<<
>>

Философскоезнание

Что такое, по мысли Бергсона, философское знание? Чтобы дать ему более или менее точную характеристику, мы должны будем спросить Бергсона, во-первых, каков конкретный предмет философии; во- вторых, каков метод познания этого предмета; наконец, в-третьих, как именно Бергсон мыслит отношениемежду философией и наукой.

I. Что же является, согласно Бергсону, предметом философии? Усилие мысли Бергсона всегда направлено на непрестанное повто­рение одних и тех же идей, взятых с разных точек зрения. Мы уже ви­дели, что нам дает эта практика: совокупность понятий и символов, посредством которых человек схватывает вещи и научает им других. Так вот, в силу обратного действия практика приводит нас к знанию, которое ближайшим образом негативно характеризуется своей от­влеченностью от любых символов. He то чтобы Бергсон отказывался использовать символы в философии; дело обстоит прямо наоборот. Более того, он применяет их с непревзойденным мастерством, B той особой форме, каковой является метафора.

Ho метафора, говорит Бергсон, есть гораздо более глубокий способ наведения на мысль, нежели чистый практический символизм. Символ замещает то, что им символизируется, для упрощения жизни. Метафора, напротив, не замещает собою реальность, а наводит на нее, переносит нас в нее. Метафора есть именно это: перенос. Кроме того, философское зна­ние отвлекается не только от символов, но и от уже готовых поня­тий. Бергсон опять-таки не отказывается — да и как отказаться? — от использования понятий в философии. Ho здесь их использование очень отличается от того, как это делает homo faber. Всякое понятие есть схема реальности. Так вот, эта схема может использоваться дву­мя разными способами, подобно тому, как для знакомства с каким- нибудь городом его план и фотографии могут использоваться двумя разными способами.
Один состоит в том, чтобы воспользоваться ими для посещения города; в таком случае план и фотографии выполняют всего лишь ориентировочную функцию в приобретении непосредс­твенного знания. Другой способ состоит в том, чтобы остаться дома и внимательно изучить план и фотографии. Тогда они замещают собой реальный город и создают у меня лишь «некоторое представление» о нем. Эта вторая манера типичнадля научных понятий; первая же со­ответствуют способу использования понятий в философии. Понятия суть драгоценные вожатые — но только вожатые — в непосредствен­ном познании реального. B силу обратного воздействия на практику и на то, что есть практического в науке, мы отвлекаемся от символов и от уже готовых понятий и помещаемся в реальность. Каков же, с позитивной точки зрения, характер реальности, в которую мы таким образом помещаемся?

Посредством понятий и символов вещей, усеченных сообразно практическим нуждам, человек познает вещи только с точки зрения их отношения друг к другу. Если же, напротив, мы восстанавливаем вещи в их непосредственной данности, в отвлечении OT всякого от­ношения с другими вещами, то оказываемся лицом к лицу с реаль­ностью самой по себе, как таковой, «отрешенной» от всякой связи с другими вещами: с «аб-солютной» реальностью. Таким образом, для Бергсона предметом философии является абсолютное. Под аб­солютным он понимает отнюдь не что-то потустороннее фактам и не какую-то непознаваемую зону фактов. Абсолютное — это просто факты, каковы они сами по себе, до всякой научной и практической обработки, до всякого обеднения, когда мы обращаем в них внима­ние лишь на те моменты, в которых они совпадают друг с другом. Од­ним словом, абсолютное — это непосредственноданное, взятое само по себе, как таковое. Вопреки притязанию Конта на то, что предме­том философии является научный факт, позиция Бергсона состоит в том, что предметом философии является непосредственно данный факт. Это и есть абсолютное. Оно означает непосредственноданное, взятое в себе самом, как таковом.

Это знание абсолютного есть, во-первых, знание некоего факта. Поэтому оно парадоксальным образом представляет собой позитив­ное знание; только эта позитивность относится не к научному факту, а к факту предварительно данному и элементарному, к непосредс­твенному факту. Стало быть, Бергсон, если можно так выразить­ся, отсекает позитивность от научности: в то время как для Конта факт — это всегда факт научный, и только научный, для Бергсона есть факты — непосредственные факты, — которые являются фак­тами, но не являются научными в том смысле, что они не подлежат ведению наук. Поэтому ненаучное знание может, тем не менее, быть позитивным. Именно таково философское знание: философия — это позитивное знание реальности.

Во-вторых, поскольку непосредственный факт абсолютен, аб­солютное же есть то, что с незапамятных времен называли метафи­зическим, оказывается, что философия формально есть метафизи­ка. Непосредственный факт есть метафизический факт. Поэтому в сравнении с Контом, отвергавшим метафизику как абсолютное и недостижимое знание о том, что находится по ту сторону фактов, для Бергсона абсолютное есть факт, и поэтому метафизика представляет собой позитивное знание. Речь идет о позитивности философии как метафизики.

В-третьих, это знание абсолютно именно потому, что оно берет непосредственное в нем самом, как таковом, не прилагая к нему уже готовых понятий, заимствованных из других зон фактов. Строго го­воря, как мы увидим позднее, наука по-своему тоже касается абсо­лютного, когда удерживается в собственных границах. Она обраща­ется в относительное знание только тогда, когда прилагает к одной зоне реальности понятия, заимствованные из другой зоны. Здесь, и только здесь берет начало подлинная относительность научного зна­ния. Наука не относительна, пока удерживается в границах изучае­мых отношений, но становится таковой, когда экстраполирует свои понятия на другие области. Прежде всего, Бергсон имеет здесь в виду монизм Спенсера, но также и другие концепции.

Механицизм ста­новится релятивизмом не тогда, когда ограничивается механикой, а тогда, когда прилагает понятия механики к биологии и психологии. По той же причине бьша относительной античная гилозоистская фи­зика, прилагавшая понятия биологии к неодушевленной материи.

B конечном счете, поскольку собственной характеристикой жизни и сознания является время, любой монизм возникает из попыток при­ложить ко времени жизни и сознания принятую в физике механи­ческую идею времени как последовательности. Ho это невозможно, потому что в таком случае мы проделываем со временем как таковым то, что проделывает с ним механика: придаем ему пространственные характеристики. B итоге это означает уничтожение времени. Такова была та изначальная проблема, с которой столкнулся Бергсон, когда попытался приложить спенсеровский монизм к феноменам жизни и сознания. Напротив, абсолютное знание, знание непосредственных фактов, взятых в самих себе, как таковых,

a) всякий раз следует за поворотами реальности самой по себе, как таковой. Оно не хватается за тотальность вещей, а подступается к каждой вещи или, по крайней мере, к каждой зоне фактов, пости­гая их сообразно их действительной мере, а не мерам, заимствован­ным из других зон. Будучи абсолютным знанием, философия должна в каждом случае изготавливать понятия по мерке непосредственно данного. Позднее мы это увидим.

b) Абсолютное знание схватывает реальное в его внутренней не­прерывности, не расчленяя его произвольно на отдельные куски. Эта операция необходима для жизни и в значительной мере для науки; но философия берет реальное таким, каким оно нам дано в себе са­мом, как таковом: как внутреннюю непрерывность.

c) При всем том абсолютное знание мыслит непосредственное вполне отчетливо. Знание абсолютного есть что угодно, только не смутное знание. Эта отчетливость обладает двумя свойствами: об­щностью и ясностью. Прежде всего, ей присуща общность. Когда Бергсон устранял из философии понятия, он имел в виду не универ­сальную функцию «постижения», а тот способ постижения, который состоит в распространении на реальное в целом понятий, действи­тельных лишь для определенной зоны реального.

Поэтому, C точки зрения Бергсона, нужно различать общую идею и обобщения. Ре­зультат экстраполяции — не общие идеи, а более или менее смутные обобщения: «Именно тогда, когда речь идет об общих идеях, следует остерегаться обобщений». Подлинно общая идея — та, в которой с полной отчетливостью и сообразно его собственной мере схватыва­ется непосредственно данное. Такое отчетливое схватывание не за­ключает в себе никакой смутности; оно совершенно ясно. Понятия, скроенные по мерке, могут показаться темными, но лишь потому, что темнотой называют неприложимость данных понятий к реальностям другой зоны. Есть две разновидности ясности. Одна — ясность уже готовых и приобретенных понятий, в сочетании с диалектической строгостью; то есть ясность очевидностей, выраженных в пропози­циях. Ho есть и другой тип ясности: ясность новой идеи, когда пред­шествующие идеи оказываются негодными. Эта новая идея может вначале показаться темной; но если у нас достанет мужества ее при­нять и попытаться применить к делу, может оказаться, что, темная сама по себе, она распространяет свет и ясность вокруг себя. И тогда эта ясность, которую она распространяет, отражается на саму идею. Идея постепенно приобретает ясность, которой раньше не обладала, и утверждается в уме мыслителя. Идеи, скроенные по мерке, обла­дают собственной всеобщностью и собственной ясностью. Именно поэтому они вполне отчетливы. Ho это не отчетливость концепту­альной игры, а отчетливость прямого постижения непосредственно данной реальности. B этом заключается истинная сложность фило­софии: в том, чтобы отчетливо продвигаться в глубину вещей. Этот контраст между двумя ясностями можно почувствовать, например, тогда, когда какой-нибудь новичок спорит с философом, признаю­щим наличие свободы. Кажется, что новичок-детерминист всегда прав: ведь то, что он говорит, так ясно! Это так; но это диалектичес­кая ясность, а не ясность постижения непосредственных фактов.

Понятое таким образом абсолютное есть в каждом случае нечто бесконечно простое; именно поэтому так трудно рассказать о нем другим. Самое большее, что можно сделать, — это призвать их к тому, чтобы они сами попытались его понять. Абсолютное, говорит Бергсон, «есть нечто простое, бесконечно простое: настолько необы­чайно простое, что философ никогда не в силах его отчетливо выра­зить. Именно поэтому он говорит об этом всю свою жизнь». Всякий истинный философ, добавляет Бергсон, всю жизнь говорит одно и то же. Ero речь — это одна-единственйая фраза.

Как постигнуть это абсолютное, взятое в его изначальной про­стоте? Вот главный вопрос.

II. Метод философии. — Естественно, Бергсон хочет обрести ис­тинное постижение абсолютной реальности. Аэто обязывает его, во-первых, предложить новую идею опыта реальности; во-вторых, предложить нечто непосредственно с нею связанное — новую идею реальности; наконец, в-третьих, предложить новую идею истины. Только таким образом метод постижения абсолютного получит обос­нование.

1.

<< | >>
Источник: Хавьер Субири. Пять лекций о философии . 2007

Еще по теме Философскоезнание:

  1. Павликов С. Н., Убанкин Е. И., Левашов Ю.А.. Общая теория связи. [Текст]: учеб. пособие для вузов – Владивосток: ВГУЭС,2016. – 288 с., 2016
  2. Уткина Светлана Александровна. Английский язык в профессиональной сфере Рабочая программа дисциплины Владивосток Издательство ВГУЭС 2016, 2016
  3. Лаптев С.А.. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО. Рабочая программа учебной дисциплины Владивосток. Издательство ВГУЭС - 2016, 2016
  4. Уткина Светлана Александровна. Английский язык в профессиональной сфере Рабочая программа дисциплины Владивосток Издательство ВГУЭС 2016, 2016
  5. Иваненко Н.В.и др.. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ и защите ВЫПУСКНОЙ КВАЛИФИКАЦИОННОЙ РАБОТЫ МАГИСТРАНТОВ по направлению подготовки 05.04.06 Экология и природопользование. Владивосток 2016, 2016
  6. Астафурова И.С.. СТАТИСТИКА ПРЕДПРИЯТИЯ. Учебно-практическое пособие. Владивосток 2016, 2016
  7. Т.А. Зайцева, Н.П. Милова, Т.А. Кравцова. Основы цветоведения. Учебное пособие. Владивосток, Издательство ВГУЭС - 2015, 2015
  8. Близкий Р.С., Бедрачук И.А., Лебединская Ю.С.. БИЗНЕС-ПЛАНИРОВАНИЕ [Текст]: учебное пособие / Р.С. Близкий. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2015, 2015
  9. В.А. Андреев, А.Л. Чернышова, Э.В. Королева. Государственный и муниципальный аудит. Учебное пособие., 2015
  10. Кох Л.В., Кох Ю.В.. БАНКОВСКИЙ МЕНЕДЖМЕНТ: Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2006. - 280 с., 2006
  11. Е.В. Бочаров, И.В. Шульга. УГОЛОВНОЕ ПРАВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (Особенная часть): Учебное пособие. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2016, 2016
  12. Полещук Т.А.. БУХГАЛТЕРСКИЙ УЧЕТ В БЮДЖЕТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ: Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2006. - 108 с., 2006
  13. Саначёв И.Д.. ВВЕДЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: конспект лекций. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2008. - 116 с., 2008
  14. Стреленко Т.Г.. Развитие туризма в Приморском крае: хрестоматия: в 3 ч. Ч. 1: Современное состояние туристской отрасли Приморского края / Т.Г. Стреленко; науч. ред. Г.А. Гомилевская. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2015. – 316 с., 2015
  15. Коротина О.А.. История психологии: учебное пособие. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2015. – 179с., 2015
  16. А.Ю. Мамычев и др.. Конституционное право. Изд-во «ЮСТИЦИЯ» Москва, 2015, 2015
  17. Неизвестный. АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ, 2015
  18. Н.Н. Алексеева [и др.]. Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности : учеб. пособие / Н.Н. Алексеева [и др.] ; под общ. ред. Н.Н. Алексеевой ; Российская таможенная академия, Владивостокский филиал. - Владивосток : РИО Владивостокского филиала Российской таможенной академии,2014. - 164 с., 2014
  19. Кривошапова С.В.. АУДИТ В БАНКЕ: Конспект лекций. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,2001. - 112 с., 2001
  20. Варкулевич, Т.В., Терентьева, Т.В.. Бухгалтерская (финансовая) отчетность. Анализ Бухгалтерской (финансовой) отчетности: учеб. пособие: в 2 ч. / Т.В. Варкулевич, Т.В. Терентьева. – Владивосток: Изд-во вгуэс,2009. – 266 с., 2009