Лекция 2. Структура нормы права. Соотношение нормы права и статьи нормативного правового акта

Среди теоретиков государства и права ранее не было (да и сегодня нет) единства во взглядах на структуру нормы права, хотя во многих трудах ученые говорят обычно о трехчленной структуре нормы права, т.е.

Думается, изложенное представление о структуре нормы права должно учитывать сегодня и другие выводы науки. В процессе развития теории государства и права сложились и иные взгляды на структуру правовых норм.

Учеными была выдвинута идея о том, трехчленный состав присущ лишь норме логической^[74]. Высказано предложение отличать от логической нормы норму-предписание, содержащую в зависимости от нормы регулятивной или охранительной гипотезу и диспозицию или гипотезу и санкцию^[75] и т.д.

Так, некоторые процессуалисты стали считать, что выводы науки о трехчленной структуре нормы права предусматривают максимум того, из чего норма может состоять, но надо учитывать и тот минимум, без которого норма утрачивает смысл юридического правила, и таким минимумом для процессуального права является диспозиция. Другие авторы считают, что аномалия трехчленной структуры нормы права связана с отсутствием в ней указаний на то, с наличием (отсутствием) каких именно жизненных ситуаций связано ее действие, т.е. гипотезы^[76]. В общей теории права аналогичный взгляд был высказан А.С. Пиголкиным: «Гипотеза – возможный, но вовсе не необходимый элемент норм положительного регулирования.

Р.В. Шагиева, исследуя процессуально-правовые нормы, сделала вывод, что «имеющиеся представления о структуре правовой нормы не могут быть сведены к одной формуле, которая служила бы образцом при рассмотрении процессуально-правовых норм. Поэтому придется особо определить приемлемую, общетеоретическую конструкцию правовой нормы и на ее основании представить внутреннее строение нормы процессуального права». Она доказала, что многообразие модели внутреннего строения юридических норм свидетельствует о несводимости структуры правовых норм к одной жесткой конструкции составляющих ее и взаимосвязанных элементов, о разнообразии правовых норм в зависимости от внутренней организации их содержания, от особенностей регулируемых ими общественных отношений^[78].

Вывод Р.В. Шагиевой, на наш взгляд, имеет принципиальное значение для юридической науки. Не случайно в последнее время в ходе теоретического исследования норм и правоотношений как средств уголовно-правового регулирования Г.О. Петровым была не только подвергнута сомнению устоявшаяся трехзвенная структура нормы права, но сделана небезуспешная попытка обосновать, что сегодня нормы уголовного права не могут состоять только из гипотезы, диспозиции и санкции. У них должен быть свой «двигатель» – субъект, т.е. в них должен включаться еще и субъект. При этом в числе субъектов уголовно-правовой нормы исследователь назвал общество, правоохранительные органы, преступников и потерпевших^[79].

Думается, что эта точка зрения на структуру нормы права (и не важно, что автор говорит лишь о нормах уголовного права) имеет сегодня важное, если не фундаментальное, значение для теории и практики развития всего современного цивилитарного права. Ведь если сегодня во главу угла «всего сущего права» (а нормы права тем более!) мы ставим права и свободы человека, гражданина или меры и формы свободы индивида, то нам, хотим мы того или не хотим, при анализе структуры нормы права (да и права!) уже никак не обойтись без этого человека, гражданина, индивида.

Более того, если придерживаться концепции рыночного правопонимания (а сегодня она весьма актуальна), то в качестве субъектов в структуре норм права могут выступать разные участники общественных отношений (и не только субъекты, о которых говорит Г.О. Петров). Но при этом нужно иметь в виду и то, что правовая норма часто адресована кругу лиц, определенных видовыми признаками (граждане, родители, супруги, налоговая инспекция, судебный пристав и т.д.). В отличие от распоряжения, адресованного точно обозначенным субъектам и действующего до его исполнения (решения о строительстве здания, о передаче точно определенного имущества, о выплате премии, об увольнении и т.п.), норма права не исчерпывается исполнением. Она обращена в будущее в том смысле, что рассчитана не только на данный, наличный случай, но и на вид, неопределенное число определенных в общей форме случаев и отношений (заключение договора, передача имущества, вступление в брак, рождение ребенка и т.д.) и реализуется каждый раз, когда возникают предусмотренные ею обстоятельства и ситуации.

Применительно к процессуальным нормам, как показала Р.В. Шагиева, субъект здесь крайне важен. Он характеризуется многими специфическими чертами и моментами. В частности, процессуальное состояние может быть связано и с естественными свойствами неодушевленных предметов. Опираясь на естественные свойства вещей, законодатель строит нормирование связанного с этими вещами поведения субъектов. К таким состояниям относится хранение вещественных источников доказательств и различных предметов, ценностей, денег. Аналогичное состояние возникает и в связи с избранием меры пресечения в виде залога: залог в денежном выражении или в виде ценностей вносится в депозит суда обвиняемым, подозреваемым или другим лицом и хранится судом, пока не отпадет надобность в этой мере пресечения.

Такой возможный элемент процессуально-правовой нормы, как указание на субъекта, часто фигурирует в законодательстве потому, что процессуальные нормы почти всегда рассчитаны не на любых, а лишь на определенных лиц (субъектов), которые могут оказаться в сфере юридического процесса. Это суд, избранный в порядке, установленном законом, прокурор, следователь, арбитраж, комиссия по трудовым спорам, администрация учреждения (предприятия, организации) и т.д. Однако это касается и участников процесса (например, лица, владеющего языками, знание которых необходимо по делу, и назначенного органом дознания, следователем, прокурором в качестве переводчика). Причем большинство процессуальных норм адресованы не к каждому, а лишь ко вполне определенному участнику регулируемых ими общественных отношений (скажем, суду, истцу, ответчику, защитнику и т.д.), и потому указание в них на субъектный состав часто бывает совершенно необходимым. Содержанием субъектного состава процессуальных норм выступает обычно описание качества субъекта, приобретенного им в силу рождения или производного от каких-либо действий (гражданство, брак, нетрудоспособность, стаж, родство, специальность и т.д.).

Известно, что в силу специфики деятельности те или иные лица не могут (а подчас и не хотят) реализовать свои процессуальные права и обязанности без вмешательства специально на то уполномоченных представителей власти, без проявления их властных полномочий. Так, лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, вовлекается в уголовный процесс лишь после того, как лицо, производящее дознание, следователь и судья вынесут постановление о признании его потерпевшим. Все это сказывается на структуре процессуальных норм, предполагая необходимость четкого указания на их субъектный состав.

Следует отметить, что указания на адресатов уголовно-правовой нормы иногда формулируются не только в положительной, но и в негативной форме.

Большую роль в определении субъектного состава играют институты отвода, замены ненадлежащей стороны (в гражданском процессе) и т.д. Не очень часто в процессуальном законодательстве встречается указание на непосредственную цель процессуальных действий. Например, известно, что следственный эксперимент проводится «в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для дела».

Такова общая характеристика структуры процессуальных норм. Сами эти нормы представляют собой определенные системы установленных (санкционированных) и обеспеченных государством общеобязательных правил и связанных с ними общих велений, призванных в своем единстве регулировать отдельные отношения сообразно с материально-обусловленной волей и социальными целями новой исторической общности людей – народа. Здесь под отдельными отношениями имеются в виду правоустановительное и обеспечительное отношения, регулируемые соответственно диспозицией и санкцией процессуальной нормы, под общими же велениями – возможные, а при определенных условиях даже необходимые указания самой процессуальной нормы на ее цель, субъектный состав и жизненные ситуации, при которых она приводится в действие^[80].

Значит, субъекты в современных условиях необходимо включать в структуру любой нормы права или во всяком случае их необходимо всегда иметь в виду, рассматривать, вводить в действие и т.д., а не отрицать их или делать вид, что их просто нет. Причем в каждой норме, ситуации и т.д. субъект будет свой, со своим набором черт, прав, обязанностей, линией поведения и пр. Субъект – важнейший элемент нормы права.

А как же быть в этом случае с другими звеньями нормы права? С теми же гипотезой, диспозицией и санкцией?

Думается, что без них мы никогда не получим полнокровной нормы.

Так, гипотеза, как и прежде, выступает как часть нормы, указывающая на жизненные обстоятельства (юридические события, факты), наступление которых повлечет «включение» действия той или иной правовой нормы. Ими могут быть события (например, сильное наводнение), конкретный результат действия (сдача рукописи в издательство), возрастной факт (в 60 лет у мужчин появляется возможность ставить вопрос о назначении пенсии), время, место и т.п. Гипотезы в этом случае будут либо простыми (одно условие, одно обстоятельство), либо сложными (несколько обстоятельств, необходимых для действия нормы).

Примером простой гипотезы может служить ч. 2 ст. 945 ГК РФ, которая устанавливает, что «при заключении договора личного страхования страховщик вправе провести обследование страхуемого лица для оценки физического состояния его здоровья». Здесь простая гипотеза, поскольку она содержит одно условие – «при заключении договора личного страхования».

Примером сложной гипотезы может служить ст. 130 СК РФ, где сказано: «не требуется согласие родителей ребенка на его усыновление в случаях, если они: неизвестны или признаны судом безвестно отсутствующими; признаны судом недееспособными; лишены судом родительских прав; по причинам, признанным судом неуважительными, более шести месяцев не проживают совместно с ребенком и уклоняются от его воспитания и содержания». Здесь гипотеза связывает действие нормы с наличием двух или более условий.

Разновидностью сложной гипотезы является альтернативная гипотеза. Однако ее отличие от сложной гипотезы состоит в том, что здесь для вступления нормы в действие достаточно одного из перечисленных в ней фактических обстоятельств. Например, в ст. 31 СК РФ указано: «муж не вправе без согласия жены возбудить дело о расторжении брака во время беременности жены и (или) в течение одного года после рождения ребенка». Здесь, чтобы отказать лицу в возбуждении дела о расторжении брака, достаточно одного обстоятельства из указанных двух в статье.

В качестве другого критерия для классификации гипотез часто называют форму их выражения. По этому критерию они делятся на абстрактные и казустические.

Абстрактная гипотеза, указывая на условия действия нормы, ставит во главу угла их общие родовые признаки. Абстрагируясь от частного, она вместе с тем связывает реализацию нормы с наступлением конкретных отношений определенного вида.

Пример абстрактной гипотезы изложен в ст. 130 УК РФ, которая содержит запрет совершать преступление, состоящее в оскорблении, т.е. унижении чести и достоинства другого лица, выраженном в неприличной форме, и определяет наказание за его нарушение. Гипотеза этой нормы абстрактна, и это выражается в том, что она не указывает на конкретные формы и способы унижения чести и достоинства другого лица, которое может быть совершено и в устной, и в письменной форме, и в присутствие или даже в отсутствие потерпевшего и т.п.

Казустическая гипотеза связывает реализацию нормы права с отдельными, частными случаями, которые трудно или невозможно отразить с помощью абстрактной гипотезы. Например, гипотеза нормы уголовного права предусматривает вступление этой нормы в действие при наличии состава преступления, состоящего в надругательстве над могилой или в похищении находящихся в могиле предметов. Здесь гипотеза предполагает отдельные, редко встречающиеся в судебной практике случаи.

Диспозиция в этом случае – это «корневая» часть нормы права, содержащая само правило поведения, которому должны следовать субъекты регулируемого данной нормой отношения. В диспозиции чаще всего будут указываться права и обязанности вышеназванных субъектов, содержаться предписания (указания), как должны действовать те, кто будет подпадать под него, т.е. здесь будет даваться эталон желательного поведения.

В юридической литературе отмечается, что диспозиция нормы права может устанавливать два вида отношений: управомочивающий и обязывающий. Управомочивающая диспозиция устанавливает правовое положение лица, в рамках которого оно может действовать по своему усмотрению. Эти диспозиции характерны для норм гражданского, предпринимательского, таможенного права и др.

Например, ч. 1 ст. 159 Таможенного кодекса РФ гласит: «таможенный брокер вправе от собственного имени совершать любые операции по таможенному оформлению и выполнять другие посреднические функции в области таможенного дела за счет и по поручению представляемого лица».

Обязывающая диспозиция характерна для норм административного, уголовного и того же таможенного права. Так, значительная часть норм, регулирующих те же таможенные отношения, имеет обязывающие диспозиции, в которых содержится приказ на совершение определенных действий или запрет, предостерегающий лицо от совершения конкретных действий.

Например, в ч. 1 ст. 131 ТК РФ предписывается: «никто не вправе пользоваться и распоряжаться товарами и транспортными средствами, в отношении которых таможенное оформление не завершено».

В то же время некоторые ученые (например, Л.А. Морозова) исходя из степени определенности диспозиций делят последние на определенные, относительно определенные и бланкетные^[81].

В определенных диспозициях довольно четко определяются правила поведения субъектов. В ст. 58 Конституции РФ сказано: «каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам». Здесь диспозиция достаточно определенна.

Относительно определенные диспозиции, устанавливая правило поведения, дают возможность уточнить его в каждом конкретном случае в пределах нормы. Например, ст. 503 ГК РФ позволяет покупателю, которому продан товар ненадлежащего качества, если его недостатки не были оговорены продавцом, по своему выбору потребовать: замены некачественного товара; разумного уменьшения покупной цены; незамедлительного безвозмездного устранения недостатков товара; возмещения расходов на устранение его недостатков. Иными словами, здесь покупателю дается право выбрать в рамках статьи ГК РФ один из указанных вариантов действий.

Бланкетные диспозиции нормы права отсылают к правилу поведения, которое содержится или может содержаться в другом акте. Например, в ст. 47 Конституции РФ, где говорится о том, что «обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных заседателей», содержится отсылка к федеральному закону («в случаях предусмотренных федеральным законом»).

Санкция будет определять здесь вид и меру последствий, наступающих в результате соблюдения или несоблюдения диспозиции. С санкцией нормы права связываются прежде всего вид и мера принуждения, применяемого к субъектам – нарушителям данной нормы. Однако есть определенное число санкций, предусматривающих положительный результат (получение премии, благодарности, награды) за совершение каких-либо особых, значительных действий в соответствии с предписанием правовой нормы.

При этом санкция будет также выступать как предусматривающая прежде всего вид и меру принудительных мер, отрицательных, нежелательных для субъекта последствий.

В санкциях предусматриваются самые разные возможности: лишение субъекта определенных материальных ценностей (конфискация имущества); лишение субъекта (физического или юридического) принадлежащих ему благ или непредоставление тех благ, которыми пользуются другие субъекты права (тюремное заключение, запрещение выпуска нестандартной продукции, перевод в особый режим кредитования и т.п.); умаление чести и достоинства субъекта (объявление выговора, увольнение со службы); признание недействительным актов субъекта (физического или юридического), направленных на достижение определенных юридических результатов (признание сделки недействительной, отмена принятого в нарушение компетенции правового акта и т.п.).

С учетом отраслевой принадлежности санкции обычно делятся на: уголовно-правовые, административно-правовые, дисциплинарно-правовые, гражданско-правовые.

К уголовно-правовым санкциям относятся, например: лишение свободы на определенный срок и другие виды наказания, предусмотренные УК РФ; конфискация имущества; лишение права занимать определенные должности; штраф и др.

Они применяются только судом к лицам, совершившим преступление.

Административно-правовые санкции предусматривают штраф; конфискацию предмета, явившегося орудием правонарушения; лишение специального права (например, управления транспортными средствами, охоты); исправительные работы; административный арест и др. Они могут применяться административными органами и судом к лицам, совершившим административные правонарушения.

К дисциплинарно-правовым санкциям относят: замечание, выговор, перевод на нижеоплачиваемую работу, смещение на низшую должность и другие взыскания, предусмотренные трудовым законодательством Российской Федерации. Они применяются администрацией предприятия, учреждения, организации за нарушение трудовой дисциплины.

К гражданско-правовым санкциям относят санкции в виде возмещения правонарушителем причиненного имущественного вреда (изъятия имущества из чужого незаконного владения, возмещение убытков, принудительное выполнение невыполненной обязанности и т.п.) или в виде взыскания с виновного в нарушении договорных обязательств неустойки (штрафа, пени и др.).

Соответствующие санкции присущи также нормам, относящимся и к другим отраслям права.

По характеру неблагоприятных для правонарушителя последствий санкции делятся на правовосстановительные (возместительные) и штрафные (карательные). К первым относятся: санкции гражданского, финансового, трудового, процессуального права, ко вторым – уголовного и административного права. В зависимости от степени определенности санкции юридических норм делятся на определенные, относительно определенные и альтернативные.

Определенные санкции точно указывают меру правового воздействия, которая должна быть применена в случае нарушения данной нормы. Например, в ч. 2 ст. 122 УК РФ определенно сказано: «заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, – наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».

Относительно определенные санкции устанавливают низший и высший или только высший пределы меры государственного воздействия на правонарушителя. Например, в ч. 1 ст. 126 УК РФ записано: «похищение человека – наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет».

Альтернативные санкции позволяют правоприменителю выбрать из двух или нескольких возможных вариантов меры правового воздействия какой-то один – наиболее приемлемый. Например, ч. 2 ст. 235 УК РФ предусматривает: «незаконное занятие частной медицинской практикой… повлекшее по неосторожности смерть человека – наказывается ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на тот же срок». Иными словами, здесь записана альтернативная санкция.

Иногда ученые санкцию ошибочно отождествляют с юридической ответственностью. Однако санкция – это элемент правовой нормы, реализуемый лишь при правонарушении. Он существует всегда, а ответственность наступает лишь при реальном нарушении этой нормы. Санкция как бы предваряет ответственность, предусматривая заранее, указывая правоприменительным органам вид и объем ответственности, которые можно применить к субъекту (гражданину) за совершенное им правонарушение. В свою очередь субъекту-правонарушителю санкция указывает методы, к которым могут прибегать соответствующие органы государства, порядок, предел мер взыскания, принудительные и карательные методы воздействия. Общепризнано, что санкции являются юридической основой всех видов ответственности.

Становится очевидным, что логическая структура нормы имеет большое значение для совершенствования практики применения правовых норм. Системность права, неразрывная связь и согласованность норм, «элементы» которых содержатся в различных нормативных актах (или статьях, разделах закона), требуют при решении любого юридического дела тщательно изучить все те положения законодательства, которые связаны с применяемым правоположением. Определенным достоинством изложенной элементной схемы как раз и является то, что эта схема побуждает ученых-юристов, практических работников не только к всестороннему анализу нормативного материала во всем его объеме, к определению условий применения правовой нормы, ее содержания, последствий ее нарушения, но и к анализу проблем субъекта, человека, гражданина и др. в сегодняшнем, демократическом обществе, его прав и свобод, к защите этих прав и свобод, их выдвижению и т.д. Такой ориентации не дает ни двух- и ни трехэлементная схема, отгораживающая некой стеной право, права и свободы от человека, гражданина, индивида.

Права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации, согласно ст. 2 Конституции РФ, признаются высшей ценностью. Тогда получается, что эту высшую ценность субъекта (человека, гражданина) нельзя игнорировать в структуре нормы права как в исходном элементе права, а ее надо ставить на первое место в сравнении со всеми прочими элементами этой нормы.

При этом права и свободы человека и гражданина и их меры важно учитывать и в комплексном исследовании соотношения нормы права и статьи нормативного правового акта, т.е. внутренней и внешней формы права. Однако очень редко встречаются такие статьи нормативных актов, которые содержат в себе все составные части нормы права (скажем, гипотезу, диспозицию, санкцию). Чаще всего встречаются статьи, в которых содержатся диспозиция и санкция, а гипотеза должна либо подразумеваться, либо содержаться в другой статье. Точно также может оказаться, что диспозиция содержится в одной статье, санкция – в другой, субъект – в третьей.

Например, в ст. 149 УПК РФ говорится, что «при предъявлении обвинения следователь обязан разъяснить обвиняемому его права, предусмотренные законом, о чем делается отметка на постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, которая удостоверяется подписью обвиняемого».

В этой статье есть субъект – «обвиняемый», «его права», гипотеза – «при предъявлении обвинения (обстоятельства)», есть диспозиция – правило: «обязан разъяснить права и сделать отметку в постановлении». Однако отсутствует санкция, которая содержится в ст.ст. 213–214 УПК РФ: когда прокурор, утверждая обвинительное заключение, обнаружит, что не выполнены требования указанной статьи, он не утвердит данное заключение, а, возвратив следователю, заставит последнего устранить это нарушение. Возврат дела на доследование и есть санкция.

Итак, в процессе правотворчества выработалась практика изложения норм права в статьях нормативных правовых актов, состоящая в его многовариантности. Иными словами, одна статья нормативного правового акта соответствует одной норме права (статья и норма совпадают), т.е. в одной статье имеются, скажем, гипотеза, диспозиция, санкция. Подобное изложение правовой нормы встречается редко; одна статья нормативного правового акта содержит только одну часть нормы права, например диспозицию; одна статья нормативного правового акта содержит несколько норм права; одна статья нормативного правового акта содержит две части нормы права, например гипотезу и санкцию (или гипотезу и диспозицию).

Наиболее распространен вариант изложения норм права, когда одна норма располагается в нескольких статьях нормативного правового акта и даже в нескольких нормативных правовых актах (например, гипотеза – в одном, диспозиция – в другом, санкция – в третьем нормативном правовом и т.д.).

Еще раз приходится констатировать, что это связано с требованиями (правилами) законодательной техники, предполагающими краткость и компактность издания нормативного правового акта. В противном случае, например, действующие кодексы (уголовный, гражданский и др.) превратились бы из удобных для использования компактных изданий в пухлые, неподъемные тома, которыми было бы очень сложно пользоваться.