<<
>>

3.1. Социальное отрицание государственных институтов в переходный период

Выявление общих закономерностей немыслимо без исследования вопросов соотношения отрицания и преемственности государственно-правовых институтов на фоне создания новых. Названные явления выступают тремя сторонами одного и того же процесса переходного развития.

Любой переходный процесс не ставит дилеммы: изменение существующего строя или разрыв с ним. Подлинные глубокие преобразования сочетают в себе и трансформацию институтов государства, и определенный разрыв с прежней государственной практикой.

По нашему мнению, суть социального отрицания удачно выражена в работах Ю.А. Харина: "отрицание – процесс перехода явления в свою противоположность вследствие внутренней его противоречивости"[75]. Переход к новому качеству сопряжен с коренной ломкой старой качественной основы государства и права. В марксистской литературе при характеристике данного процесса было принято пользоваться термином "слом".

К выводу о сломе буржуазной государственной машины К.

Маркс пришел на основе изучения опыта европейских революций 1848 г. В работе "18 брюмера Луи Бонапарта" он писал: "Все перевороты усовершенствовали эту машину, вместо того, чтобы сломать ее". Старый государственный аппарат, по мнению К. Маркса, не приспособлен для выполнения новых задач: проведения социально-экономических преобразований в целях создания нового общественного строя.

Точка зрения К. Маркса была поддержана В. Барбером, который утверждал, что "перенос технологии иногда срабатывает, перенос институтов – никогда… Такой вывод, который дает нам теория от Монтескье и Руссо до Медисона и Токвиля".

В отечественной философской и юридической науке подобный подход господствовал вплоть до 1970-х гг. В 1940-50-е годы вопросы преемственности государственно-правовых институтов в условиях перехода находились как бы вне поля зрения.

В.И. Лисовский полагал, что "при смене одного исторического типа государства другим правопреемства нет, поскольку государство нового исторического типа, свергнув прежний строй, создает свой государственный аппарат". В.П. Морозов в середине 1960-х гг. утверждал: "советское право, как юридическое учреждение в принципе не знает преемственности". Наконец, А.И. Денисов писал уже в начале семидесятых годов: "Советское государство никак не связано с формами и традициями старого государства".

Следует подчеркнуть, что слово "слом" в рассматриваемом теоретическом контексте следует признать неудачным, как не отвечающее природе явления социального отрицания. Освобождение общества от отживших организационных форм, по мнению Б.М. Кедрова, не представляет собой "полное отбрасывание, уничтожение, зачеркивание старого – это метафизика"[76]. Действительно, такое отрицание совсем исключало бы развитие. Тесная связь между старым и новым состояниями государства и права подтверждается уже тем, что, во-первых, новое не всегда рождается из старого, а во-вторых, при исследовании социальной преемственности обнаруживаются неуничтожимые и нерастворяемые в новых условиях элементы старого строя.

Ориентация на слом, как полный демонтаж прежней системы отношений, никогда не может быть достижима в практических образцах и любая попытка осуществления такой ориентации чрезвычайно опасна.

Социальное отрицание, с диалектической точки зрения, представляет собой неразрывное единство двух начал – разрушительного и созидательного. Развитие государства и права не обходится без отрицания отживших и установления новых государственно-правовых порядков, поэтому отрицание, преемственность и создание новой социальной системы – является единовременным и взаимосвязанным процессом. Место отрицаемого социального объекта занимает новый по своему характеру (например, монархический институт главы государства заменяется президентским, унитарная форма государственного устройства конфедеративной, авторитарный порядок управления вытесняется демократическим и т.д.).

Происходит это в определенных хронологических рамках, называемых переходным периодом. Внутри этого периода развитие государства и права не приостанавливается, а продолжается вплоть до завершения формирования нового строя.

Таким образом, социальное отрицание не есть гибель старого, оно лишь опосредует переход явления в свою противоположность, тем самым отрицание обладает положительным содержанием.

Формы социального отрицания могут быть разными. Пользуясь различными критериями, можно выделить следующие из них:

- революционные (осуществляемые в ходе политической революции либо переворота) и эволюционные;

- явочные и законодательные;

- осуществляемые по инициативе и силами населения либо по инициативе и силами органов переходной власти;

- начинающиеся с захвата центральной власти либо начинающиеся на местах, развиваясь и охватывая со временем все звенья государственного аппарата.

Важно отметить: при осуществлении преобразований по инициативе центральной власти, осознающей необходимость перехода и не допускающей перерастания кризиса в массовые волнения, возможность использования мирных форм социального отрицания наиболее высока. В обратном случае и при сопротивлении центральной власти назревшим изменениям процесс социального отрицания будет резким и насильственным.

Явочная форма социального отрицания характерна для первоначального этапа осуществления преобразований переходности ввиду отсутствия необходимой правовой регламентации процесса замены старых органов государственной власти новыми. Явочным порядком ликвидируются отдельные звенья прежнего государственного аппарата, обновляется его кадровый состав. Здесь же возможно создание без какой-либо правовой основы параллельных центров власти и управления (так было в пору двоевластия 1917 г. в России с учреждением Советов).

Революционная, явочная форма отрицания, к тому же осуществляемая "сверху", не может быть признана предпочтительной даже на том основании, что представляет собой более быстрое и интенсивное развитие по сравнению с эволюционной формой.

Чем насильственнее будет происходить отрицание, тем более напряженным будет переход. Насильственный путь не считается с тем, что упраздняемые им институты еще далеко не исчерпали себя, а внедряемые не имеют достаточных условий для возникновения и эффективного функционирования.

В научной литературе высказывались возражения против переоценки эволюционной, мирной формы социального отрицания. Так, В.Е. Чиркин писал: "Мирному способу присущи определенные отрицательные моменты. Во-первых, использование старых органов для завоевания государственной власти и осуществление в старых формах новой, социально отличной от предшествующей государственной власти ведет к несоответствию старой формы и нового содержания. Новое содержание сковывают прежние формы, которые тормозят проведение даже неотложных преобразований. Во-вторых, мирное возникновение переходной формы государства, сохранение прежних кадров государственного аппарата может иногда означать, что новая сила не вырвала до конца политическую власть у противника"[77]. Но если учесть, что переходный процесс возникает в силу объективных условий, то следует признать, что указанные "отрицательные моменты" мирного, эволюционного пути имеют непродолжительный характер.

Отметим и устойчивую тенденцию последних десятилетий ХХ века на использование более "мягких" форм социального отрицания в переходный период. Причем отмеченная тенденция не имеет какой-либо узко-географической прописки. Один из оптимальных вариантов эволюционного отрицания связан с китайским опытом преобразований. На протяжении достаточно длительного периода времени в Китае коренным образом изменились основы экономических отношений при сохранении основ прежнего политического режима. Это позволило провести глубокие экономические преобразования в условиях политической стабильности.

Любопытен опыт смены государственного строя Испании. Когда в 1945 г. диктатура Франко переживала серьезный идеологический кризис, был проведен всенародный плебисцит, результаты которого диктатор публично пообещал уважать.

Так Испания превратилась в монархию без монарха на следующие тридцать лет вплоть до физического ухода Франко в 1975 г. Переходный период, таким образом, тоже не был отмечен гражданской войной либо иными катастрофическими социальными последствиями.

Показательна в данной связи и серия так называемых "бархатных" революций, осуществленная на территории бывшего СССР и социалистических стран Восточной Европы. Практически все указанные "коммунистические" режимы разрушались изнутри без насильственных политических революций. Ги Сорман, Дж. Бреслауэр, М. Малия и другие советологи признавали, что представляемая ими наука оказалась не в состоянии объяснить и предсказать падение европейских коммунистических режимов. С.С. Алексеев писал, что "ликвидация единой системы Советов произошла как бы сама собой, без каких либо потрясений"[78]. Это стало возможным благодаря стремительной деградации и разложению прежней политической системы. Процесс реформирования СССР, известный в мире под названием "перестройка", был во многом вынужденной попыткой сохранить строй в неизменности. Но к концу 1980-х гг. было уже очевидно, что частичная либерализация коммунистических режимов стремительно переросла в стихийную демократизацию. Стало ясно, что прежние режимы исчерпали возможности демократического реформирования. Как заметил А.И. Ковлер, "очевидная неспособность к самодемократизации вызывала их саморазрушение"[79].

Истории известны множество аналогов подобному варианту социального отрицания. Переходный процесс в России в начале ХХ века начинался с разложения, а затем падения центральной власти. Центральный аппарат власти вырождался и политически, и физически. Для этого этапа переходного процесса характерна правительственная "чехарда", беспомощность в попытках исправить положение, тотальная коррупция и моральное разложение под общим названием "распутинщина". Веками раньше по той же причине погибла афинская демократия, которая к моменту македонского нашествия, была уже внутренне разложена из-за беспредельного воровства и беспечности своих правителей.

Подорванный процессами внутреннего разложения режим способен разрушиться от повода, который при других обстоятельствах можно было бы счесть незначительным.

Так, например, средством осуществления первого этапа демократизации социалистических стран была гласность. Известная степень гласности привела к тому, что социалистическая система в странах Восточной Европы и СССР просто не выдержала правды о себе. Мировая история знает немало подобных случаев. В Эфиопии военно-революционному правительству удалось сместить императора лишь после того, как были обнародованы свидетельства грабежа национальных богатств в годы ужасного голода. Такова роль идеологического фактора в социальном отрицании.

В процессе социального отрицания осуществляются следующие мероприятия: роспуск и упразднение прежних властных структур, смещение со своих постов прежних должностных лиц, отмена прежнего устаревшего законодательства, преодоление ранее господствовавшей идеологии и нежелательных стереотипов общественного осознания и поведения, подавление сопротивления оппозиционных сил, вытеснение прежнего экономического уклада и др.

Ф. Энгельс сформулировал весьма важное положение относительно способов отрицания, который, по его мнению, "зависит от особой природы каждого отдельного случая"[80]. Данное обстоятельство определяет логику социального отрицания. Ю.А. Хариным также отмечалось, что "каждое явление имеет свой собственный способ отрицания, зависящий от природы этого явления"[81]. Разумеется, от субъективного фактора тоже многое зависит в оценке выбора средств отрицания. Здесь кроется одна из причин, объясняющая, почему одни государства успешно преобразуются в желаемую модель, в то время как другие – нет.

Рядом западных ученых предпринималась попытка обнаружения закономерности: какие государственные формы наиболее расположены к распаду и разрушению. Соответствующие исследования проводили Х. Линц, А. Степан, С. Мэйнвэринг, М. Шугарт и другие.

Х. Линц и А. Степан установили, что в XX веке было две основные волны падений демократических режимов, между двумя мировыми войнами и в 1960-х гг. Первая волна затронула главным образом парламентские режимы, но ни одного действительно президентского, вторая же – в основном (но не исключительно) президентские. М. Шугарт подсчитал, что в течение XX века потерпели крах 12 президентских режимов и 21 парламентский режим, а также 6 режимов других смешанных форм. Таким образом, данные исследования подтверждают более высокую устойчивость при социальном отрицании президентских режимов по сравнению с парламентскими. Предложенные названными авторами и С. Мэйнвэрингом методы подсчета успешных демократий не учитывают по вполне объективным причинам современные президентские режимы (ведь эти режимы в настоящее время являются функционирующими), а между тем эти режимы могут оказаться успешными в долгосрочном плане. Следовательно, президентские режимы имеют больше достоинств в плане разрешения социальных конфликтов переходности, и их вполне можно отнести к факторам устойчивого развития.

Социальное отрицание учитывает дифференциацию государственных органов по их значению, месту и роли в осуществлении государственной власти. Поэтому и отрицаются они по-разному. В.М. Лесной полагал, что звенья, осуществляющие "непосредственное социальное насилие ломаются быстрее (армия, полиция, спецслужбы)"[82]. Российский опыт по первоочередному упразднению жандармерии, тайной полиции, военно-дипломатической службы и старой армии в 1917 г., Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР в 1991 г. не является исключительным. С сожалением приходится констатировать, что отрицание в сфере структуры и деятельности государственного аппарата, как правило, предшествует отрицанию в других сферах, в том числе правовой. Для того чтобы процесс социального отрицания носил правовой характер, необходима его предварительная юридическая регламентация, которая возможна в условиях мирной, эволюционной формы отрицания.

В духовной сфере уровень преемственности крайне низок – от старой официальной идеологии решительно отказываются. Данный феномен Н. Неновски прокомментировал таким образом: "В действительности передаются лишь предметы, знаки, а не мысли и идеи"[83]. Эту точку зрения поддерживал его венгерский коллега правовед Л. Живкович: "Мысли и идеи не существуют самостоятельно (объективно), вне их субъектов, все их носителей. Для того, чтобы передать их, необходимо снова найти их носителя, необходимо наличие социальной потребности в этих мыслях. Только тогда предметы "заговорят" на своем первоначальном языке"[84]. Велика интенсивность социального отрицания и в области процедуры деятельности органов государственной власти, здесь немедленно возникают серьезные сбои.

Нетерпимость складывающегося нового строя к оппозиционным силам проявляется, в частности, в запрете ее легального существования. Декретами Советской власти в 1917-1918 гг. были распущены Учредительное собрание, ряд оппозиционных политических партий (в их числе: первой была запрещена партия кадетов 28 ноября 1918 г., затем партии эсеров, меньшевиков и пр.).

В ноябре 1991 г. очередной цикл российской переходности сопровождался запретом теперь уже самой КПСС, которая к тому времени сама превратилась в оппозиционную. В 1992 г. Конституционный суд РФ почти полгода рассматривал так называемое дело КПСС, суть которого сводилась к проверке конституционности Указа Президента России от 6 ноября 1991 г. о прекращении деятельности руководящих структур КПСС и КП РСФСР. Конституционный суд пришел к выводу, что указанные структуры действительно "присвоили государственно-властные полномочия и активно их реализовывали, препятствуя нормальной деятельности конституционных органов государства"[85]. В ноябре 1992 г. был запрещен так называемый Фронт национального спасения, а в октябре 1993 г. была приостановлена деятельность всех оппозиционных партий, кроме коммунистической и либерально-демократической, вскоре были распущены также Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР в соответствии с Указом Президента России № 1400[86].

В процессе социального отрицания оппозиционных складывающемуся строю сил зачастую используются меры, ограничивающие гражданские, политические, наконец, личные права и свободы представителей оппозиции (индивидов и целых социальных слоев населения). Например, статьей 23 Конституции РСФСР 1918 г. было установлено преимущество в нормах представительства при выборах в Советы для рабочего класса, а отдельные категории населения лишались прав, которые, как было сказано в тексте Конституции, "используются ими в ущерб интересам социалистической революции"[87]. Подобный опыт использовался в 1989 г. при выборах народных депутатов СССР, когда свободные выборы обременялись надуманными 750 местами для общественных организаций, при фактическом отсутствии последних, 100 мест в советском парламенте получили кандидаты от Коммунистической партии Советского Союза.

Своеобразно проявление процесса социального отрицания при обновлении кадров, персонального состава органов государственной власти. Неизбежно в переходный период осуществляется "чистка" аппарата власти от прежнего состава высшей администрации и фигур, ассоциируемых с прежним режимом. Здесь проявляется любопытная закономерность – если на первоначальном этапе перехода осуществляется массовое смещение чиновников с занимаемых постов и высвобождение из государственного аппарата старых управленцев, то на последующих этапах происходит заметное возвращение части указанных лиц в аппарат власти. После падения фашистских режимов в Западной Европе и коммунистических режимов в Восточной Европе и СССР ожидалось быстрое очищение государственного механизма, но этот процесс потребовал длительного времени. В республиках бывшего СССР (Грузии, Азербайджане и Литве) на прежние высшие политические посты в государстве в 1992-1995 гг. вернулись их прежние обладатели.

В Болгарии, Чехии, Албании, Румынии, Германии проходили судебные процессы над бывшими руководителями коммунистических партий, рассматривались вопросы о поголовной ответственности коммунистов, но парламенты этих стран отвергали подобные предложения. В период денацификации и дефашизации в послевоенных Италии и Германии короткое время существовал общий запрет лицам, запятнавшим себя сотрудничеством с прежним режимом, но подобное мероприятие немедленно отозвалось дисфункцией государственного управления, так как из аппарата ушли опытные профессионалы.

Уход старого партийно-государственного аппарата с политической сцены не равнозначен исчезновению данной социальной группы. Определенная ее часть переходит в экономическую элиту, другая возвращается в структуры власти, сменив политическую ориентацию. Отсюда напрашиваются следующие выводы: 1) тотальное высвобождение старых специалистов аппарата государства со своих должностей чревато серьезным ослаблением управляемости общественными делами. Это обстоятельство характеризует диалектическое соотношение социального отрицания и преемственности, которое никогда не было однопорядковым процессом; 2) сохранение в государственном аппарате прежних специалистов, приспособившихся к новым условиям управления и сменивших политические взгляды, означает, что старый аппарат все-таки отрицается как система. В любом случае сохранившиеся отдельные элементы прежней системы подвергаются коренному изменению социального и духовного содержания, меняются направления, процедуры и методы их деятельности.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. Что представляет собой социальное отрицание применительно к условиям переходного периода?

2. Назовите те элементы переходного государства, которые закономерно подвергаются демонтажу.

3. Назовите те элементы переходного государства, которые, на ваш взгляд, необходимо сохранять в самые радикальные моменты переходного периода.

<< | >>
Источник: Сорокин В.В.. Теория государства и права переходного периода: Учебник. 2008

Еще по теме 3.1. Социальное отрицание государственных институтов в переходный период:

  1. О преемственности государственных институтов в переходный период.
  2. 3.3. Строительство новых государственных институтов в переходный период
  3. 3.2. Преемственность государственных институтов в переходный период
  4. К вопросу о «переходном периоде от переходного периода к переходному периоду», или минусы условной периодизации.
  5. О методологических основах изучения государственности переходного периода.
  6. Глава 2 ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА В СУБЪЕКТАХ РФ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
  7. РУМЯНЦЕВ Павел Александрович. РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА В СУБЪЕКТАХ РФ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 1990-х - ПЕРВОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ 2000-х гг. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук. 2016, 2016
  8. Определение понятия «государство переходного периода».
  9. ТЕОРИЯ ПРАВА ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА ГЛАВА 5. ПРАВОВАЯ СИСТЕМА СТАБИЛЬНОГО ПЕРИОДА
  10. ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА ГЛАВА 1. ПЕРЕХОДНое ГОСУдАРСТВо: Понятие, сущность
  11. 4.1. Понятие переходного периода
  12. О роли государства в переходный период.
  13. Структура учебника по курсу «Теория государства и права переходного периода»