<<
>>

Обязательство как относительное правоотношение

Выше было указано, что обязательство является отношением ме­жду двумя сторонами, из которых на одной находится право требова­ния, а на другой - соответствующая этому праву обязанность.

Каж­дая сторона может быть представлена одним лицом или нескольки­ми лицами. Обязательство является, таким образом, относительным правоотношением в противоположность абсолютным, в которых ак­тивной стороне противостоит неопределенное множество пассивных

субъектов (всякий и каждый). Поскольку понятие абсолютного пра­воотношения шире понятия вещного правоотношения, а понятие от­носительного правоотношения шире понятия обязательства, вопрос

об обязательстве как относительном правоотношении перекрывает

собой вопрос о вещном и обязательственном праве.

В советской юридической литературе этому вопросу, с одной сто­роны, посчастливилось, а с другой, наоборот, не посчастливилось. От­нюдь нельзя сказать, чтобы вопрос был забыт. Часто утверждают, что различие между вещными и обязательственными правами не имеет

значения для нашего права.

Нередко, впрочем, встречается и обрат­ное утверждение. Однако чаще всего эти утверждения не конкретизи­руются, и остается неясным, почему не надо или, наоборот, надо про­водить это различие[30].

Вопрос об абсолютных и относительных правах исторически и по

существу связан с вопросом об объектах права. Вопрос об объектах гра­жданского права принадлежит к числу наименее разработанных и ци- вилистической науке. В употреблении самого термина «объект права» господствует полная неопределенность. Чаще всего его употребление основано на чисто словесном противопоставлении объекта объекту.

Раз имеется субъект права, то должен быть и объект права, а потому

необходимо всюду в правоотношениях, хотя бы посредством искус­ственных построений, наряду с субъектами искать и объекты.

В лите­ратуре, посвященной советскому праву, чаще всего берут из буржу­азной юридической литературы ту или иную формулировку, как само

собой разумеющуюся, не останавливаясь подробно на этом вопросе. Между тем в буржуазной литературе по вопросу об объектах имеется

полный разброд. Вопрос никогда не подвергался в ней такому подроб­ному изучению, как, например, вопрос о субъектах права, в частно­сти о юридических лицах. Мнения, высказанные отдельными буржу­азными юристами, часто противоречивы и не имеют в основе единой

точки зрения, последовательно проводимой. Все же можно выделить

два основных подхода к вопросу, которые защищаются отдельными

авторами, иногда в чистом виде, иногда в комбинации друг с другом.

1. Одни исходят из того, что право, принадлежащее субъекту (субъ­ективное право), является господством субъекта над чем-то, вне его

находящимся. То, над чем в силу нормы объективного права господ­ствует субъект, называют объектом права. Вещные права обеспечива­ют субъекту господство над вещью. Объектом собственности и дру­гих вещных прав является поэтому вещь. Обязательственное право обеспечивает субъекту, по наиболее распространенному в буржуаз­ной цивилистике мнению, господство над действиями другого субъ­екта. По мнению других, - над самой личностью должника, но лишь в определенных отношениях (в отношении того поведения, на кото­рое направлено данное обязательство). Некоторые полагают, что обя­зательственное право обеспечивает господство кредитора над имуще­ством должника. Наконец, существует и промежуточная точка зрения, представители которой считают, что кредитор господствует как над личностью, так и над имуществом должника. В соответствии с этим объектом обязательственного права считают или определенное дей­ствие должника, или личность должника, или его имущество, или же личность и имущество вместе1.

2. Другие, исходя из того, что юридическое отношение является отношением между лицами, считают объектом права всегда только поведение обязанных лиц.

В абсолютных правах объектом является воздержание «всякого и каждого» от посягательства на вещь (вещное право), на продукты духовного творчества (авторское и изобретатель- [31] [32] [33] [34] ское право) и т.д. В относительных правах объектом является поведе­ние обязанного лица[35].

Наибольшим распространением в буржуазной юридической лите­ратуре до настоящего времени пользуется первая из изложенных тео­рий. В ней прежде всего неправильно утверждение, что право (в субъ­ективном смысле) означает господство над объектом. Гражданское правоотношение, как и всякое правоотношение, является обществен­ным отношением, в котором правам одних лиц соответствуют обязан­ности других. Обязанность может заключаться в совершении или не­совершении чего-либо. Соответственно этому и право в качестве эле­мента правоотношения заключается в требовании от обязанного лица совершения либо несовершения каких-либо действий. Поведение ли­ца, составляющее его обязанность, может быть самое разнообразное.

Сложность общественных отношений находит свое отражение в мно­гообразии содержания обязанностей (и прав). В случае вещного (или

иного абсолютного) правоотношения сущностью его является не гос­подство над объектом, а соотношение между правом и обязанностями, имеющими определенное содержание. Господство над вещью есть яв­ление чисто фактического порядка, к тому же само по себе оно лише­но свойств общественного, а следовательно, и правового отношения. Равным образом нельзя считать объектом господства (а следовательно,

в смысле критикуемой теории, и объектом права) поведение челове­ка. Поведение человека неотделимо от самого человека. Невозможно считать объектом господства поведение человека, не считая объектом

господства и самого человека1. Взгляд на поведение обязанного лица

как на объект господства (и права) в буржуазной науке права является

не чем иным, как отзвуком тех времен, когда человек действительно был, как раб или nexus, объектом чужого господства.

Применительно

к этой эпохе можно противопоставлять человека человеку как объект господства и тем самым как объект права. Раб и nexus находились в та­ком положении в отношении хозяина и кредитора, что их нельзя бы­ло считать субъектами права[36] [37].

Характерно для идеологии буржуазного общества, что человека

(или, что то же, человеческое поведение) продолжают рассматривать как объект чужого права, хотя буржуазное право в классическом его

выражении (например, Французский гражданский кодекс) формаль­но и считает каждого человека субъектом права. В буржуазной науке раздавались голоса против теории, считающей человека либо его по­ведение за объект права. Но в целом буржуазная наука все же стоит на этой точке зрения. Буржуазная правовая идеология отражает в этом вопросе фактическое положение дела в странах капитализма, эксплуа­тацию человека человеком, характерную для всех классово-антагони­стических общественных систем.

В советском гражданском праве, праве победившего социализма, было бы совершенно неуместно считать обязанное лицо (или его по­ведение) объектом права, принадлежавшего другому лицу. Лицо, обя­занное к чему-нибудь в силу веления закона, остается субъектом. Оно является субъектом права не только формально, - потому, что его так

называет закон, но и по существу, - потому, что возлагаемые на него

социалистическим правом обязанности предполагают наличие у него

прав, которые он имеет не только юридически, но и фактически воз­можность осуществить. Исследуя советское гражданское право, в част­ности обязательственное право, мы не можем считать лицо (а следо­вательно, и его поведение) объектом чужого права.

Но рассматриваемая теория страдает еще одним крупным не­достатком, на который в свое время обратил внимание Бирлинг (Bierling). Бирлингу принадлежит наиболее интересное в буржуаз­ной литературе исследование по вопросу об объектах права, содер­жащееся в первом томе его труда «Juristische Prinzipienlehre». Бирлинг обратил внимание на двойственность, которая господствует при упо­треблении термина «объект права».

Двойственность эта является ис­кривленным отражением действительно имеющихся в юридическом отношении элементов. Правоотношение прежде всего требует опре­деленного поведения от обязанного лица. Так, должник по обязатель­ству должен совершить или воздержаться от какого-либо действия.

Поведение должника называют объектом права кредитора (Бирлинг говорит в этом случае об объектах первого рода). Однако об объекте говорят и в другом смысле. Объектом называют то, на что направлено

поведение пассивного субъекта, к которому его обязывает правоот­ношение. Например, в случае права собственности всякий и каждый должен воздерживаться от посягательства на вещь. В случае догово­ра продажи продавец должен передать должнику проданную вещь. Поведение пассивного субъекта в том и другом случае направлено на вещь. Вещь также называют объектом права (Бирлинг говорит

в этом случае об объектах второго рода)[38].

Нельзя не отметить, что рассматриваемая теория, говоря о вещ­ных (и других абсолютных) правах, называет объектом вещь, т.е. то,

что Бирлинг считает объектом второго рода, а говоря об обязатель­ственных правах, называет объектом поведение должника, т.е. то, что

Бирлинг называет объектом первого рода. Эта теория допускает, та­ким образом, ничем не оправданное смешение. Одним термином она

обозначает два разных понятия, не различая их и не понимая услов­ности своей терминологии.

В вещных (и других абсолютных) правоотношениях мы всегда име­ем объекты того и другого рода. Всегда есть пассивные субъекты (вся­кий и каждый), обязанные воздерживаться от воздействия (объект первого рода) на вещь (объект второго рода). Но и в обязательствен­ных правоотношениях мы также можем найти и объект первого рода, и объект второго рода. Продавец должен совершить в отношении по­купателя определенное действие (объект первого рода), а именно - передать вещь (объект второго рода).

Обычно в учебниках и курсах гражданского права в общей части в главе об объектах права подробно излагается учение о вещах.

Гос­подствующее мнение считает вещь объектом вещных прав, но не обя­зательственных. Между тем легко убедиться, что учение о вещах име­ет не меньшее значение в обязательственном праве, чем в вещном. Для этого достаточно сослаться на учение о вещах, определенных ро­довыми признаками, и вещах индивидуально-определенных. Это и по­нятно, так как вещи являются объектами (второго рода) и в обязатель­ственных правоотношениях.

Во избежание путаницы лучше было бы рационализировать терми­нологию и считать объектом права то, на что направлено поведение обязанного лица, прежде всего вещь (по Бирлингу, объект второго ро­да); поведение же обязанного лица, характеризуемое теми или ины­ми признаками (передача вещи, уплата денег, производство опреде­ленной работы, воздержание от посягательства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т.д.), называть с о - д е р ж а н и е м п р а в о о т н о ш е н и я. При этом необходимо об­ратить внимание на то, что с о д е р ж а н и е п р а в о о т н о ш е - н и я характеризует не только то, что должен (или не должен) делать пассивный субъект, но и то, что может требовать активный субъект.

Изложенные соображения заставляют отвергнуть первую из ука­занных выше теорий.

Вторая теория совершенно правильно видит различие между аб­солютными (в частности, вещными) и относительными (в частности, обязательственными) правоотношениями в том, что в абсолютных правоотношениях праву активного субъекта (например, собственни­ка) соответствует обязанность неопределенного множества пассивных субъектов (всякого и каждого) воздерживаться от определенных дей­ствий, тогда как в относительных правоотношениях праву активного субъекта (например, кредитора) соответствует обязанность определен­ного лица или нескольких определенных лиц совершить какое-либо действие либо воздержаться от совершения определенного действия. Но по указанным выше соображениям неправильно считать поведе­ние пассивного субъекта объектом права.

Для правильного применения этой теории к различию между абсо­лютными и относительными правами, в частности к имеющему наи­большее значение различию между вещными и обязательственными

правами, необходимо предостеречь от двух неправильных ее истол­кований.

Во-первых, не надо думать, что различие между абсолютными и от­носительными правами имеет чисто количественный характер: в слу­чае абсолютных прав — неопределенное множество пассивных субъ­ектов, в случае относительных — одно или определенное число обя­занных лиц. С такой точки зрения абсолютные права, как, например, собственность, можно было бы рассматривать как обязательство с не­определенным множеством должников. Понятие обязательства охва­тило бы собой и вещные права. Вещные правоотношения оказались бы частным случаем обязательственных. Такой взгляд, нашедший сторон­ников в буржуазной цивилистической литературе, неправилен[39]. Раз­личие между абсолютными и относительными правами имеет не толь­ко количественное, но и качественное значение. Можно сказать, что в этом вопросе количество переходит в качество.

Во-вторых, отвергая взгляд на вещное право как на господство над вещью и на обязательственное как на господство над поведением

должника (или над самим должником), неправильно упускать из ви­ду вопрос о том, какое значение объект (в предложенном выше значе­нии слова), в частности вещь, имеет как в вещных, так и в обязатель­ственных отношениях.

Останавливаясь на этих двух вопросах, мы для удобства изложения будем рассматривать преимущественно наиболее существенную и для

нашей темы наиболее интересную часть вопроса, а именно различие между вещными и обязательственными правами.

Качественное различие между вещными и обязательственными

правами имеет существенное значение. Это видно из следующего.

1. Качественное различие прежде всего сказывается в том, каким

образом индивидуализируются вещные и обязательственные правоот­ношения, т.е. каким образом мы различаем два вещных или два обя­зательственных правоотношения друг от друга. Вещные права ин­дивидуализируются вполне указанием, во-первых, на существо пра­ва (собственность, залог и т.д.), во-вторых, на определенное лицо

как на активного субъекта - собственника, залогодержателя и т.д., и, в-третьих, на индивидуально-определенный объект. П а с с и в н а я

стор о на (в сяки й и к а жды й) н е и мее т з н а ч е -

н и я дл я и н ди ви дуал и зац и и ве щн ы х пр ав. Зная эти три элемента, мы можем полностью индивидуализировать любое

вещное право. Сложнее обстоит дело с обязательствами. Обязатель­ство индивидуализируется как а к т и в н о й с т о р о н о й (креди­тором), так и п а с с и в н о й (должником). Так как между данными лицами может существовать не одно, а несколько обязательств, то для индивидуализации каждого данного отношения надо знать содержание

требования кредитора (и соответствующей ему обязанности должни­ка). Но так как между одними и теми же лицами может быть несколь­ко однородных по содержанию обязательств (например, несколько обязательств уплатить одну и ту же сумму денег), то для полной инди­видуализации обязательственного отношения надо привлечь еще ос­нование возникновения обязательства, т.е. тот конкретный фактиче­ский состав, из которого обязательство возникло, например договор,

заключенный между сторонами в такой-то день, причинение тогда-то определенного вреда и т.д. О с н ов а н и е в о з н и к н о в е н и я о бязате л ьст ва явл яе тся нео бх одимым ин ди­в и д у а л и з и р у ю щ и м м о м е н т о м к а ж д о г о д а н - н о г о о б я з ат е л ь с т в а. Вопросы, возникающие в связи с каж­дым данным обязательственным отношением, всегда самым тесным образом связаны с основанием возникновения обязательства. Осно­вание возникновения обязательства определяет его характер. Между

тем в отношении вещного права вопрос об основании его возникнове­ния очень часто не имеет значения и не нужен для индивидуализации данного конкретного права. Так, например, для защиты права личной собственности на какую-либо вещь вопрос о том, как возникло это право - из договора ли продажи, дарения, другим ли способом, - мо­жет не иметь никакого значения. Т а к и м о б р а з о м, в о п р о с о б о снов ании в озни к н овения обязательства являе т с я о д ним из в а ж н ей ш и х в опр о с ов т е о­р и и о б яза т е л ьс тв.

2. При переходе имущества от одного лица к другому, например,

при прекращении юридических лиц посредством слияния либо при­соединения, а также при наследовании в составе актива к правопре­емнику переходят как вещные, так и обязательственные права пред­шественника. В составе же пассива переходят лишь долги. В отноше­нии обязанностей предшественника, вытекающих из вещных (и других абсолютных) прав третьих лиц, было бы нелепо говорить об их пере­ходе к преемнику, - ведь преемник и сам связан (так же, как всякий и каждый) в отношении этих прав. Поэтому такие обязанности вооб­ще не включают в пассив имущества. Но в пассиве фигурируют дол­ги, т.е. обязанности по обязательственным отношениям.

3. Вещные (и другие абсолютные) права направлены против всякого и каждого и поэтому могут быть нарушены всяким и каждым (неопреде­ленным кругом лиц). Обязательственное отношение существует между определенными лицами, и поэтому права кредитора (или кредиторов) могут быть нарушены лишь должником (или должниками). В связи с этим необходимо остановиться на двух вопросах, ответ на которые позволит уточнить формулированное выше положение.

В силу ст. 59 ГК собственнику для защиты принадлежащего ему права собственности принадлежат виндикационный и негаторный ис­ки. Собственник вещи может истребовать ее из чужого незаконного владения (виндикация). Собственник может также требовать устране­ния нарушения права собственности, не связанного с лишением его владения (негаторный иск). Ст. 59 рассматривает виндикационный и негаторный иски как правомочия, принадлежащие собственнику как таковому, как элементы, входящие в состав права собственности. Эти требования собственника направлены против определенного ли­ца (нарушителя права собственности). Спрашивается, почему закон не рассматривает их как обязательственные отношения? Допустим, что кто-либо повредил чужую вещь. Ведь проистекающее из этого на­рушения требование возмещения убытков будет обязательственным требование (обязательство из причинения вреда - ст. 403 ГК).

Основанием для иска в силу ст. 59 является наличие у истца пра­ва собственности в тот момент, когда он осуществляет принадлежа­щее ему в силу этой статьи требование. Недостаточно наличия у него права собственности в момент нарушения. Если вещь была незакон­но отобрана у собственника, который после этого тем или иным спо­собом утратил право собственности, то иски по ст. 59 не смогут быть им предъявлены. Например, вещь, после того как она была отобрана у собственника, погибла. Право собственности на нее прекратилось, и вместе с ним отпали и иски по ст. 59. Другой пример. После того как индивидуально-определенная вещь была незаконно отобрана у соб­ственника, последний отчудил ее третьему лицу. Иск к незаконному

владельцу вещи в таком случае переходит вместе с правом собственно­сти к приобретателю. Также обстоит дело с негаторным иском. Легко

привести примеры, показывающие, что этот иск также принадлежит лишь тому, кто является собственником в тот момент, когда он осу­ществляет принадлежащее ему требование. Иначе обстоит дело в слу­чае иска об убытках, причиненных повреждением вещи. При наличии убытков этот иск всегда принадлежит тому, кто был собственником в мом е н т н а р у шен ия п р а ва. Если после повреждения

вещь была отчуждена собственником третьему лицу, иск об убытках не переходит вместе с правом собственности, — право иска по-преж­нему принадлежит тому, кто был собственником в момент нарушения.

Для перехода к новому собственнику права на иск об убытках необ­ходимо, чтобы прежний собственник особо передал также и принад­лежащее ему обязательственное требование об убытках. Такая пере­дача отнюдь не является обязательной. Прежний собственник может сохранить требование об убытках за собой. Он может также передать

одному лицу право собственности на вещь, а другому — свое обяза­тельственное требование об убытках.

Таким образом, виндикационный и негаторный иски следуют

за правом собственности, неразрывно с ним связаны. Требование же возмещения вреда, раз возникнув, хотя бы из нарушения права соб­ственности, в дальнейшем существует самостоятельно, независимо от права собственности на вещь. Закон поэтому рассматривает его как

самостоятельное отношение, как особый вид обязательств.

Однако если виндикационный иск ввиду неразрывной связи с пра­вом собственности и рассматривается как входящий в состав этого пра­ва, то его направленность к определенному лицу позволяет по анало­гии применять к нему некоторые положения обязательственного права.

Так, к передаче виндикационного иска собственником третьему ли­цу можно применять ст. 124 ч. 2 ГК («должник должен быть уведом­лен об уступке требования и до уведомления вправе чинить исполне­ние прежнему кредитору»). Это показывает, что вещные и обязатель­ственные права сближаются.

Такое же сближение мы находим и в другом вопросе. Обязатель­ство может быть нарушено только должником (или должниками),

но не третьим лицом. Однако третье лицо может своими действиями вызвать прекращение обязательства, невозможность его осуществле­ния или нарушение его должником. Например, А. убил Б., в результа­те чего кредитор гр-на Б., гр. В., не получил платежа, так как после Б.

не осталось достаточно имущества, чтобы покрыть долг: если Б. был

бы жив, то долг был бы погашен, так как Б. много зарабатывал. Спра­шивается, может ли кредитор требовать убытки с третьего лица, сде­лавшего невозможным осуществление обязательственного требова­ния? Вопрос в полном объеме относится к учению об обязательствах

из причинения вреда. Здесь отметим лишь то, что необходимо для раз­личия обязательственных и абсолютных прав.

Если даже признать, что наличие обязательства создает для вся­кого и каждого в отношении кредитора обязанность воздерживать­ся от посягательств, могущих лишить кредитора возможности осуще­ствить его право требования против должника, то все же надо будет строго различать два различных правоотношения: а) отношение ме­жду кредитором и должником (нарушение возможно лишь со сторо­ны должника) и б) отношение между кредитором и всяким и каждым

(нарушение возможно со стороны всякого и каждого). В первом слу­чае мы будем иметь обязательственное правонарушение, во втором -

особое абсолютное право. Отметим здесь, что с о в е т с к о е г р а -

ж д а н с к о е пр а во т ак о г о а б с ол ю т н о г о пра ва не зна ет, хотя в отдельных случаях иск об убытках к третьему лицу и допускается. Так, в силу ст. 409 лицо, имеющее право на алименты, может предъявить иск об убытках к тому, кто причинил смерть долж­нику по алиментам. Однако ст. 409 допускает такой иск и со стороны

того, кто лишь фактически находился на иждивении и не имел к уби­тому права требования. Таким образом, на ст. 409 нельзя обосновать

абсолютную защиту обязательственных отношений по советскому праву[40]. Содержание абсолютных и обязательственных отношений раз-

лично. Сближение между ними в этом вопросе не учитывает наличия весьма существенных особенностей.

То обстоятельство, что обязательственное право всегда является требованием, направленным к определенному должнику или опреде­ленным должникам, но означает, что обязательственное право не имеет никакого действия в отношении третьих лиц (помимо вопроса об от­ветственности третьего лица перед кредитором). По общему правилу всякое обязательственное правоотношение имеет действие в отноше­нии третьих лиц, являющихся кредиторами того же должника. В слу­чае недостаточности имущества должника для удовлетворения требо­вания всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения. Неточно поэтому говорить, что абсолютное (в частно­сти, вещное) право д е й с т в у е т в отношении всякого и каждого, а обязательственное д е й с т в у е т лишь в отношении должника. Термин д е й с т в у е т недостаточно точно. Дело идет не о д е й - ст вии вообще, а о том, как определяется пассивная сторона в абсо­лютных правах, с одной стороны, и в обязательственных - с другой.

4. Для вещного права в отличие от обязательственного считают характерным так называемое право следования, т.е. право активно­го субъекта истребовать вещь от всякого, кто незаконно владеет ею.

Например, право собственности и право залога действуют в отноше­нии всякого, к кому попала вещь, не отчужденная собственником или по уполномочию собственника (ubi meam rem invenio, ibi eam vindico). Однако это правило терпит исключение в отношении добросовестно­го приобретателя (ст. 60 и 98 ГК). Право следования не имеет места в обязательственных правах. Ст. 169 ГК, на которую иногда ссылают­ся, свидетельствует не о праве следования применительно к обяза­тельственному праву, а о вещно-правовом характере прав арендатора.

5. Нередко указывают, что в случае коллизии между вещными и обя­зательственными правами первые имеют преимущество перед вто­рыми. Так, в силу ст. 86 ГК залогодержатель имеет право в случае не­исполнения должником требования получить п р еи м у щ е с т - ве нн ое перед другими кредиторами удовлетворение из стоимости заложенного имущества. Однако, как видно из ст. 101 ГК (и ст. 266

ГПК), залоговое право все же становится в очередь претензий и под­лежит удовлетворению лишь после целого ряда привилегированных

обязательственных требований.

6. Содержанием вещного (и вообще абсолютного) права является

требование от пассивных субъектов (от всякого и каждого) воздержа­ния от того или иного действия. Требование положительных действий никогда не является основным содержанием абсолютного права. Тре­бование положительных действий может появиться у субъекта абсо­лютного права лишь в результате нарушения абсолютного права кем- либо из обязанных лиц. Наоборот, содержание обязательственного правоотношения может заключаться как в праве требовать от долж­ника совершения какого-либо действия, так и в праве требовать воз­держания от совершения определенного действия. Чаще всего обяза­тельственное правоотношение имеет содержанием именно действие,

а не воздержание от действия. Обязательства с положительным содер­жанием имеют по сравнению с обязательствами с отрицательным со­держанием гораздо большее значение.

Как было указано выше, было бы неправильно игнорировать во­прос о значении объекта (в предложенном выше значении этого тер­мина) при рассмотрении обязательственных отношений. Между тем

взгляд, что объектом в обязательственных правоотношениях является действие должника, приводит именно к этому результату. Иногда, что­бы обойти создающиеся трудности при изложении обязательственно­го права, говорят о п р е д м е т е обязательства. Например, продан­ная вещь — предмет обязательственного правоотношения между про­давцом и покупателем. Производится, таким образом, искусственное

удвоение одного и того же понятия (предмет - объект). Вместо это­го следует просто поставить вопрос о различии в том значении, кото­рый объект имеет в вещных (и вообще абсолютных) правоотношени­ях, с одной стороны, и в обязательственных - с другой.

В случае вещного права, например права собственности, пассив­ные субъекты «всякий и каждый» обязаны воздержаться от воздействия

на соответствующую вещь (завладение ею без разрешения собствен­ника, препятствие владению собственника и др.). Таким образом, со­держание обязанности пассивных субъектов характеризуется указани­ем на вещь, в отношении которой обязанное лицо должно воздержи­ваться от определенных действий. Управомоченное лицо (например,

собственник) может требовать от обязанных лиц воздержания от дей­ствий, направленных на определенную вещь. Мы, таким образом, мо­жем противопоставить вещь как объект субъектам правоотношения

(как активному, так и пассивному). Пассивный субъект должен воз­держиваться от воздействия на вещь, активный субъект не обязан воз­держиваться от такого воздействия и может требовать вещь от других.

Возьмем теперь обязательственное правоотношение. Например, наймодатель должен предоставить арендатору вещь в пользование,

а арендатор может требовать такого предоставления. Действие, кото­рое обязан совершить должник, направлено на определенную вещь.

Содержание обязанности (и соответственного права требования дру­гой стороны) характеризуется указанием на вещь, на которую направ­лено действие должника. Другой пример. Продавец обязан поставить

покупателю 5 м3 березовых дров. Содержание обязанности также ха­рактеризуется указанием на определенные (в данном примере родовы­ми признаками) вещи, на которые должно быть направлено действие должника. Таким образом, в этом случае, так же как и в случае вещно­го правоотношения, мы можем противопоставить субъектам (актив­ному и пассивному) в качестве объекта вещь, на которую направлено

действие, составляющее обязанность должника.

В е щь мы м о же м п р о т и в о п о с т а в и т ь в каче -

с т в е о б ъ е к т а с у б ъ е к т а м п р а в о о т н о ш ен и я п о - т о м у, ч т о н а н е е д о л ж н о б ы т ь н а п р а в л е н о п о в е д е н и е о б я з а н н о г о л и ц а (д е й с т в и е и л и

в о зд е р ж а н и е о т д ейс т в и я).

Легко убедиться в том, что сказанное выше о вещах применимо так­же и к другим объектам абсолютных прав (литературные и другие про­изведения, являющиеся объектом авторского права, промышленные

изобретения и др.). В случае обязательств, возникающих по их поводу, они также могут служить для характеристики и определения содержа­ния соответствующих прав требований и обязанностей.

Таким образом, объекты прав в определенном отношении име­ют одинаковое значение как для вещного, так и для обязательствен­ного права.

Но в других отношениях значение объектов для этих двух областей

является различным.

1. Мы имеем numerus clausus абсолютных прав. Субъекты граждан­ских правоотношений (граждане и юридические лица) не могут созда­вать новые виды абсолютных (в частности, вещных) прав сверх тех, ко­торые установлены законом. Абсолютные права мы классифицируем

по объектам (вещные права и др.).

Numerus clausus обязательственных прав не имеет места. Советское гражданское право допускает между гражданами всякие обязатель­ственные договоры, не противные закону (ст. 30 и 106 ГК РСФСР).

Равным образом между организациями, а также между организация­ми и гражданами возможны всякие договоры, не противные закону, но только рамки, определяемые законом, в этом случае значительно

уже. В силу закона договоры между организациями социалистическо­го хозяйства не должны противоречить актам государственного пла­нирования народного хозяйства.

Так как в громадном большинстве случаев содержанием обяза­тельственных правоотношений является передача права на вещь, например права собственности, права застройки (продажа, даре­ние, мена, заем), предоставление пользования вещью (имуществен­ный наем, ссуда) либо совершение каких-либо действий в отноше­нии уже существующей вещи (подряд, перевозка, поклажа), либо действий, направленных на создание новой вещи (подряд), то ча­ще всего и в обязательственных правоотношениях в качестве объек­та фигурирует вещь. Действия, которые во всех этих случаях обязан

совершить должник, определяются так или иначе направленностью на вещь (передача вещи, предоставление вещи в пользование и т.д.). Но в качестве объекта в обязательственных правоотношениях могут фигурировать также и объекты других абсолютных прав. Например, автор по договору с издательством обязан написать определенное до­говором литературное произведение (договор литературного заказа);

изобретатель, имеющий патент на свое изобретение, предоставляет кому-либо лицензию, т.е. обязуется не препятствовать эксплуатации изобретения контрагентом.

Но в обязательственных правоотношениях действие (или воздер­жание от действия), составляющее содержание обязанности должни­ка, может и не быть направлено на объекты тех или иных абсолютных прав (вещи, произведения духовного творчества). Например, обязан­ность домоуправления заключить договор найма жилплощади с дан­ным съемщиком (ст. 26 Постановления ЦИК и СНК СССР от 17 ок­тября 1937 г.) не характеризуется направленностью действия, которое должно совершить домоуправление (заключение договора) на вещь (жилое помещение). Предоставить жилое помещение в пользование домоуправление должно по договору найма. Пока договора найма еще нет, домоуправление обязано лишь заключить договор. Другой при­мер. Адвокат по договору с клиентом обязан выступить в суде. Содер­жание обязанности адвоката также не характеризуется направленно­стью его действия на тот или иной объект какого-либо абсолютного права (вещь и т.п.). Во всех этих случаях действия, составляющие со­держание обязательства, характеризуются другим способом. В целом ряде случаев эти действия также направлены на что-либо, что может быть обозначено как объект. Так, например, в случае договора прода­жи права застройки объектом является право застройки, в случае про­дажи долгового требования объектом является долговое требование. Права, таким образом, могут быть объектом в правоотношении. Ха­рактерная особенность этого рода объектов в обязательственном пра­воотношении заключается в том, что они являются, так же как и вещи, объектом не только обязательственного правоотношения, но и объ­ектом р а с п о р я ж е н и я со стороны участников обязательства. Должник, продавая дом, право застройки, право требования, сдавая дом в аренду, вместе с тем совершает и акт распоряжения. Об объек­тах, в отношении которых могут иметь акты распоряжения, может быть построена теория, которая имела бы более общее значение, чем суще­ствующая теория вещей как объектов гражданского права. Но неред­ко то, на что направлено действие, составляющее содержание обязан­ности должника, не имеет общего значения в области гражданского права. Соответствующие указания служат лишь для характеристики и определения содержания обязанности должника в данном обяза­тельстве (или в данном виде обязательств). Например, артист балета обязался исполнить в концерте танец чечетку. Этот танец определя­ет содержание данной обязанности должника, но он не имеет ника­кого о б щ е г о значения в гражданских правоотношениях и не мо­жет дать материала для построения о нем общей теории.

Может быть, было бы правильно считать объектами в гражданском

праве лишь то, в о т н о ш е н и и ч е г о в о з м о ж н ы а к т ы

р а с п о р я ж е н и я. Рассмотрение этого вопроса выходит за пределы нашей темы. Вопрос об объектах права нам пришлось затронуть лишь

постольку, поскольку это нужно для анализа понятия обязательства.

2. Объект абсолютного права всегда является индивидуально-опре­деленным. В частности, это относится к вещным правам, в том чис­ле и к праву собственности. Нельзя быть собственником 10 л бензина вообще, т.е. 10 л бензина, определенных лишь родовыми признака­ми. Объектом собственности всегда будут индивидуально-определен­ные 10 л. Индивидуализация может быть достигнута различными спо­собами. Например, индивидуализация достигается тем, что данные

10 л находятся в квартире собственника, в его кладовой, на хранении у определенного лица, налиты в определенную тару и т.д. Лишь в от­ношении индивидуально-определенной вещи можно говорить о нару­шении прав собственника, т.е. о лишении его владения, о порче вещи и т.д. Сказанное относится, в частности, к праву собственности на де­нежные знаки, которые фигурируют в гражданских правоотношениях в качестве вещей, определенных родовыми признаками. В отношении денежных знаков эта особенность доведена до высшей степени. Де­нежные знаки фигурируют как носители определенного количества денежных единиц. В обороте имеет значение не количество самих зна­ков, а лишь количество выраженных в них единиц. Однако собствен­ность на 100 руб. есть всегда собственность на определенные, вполне индивидуализированные денежные знаки, например, на те, которые лежат в бумажнике собственника. Если вещь не может быть индиви­дуализирована, то в связи с ней возможно лишь обязательственное, но не вещное отношение. Поэтому если собственник лошади по ошиб­ке передал ее другому лицу во исполнение по несуществующему обя­зательству, то поскольку лошадь может быть индивидуально опреде­лена, собственник может ее виндицировать. Если по ошибке уплаче­но 100 руб., то ввиду того, что индивидуализация переданных знаков

часто невозможна, а если возможна (номера банковых билетов), то со­вершенно несущественна, уплативший имеет лишь обязательствен­ное требование из неосновательного обогащения.

Сказанное в отношении вещей имеет применение и к другим объ­ектам абсолютных прав. Нельзя иметь авторское право на роман ли­бо на поэму вообще. Можно иметь авторское право лишь на вполне

индивидуализированный роман. Нельзя иметь авторское право на на­учное исследование по вопросу о «Русской Правде» вообще. Можно иметь это право лишь на вполне индивидуализированное, существую­щее во внешне объективированном виде исследование на эту тему.

В тех случаях, когда действие (либо воздержание от действия), со­ставляющее содержание обязательственного правоотношения, направ­лено на вещь, вещь может и не быть индивидуализирована. Она может быть определена лишь родовыми признаками. Нельзя быть собствен­ником каких-то 10 л бензина (вещное правоотношение), можно быть собственником лишь так или иначе индивидуализированного бензина. Но можно быть кредитором или должником 10 л бензина. Обязатель­ственное отношение может быть в этом случае вполне индивидуали­зировано (объектом, определенными родовыми признаками, сторо­нами, основанием возникновения и т.д.), хотя объект и не индивидуа­лизирован, а определен лишь родовыми признаками.

Изложенное по вопросу об объектах права и об их значении в аб­солютных и относительных правоотношениях показывает, что терми­нологически правильнее было бы говорить не об объектах права, а об объектах правоотношения. Заметим, кстати, что аналогичное измене­ние терминологии было бы правильно и в отношении понятия субъ­екта права. Так как субъект права является также и субъектом обязан­ности, то было бы правильнее говорить о субъекте правоотношения.

Взгляд на объект как на то, на что направлено поведение должни­ка, позволил бы создать единую юридическую теорию объектов. На­помним, что в уголовном праве объектом преступления называется

то, на что направлено преступное деяние.

Различие абсолютных и относительных правоотношений является различием именно правоотношений, а н е и н с т и т у т о в. В пре­делах одного и того же института могут быть правоотношения как аб­солютные, так и относительные. Так, например, институт имущест­венного найма охватывает как вещные правомочия (право арендатора

на пользование арендованной вещью — ст. 169 и 170 ГК), так и чисто

обязательственные (право наймодателя на арендную плату). Анало­гичный пример можно привести из области права застройки. Пра­во застройщика на пользование участком под строением и его пра­во на строение являются вещными. Право местного совета требовать

от застройщика возведения строения к определенному сроку явля­ется обязательственным правом. Вопрос о месте такого смешанного института в системе гражданского права (и в ГК) является вопросом удобства изложения.

Являясь относительным правоотношением, обязательство отлича­ется от других относительных правоотношений своим содержанием. К рассмотрению вопроса о содержании обязательств мы и переходим.

3.

<< | >>
Источник: Агарков М.М.. Избранные труды по гражданскому праву. 2012

Еще по теме Обязательство как относительное правоотношение:

  1. 7. Обязательственно-правовые концепции относительно природы корпоративных правоотношений
  2. 8. Вещно-правовые концепции относительно природы корпоративных правоотношений
  3. ГЛАВА V СУБЪЕКТНЫЙ СОСТАВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВООТНОШЕНИЙ. АБСОЛЮТНЫЕ И ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ПРАВА
  4. Глава VII. Обязательства как бы из договора (quasi ex contractu) § 1. Понятие и виды обязательств как бы из договора
  5. 30. Правоотношение: понятие, структура, виды. Характеристика правоотношения как формы реализации права.
  6. 9. Корпоративные правоотношения как особая разновидность гражданских правоотношений
  7. 2. Корпоративные правоотношения как правоотношения участия или членства
  8. 32. Содержание и объекты правоотношения. Юридические факты как основание возникновения правоотношений.
  9. Обязательственное правоотношение: понятие и признаки 1.5. Основания возникновения обязательств и их классификация
  10. 19.3. Состав правоотношения: субъекты правоотношений; объекты правоотношений; содержание правоотношений
  11. СООТНОШЕНИЕ ТЕРМИНОВ «ОТНОШЕНИЕ», «ОБЩЕСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ», «ПРАВООТНОШЕНИЕ». ПРАВООТНОШЕНИЕ КАК ЮРИДИЧЕСКАЯ ФОРМА ФАКТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
  12. Как теология, так и психология, говорят о человеке относительно его взаимоотношений с Богом, с самим собой, с другими и с миром