Философскоезнание
Что такое, по мысли Бергсона, философское знание? Чтобы дать ему более или менее точную характеристику, мы должны будем спросить Бергсона, во-первых, каков конкретный предмет философии; во- вторых, каков метод познания этого предмета; наконец, в-третьих, как именно Бергсон мыслит отношениемежду философией и наукой.
I. Что же является, согласно Бергсону, предметом философии? Усилие мысли Бергсона всегда направлено на непрестанное повторение одних и тех же идей, взятых с разных точек зрения. Мы уже видели, что нам дает эта практика: совокупность понятий и символов, посредством которых человек схватывает вещи и научает им других. Так вот, в силу обратного действия практика приводит нас к знанию, которое ближайшим образом негативно характеризуется своей отвлеченностью от любых символов. He то чтобы Бергсон отказывался использовать символы в философии; дело обстоит прямо наоборот. Более того, он применяет их с непревзойденным мастерством, B той особой форме, каковой является метафора.
Ho метафора, говорит Бергсон, есть гораздо более глубокий способ наведения на мысль, нежели чистый практический символизм. Символ замещает то, что им символизируется, для упрощения жизни. Метафора, напротив, не замещает собою реальность, а наводит на нее, переносит нас в нее. Метафора есть именно это: перенос. Кроме того, философское знание отвлекается не только от символов, но и от уже готовых понятий. Бергсон опять-таки не отказывается — да и как отказаться? — от использования понятий в философии. Ho здесь их использование очень отличается от того, как это делает homo faber. Всякое понятие есть схема реальности. Так вот, эта схема может использоваться двумя разными способами, подобно тому, как для знакомства с каким- нибудь городом его план и фотографии могут использоваться двумя разными способами. Один состоит в том, чтобы воспользоваться ими для посещения города; в таком случае план и фотографии выполняют всего лишь ориентировочную функцию в приобретении непосредственного знания. Другой способ состоит в том, чтобы остаться дома и внимательно изучить план и фотографии. Тогда они замещают собой реальный город и создают у меня лишь «некоторое представление» о нем. Эта вторая манера типичнадля научных понятий; первая же соответствуют способу использования понятий в философии. Понятия суть драгоценные вожатые — но только вожатые — в непосредственном познании реального. B силу обратного воздействия на практику и на то, что есть практического в науке, мы отвлекаемся от символов и от уже готовых понятий и помещаемся в реальность. Каков же, с позитивной точки зрения, характер реальности, в которую мы таким образом помещаемся?Посредством понятий и символов вещей, усеченных сообразно практическим нуждам, человек познает вещи только с точки зрения их отношения друг к другу. Если же, напротив, мы восстанавливаем вещи в их непосредственной данности, в отвлечении OT всякого отношения с другими вещами, то оказываемся лицом к лицу с реальностью самой по себе, как таковой, «отрешенной» от всякой связи с другими вещами: с «аб-солютной» реальностью. Таким образом, для Бергсона предметом философии является абсолютное. Под абсолютным он понимает отнюдь не что-то потустороннее фактам и не какую-то непознаваемую зону фактов. Абсолютное — это просто факты, каковы они сами по себе, до всякой научной и практической обработки, до всякого обеднения, когда мы обращаем в них внимание лишь на те моменты, в которых они совпадают друг с другом. Одним словом, абсолютное — это непосредственноданное, взятое само по себе, как таковое. Вопреки притязанию Конта на то, что предметом философии является научный факт, позиция Бергсона состоит в том, что предметом философии является непосредственно данный факт. Это и есть абсолютное. Оно означает непосредственноданное, взятое в себе самом, как таковом.
Это знание абсолютного есть, во-первых, знание некоего факта. Поэтому оно парадоксальным образом представляет собой позитивное знание; только эта позитивность относится не к научному факту, а к факту предварительно данному и элементарному, к непосредственному факту. Стало быть, Бергсон, если можно так выразиться, отсекает позитивность от научности: в то время как для Конта факт — это всегда факт научный, и только научный, для Бергсона есть факты — непосредственные факты, — которые являются фактами, но не являются научными в том смысле, что они не подлежат ведению наук. Поэтому ненаучное знание может, тем не менее, быть позитивным. Именно таково философское знание: философия — это позитивное знание реальности.
Во-вторых, поскольку непосредственный факт абсолютен, абсолютное же есть то, что с незапамятных времен называли метафизическим, оказывается, что философия формально есть метафизика. Непосредственный факт есть метафизический факт. Поэтому в сравнении с Контом, отвергавшим метафизику как абсолютное и недостижимое знание о том, что находится по ту сторону фактов, для Бергсона абсолютное есть факт, и поэтому метафизика представляет собой позитивное знание. Речь идет о позитивности философии как метафизики.
В-третьих, это знание абсолютно именно потому, что оно берет непосредственное в нем самом, как таковом, не прилагая к нему уже готовых понятий, заимствованных из других зон фактов. Строго говоря, как мы увидим позднее, наука по-своему тоже касается абсолютного, когда удерживается в собственных границах. Она обращается в относительное знание только тогда, когда прилагает к одной зоне реальности понятия, заимствованные из другой зоны. Здесь, и только здесь берет начало подлинная относительность научного знания. Наука не относительна, пока удерживается в границах изучаемых отношений, но становится таковой, когда экстраполирует свои понятия на другие области. Прежде всего, Бергсон имеет здесь в виду монизм Спенсера, но также и другие концепции.
Механицизм становится релятивизмом не тогда, когда ограничивается механикой, а тогда, когда прилагает понятия механики к биологии и психологии. По той же причине бьша относительной античная гилозоистская физика, прилагавшая понятия биологии к неодушевленной материи.B конечном счете, поскольку собственной характеристикой жизни и сознания является время, любой монизм возникает из попыток приложить ко времени жизни и сознания принятую в физике механическую идею времени как последовательности. Ho это невозможно, потому что в таком случае мы проделываем со временем как таковым то, что проделывает с ним механика: придаем ему пространственные характеристики. B итоге это означает уничтожение времени. Такова была та изначальная проблема, с которой столкнулся Бергсон, когда попытался приложить спенсеровский монизм к феноменам жизни и сознания. Напротив, абсолютное знание, знание непосредственных фактов, взятых в самих себе, как таковых,
a) всякий раз следует за поворотами реальности самой по себе, как таковой. Оно не хватается за тотальность вещей, а подступается к каждой вещи или, по крайней мере, к каждой зоне фактов, постигая их сообразно их действительной мере, а не мерам, заимствованным из других зон. Будучи абсолютным знанием, философия должна в каждом случае изготавливать понятия по мерке непосредственно данного. Позднее мы это увидим.
b) Абсолютное знание схватывает реальное в его внутренней непрерывности, не расчленяя его произвольно на отдельные куски. Эта операция необходима для жизни и в значительной мере для науки; но философия берет реальное таким, каким оно нам дано в себе самом, как таковом: как внутреннюю непрерывность.
c) При всем том абсолютное знание мыслит непосредственное вполне отчетливо. Знание абсолютного есть что угодно, только не смутное знание. Эта отчетливость обладает двумя свойствами: общностью и ясностью. Прежде всего, ей присуща общность. Когда Бергсон устранял из философии понятия, он имел в виду не универсальную функцию «постижения», а тот способ постижения, который состоит в распространении на реальное в целом понятий, действительных лишь для определенной зоны реального.
Поэтому, C точки зрения Бергсона, нужно различать общую идею и обобщения. Результат экстраполяции — не общие идеи, а более или менее смутные обобщения: «Именно тогда, когда речь идет об общих идеях, следует остерегаться обобщений». Подлинно общая идея — та, в которой с полной отчетливостью и сообразно его собственной мере схватывается непосредственно данное. Такое отчетливое схватывание не заключает в себе никакой смутности; оно совершенно ясно. Понятия, скроенные по мерке, могут показаться темными, но лишь потому, что темнотой называют неприложимость данных понятий к реальностям другой зоны. Есть две разновидности ясности. Одна — ясность уже готовых и приобретенных понятий, в сочетании с диалектической строгостью; то есть ясность очевидностей, выраженных в пропозициях. Ho есть и другой тип ясности: ясность новой идеи, когда предшествующие идеи оказываются негодными. Эта новая идея может вначале показаться темной; но если у нас достанет мужества ее принять и попытаться применить к делу, может оказаться, что, темная сама по себе, она распространяет свет и ясность вокруг себя. И тогда эта ясность, которую она распространяет, отражается на саму идею. Идея постепенно приобретает ясность, которой раньше не обладала, и утверждается в уме мыслителя. Идеи, скроенные по мерке, обладают собственной всеобщностью и собственной ясностью. Именно поэтому они вполне отчетливы. Ho это не отчетливость концептуальной игры, а отчетливость прямого постижения непосредственно данной реальности. B этом заключается истинная сложность философии: в том, чтобы отчетливо продвигаться в глубину вещей. Этот контраст между двумя ясностями можно почувствовать, например, тогда, когда какой-нибудь новичок спорит с философом, признающим наличие свободы. Кажется, что новичок-детерминист всегда прав: ведь то, что он говорит, так ясно! Это так; но это диалектическая ясность, а не ясность постижения непосредственных фактов.Понятое таким образом абсолютное есть в каждом случае нечто бесконечно простое; именно поэтому так трудно рассказать о нем другим. Самое большее, что можно сделать, — это призвать их к тому, чтобы они сами попытались его понять. Абсолютное, говорит Бергсон, «есть нечто простое, бесконечно простое: настолько необычайно простое, что философ никогда не в силах его отчетливо выразить. Именно поэтому он говорит об этом всю свою жизнь». Всякий истинный философ, добавляет Бергсон, всю жизнь говорит одно и то же. Ero речь — это одна-единственйая фраза.
Как постигнуть это абсолютное, взятое в его изначальной простоте? Вот главный вопрос.
II. Метод философии. — Естественно, Бергсон хочет обрести истинное постижение абсолютной реальности. Аэто обязывает его, во-первых, предложить новую идею опыта реальности; во-вторых, предложить нечто непосредственно с нею связанное — новую идею реальности; наконец, в-третьих, предложить новую идею истины. Только таким образом метод постижения абсолютного получит обоснование.
1.
Еще по теме Философскоезнание:
- Павликов С. Н., Убанкин Е. И., Левашов Ю.А.. Общая теория связи. [Текст]: учеб. пособие для вузов – Владивосток: ВГУЭС,2016. – 288 с., 2016
- Уткина Светлана Александровна. Английский язык в профессиональной сфере Рабочая программа дисциплины Владивосток Издательство ВГУЭС 2016, 2016
- Лаптев С.А.. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО. Рабочая программа учебной дисциплины Владивосток. Издательство ВГУЭС - 2016, 2016
- Уткина Светлана Александровна. Английский язык в профессиональной сфере Рабочая программа дисциплины Владивосток Издательство ВГУЭС 2016, 2016
- Иваненко Н.В.и др.. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ и защите ВЫПУСКНОЙ КВАЛИФИКАЦИОННОЙ РАБОТЫ МАГИСТРАНТОВ по направлению подготовки 05.04.06 Экология и природопользование. Владивосток 2016, 2016
- Астафурова И.С.. СТАТИСТИКА ПРЕДПРИЯТИЯ. Учебно-практическое пособие. Владивосток 2016, 2016
- Т.А. Зайцева, Н.П. Милова, Т.А. Кравцова. Основы цветоведения. Учебное пособие. Владивосток, Издательство ВГУЭС - 2015, 2015
- Близкий Р.С., Бедрачук И.А., Лебединская Ю.С.. БИЗНЕС-ПЛАНИРОВАНИЕ [Текст]: учебное пособие / Р.С. Близкий. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2015, 2015
- В.А. Андреев, А.Л. Чернышова, Э.В. Королева. Государственный и муниципальный аудит. Учебное пособие., 2015
- Кох Л.В., Кох Ю.В.. БАНКОВСКИЙ МЕНЕДЖМЕНТ: Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2006. - 280 с., 2006
- Е.В. Бочаров, И.В. Шульга. УГОЛОВНОЕ ПРАВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (Особенная часть): Учебное пособие. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2016, 2016
- Полещук Т.А.. БУХГАЛТЕРСКИЙ УЧЕТ В БЮДЖЕТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ: Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2006. - 108 с., 2006
- Саначёв И.Д.. ВВЕДЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: конспект лекций. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2008. - 116 с., 2008
- Стреленко Т.Г.. Развитие туризма в Приморском крае: хрестоматия: в 3 ч. Ч. 1: Современное состояние туристской отрасли Приморского края / Т.Г. Стреленко; науч. ред. Г.А. Гомилевская. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2015. – 316 с., 2015
- Коротина О.А.. История психологии: учебное пособие. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2015. – 179с., 2015
- А.Ю. Мамычев и др.. Конституционное право. Изд-во «ЮСТИЦИЯ» Москва, 2015, 2015
- Неизвестный. АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ, 2015
- Н.Н. Алексеева [и др.]. Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности : учеб. пособие / Н.Н. Алексеева [и др.] ; под общ. ред. Н.Н. Алексеевой ; Российская таможенная академия, Владивостокский филиал. - Владивосток : РИО Владивостокского филиала Российской таможенной академии,2014. - 164 с., 2014
- Кривошапова С.В.. АУДИТ В БАНКЕ: Конспект лекций. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2001. - 112 с., 2001
- Варкулевич, Т.В., Терентьева, Т.В.. Бухгалтерская (финансовая) отчетность. Анализ Бухгалтерской (финансовой) отчетности: учеб. пособие: в 2 ч. / Т.В. Варкулевич, Т.В. Терентьева. – Владивосток: Изд-во вгуэс,2009. – 266 с., 2009