<<
>>

§1. Библейская доктрина разделения властей

«Вся Библия проникнута духом протеста против автократии, — писал трагически погибший в 1990 г. священник Александр Мень. — В этом отношении Библия резко противостоит почти всему Древнему Востоку: в Ветхом Завете монархия приемлется как терпимое зло, как несовершенное установление, порожденное грехами и слабостью людей..

Исторические книги Ветхого Завета.. заключали в себе подлинные факты, взятые из летописей»210.

Здесь речь идет не о развернутой теории разделения властей, которая была сформулирована в достаточно завершенном (но отнюдь не в окончательном) виде в XVII—XVIII вв. и практически во многом воплощена в конце XVIII в. в США. Такого разделения властей в Библии не найти. Но любая доктрина ведет отсчет своего существования не с окончательной формулировки, а с первого письменно выраженного важнейшего доктринального тезиса.

Уже второе в библейском законодательстве упоминание о судьях связано с решением экономических споров. «О всякой вещи спорной, о воле, об осле, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей.

Кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое». (Исход, гл. 22, п. 9). А далее наставление самим судьям: «Не суди превратно тяжбы бедного твоего .. Даров не принимай; ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых». (Исход, гл. 23, п. 6, 8).

Еще ранее Моисею, исполнявшему в том числе функции главного судьи, был дан совет о критериях отбора судей: «Усмотри из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть». (Исход, гл. 18, п. 21). Отделение судей от других должностей и отбор их не по принципу старшинства, по возрасту или происхождению положило доктринальное начало для существования самостоятельного суда.

Судьи, деятельность которых освещена в Книге Судей и последующих книгах Ветхого Завета, занимались отправлением правосудия.

У некоторых из них это совмещалось с обязанностями священника или пророка, иногда в военные годы — временного руководителя. Здесь судебные функции четко не отделены от других и нет разделения властей в современном его понимании. Зато по тексту Библии явно просматривается, что судебная власть «установлена Богом» ранее власти царской и имеет сама по себе божественное происхождение. До появления первого царя библейские племена в течение более 150 лет находились в ведении поставленных и вдохновленных Богом судей. В Библии мы впервые сталкиваемся с четко выраженным доктринальным обоснованием священности судебной власти, ее самостоятельности и даже первичности по отношению к власти монархической. И речь здесь идет не о богах-судьях, как в Ассирии (бог Шамаш) или в Египте (богиня Маат), а о судьях-людях, реальных исторических личностях, деятельность которых порой с неизбежной примесью легенды описана в Библии.

Далее, на стыке заката Эпохи Судей (примерно 10 в. до н.э.) и появления первых библейских царей, показано прямое противопоставление и открытое столкновение судьи Самуила и царя Саула, что подчеркивает мысль о независимости в то время суда от появившейся монархической власти. И как подтверждение тому приводится страстная проповедь судьи Самуила против неограниченной царской власти как государственного института. Всего этого, вместе взятого, вполне достаточно для того, чтобы говорить о формулировании важнейших положений доктрины разделения властей в тексте Ветхого Завета.

Ведущий конституционалист профессор Колумбийского университета Луис Хенкин в одной из статей писал, что разделение властей, так же как «сдержки и противовесы» — эти базисные принципы американского конституционализма, без особой натяжки соотносятся с библейским разделением власти царя, судьи, пророка и священника, что в итоге «послужило важным ограничителем земной политической власти»211.

Таким образом, зарождение доктрины разделения властей произошло, когда судебная власть была признана наделенной таким же божественным началом, как и власть царская, она была равной этой власти, а в библейском варианте — еще и первичной по отношению к ней.

Не узурпатор Авимелех, объявивший себя царем и продержавшийся на троне три года, стал первым библейским царем, а Саул, помазанный на царствование судьей Самуилом. И сегодня, когда Президент США приносит клятву и входит в должность перед лицом Председателя Верховного суда США, а Президент России перед лицом Председателя Конституционного Суда библейская история как бы оживает, и глава судебной власти вводит в должность нового главу исполнительной власти.

Мало того, библейскими судьями Моисеем примерно в 13 в. до н.э. и затем Самуилом примерно в 10 в. до н.э. сформулированы уникальные для того времени конституционные ограничения для монархов, которые носили, в первую очередь экономический характер. «Чтоб он не умножал себе коней... и чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно ..Чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребывал на царстве своем.» (Второзаконие. Глава 17, п. 16, 17, 20).

Независимость, самостоятельность, порой первичность судебной власти перед лицом власти исполнительной — все это формирует важнейший элемент доктрины разделения властей. Вторую ее главную составляющую — разделение и равноправие царя и народного собрания или совета старейшин (исполнительной и законодательной властей) — можно найти во всемирной истории задолго до времени существования судьи Самуила и царя Саула. Но доктринальная жизнь принципа разделения властей начинается именно с приведенной библейской истории, утвердившей равноправие и божественное начало судейской власти.

Часто используя слова «дух» и «буква» при обсуждении текстов законодательных актов, мы не задумываемся над тем, что по отношению к российской Конституции слово Дух можно использовать без кавычек и с большой буквы. Более того, понимание этой истины имеет серьезное значение для развития духовности в нашей стране, а стало быть — для ее судьбы. Если Россия не сможет развивать и поддерживать свои конституционные ценности, то на фоне существенного отставания по многим другим направлениям страна утратит базу для своего возрождения.

По данным «Альманаха 2004» Британской Энциклопедии, средняя продолжительность жизни российских мужчин, родившихся в 2001 г., составит не более 59 лет, что на 6 лет меньше, чем в Латвии, Киргизии, Румынии и Узбекистане; на 10 лет — чем в Китае, на Филиппинах, в Польше, Северной Корее, Литве, Сербии и Турции; на 13—15 лет, — чем в Чехии, Канаде, США, Норвегии, Испании, Великобритании. Приблизительное соотношение мужчин и женщин в составе населения России, которое через 60 лет сократится со 143 млн человек примерно до 100 млн, будет равно 37 к 63.

Русский язык в 2060 г. будут активно использовать не 320 млн человек, как сейчас, а не более 200 млн

У нас в 14 раз меньше владельцев мобильных телефонов, в 30 раз — персональных компьютеров и в 10 раз меньше пользователей «Интернета», чем в Китае. Конечно, на это можно возразить, что и население Китая в 9 раз больше, но тогда заметим: средний китайский гражданин ежедневно потребляет более калорийную пищу, нежели средний россиянин; на образование Китай тратит 2,3% валового национального продукта или 25 млрд долларов, в то время как российские 3,5% составляют не более 8 млрд долларов.

Расходы на образование — главный показатель перспектив духовного и интеллектуального развития страны. В абсолютных цифрах Россия тратит на образование в 10 раз меньше, чем Великобритания, в 1,2 раза — чем Иран, в 2,5 раза — чем Польша, в 2 раза — чем Финляндия, в 6 раз — чем Мексика, в 8 раз — чем Бразилия и в 80 раз меньше, чем США.

Только в 7 ведущих вузах Аргентины (население которой в 3,5 раза меньше, чем в России) учится почти столько же студентов, сколько во всех наших вузах. В 13 ведущих университетах Италии (население в 2,2 раза меньше российского) обучается вдвое больше студентов, чем у нас. Разумеется, имеется в виду реальное, т.е. очное, обучение.

Интенсивность образования обеспечивает развитие науки, способствует сохранению и преумножению интеллектуальных и духовных ценностей — все это, вместе взятое, и определяет экономическое развитие, судьбу страны.

«Интернет» в США, Японии и большинстве европейских стран доступен каждому работающему и учащемуся, что удесятеряет производственные и образовательные возможности, а кроме того, пользование всемирной сетью обеспечивает право на информацию, которое признается важной конституционной ценностью и в России.

Коммунистический Китай, активно развивая «Интернет» провозгласил государственную программу, в соответствии с которой 100 млн граждан страны должны овладеть английским языком до 2008 г., что позволит ускорить непосредственное восприятие научной и культурной информации, циркулирующей в мировой электронной сети.

Подчеркнутая неамбициозность России в расходах на образование, на «Интернет» и обучение английскому не может быть оправдана никакими обстоятельствами. Например, небольшая и бедная страна Перу, десятилетиями раздираемая вооруженной повстанческой борьбой, тратит на образование в 4 раза больше на душу населения, чем Россия, и имеет в 3 раза больше пользователей «Интернета».

На фоне общей «статистики упадка» российское юридическое сообщество должно вложить больше энергии в борьбу за сохранение, поддержание и развитие конституционных ценностей, заложенных в Конституции 1993 г., среди которых — право на информацию и на соответствующее мировым стандартам образование.

Один из ключевых вопросов создания демократии в России — наполнение конституционно-правовым содержанием принципов и конкретных норм действующей Конституции. При этом мы не должны обманывать себя и по американскому примеру отсылать к мудрости и опыту «отцов-основателей» при определении содержания конституционных принципов и норм.

«Дух» или — если без кавычек — духовность Конституции определяется не только ее принципами и идеями, но и формированием близкого к религиозному априорного и аксиоматического почтения к этому письменному документу со стороны власти и общества.

Дух Конституции формирует конституционную духовность населения и в свою очередь формируется и постоянно подпитывается ею же.

Конституционный патриотизм — основа любого духовного патриотизма. Конституция 1993 г. дает в этом смысле России уникальный шанс на духовное развитие в XXI столетии.

В связи с этим весьма важно формирование Конституции как юридического документа, чтобы она перестала восприниматься постсоветской общественностью как чисто политическая декларация или манифест (а именно так и воспринимались тексты всех советских конституций). Этот психологический барьер между обществом и Конституцией можно преодолеть только упорными и каждодневными усилиями в первую очередь со стороны юристов-конституционалистов, Конституционного Суда и всех судов России.

В нашей стране, 70% населения которой атеисты, только Конституция и ее ценности могут стать базой, основой и центром духовного и интеллектуального (а значит, и экономического) развития государства и общества.

Даже в США, где религиозное население разных конфессий составляет свыше 80%, объединяющей всех и самой высокой ценностью является почтение к Конституции. «Церковь Конституции — доминирующая религия в Америке»212.

Со стороны общества и органов государственной власти тоже нужны недюжинные усилия по преодолению трех основных негативных тенденций: конституционного нигилизма — наследия советских времен; конституционного инфантилизма, характерного для экономистов и политиков правого направления; конституционного цинизма, который недавно начал занимать доминирующие политические позиции.

Конституционный принцип разделения властей — один из важнейших, если не самый главный, для России. Необходимость в сильной президентской власти, с одной стороны, отражает российские реалии, но, с другой стороны, вследствие угрозы доминирования конституционного цинизма в российской политике будет, по крайней мере в ближайшие десятилетия, постоянно подталкивать к соблазнам режима личной власти. Как ни странно, но другого противодействия этой всегда опасной тенденции, кроме культивирования конституционного принципа разделения властей и почтения к действующей Конституции, у нас не существует. А между тем большинство людей имеет довольно смутное представление о сути данного принципа.

Когда нужды американской политики в начале 70-х гг. XX столетия потребовали конкретизации практического применения и содержания принципа разделения властей, в Сенате США был создан в рамках Юридического комитета подкомитет по разделению властей, руководство которого было поручено сенатору Эрвину. Один из американских исследователей писал: «Эрвин возглавлял одну из наиболее интригующих и новых сфер деятельности в Конгрессе». Так что даже в США — стране, которая, казалось бы, считается изначально основанной на разделении властей, еще совсем недавно в рамках парламентской деятельности проводились более чем серьезные исследования глубинного смысла и сути конституционного принципа разделения властей.

Подобные исследования были бы весьма полезны и в России, не исключая создание в Госдуме подкомитета по разделению властей213.

Мы не окажемся ни дилетантами, ни профанами, поскольку истоки доктрины разделения властей сформулированы ментально и географически скорее на Востоке, нежели на Западе.

Создание самостоятельного суда как основы разделения властей известно с Ветхого Завета. При этом совет о создании отдельного сословия судей исходя из их способностей, а не возраста и происхождения (как было принято в то время) дал Моисею его тесть — «священник Модиамский» родом с Аравийского полуострова. Он рекомендовал отобрать в судьи «людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть» (Исход. 18:21), что и сегодня можно считать лучшей характеристикой квалификационных требований к судьям. Сам Моисей если и не был египтянином по происхождению, то, во всяком случае, воспитан и образован был в Египте при дворе фараона как «Принц Египетский». Тесть Моисея основывал свой совет, скорее всего, на практике аравийских племен своего времени, а Моисей, принимая этот совет, учитывал уже египетский опыт. Внедрен же совет среди иудеев. А ведь это первое внедрение известного в истории принципа отделения права судить от старшинства либо происхождения. Именно тогда (XV—XIII вв. до н.э.) родилась самостоятельная отдельная судебная власть, и у этой идеи была арабско-иудейско-древнеегипетская основа.

В Древнем Израиле главную роль играли судьи, выдвигавшиеся благодаря способностям, а весь период получил название «эпохи Судей», описанной в «Книге Судей» Ветхого Завета. Отделение суда от племенных вождей, советов старейшин и народных собраний стало первым прообразом разделения властей. Монархия же была установлена через несколько столетий с ограничениями, предусмотренными судьей Самуилом.

Восточные истоки доктрины разделения властей ставят нас в равную позицию перед Западом, где она была развита уже усилиями Макиавелли, Локка, Монтескье и американских конституционалистов. Россия может внести весомый вклад в практику и теорию развития доктрины разделения властей, поскольку для нашей страны закрепление разделения властей является жизненно необходимым, тогда как на Западе в более или менее развитых правовых системах эта задача уже решена.

Россия может занять ведущее место в развитии доктрины разделения властей, но для этого нам нужно усвоить ее духовные истоки. Мы говорим о Библии как об историческом документе, не затрагивая ничьих атеистических или религиозных чувств и убеждений.

Понятие Конституции как Основных Заповедей государственной жизни мы тоже получили из Библии. Поэтому экскурс от жесткой реальности России XXI в. к не менее жесткой реальности библейского текста может иметь вполне практическое значение с точки зрения понимания и формирования «духа» нашей Конституции. Посмотрим на книгу «Второзаконие» Ветхого Завета с точки зрения нахождения духовных и правовых источников современного конституционализма. Она состоит в основном из правовых норм и является, по мысли крупнейшего теолога Джея Томпсона, «нормативной или юридической верой»214. Кем бы мы ни были — атеистами или верующими любой конфессии, но мы должны признавать за Конституцией статус высшей духовной ценности страны.

Значение имеют не только библейские корни доктрины, но и отсутствие общепринятой, раз и навсегда «утвержденной» формы практического осуществления разделения властей, которое заметно варьируется от страны к стране. Чтобы понять разделение властей, нужно понять его дух ввиду отсутствия буквы в форме общепринятого нормативного толкования. Не случайно труд Шарля Монтескье, который многие неверно считают первоисточником доктрины, называется «О духе законов».

Конечно же, нам сразу напомнят о здравом смысле и о государственной целесообразности. В связи с этим хотелось бы воспроизвести вопрос видного российского конституционалиста Владимира Набокова (отца известного писателя), который он задал еще в 1912 г. «Тщетно чтут законность, попирая ее на деле. В русской жизни это попрание — всем язвам язва. Она заражает весь государственный организм, ежеминутно давая о себе знать, развращая и властвующих, и подвластных.. Наиболее общим результатом такого положения является то неуважение к закону, при готовности устами славословить его, которым проникнута вся администрация снизу доверху. Именно самые последние годы характеризуются каким-то возведением этого неуважения в принципе, им как-то щеголяют, открыто подчеркивая, что законы и законность всегда и бесспорно должны отступать перед требованиями «государственной целесообразности».. Противовесом этому злу могла бы служить деятельность суда, восстановляющего действие закона во всех случаях его нарушения, — суда независимого, нелицеприятного, свободного от политики, не считающегося ни с чем, кроме велений закона, и ставящего своей первой и главной задачей доставление торжества этому закону. Есть ли у нас такой суд?»215.

Конечно, открыто никто не поставит статус суда в зависимость от «государственной целесообразности», о которой писал 90 лет назад Владимир Набоков, но, похоже, многие об этом могут подумать.

Лауреат Нобелевской премии, американский экономист Джеймс Бьюкенен пишет: «Конституционная анархия — это современная политика, которую лучше всего описать как действия, предпринимаемые без понимания и учета правил, определяющих конституционный порядок». При этом такая политика оправдывается ссылками на «стратегические задачи, созданные на базе конкурирующих интересов безотносительно к их последующему воздействию на политическую структуру»216. Именно Бьюкенен первым ввел понятие «конституционного гражданства», которое он обозначает как соблюдение гражданами их конституционных прав и обязанностей и которое можно рассматривать как составную часть конституционной политики. При этом автор подчеркивает, что важнейшим является напоминание о нравственных ценностях, лежащих в основе конституционных норм, и их постоянная защита.

Законодатели и представители исполнительной власти России должны в ближайшие четыре года подтвердить свое «конституционное гражданство» и предотвратить сохраняющуюся угрозу «конституционной анархии», когда власть живет не в соответствии с буквой и Духом Конституции, а по собственным политическим понятиям.

<< | >>
Источник: Петр Баренбойм, Гадис Гаджиев, Владимир Лафитский, Владимир Мау. КОНСТИТУЦИОННАЯ ЭКОНОМИКА. 2005

Еще по теме §1. Библейская доктрина разделения властей:

  1. Доктрина «разделения властей»
  2. §3. Американская доктрина разделения властей
  3. РАЗДЕЛЕНИЕ ВЛАСТЕЙ В ГОСУДАРСТВЕ КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
  4. § 1. Соотношение единства государственной власти и разделения властей
  5. Принцип разделения властей заключается в вычленении следующих ветвей государственной власти:
  6. Глава 6. РАЗДЕЛЕНИЕ ВЛАСТЕЙ КАК ФОРМА ОРГАНИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
  7. 1.3 Определение места и роли региональных и местных органов власти в государственном механизме при реализации принципа разделения властей
  8. §2. Флорентийская модель разделения властей
  9. Глава 1 СПЕЦИФИКА БИБЛЕЙСКОЙ РЕЛИГИОЗНОСТИ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ ЕДИНСТВО БИБЛЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ
  10. § 2. Принцип разделения властей
  11. § 4. Принцип разделения властей
  12. 5. Теория разделения властей и ее реализация в России
  13. СВОЕОБРАЗИЕ РОССИЙСКОЙ МОДЕЛИ РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ
  14. § 7. Соединение и разделение властей
  15. 52. Принцип разделения властей