержания и логичность структуры Конституции Португалии 1826 г. В отличие, например, от Конституции Швеции 1809 г. или Бадена 1818 г. в португальской Конституции нашли отражение все вопросы, связанные с принципами функционирования ветвей государственной власти, правами и свободами человека, порядком пересмотра Конституции. Причем рассмотрены они кратко и, в то же время, с достаточной полнотой. Порядок расположения глав достаточно логичен и продуман, что свидетельствует о наличии у разработчиков текста Конституции целостной концепции будущего государстенно-конституционного строя страны. Основное внимание уделено устройству законодательной и исполнительной власти (40 % и 32 % общего объёма Конституции соответственно). Обращает на себя внимание и достаточно высокий уровень юридической техники (чёткость формулировок, отсутствие повторов и т. д.), что делает текст Конституции вполне доступным для простого гражданина без специального юридического образования.

Во-вторых , в Конституции Португалии 1826 г. весьма оригинально решён вопрос о форме правления и балансе законодательной и исполнительной власти . На наш взгляд, форму правления по португальской Конституции можно определить как дуалистическую конституционную монархию с элементами парламентской монархии. От дуалистической монархии в классической форме (наиболее ярким примером этого типа, бесспорно, является Франция по Конституционной Хартии 1814 г.) можно отметить такие элементы как право досрочного роспуска нижней палаты и выборной части верхней палаты с назначением новых выборов в течение 3 месяцев, а также право единоличного назначения министров. Элементами парламентской монархии является право обеих палат Кортесов на законодательную инициативу (в классической дуалистической монархии оно принадлежит только монарху), фиксированная дата ежегодных сессий Кортесов, не зависящая от воли Короля, право Кортесов привлекать министров и членов Госсовета к уголовной ответственности, принцип контрассигнатуры и неответственности Короля.

Подобное распределение законодательных полномочий между монархом и высшим законодательным органом власти является свидетельством поиска авторами португальской Конституции оптимального баланса властей, своеобразной «золотой середины», которая должна была удовлетворить самые разные общественные силы в стране и обеспечить стабильность в развитии португальского общества и государства. При этом поиск оптимальной конституционной модели проходил не методом проб и ошибок, а на основе тщательного изучения конституционного устройства других государств . Наиболее широко была использована Конституционная Хартия Франции 1814 г . (в части названий и структуры палат Парламента, большинства полномочий монарха и др.), конституционное устройство Англии и, особенно, германских государств эпохи Реставрации (в части процедуры принятия законопроектов, выборности части верхней палаты и отсутствия чёткой очерёдности в рассмотрении законопроектов палатами). Тем самым, можно с полным основанием сделать вывод, что при разработке португальской конституции был максимально учтён опыт создания

и претворения в жизнь конституционных моделей разных государств Европы.

В-третьих , Конституция Португалии отмечается рядом специфических особенностей . Прежде всего, это уже отмечавшееся выше особое распределение законодательных полномочий между Королём и Кортесами, сочетание элементов дуалистической и парламентской монархии, а также изобретение четвертой «уравновешивающей» ветви власти помимо законодательной, исполнительной и судебной. К другим особенностям можно отнести глубокую разработанность и полноту раздела о правах человека. Включение же в него авторского и патентного права, а также права на социальное обеспечение и бесплатное начальное образование вообще является передовым явлением в мировой конституционной практике и могло быть сравнимо лишь с соответствующим разделом Конституции Франции 1793 г. Еще одной особенностью является огромный интерес законодателей к вопросам престолонаследия и поимённое обозначение лиц правящей династии, что заставляет вспомнить уже Конституцию Франции 1799 г.

Наконец, обращает на себя внимание слабое внимание законодателей к вопросам организации судебной власти (10 % объема Конституции), которые рассмотрены крайне поверхностно и неполно. Впрочем, в большинстве из рассмотренных нами выше Конституций эпохи Реставрации наблюдается такая же картина, что позволяет говорить об определённой тенденции в развитии конституционной мысли этого периода.

Структуру государственной власти по Конституции Португалии 1826 г. можно представить в виде следующей схемы :

Виталий Юрьевич Захаров: «Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опьй58

сравнительно-исторического анализа. Часть 1»

Итак, на основе вышеприведенного обзора Конституций семи европейских государств эпохи Реставрации подведем некоторые итоги.

Во-первых , большинство из рассмотренных выше Конституций являются октроированными , т. е. дарованными свыше волей монарха. Соответственно источником государственной власти и суверенитета провозглашается монарх , а не народ. Исключение составляют Конституции скандинавских стран - Швеции 1809 г. и, особенно, Норвегии 1814 г. В Норвежской Конституции источником власти напрямую провозглашается народ. В Шведской Конституции этот вопрос не раскрывается, но из контекста следует, что источником власти являются одновременно и народ, и король Швеции. Данная особенность объясняется историческими традициями этих государств, выражающимися в значительной роли сословно-представительных органов власти на протяжении нескольких столетий (особенно в Швеции), а также влиянием английской парламентской системы.

Во-вторых , во всех семи Конституциях реализуется принцип разделения властей, что свидетельствует об использовании в качестве правовых источников Конституций Франции 1790-х и Конституции США 1787 г. Однако соотношение ветвей власти в большинстве Конституций эпохи Реставрации иное. Если в Конституциях Франции 1791, 1793 и 1795 гг.

приоритет однозначно отдается законодательной ветви власти (и в процентном отношении и по расположению посвященных ей разделов), то в Конституциях Франции 1814 г., Баварии 1818 г., Царства Польского 1815 г. и Швеции 1809 г. картина прямо противоположная. Разделы, посвящённые исполнительной власти, предшествуют разделам, посвящённым законодательной и судебной властям, что напоминает структуру Конституции Франции 1799 г. Исключение составляет Конституция Португалии 1826 г., в которой раздел о законодательной власти поставлен на первое место. И уж совсем особняком стоит Конституция Бадена 1818 г., почти весь текст которой посвящен только законодательной ветви власти. В этой связи нельзя не отметить тот факт, что не только в Баденской Конституции, но и почти во всех остальных основное внимание их разработчиков направлено на регулирование вопросов, связанных с деятельностью именно законодательной ветви власти . С точки зрения статистических показателей это выглядит следующим образом. В Конституции Франции 1814 г. законодательной власти посвящены 30 статей из 79, т. е. 39 % текста (исполнительной власти - 18,5 %), в Конституции Баварии 1818 г. - 50 статей из 122, т. е. 41 % (исполнительной власти - 18 %), в Конституции Бадена 1818 г. - 57 статей из 83, т. е. 68 % (исполнительная власть оказалась вне сферы действия Конституции), в Конституции Швеции 1809 г. - 33 статьи из 114, т. е. 29 % (исполнительной власти - 18 %), в Конституции Норвегии 1814 г. - 37 статей из 112, т. е. 33 % (исполнительной власти - 41 %), в Конституции Царства Польского 1815 г. - 53 статьи из 165, т. е. 32 % (исполнительной власти - 30 %) и, наконец, в Конституции Португалии 1826 г. - 58 статей из 145, т. е. 40 % (исполнительной власти - 32 %).

Как видим, исключение составляет только Конституция Норвегии 1814 г., в которой процентное соотношение статей, посвящённых законодательной власти, уступает количеству статей, посвящённых исполнительной власти. В остальных шести случаях наблюдается количественный приоритет статей о законодательной власти.

В результате получается интересная, можно даже сказать, парадоксальная ситуация. По расположению разделов в структуре Конституций в пяти случаях из семи приоритет принадлежит исполнительной власти (исключение - Конституции Бадена и Португалии), а по количественному критерию - приоритет у законодательной власти (исключение - Конституция Норвегии). Как решить это противоречие? На наш взгляд, особого противоречия здесь и нет. Повышенное внимание авторов Конституций к вопросам формирования законодательной ветви власти объясняется, видимо, тем, что в большинстве обозначенных выше государств до этого момента всесословных представительных органов власти не существовало (кроме Франции), тогда как деятельность исполнительных и судебных органов власти, пусть хотя бы в минимальной степени, но уже была регламентирована. К тому же правовое регулирование таких вопросов, как избирательное право, система выборов в представительные органы, процедура принятия законов объективно требует большего внимания, а значит и содержательного объема, чем вопросы, связанные с определение структуры и функций других ветвей власти.

В любом случае форму правления определяет не формальное, а фактическое соотношение ветвей власти, прежде всего, законодательной и исполнительной.

Ниже приводится сравнительная таблица Конституций государств эпохи Реставрации, иллюстрирующая их структуру и количественное соотношение статей, посвящённых разным ветвям власти.

В-третьих , как и в случае с Конституциями Франции 1790-х гг. обращает на себя внимание небольшой удельный вес статей, посвящённых судебной власти: соответственно 16 % (Конституция Франции 1814 г.), 6 % (Бавария), 16 % (Швеция), 5,5 % (Норвегия), 9 % (Царство Польское), 10 % (Португалия) общего объема Конституции. В Конституции Бадена структура судебной власти, как и исполнительной, вообще не регламентирована. Как видим, несколько особняком стоят Конституции Франции и Швеции, уделившие вопросам организации судебной власти несколько большее внимание (по 16 %). Но при этом следует отметить, что в Конституционной Хартии Франции 1814 г. практически никаких новшеств в организацию судебной власти внесено не было, были почти полностью скопированы соответствующие положения наполеоновской Конституции 1799 г., даже количество статей осталось почти таким же (12 статей в 1814 г., 9 статей в 1799 г.). Увеличение же удельного веса статей, посвящённых судебной власти, произошло за счет уменьшения общего объема Конституции (76 статей в 1814 г., 95 статей в 1799 г.).

В целом же низкий удельный вес статей о судебной ветви власти является одной из специфических особенностей конституционных документов европейских государств эпохи Реставрации. Но в любом случае повсеместно вводилась всесословная судебная система.

В-четвёртых , в отличие от Конституций Франции 1791, 1793 и 1795 гг. во всех рассмотренных выше Конституциях эпохи Реставрации отсутствует Декларация прав и свобод человека в виде специального документа , предшествующего основному тексту Конституции. Уже одно это свидетельствует о неприоритетности раздела о правах и свободах личности для разработчиков этих Конституций. Исключение составляет Конституция Царства Польского, в которой правам и свободам личности посвящён второй раздел, предшествующий разделам о ветвях власти, и Конституция Франции 1814 г., в которой раздел о правах и свободах разделён надвое и располагается в начале и в конце текста Конституции (ст. 1-12 и 69-74). Особое место, в этой связи, занимает Конституция Португалии . В ней правовому статусу личности посвящена, по сути, всего одна статья 145, к тому же последняя. Но она разделена на 34 параграфа и тем самым фактически представляет собой самую настоящую Декларацию прав и свобод человека, сходную по объёму с Декларацией прав Конституций Франции 1793 и 1795 гг. (35 и 31 статья соответственно).

Само расположение статей в разделе о правах и свободах личности во всех

Конституциях построено примерно по одному и тому же образцу: вначале следует

декларирование равенства всех перед законом и т. д., затем перечисляются в разных вариантах личные и судебно-процессуальные права, основанные, прежде всего, на английском Habeas corpus ай'е, в заключение следует блок социально-экономических прав (неприкосновенность частной собственности, запрет конфискации имущества и т. д.). Естественно, в каждой Конституции есть и своя специфика, исходящая из особенностей политической ситуации в этих государствах. Так, в Конституциях Швеции и Норвегии не получил законодательного закрепления, казалось бы, общепризнанный принцип свободы вероисповеданий. По сути, единственно возможной религией признавалось лютеранство. В Норвегии же разработчики Конституции пошли еще дальше, включив в её текст статью откровенно антисемитского содержания об изгнании евреев из страны. В Конституционной Хартии Франции 1814 г. был введён специальный пункт о признании права собственности на национализированное имущество в годы Революции. В Конституции Царства Польского 1815 г . первостепенное внимание было уделено религиозному и культурно-языковому вопросу (католицизм был признан господствующей религией, а польский язык - государственным языком). Наиболее же проработанным раздел о правовом статусе личности оказался в Конституции Португалии (недаром она появилась позже всех), в которой были декларированы такие новые по тем временам социально-экономические права, как авторское и патентное право, а также право граждан на социальное обеспечение и бесплатное начальное образование.

В-пятых , почти во всех рассматриваемых выше Конституциях крайне слабое внимание уделяется вопросу о внесении изменений и пересмотре Конституции. В Конституциях Франции и Царства Польского этот вопрос вообще не урегулирован. В Конституциях Швеции и Бадена не раскрывается вопрос о принадлежности законодательной инициативы в случае пересмотра Конституции. В Конституциях Норвегии и Баварии процедура пересмотра Конституции в целом раскрыта, но изложена крайне конспективно и неконкретно (всего по одной статье). И только в Конституции Португалии этот вопрос рассмотрен с достаточной полнотой (5 статей). Что касается самой процедуры пересмотра, то в Норвегии и Бадене её следует признать «жёсткой» (требовалось квалифицированное большинство в 2/3 голосов), а в Баварии, Швеции и Португалии - «гибкой» (решение принималось простым большинством голосов, но с отсрочкой до следующей сессии местного парламента).

В-шестых , что касается вопроса о форме правления (его можно считать ключевым при характеристике Конституций), то, на наш взгляд, рассмотренные выше Конституции можно разделить на три группы . В первую группу следует включить Конституции скандинавских государств - Швеции и Норвегии. Соотношение законодательной и исполнительной власти, полномочий монарха и народного представительства, процедура принятия законопроектов свидетельствуют о наличии в Конституциях этих государств признаков конституционной парламентской монархии английского типа, причем в Норвегии - в чистом виде, в Швеции - близком к этому (в шведской Конституции у короля оставалось право роспуска Риксдага, право абсолютного вето, назначения министров и высших судей, но эти полномочия были обставлены таким количеством оговорок, что фактически сводили их к минимуму; к тому же король находился в сильной зависимости от Госсовета, без санкции которого он не мог принять, по сути, ни одного самостоятельного решения).

Ко второй группе можно отнести Конституции Франции 1814 г., Царства Польского 1815 г. и германских государств - Бадена и Баварии 1818 г. В них преобладают признаки конституционной дуалистической монархии классического типа: монарх обладает всей полнотой исполнительной власти, назначает министров и единолично контролирует их деятельность; законодательная власть делится между монархом и местным парламентом, но полномочия первого намного превосходят полномочия второго. Монарх полностью или частично назначает депутатов в верхнюю палату парламента, имеет право роспуска нижней палаты, ему принадлежит право абсолютного вето, которое парламент преодолеть не может; наконец, право законодательной инициативы принадлежит только монарху. У Парламента, по сути, только одно серьёзное полномочие - право совместно с монархом участвовать в принятии законов, а также право инициировать привлечение к уголовной ответственности высших должностных лиц исполнительной власти.

Наконец, к третьей группе можно отнести Конституцию Португалии 1826 г. На наш взгляд, форму правления по этой Конституции можно определить как дуалистическую конституционную монархию с элементом парламентской монархии. В отличие от классической дуалистической монархии португальский парламент (Кортесы) имел право законодательной инициативы, а также право привлекать к уголовной ответственности министров и членов Госсовета фактически без санкции короля. Кроме того, вводилась фиксированная дата ежегодных сессий Кортесов, не зависящих от воли короля, а также принцип контрасигнатуры на решения короля в сфере исполнительной власти.

Анализ текстов семи Конституций эпохи Реставрации позволяет сделать вывод, что они составлялись по определенным образцам . Своего рода «модельными» Конституциями, на которые ориентировались авторы всех последующих Конституций, являлись, на наш взгляд, две - Конституция Швеции 1809 г., которая в свою очередь ориентировалась на английскую политико-правовую систему, и Конституционная Хартия Франции 1814 г . Первая послужила образцом для разработчиков Конституции Норвегии 1814 г., а в будущем - Конституций Дании, Голландии, Бельгии. На вторую ориентировались авторы Конституций германских государств, Царства Польского и Португалии.

Но при этом ни в коем случае нельзя считать, что все последующие Конституции европейских государств были всего лишь копией двух «модельных» Конституций. Наоборот, в каждой из них помимо общей конструкции системы государственной власти, присущей тому или иному «модельному» типу, присутствовали самобытные черты , исходившие из местной политической и правовой ситуации и позволяющие говорить о региональных и даже национальных особенностях конституционного развития.

Так для Конституций германских государств специфическими особенностями являются наличие пережитков феодально-сословных отношений в избирательном праве (особенно в Баварии), а также принцип равнозначности палат ландтага . Напомним, что выражался он в том, что монарх мог направить законопроекты (кроме финансовых) для рассмотрения в любую из палат без всякой очерёдности. Причем в Бадене даже вводился принцип складывания голосов обеих палат, если при первом голосовании мнения палат разошлись. Тем самым, деление палат на верхнюю и нижнюю в Бадене и Баварии практически отсутствует. Различие же заключалось в том, что в Бадене верхняя палата частично избиралась населением, а в Баварии полностью назначалась королём, что фактически идентично соответствующим положениям Конституционной Хартии Франции 1814 г. Ещё одной особенностью Конституций Бадена и Баварии можно считать подтверждение в разделе о правовом статусе личности отмены крепостного права и феодальных повинностей.

Для Конституций скандинавских государств региональными особенностями являются преобладание в структуре государственной власти представительных органов - Риксдага и Стортинга, крайне ограниченные полномочия короля (особенно в Норвегии), значительная роль Госсовета в сфере исполнительной власти, крайне малый интерес к устройству судебной власти, а также весьма специфическое решение религиозного вопроса (фактическое отсутствие свободы вероисповеданий и статья об изгнании евреев в Конституции Норвегии). Кроме того, в Норвежской Конституции обращает на себя внимание особый порядок формирования верхней палаты (лагтинга) из числа депутатов нижней палаты (одельстинга).

Конституции Царства Польского 1815 г. и Португалии 1826 г. и по форме, и по содержанию похожи на более раннюю Конституционную Хартию Франции 1814 г., но и у них есть свои национальные особенности. В Польской Конституции - это равнозначность палат Сейма (что напоминает скандинавские и германские Конституции), сравнительно низкий избирательный ценз при выборах в Палату послов (для дворян - владение хоть каким-нибудь недвижимым имуществом, для преподавателей и лиц творческих профессий ценз не устанавливался), кроме представителей буржуазии (ценз не ниже 10000 флоринов); введение принципа выборности при назначении императором сенаторов (кроме лиц императорской фамилии) и министров (из двух кандидатов император выбирал одного); постоянную апелляцию к национальным чувствам поляков (наименования Царства Польского государством, сохранение польских орденов, признание польского языка государственным и языком делопроизводства и т. д.).

Спецификой Конституций Португалии 1826 г. являются особое распределение законодательных полномочий между Королём и Кортесами; сочетание элементов дуалистической и парламентской монархии; изобретение четвёртой, уравновешивающей ветви власти помимо традиционных законодательной, исполнительной и судебной; глубокая разработанность и полнота раздела о правовом статусе личности (включение в него права на социальное обеспечение и бесплатное начальное образование сравнимо по своей прогрессивности лишь с соответствующим разделом Конституции Франции 1793 г.); и наоборот, слабое внимание к вопросам организации судебной власти; значительный интерес к вопросам престолонаследия и поимённое обозначение лиц правящей династии (что заставляет вспомнить уже Конституцию Франции 1799 г.).

Даже такой важный институт как избирательное право определяется, прежде всего, спецификой социальной структуры и политического момента данного государства. Во Франции, Швеции и Норвегии имущественный ценз основывался на количестве уплачиваемых за год прямых налогов. В Бадене, Баварии и Португалии критерием имущественного ценза являлся общий размер состояния или годового дохода. В Польше применялся смешанный критерий: для предпринимателей - размер капитала не менее 10000 флоринов, для дворян и землевладельцев-недворян - уплата любого поземельного налога без указания размера. При этом во Франции и Португалии избирательная система была чисто имущественной (избиратели голосовали единым списком без деления на сословия, что неудивительно, так как в той же Франции сословия были ликвидированы в ходе революции, а Португалия явно ориентировалась на французский пример). Во всех остальных пяти государствах избирательная система была сословно-имущественной , т. е. голосование шло не только на основе имущественного ценза, но и отдельно по сословиям (особенно в германских государствах и Польше). Объясняется эта особенность избирательной системы тем, что в этих государствах социальная структура общества находилась на иной стадии развития, чем во Франции, и новый, буржуазный по своей сути, принцип имущественного ценза наложился на старый феодальный принцип сословности.

Таким образом, отвечая на поставленный в начале этой главы вопрос о соотношении общих тенденций конституционного развития в Европе и индивидуальной специфики государственно-правового развития той или иной страны , можно отметить следующее. Анализ Конституций эпохи Реставрации позволяет сделать вывод о наличии двух моделей послереволюционного развития европейских государств: дуалистической или парламентской монархии. Выбор той или иной модели зависел от конкретной политической ситуации, исторических традиций и специфики социальной структуры в данном государстве, наконец, от степени политической активности населения. Поэтому в рамках этих двух моделей каждая из рассмотренных выше конституций обладает неповторимой индивидуальностью . Никакого слепого копирования «чужих» норм не происходило. Опыт предшествовавших Конституций, бесспорно, учитывался и использовался, но через обязательное преломление сквозь национально-региональную специфику. Уже, исходя только из этого наблюдения, можно предположить, что и в случае с Российской империей можно было ожидать нечто подобное.

В заключение этой главы хотелось бы отметить, что правительственный конституционализм эпохи Реставрации был, во-первых, прямым следствием Великой Французской революции и наполеоновских войн и, во-вторых, стал одним из путей выхода из кризиса традиционных абсолютных монархий . Вариант этот в отличие от «просвещенного абсолютизма» и «просвещенного деспотизма» был вынужденным . Монархам уже не принадлежала инициатива в проведении преобразований, теперь они шли за событиями, подстраиваясь под них. Правительственный конституционализм, вне всякого сомнения, представлял собой явную уступку монархов новому уровню политического, социально-экономического и духовно-культурного развития общества. В идеологическом плане он являлся своеобразным гибридом концепции «истинной монархии» Вольтера и теории разделения властей Монтескье. Основная цель этой политики - предотвращение новых революционных потрясений, обеспечение социального мира и стабильности в государстве (именно эта цель заявлена как основная в преамбулах в большинстве Конституций), а в конечном итоге - сохранение собственной власти , пусть даже и в урезанном виде. Разница заключалась только в размере этих уступок , а это в свою очередь зависело от конкретной ситуации в данном государстве. Но в любом случае, конституционализм стал реальной альтернативой революционному способу изменений, а с другой стороны, объективно способствовал сохранению монархической формы правления в модернизированном виде и стабилизации, пусть и временной, общественно-политической ситуации в Европе.

Сравнительная таблица Конституций европейских государств эпохи Реставрации

Виталий Юрьевич Захаров: «Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опьй65

сравнительно-исторического анализа. Часть 1»

45 РГАДА. Ф. 1278. Оп. 1. Дело № 9. Л. 18-37 (докладная записка Строганова П. А. Александру I о предполагаемой реформе министерств, май 1802 г.), Л. 64-68 (проект Наказа Совету, в т. ч. рассуждения П. А. Строганова об отличиях коренных и временных государственных постановлений, 1802 г.); № 12-13 (Размышления П. А. Строганова о реформе Сената и докладная записка с проектом этой реформы Александру I (декабрь 1801 г.)); № 14. Л. 56-58 (Таблица структуры власти после предполагаемых административных реформ); № 16. Л. 68-69 (Рассуждения П. А. Строганова о целях создания МВД, 1802 г.); № 17. Л. 52-55 (Разбор анонимного доноса на братьев Зубовых (декабрь 1801 г.), якобы замышлявших новый заговор против Александра I в пользу его матери императрицы Марии Федоровны. Видимо на последовавшую за этим высылку П. А. Зубова из Петербурга повлиял как раз этот донос); № 18. Л. 3-13 (проект секретного рескрипта губернаторам о секретном информировании по поводу злоупотреблений в имениях помещиков по отношению к крестьянам и мнение по этому поводу П. А. Строганова, сент. 1802 г.). № 19. Л. 5-10 (Замечания П. А. Строганова по поводу указа 20 февраля 1803 г. о «вольных хлебопашцах»); № 20 (письма и черновики П. А. Строганова за 1802-17 гг., в т. ч. материалы по биографии П. А. Строганова). № 21. Л. 21-29 об. («Предварительные правила реформы народного просвещения», 26 фев. 1803 г.). № 22. Л. 1-10 («Журнал моих упражнений в Сенате» П. А. Строганова), Л. 106-117 (проект «О плане составления уголовных законов (Кодекса)», 1801-1802 гг.). № 23. Л. 2-8 (проект постановления о

76 Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII в.: из истории общественно-политической

82 Медушевский А. Н. Конституционные проекты в России. // Конституционные проекты в России XVIII -

102 Культурологический подход (или теория локальных цивилизаций ) был разработан в 1920-е - 30-е гг.

130 Шустер Г. Тайные общества, союзы и ордера. Т. 1-2. СПб., 1905-1907; Пыпин А. Н. Русское масонство в

254 К наиболее ярким представителям классической теории западноевропейского абсолютизма можно отнести во французской историографии А. Матьеза и А. Олара, в российской - Н. И. Кареева и Е. В. Тарле, в советской - А. З. Манфреда и В. Г. Ревуненкова. См.: МатьезА. Французская революция. Т. 1-3. М., 1925-1930; ОларА. Политическая история Французской революции. М., 1938; Кареев Н. И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII вв. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества «Старого порядка». СПб., 1908; Он же. История Западной Европы в Новое время. Т. 3. История XVIII века. СПб.,

338 Медушевский А. Н. Указ. соч. С. 187.

<< |
Источник: Виталий Юрьевич Захаров. Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 2017. 2017

Еще по теме Порядок пересмотра Конституции:

  1. Порядок пересмотра конституции
  2. Порядок пересмотра Конституции
  3. Порядок пересмотра Конституции
  4. Порядок пересмотра Конституции
  5. Порядок пересмотра Конституции
  6. Пересмотр Конституции
  7. Глава XIII Пересмотр конституции
  8. Порядок пересмотра судебных актов и полномочия суда вышестоящей инстанции
  9. 76. ПОРЯДОК ВОЗБУЖДЕНИЯ И ПЕРЕСМОТРА ДЕЛА ПО ВНОВЬ ОТКРЫВШИМСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ РЕШЕНИЙ, ОПРЕДЕЛЕНИЙ И ПОСТАНОВЛЕНИЙ, ВСТУПИВШИХ В ЗАКОННУЮ СИЛУ
  10. ♥ Александр, должна ли быть пересмотрена статья Конституции РФ о праве на бесплатную медицинскую помощь, ведь она практически не работает? (Дмитрий)
  11. 47. Принятие Конституции СССР 1977г.Конституция БССР 1978г.
  12. Глава 4. КОНСТИТУЦИЯ - ОСНОВНОЙ ЗАКОН ГОСУДАРСТВА 4.1. Понятие и сущность Конституции
  13. §1.Понятиﺍе, признаки конституции. Сущность конституции
  14. Конституция Гельветической республики была составлена на основе конституций Франции и США и во многом заимствовала идеи Просвещения.
  15. Структура Федеральной Конституции полностью была заимствована из Федеральной Конституции от 12 сентября 1848 г. и состояла из ста двадцати одной статьи
  16. 36.Конституция СССР 1936 г. Конституция БССР 1937 г. Судебная система БССР в 30-е г. 20 в.