<<
>>

Глава восемнадцатая ТОЛКОВАНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ

Уяснение и разъяснение правовых норм. Способы тол­кования. Субъекты толкования. Виды толкования. Офици­альное и неофициальное толкование. Нормативное и казу­альное толкование. Толкование при коллизии правовых норм.

При правоприменении на стадии выбора правовой нормы, как об этом упоминалось выше, особенно актуальным становится уяс­нение смысла и содержания этой правовой нормы. Иначе ее мож­но применить ошибочно со всеми вытекающими отсюда печальны­ми социальными последствиями: наказать невиновного, осуще­ствив так называемое объективное вменение, освободить от ответ­ственности преступника, разрушить сложившиеся имущественные

отношения и т.п.

И наоборот, точный выбор правовой нормы по ее смыслу и со­держанию, ее властное (в необходимых случаях) применение ведет к упорядочению соответствующих общественных отношений к их необратимому развитию. А сколько логических схваток бушует вокруг тех или иных конкретных обстоятельств правоприменения, сколько эрудиции, претензий на логическое и юридическое знание бросают участники конкретного правоприменения в спор о смысле и содержании той или иной правовой нормы! Вот почему теория права традиционно выделяет из темы правоприменения тему «Тол­кование правовых норм», чтобы спокойно, основательно разобраться в этом важнейшем юридическом действе и прежде всего ответить на два вопроса: что такое толкование правовых норм и почему воз­никает сама необходимость в такой юридической деятельности?

Толкование правовых норм раскрывается как деятельность го­сударственных органов, общественных организаций, должностных лиц, граждан по уяснению и разъяснению смысла и содержания

правовых норм.

И тот, кто применяет правовую норму, и тот, в отношении ко­торого применяется эта норма, должны убедиться, что ее смысл и содержание именно таковы, какими их определил законодатель.

521

Поэтому найти ту или иную норму для применения еще недо­статочно. Надо еще понять, когда и почему она появилась, какие цели ставили при ее принятии, что, собственно, она устанавлива­ет, определяет.

И нелегкая эта задача перед правоприменителем возникает объективно.

Прежде всего, она порождена общим характером правовой нор­мы, который не всегда учитывает, не может учесть все конкрет­ные ситуации, хотя и рассчитан на их типизацию, на большин­ство из них.

В процессе правоприменения происходит оценка фактов и оп­ределение - подпадают ли эти факты под действие нормы? Иног­да это действительно сложная задача.

Вот один из примеров. Имеется правовая норма, которая гла­сит, что в избирательной кампании для регистрации кандидата на должность Президента необходимо собрать и представить в Цент­ральную избирательную комиссию один миллион подписей изби­рателей. Установлены соответствующим избирательным законом и требования к порядку сбора подписей, их оформлению. Казалось бы, все ясно.

Однако, когда происходила в ЦИК проверка оформления под­писей, возникали сомнения, а был ли назначен соответствующий всем требованиям уполномоченный по сбору подписей, а существо­вал ли в действительности тот или иной сборщик подписей, а под­писался ли сам избиратель или кто-то за него и т.д. Поэтому на всякий случай возможные кандидаты представляли списки с за­пасом, более одного миллиона подписей.

В свою очередь ЦИК, толкуя норму о порядке оформления под­писей, стал на такой путь. Если возникали обоснованные сомне­ния в отношении личности уполномоченного, сборщика, то брако­вали все списки, заверенные сомнительным уполномоченным, со­ставленные сомнительным сборщиком. Иными словами, при от­сутствии в законе (правовой норме) точного порядка «выбраков­ки» подписей ЦИК не признавал все подписи, собранные сомни­тельными сборщиками. С этим не соглашались кандидаты и счи­тали, что «выбраковке» должны подлежать лишь конкретные подписи, в отношении которых существовали доказательства их недействительности, фиктивности.

Налицо разное толкование пра­вовой нормы, происходящее из-за ее общего характера.

Верховный Суд РФ по жалобам нескольких незарегистрирован­ных кандидатов стал на позицию кандидатов и иначе, чем ЦИК, оценил факты, а также иначе истолковал правовую норму. По оценке суда получалось значительно меньшее количество непри-

522

нятых подписей. Вся эта ситуация свидетельствует, что у суда иное, чем у ЦИК, понимание правовой нормы. При отсутствии в законе прямых указаний, как поступать со всеми подписями при «сомнительности» сборщика, при нарушениях, допущенных упол­номоченным, суд стал на позицию частноправового, а не публич­но-правового подхода к оценке подписей. Спор рассматривается на основе гражданско-правового судопроизводства. По мнению суда, каждая подпись должна быть проверена, хотя суд не разъяснил как это можно сделать физически. Но это уже были недостатки закона. Такой подход побудил Верховный суд отменить несколь­ко решений ЦИК об отказе в регистрации кандидатам, у которых возникли проблемы с подписями.

Стоит заметить, что в этом случае уяснение содержания соот­ветствующей правовой нормы («все» подписи бракуются или толь­ко конкретно установленные, «единичные») происходило по кон­кретным спорам, «разъяснение» давалось Верховным Судом так­же по конкретным спорам.

Кроме конкретизации общего характера нормы, наполнения его конкретным содержанием, толкования (уяснения и разъяснения) почти всегда требуют и так называемые оценочные понятия, ши­роко используемые в понятийном аппарате юридических норм. «Производственная необходимость», «хищение в особо крупных размерах», «достоверная информация», «культурное наследие», «малоимущие», «каждый» и т.п. - все это примеры так называе­мых оценочных понятий. Эти понятия охватывают количествен­ное и качественное содержание правовых норм. Проверка возмож­ности, обоснованности их распространения на те или иные фак­тические обстоятельства и становится объективной задачей при толковании правовой нормы.

Происходит детализация, конкретизация оценочных понятий, их примерка для распространения правовой нормы на конкретные фактические обстоятельства.

Покажем это на некоторых примерах. Например, в 1953 году появилось понятие «хищение в особо крупных размерах». И только после разъяснения, что речь идет о хищении свыше 25 000 рублей (в масштабе тогдашних цен), при­менение понятия о хищении в особо крупных размерах стало воз­можным. Произошла количественная конкретизация оценочного понятия. «Производственная необходимость» как основание времен­ного перевода работника на другую, как правило, нижеоплачиваемую работу - еще один пример. Да, такое понятие в правовой нор­ме имеется, но подходит ли конкретный случай к этой «необходи­мости»? В силу каких конкретных качественных обстоятельств от такого перевода выиграет производство (будет ли соблюден срок

523

выполнения обязательств, будет ли достигнуто необходимое каче­ство продукции и т.п.)? Из каких характеристик состоит вообще «.производственная необходимость»? Не пострадает ли основная работа? Все это конкретизируется, раскрывается при оценке тако­го понятия, применительно к конкретной ситуации.

«Тяжкие телесные повреждения». Чем они отличаются от по­вреждений, повлекших легкое расстройство здоровья? Какой кри­терий лежит в основе отличия одних повреждений от других? Срок излечения, последствия? Что имеет место в конкретном случае? Все это также предмет толкования (уяснения).

Наконец, в текстовом, грамматическом изложении нормы мо­гут быть неудачные, неточные формулировки, да и просто ошиб­ки, неясности, проистекающие из различий между тем, что хотел сказать законодатель и что сказал на самом деле.

Разумеется, разрыв между мыслью и ее словесным выражени­ем из-за огрубления, возможных неточных, и даже ошибочных формулировок - это проблема не только и не столько нормы пра­ва, сколько психологии, лингвистики, других наук. Это и фило­софская проблема. Недаром говорится: «мысль изреченная -ложь». Но для теории права все эти аспекты являются собствен­ной, специфической проблемой толкования правовой нормы.

И в этом случае уяснение смысла, цели, назначения нормы также является важнейшей юридической задачей.

Причем - под­черкну - проверку текста правовой нормы всегда надо осуществ­лять по официальному тексту, т.к. неточности, в том числе даже опечатки, весьма распространены в различных сборниках норма­тивных актов, брошюрах, даже учебниках (даты, структурные обозначения и т.п.). Поэтому пользоваться надо официальными собраниями законодательства, кодексами, словом, официальными изданиями, если возникают сомнения в грамматическом выраже­нии нормы.

Толкование правовой нормы - это всегда процесс мышления, и состоит он из двух этапов. Первый - это уяснение смысла и со­держания норм «для себя», для реального, физического, конкрет­ного правоприменителя. Это, так сказать, процесс толкования «вовнутрь». Второй этап - это разъяснение смысла и содержания нормы «вовне», для адресатов правоприменения, для участников правоприменительного процесса. Разъяснение - это итог уяснения, выраженный субъектами толкования в соответствующих формах, которые мы рассмотрим чуть ниже.

Какие же способы толкования выделяет теория права?

Дореволюционная отечественная юридическая литература ос­новное внимание уделяла грамматическому и логическому толко-

524

ванию, сводя к этим двум способам и такие, как систематическое и историческое толкование. Но современная теория права рассмат­ривает все четыре основных способа: грамматическое, системати­ческое, историко-политическое, логическое толкование.

Грамматическое толкование. Оно заключается, во-первых, в уяснении текста, его грамматических форм (число, род, падежи, окончания, даже запятые). Значение запятых показывает известный пример: знаменитое выражение, смысл которого зависит от места запятой, «казнить нельзя помиловать». Во-вторых, уяснение сло­весных, терминологических выражений и, прежде всего, уяснение терминов, например «конституционный строй», «узурпация» и т.д. Сюда же относятся и «оценочные понятия», о чем речь шла выше. В-третьих, специфические формы выражения правовых предписа­ний: вместо форм долженствования употребляются инфинитивные формы.

Говорится «не должен», а то, что адресат «делает». Этот вопрос мы рассмотрели выше, в аспекте о прямом действии Кон­ституции. В-четвертых, уясняются морфологические и синтаксичес­кие структуры. Например, когда мы встречаемся в Конституции со словом «гражданин», то понимаем, что речь идет о гражданине Российской Федерации, а когда со словом «каждый» (каждыиимеет право...), то понимаем, что речь идет о гражданине Российской Федерации, иностранном гражданине, лице без гражданства.

Примером грамматического толкования явилось одно дело, связанное с правом гражданина другого государства учреждать

в России газету.

Статья 7 Закона о средствах массовой информации устанавли­вает, что не может выступать учредителем газеты гражданин дру­гого государства или лицо без гражданства, не проживающее по­стоянно в Российской Федерации. Возник вопрос об оговорке «не проживающее постоянно в Российской Федерации». Относится ли это только к лицу без гражданства или к гражданину другого го­сударства? Заинтересованные лица полагали, что да, относится. Мол, если иностранный гражданин постоянно проживает в России, то он может учреждать газету.

Однако грамматический анализ официального текста показал, что использование законодателем окончания в единственном чис­ле - «не проживающее постоянно» - относит право на учрежде­ние газеты только к лицу без гражданства, а никак не к «гражда­нину другого государства». И по решению суда свидетельство о регистрации газеты, учрежденной гражданином другого государ­ства, было признано недействительным.

Но грамматическое толкование - это еще иногда проверка гра­мотности, аккуратности при редактировании нормативно-правового

525

акта. И дело при этом не ограничивается воспоминанием о «ка­рать нельзя помиловать».

Странная история с еще одной запятой случилась в Указе Пре­зидента Российской Федерации «О мерах по развитию органов юстиции Российской Федерации» (1996 г.). В одном из абзацев уже разосланного текста этого Указа значилось: Министерство юсти­ции осуществляет «контроль за соответствием ведомственных нор­мативных правовых актов Конституции Российской Федерации федеральным законам, указам и распоряжениям Президента Рос­сийской Федерации». Получалось, что контроль осуществляется за соответствием Конституции федеральным законам. Оказывает­ся, была пропущена запятая между словами «конституция» и «федеральным законам». Пришлось отзывать первоначальный текст и заменять его другим, с запятой.

Систематическое толкование. Каждая норма права должна рас­сматриваться в связи со всей системой правовых положений. Как отмечалось еще в дореволюционной юридической литературе, даже новые правовые нормы развивают зачастую уже существующие законы и понять, почему и как они их заменяют, - «святое дело» правоприменителя. Сюда же - к систематическому толкованию -относится выяснение места правовой нормы в системе других пра­вовых норм. Допустим, анализ Конституции какого-либо государ­ства показал, что местные суды (мировой судья) не находятся в Конституции в главе «судебная власть». Значит ли это, что дан­ная категория судов вообще не относится к судебной власти? Си­стематическое толкование в данном случае дает основание для такого вывода и, соответственно, критических замечаний.

Историко-политическое толкование. Это аналитический про­цесс, когда рассматривается норма с учетом той историко-полити-ческой обстановки, в которой она принималась. При этом проис­ходит и сопоставление нормы с существующей ситуацией.

Действительно, для полного понимания правовой нормы оказы­вается необходимым проследить, когда она возникла, как развива­лась. Это не означает, что историческое толкование может исказить применение нормы или вообще приостановить процесс правоприме­нения. Разумеется, нет. Но историческое знание позволяет приме­нить право целесообразно, справедливо, обоснованно, законно, сло­вом, соблюсти все указанные выше принципы реализации права.

Логическое толкование. Это способ толкования предполагает использование законов формальной логики для уяснения смысла, содержания, нормы права, ее соотношения с другими нормами.

В этот процесс следует включать правила оперирования поня­тиями, чтобы иметь правильные суждения, делать правильные

526

умозаключения. Совершенно недопустимы умозаключения ошибоч­ные, которые могут просто искажать правоприменение. Впрочем, иногда это происходило в истории отечественной правовой систе­мы преднамеренно, в угоду корыстным целям, борьбе за власть. Так, в конце 20-х-начале 30-х годов в процессе коллективизации для «обоснования» выселения «кулаков» им - кулакам - предъяв­лялось обвинение по статье 107 УК РСФСР «уголовная ответствен­ность за спекуляцию». Статья 107 устанавливала ответственность за скупку и перепродажу с целью наживы того или иного имуще­ства. Поэтому делались умозаключения, что если у крестьянина находились запасы зерна (в действительности для посева, остат­ки урожая и т.п.), то это якобы было покушение на спекуляцию, т.е. приготовление к продаже с целью наживы. В приведенном примере в основу легли «заданные», конъюнктурные умозаклю­чения. Оказывается, даже произвол, злодейства, а в данном слу­чае вся коллективизация, - это, как оказалось в конечном счете, было, по существу, геноцидом против собственного народа - «нуж­даются» в каком-либо правовом обосновании.

Весьма часто правовая норма формулируется таким образом, что устанавливаются исключения из правил - и тогда логический ана­лиз должен направляться на выяснение условий этого исключения. Логический способ толкования в результате приводит к опре­делению объема толкования - он может быть буквальным, либо расширительным, либо ограничительным. Пример расширительно­го толкования, который в свое время сделал Госарбитраж СССР, -это приравнивание сделки, заключаемой с помощью ЭВМ, к пись­менной сделке. Пример ограничительного толкования - часть 2 статьи 38 Конституции РФ устанавливает, что «забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей». Очевидно, что в данном случае речь идет о несовершеннолетних детях, т.к. трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны сами забо­титься о нетрудоспособных родителях. В данном случае правовая норма становится понятной в результате использования двух спо­собов: логического и систематического.

Буквальное толкование имеет место тогда, когда объем толко­вания полностью совпадает с текстом правовой нормы, когда отсут­ствует расширительное и ограничительное толкование. Это все -процесс уяснения правовой нормы.

В свою очередь разъяснение «вовне» уясняемой правовой нор­мы осуществляется официально, т.е. специально уполномоченным на это государственным органом.

Такие разъяснения могут быть даны как при рассмотрении конкретного дела, так и при обобщении судебной практики.

527

В соответствии со статьями 126 и 127 Конституции РФ официаль­ные разъяснения по вопросам соответствующей судебной практи­ки дают Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ.

Особый вид толкования - это так называемое аутентичное тол­кование, когда разъясняет норму сам государственный орган, ко­торый принял эту правовую норму (закон, постановление и т.п.). Например Государственная Дума, приняв постановление о денон­сации «Беловежских соглашений», заключенных в 1991 г., истол­ковала свое же постановление в особом постановлении таким об­разом, что, мол, юридических последствий постановление Думы не имеет.

Речь шла о постановлении Верховного Совета РСФСР от 12 де­кабря 1991 года, которым был денонсирован Договор от 1922 года

06 образовании СССР.

15 марта 1996 года Госдума отменила своим постановлением по­становление Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г., назвав свое постановление «Об углублении интеграции народов, объединив­шихся в СССР». А затем приняла постановление, смысл которого сводился к тому, что постановление от 15 марта 1996 года - это по­литическое заявление и юридических последствий не порождает.

Официальные, в том числе аутентичные, виды толкования явля­ются легальными, вытекают, как правило, из возникающих крупных социально-политических проблем, которые создает сам законодатель. Так, например, приняв 27 декабря 1990 г. норму об объявлении

7 января в России (Рождество Христово) нерабочим днем, законода­ тель вынужден был затем разъяснить, как быть с этим нерабочим днем приверженцам других вероисповеданий (было разъяснено, что по желанию они также могут не работать в этот день).

Субъектами толкования могут быть специально уполномочен­ные государственные органы (суды, прежде всего), органы, сами принявшие правовую норму (если они имеют полномочия на аутен­тичное толкование). Возникает вопрос: а гражданин может быть субъектом толкования? Да, для себя, для уяснения смысла и со­держания правовой нормы может. Однако толкование правовой нормы, осуществленное гражданином, не является официальным, не является обязательным, хотя может использоваться для пра­вотворческой инициативы и других активных действий в право­вой сфере.

Комментарии ученых, которые сопровождают кодексы, другие нормативно-правовые акты, являются важным, авторитетным, но также неофициальным толкованием.

Наконец, различают нормативное и казуальное толкование. В первом случае речь идет о формировании в процессе официального

толкования общих, конкретизирующих и детализирующих норму правоположений (например, правоположения, которые содержатся в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ).

Конкретизация при таком виде толкования ведет к формули­рованию также общих, нормативных положений, но более конк­ретных, чем те, которые сформулированы в правовой норме, осо­бенно это касается оценочных понятий.

По конкретному делу в отличие от нормативного толкования может осуществляться казуальное толкование. Таковым было тол­кование по известному делу Мартынюка (1940 г.), которое, одна­ко, привело к появлению в отечественной правовой истории ин­ститута возмещения вреда из спасания имущества.

Особенные трудности возникают при толковании правовой нор­мы, когда надо восполнить пробелы в праве. Это тот случай, о ко­тором речь шла выше, который мы называли «аналогией закона». Еще одна проблема - толкование правовой нормы при прямом действии Конституции. Это проблема толкования конституцион­ных норм. Они имеют весьма общее содержание, и всегда возни­кает вопрос об их прямом применении к конкретным ситуациям, подходят ли эти ситуации под действие конституционной нормы. Этот вопрос был освещен выше, в теме реализации права.

И, наконец, толкование при коллизии правовых норм. Такие ситуации возникают, когда разные нормы, с разным противоречи­вым содержанием регулируют одни и те же общественные отно­шения. Причины коллизий весьма различны: ошибка законодате­ля, несвоевременное обновление законодательства, акты, фактичес­ки утратившие силу (фусы), сохранение «старых» актов при при­нятии новых, конфликты норм международного права и нацио­нального права и т.д.

Теория права сформулировала несколько способов толкования в этих ситуациях, приоритет над нормами внутригосударственно­го права норм международного права (при одобрении, подписании, ратификации соответствующих договоров, деклараций, конвенций, в которых содержатся эти нормы), приоритет специальных норм над общими нормами, приоритет федеральных законов над норма­ми субъектов Федерации.

Развивающееся в рамках теории права новое направление -«логика права» - специально изучает логические приемы, с помо­щью которых осуществляется толкование права. Эта логика раз­вивается на понимании права как деонтической (нормативно пред­писывающей) информации и имеет большие перспективы.

<< | >>
Источник: Венгеров, Анатолий Борисович. Теория государства и права: Учебник. 2005

Еще по теме Глава восемнадцатая ТОЛКОВАНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ:

  1. Глава восемнадцатая. ТОЛКОВАНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ
  2. 13.4. ТОЛКОВАНИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ
  3. Толкование гражданско-правовых норм
  4. 21.2 Способы толкования правовых норм
  5. 65. Способы и объем толкования правовых норм
  6. 21.3 Виды толкования правовых норм по субъектам
  7. 2.15. Понятие и виды толкования правовых норм
  8. 21.4 Виды толкования правовых норм по объему
  9. §2. Способы (приемы) толкования правовых норм
  10. Тема 3. ПРИЕМЫ (СПОСОБЫ) ТОЛКОВАНИЯ ПРАВОВЫХ НОРМ
  11. Глава 24. ТОЛКОВАНИЕ НОРМ ПРАВА
  12. § 3. Способы и объем толкования правовых норм
  13. 75 ТОЛКОВАНИЕ НОРМ ПРАВА: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ. АКТ ТОЛКОВАНИЯ НОРМ ПРАВА
  14. Глава 17. Толкование норм права.
  15. Глава 24 ТОЛКОВАНИЕ НОРМ ПРАВА