<<
>>

§ 2. Заблуждение

Применительно к заблуждению мы имеем ситуацию, когда воля лица не соответствовала волеизъявлению в результате ошибки, в том числе в отношении природы сделки, стороны договора, характеристики объ­екта договора, либо в результате описки или опечатки (ст.

178 ГК РФ).

В экономическом плане доктрина заблуждения позволяет стороне освободиться от договора, который в силу заблуждения в отношении тех или иных значимых фактов не влечет улучшения по Парето и не был бы заключен, если бы данная сторона обладала всей полнотой информации. На первый взгляд экономическая логика в примене­нии этой доктрины имеется. Но при ее применении суд сталкивается с двумя опасностями.

Первая состоит в том, что достоверное выявление заблуждения яв­ляется крайне сложным предприятием, так как требует ex post оценки судом тех знаний, которыми соответствующая сторона обладала при заключении договора. Если дело оказалось в суде, то заинтересованная в оспаривании договора сторона будет иметь стимулы искажать реаль­ность, спекулятивно заявляя о заблуждении.

Соответственно, поло­житься на ее заявления в отношении того, что она допустила ошибку, крайне сложно, если другая сторона будет возражать и настаивать на исполнении договора. Суду выяснить ex post истинное положение дел часто оказывается крайне сложно. Растет вероятность вынесения ошибочного решения. Соответственно, применение доктрины заблу­ждения в целях оспаривания сделки может создать стимулы к недо­бросовестному оспариванию договоров, при заключении которых не было никакой ошибки. Все это способно дестабилизировать оборот.

Поэтому крайне важно, чтобы право допускало оспаривание сделок по такому основанию только в самых вопиющих случаях, когда у суда нет никаких сомнений в отношении наличия заблуждения и его су­щественности. Заблуждение должно быть настолько серьезным, что договор не был бы заключен заблуждавшейся стороной, если бы она знала о реальном положении дел (и.

1 ст. 178 ГК РФ), и при этом сам факт заблуждения и его существенный характер должны быть абсолют­но очевидны. Подобная сдержанность судов в применении доктрины заблуждения может значительно снизить риск судебной ошибки, сти­мулы к недобросовестному оспариванию вполне нормальных сделок и неоправданные литигационные издержки сторон.

Если право по общему правилу будет воздерживаться от признания сделок недействительными в случаях, когда наличие ошибки неоче­видно или она носит несущественный характер, оно будет посылать четкие сигналы проявлять большую внимательность именно той сто­роне, которая в большинстве случаев способна предотвратить риск заключения не улучшающей по Парето сделки. Да, такой подход в ряде случаев может привести к тому, что судебную защиту получит контракт с пороком воли, не влекущий взаимного выигрыша. Но в долгосрочной перспективе этот сдержанный и жесткий подход способен принести куда больше пользы. Если каждый из контрагентов будет осознавать, что риск собственного заблуждения лежит на нем, это будет его сти­мулировать проявлять должную заботливость и осмотрительность и принимать решение о заключении договора на основе всей реле­вантной информации. Обратное бы означало, что риск заблуждения одной стороны переносится на другую, в то время как последней пре­дотвратить материализацию данного риска практически невозможно. В итоге в случае активного применения доктрины ошибки и частого оспаривания сделок по этому основанию это будет приводить к тому, что риск подобного оспаривания начнет учитываться в цене договора. Так как стороне, чье возможное заблуждение может стать основанием для аннулирования договора, намного проще предотвратить такой риск или адекватно оценить вероятность собственного заблуждения, возло­жение данного риска на нее способно повлиять на цену значительно меньше. В итоге ограничительный подход к применению доктрины ошибки будет увеличивать кооперативный излишек и в меньшей сте­пени блокировать возможные взаимовыгодные трансакции.

Сказанное особенно актуально в отношении сугубо коммерческих сделок, сторонами которых являются профессиональные предпри­ниматели. Жалобы подобных участников оборота, осуществляющих свою деятельность на свой страх и риск, на допущенные ошибки не должны вовсе отвергаться «на входе», но должны оцениваться судами с особой подозрительностью.

Вторая опасность состоит в том, что оспаривание сделок из-за ошибки создает серьезные риски для другой стороны. Последняя могла положиться на факт заключения договора, осуществить «специфиче­ские инвестиции». Признание договора недействительным создает уг­розу для ее экономического положения и способно подорвать доверие к контракту и ударить по нормальной практике рыночного контрак­тирования, разрушив условия для заключения договоров, требующих значительных инвестиций.

В связи с этим важно, чтобы правовая система допускала оспари­вание сделки только в тех случаях, когда контрагент является недо­бросовестным и либо сам спровоцировал такую ошибку, либо шел на заключение договора, зная или имея все основания знать о заблужде­нии своего партнера. Такое правило позволит контрагенту, которому неизвестно о заблуждении другой стороны, спокойно полагаться на факт заключения договора и осуществлять «специфические инвести­ции». Недобросовестному же контрагенту такое правило посылает стимулы к тому, чтобы воздержаться от эксплуатации очевидной ему ошибки партнера или донести до последнего информацию о возмож­ной ошибке. Это позволит исключить риск совершения невзаимовы­годных сделок с минимальными издержками.

В этом плане следует поддержать и. 5 ст. 178 ГК РФ, который пред­усматривает право суда отклонить иск об оспаривании сделки, если другая сторона добросовестна и не могла идентифицировать ошибку. Единственное наше возражение состоит в том, что в ГК РФ это пра­вило не носит абсолютно жесткого характера: суд не обязан, а лишь вправе отклонить иск об оспаривании, заявленный против добросо­вестного контрагента, и, соответственно, в некоторых случаях может и проигнорировать фактор добросовестности контрагента. Более пра­вильной видится более надежная защита добросовестного контрагента.

ГК РФ пытается компенсировать уязвимое положение добросовест­ного контрагента за счет правила, согласно которому успешно оспо­рившая сделку сторона должна возместить своему добросовестному контрагенту его реальный ущерб (абз. 2 и. 6 ст. 178). Такое возмещение может в теории отчасти снизить остроту проблемы тщетных «специ­фических инвестиций» со стороны добросовестного контрагента, но далеко не в полной мере. Ведь, как уже отмечалось, из-за серьезных проблем в доказывании и взыскании убытков добросовестный контр­агент практически гарантированно не покроет все свои расходы. Что уж говорить о лишении шансов на получение упущенной выгоды?

В этом плане с экономической точки зрения, на наш взгляд, более удачна ст. 11.-7:201 DCFR, согласно которой оспаривание сделки по при­чине ошибки не допускается, если другая сторона сама не провоциро­вала ошибку, не знала и не могла знать об ошибке и сама не совершила ту же саму ошибку. Этого же подхода придерживается и большинство европейских правовых систем[448]. Такой подход фактически исключает противопоставление ошибок добросовестному контрагенту. Последний может не волноваться в отношении рисков оспаривания заключенного договора по причине заблуждения другой стороны.

В этих условиях в контексте ГК РФ de lege I ala нам представляется, что право суда отклонить иск об оспаривании при добросовестности контрагента должно превращаться в его обязанность как минимум в случае, когда такой иск подает коммерсант.

Также следует особо отметить, что заблуждение в мотивах сделки и в тех обстоятельствах, которые подтолкнули сторону ее совершить, в принципе не может быть противопоставлено добросовестному контр­агенту. Думается, что этот вывод оправдан как применительно к сугубо коммерческим договорам, так и в отношении всех остальных сделок. Если право будет позволять аннулировать сделки по причине заблу­ждения ее стороны в отношении мотивов или иных обстоятельств, спо­собствовавших ее заключению, в ситуации, когда контрагент об этом заблуждении не мог знать, откроется «ящик Пандоры», и ни на какой контракт нельзя будет положиться.

Экономические издержки будут колоссальными. Соответственно, применительно к данному случаю право суда отклонить иск об оспаривании при добросовестности контрагента также должно превращаться в его обязанность.

ГК РФ в и. 3 ст. 178 абсолютно правильно запрещает аннулировать сделки из-за заблуждения в отношении мотивов сделки, но в поди. 5 и. 2 той же статьи фиксирует несколько странную норму, которая от­носит к числу оснований для оспаривания сделки заблуждение одной из сторон в отношении обстоятельств, которые указаны в договоре или из которых она с очевидностью для другой стороны исходила при заключении договора. Соотношение этих двух норм — вопрос доста­точно туманный. Как представляется, тут имеет место определенное противоречие, так как указанные в поди. 5 п. 2 ст. 178 ГК РФ обстоя­тельства будут в большинстве случаев указывать и на те самые мотивы, которые и. 3 названной статьи признает иррелевантными. Например, если покупатель закупает у производителя оборудование для целей исполнения госконтракта и это прямо указано в договоре с произво­дителем или очевидно ему, то эта ситуация однозначно соответствует гипотезе двух указанных взаимоисключающих правил.

Как представляется, ГК РФ пытается в этом вопросе, образно выра­жаясь, усидеть на двух стульях одновременно. Выходом из положения видится такое решение. Заблуждение в отношении мотивов сделки может стать основанием для ее оспаривания только в случае, когда (а) контрагенту было известно (например, когда они указаны в тексте договора прямо) или должно было быть известно о таких мотивах и при этом (б) доказано, что контрагент недобросовестен (т.е. знал или должен был знать об ошибке заблуждавшейся стороны).

Предложенное выше решение способно стабилизировать договор­ные отношения и минимизировать риск произвольного «стряхивания» договорных обязательств под предлогом ошибок в мотивах. Безуслов­но, реализация такого ограничительного подхода может привести к возникновению рисков заключения и принудительной защиты от­дельных контрактов, которые в силу заблуждения одной из сторон не отвечают критерию Парето.

Но эту неэффективность на микроуровне разумнее терпеть во имя обеспечения устойчивости оборота, которая способствует росту экономического благосостояния в долгосрочной перспективе. Реализация ограничительного подхода к применению ст. 178 ГК РФ к сугубо коммерческим договорам значительно мини­мизирует риск судебной ошибки и аннуляции контрактов, при за­ключении которых не было на самом деле никакого заблуждения, а также исключает риск подрыва ожиданий добросовестного контр­агента, не способствовавшего ошибке и не знавшего о ней. На наш взгляд, достаточно очевидно, что экономические выгоды от такого ограничительного решения и стабилизации договорных отношений значительно превосходят издержки, если взять в фокус анализа дол­госрочные последствия. Прочность и предсказуемость договорных связей (особенно в сфере сугубо коммерческих сделок) — одни из самых важных элементов комфортной институциональной инфраструктуры обеспечения устойчивого экономического роста.

Таким образом, нет никакой необходимости подрывать эту стабиль­ность с целью спасти отдельных коммерсантов от последствий своего не вполне информированного выбора. При условии добросовестности контрагента нерадивые коммерсанты должны испивать до дна чашу своих просчетов, чтобы в будущем более осторожно относиться к сбо­ру информации в преддверии заключения договора. Их урок другим наукой будет.

<< | >>
Источник: Карапетов А.Г.. Экономический анализ права. — М., 2016. — 528 с.. 2016

Еще по теме § 2. Заблуждение:

  1. 2. Заблуждения зрения.
  2. Учение о заблуждении в договорных отношениях
  3. 4. Заблуждения обоняния и вкуса.
  4. 3. Заблуждения осязания.
  5. Примеры заблуждений
  6. 1. Заблуждения слуха.
  7. 1.Заблуждения этической философии
  8. Анкета: заблуждения и их последствия
  9. Часть V. Заблуждения науки
  10. Часть VI. Заблуждения религии
  11. Введение в заблуждение и нерелевантная информация
  12. ПРОРОЧЕСТВА И ЗАБЛУЖДЕНИЯ ХУДОЖНИКА КОНЕНКОВА
  13. 5. Заблуждение всех чувств вместе.
  14. 3.2. ВЕЩЬ ЛИ МОЕ ТЕЛО? ОДНО ЗАБЛУЖДЕНИЕ: БРАК КАК «COMMERCIUM SEXUALE»
  15. Основным последствием признания сделки недействительной
  16. Мудрость как целостная истина и главная цель познания