1. Картина социальной реальности и наука об обществе

Мы используем понятие картины социальной

реальности, обозначаем ее компоненты и на

материале экономического учения Маркса

показываем ее методологические функции.

Поскольку "Капитал" завершает классическую

традицию в политической экономии, решение

указанных задач ведется на основе сопостав-

ления подходов К.Маркса и А.Смита к

изучению стоимости.

думается, поможет пролить новый свет и на

учение М.Вебера об идеальных типах и

переместить дискуссию об идейном содержании

марксизма в более конструктивное русло

научной традиции.

Кристаллизация идеи картины социальной

реальности как особой формы систематизации

знания - закономерный итог углубления

научной рефлексии, в ходе которой был

выявлен такой компонент оснований науки,

как картина мира. Сегодня под научной

картиной мира понимают некоторую обобщенную

идеальную модель объекта исследования,

репрезентирующую в познании его важнейшие

системно-структурные характеристики.

нятие общей и специальной картины мира

активно использовалось в предыдущем

десятилетии для изучения механизмов фун-

кционирования и смены естественнонаучных

теорий. С его помощью удалось выделить

204

содержательные параметры типичных ситуаций

в развитии теоретического поиска. Была

обеспечена взаимосогласованность между

концептуальной нагруженностью научного

факта и истинностными претензиями научного

знания.

Параллельно историко-научным изысканиям в

сфере естествознания развертывались

исследования специфики социально-

экономических и социально-гуманитарных

дисциплин. И хотя впечатляющих "прорывов" в

этой области не произошло, принцип

методологического единства научного знания

опровергнут не был.

гипотезу о существовании в социально-

гуманитарных дисциплинах структурного

образования типа НКМ. В отечественной

литературе оно получило название картины

(образа) социального мира или картины

социальной реальности (КСР).

Заметим, что весьма близкие представления

относительно строения общественного знания

развиваются в западной философии науки.

Так, Д.Уилсон наряду с теориями и фактами

выделяет слой методологических оснований, в

котором следует, с его точки зрения,

различать нормы и идеалы исследования и,

вместе с тем, допущения о природе

реальности, то есть некоторую онтологию1.

Тем не менее ни в нашей, ни в англоязычной

литературе содержательная сторона картины

социальной реальности не эксплицирована.

Как известно, высказывания НКМ обладают

онтологическим статусом и, фиксируя

достаточно общие характеристики объекта

____________________

1 См.: Wilson G. Social Theory. New Gersy,

1983. P. 5-6.

205

исследования, служат обоснованию

теоретических моделей. Фиксация

онтологических допущений теории совмещается

в КМ с абстрагированием предметных

структур, изучаемых несколькими смежными

дисциплинами. Поэтому КМ действует также и

как исследовательская программа и,

следовательно, между ее абстрактными

объектами должно сохраняться внутреннее

единство. Эти соображения относительно

функций картины мира в познании позволяют

наметить схему основных компонентов картины

социальной реальности.

Важное место среди них занимает то или

иное представление о человеческом индивиде

как субъектном носителе основной об-

щественной связи и агенте социальной

деятельности. Логика тут проста. Очевидно,

что социальная онтология - вариант

онтологии уровней, то есть такой, которая

делит существующее на разнородные

совокупности, отличающиеся друг от друга

типом действующих в них законов и

находящиеся в определенных отношениях

зависимости.

можно выделить высший - экзистенциально

зависимый от нижнего - уровень. Таким

образом, для уровневой онтологии имеет

смысл разграничение субстрата и субстанции.

В широком смысле слова социальный субстрат

состоит из людей и вещей. Однако социаль-

ность вещи искусственна, источник ее лежит

вне вещи и вносится в вещь посредством

труда. Отсюда становится очевидным, что в

КСР следует включать совокупность

представлений об основополагающем и

производных типах деятельности, жизнеде-

ятельности. Ведь деятельность - это и

206

способ человеческого бытия, и способ

реализации общественной связи. Обе эти

части онтологических посылок тесно увязаны

между собой и в философской традиции

нередко именуются концепцией человеческой

природы.

Идея человеческой природы - сильный

методологический регулятив. Аристотель

близко подошел к идее трудового проис-

хождения стоимости. Однако он не только

игнорирует обусловленность политики

экономической сферой, но и вообще превратно

трактует их взаимоотношения. А когда он

утверждает, что деньги становятся

представителями "нужды" не "по природе", а

"по соглашению", диалектика экономического

и политического приобретает совершенно

иллюзорный вид. Это предопределено

мировоззренческими императивами жителя

классического полиса, весь жизненный опыт

которого подталкивал к обобщению "человек -

животное политическое". Понимание человека,

таким образом, тесно увязывается с

представлением об особенностях социальной

причинности: политика - демиург, экономика

производна.

Развитие науки и социальной практики

меняет философско-онтологические основания

социальной, в том числе и экономической

теории. Концепция политического человека

уступает место более богатой в

эвристическом отношении идее человека как

природного существа. Как известно, предмет

политической экономии - взаимоотношения

людей.

качестве своего интегративного момента то

или иное толкование побуждений

экономического действия. Последние же

207

образуют составную часть человеческой

сущности. Отсюда можно ожидать, что

экономическое исследование будет имплицитно

содержать ту или иную трактовку природы

человека, человеческой сущности.

И действительно, сочинение А.Смита

отвечает этим ожиданиям. Исследуя причины

разделения труда, - а именно такую форму

принял у Смита вопрос об источниках

экономической активности - шотландский

профессор прямо ссылается на природу

человека. "Склонность к обмену" связана с

тем, что "каждый следует, прежде всего,

собственным интересам"2.

Признание деятельности существенной

стороной человеческой природы имеет ряд

немаловажных для понимания структуры КСР

следствий. Одно из них - наличие в ней

концепции субъекта (субъектов) социального

процесса.В самом деле. Деятельность, в

отличие от поведения, не просто

целесообразна, но целеполагающа. При этом

цели, которые люди ставят перед собой,

взаимно сталкиваются либо накладываются

друг на друга. Столкновения отдельных

бесчисленных стремлений приводят к

состоянию, когда индивид оказывается слепым

орудием, направляемым "невидимой рукой"

госпожи Истории, в лучшем случае, ее аген-

том, но уж никак не субъектом.

Однако для истории не менее характерен

вариант сложения, сочетания целей,

благодаря чему в их частичности и

многообразии вычленяется устойчивое

содержание и кристаллизуются побуждения,

____________________

2 Смит А. Исследование о природе и причинах

богатства народов. М., 1962. С. 29.

208

которые приводят в движение большие массы

людей, организуя их и превращая тем самым в

субъекта исторического процесса, то есть

того, кто не только ставит исторически

значимые цели, но и добивается желаемого

результата.

субстратная, а субстанциональная

характеристика человеческого бытия. Вместе

с ней в орбиту КСР втягиваются и находят

свое место представления о целесмысловых

компонентах деятельности и общественных

отношениях как коренных условиях

существования и развития людей.

Но, таким образом, социальная онтология

грозит стать слишком аморфным образованием,

растворяясь по сути дела во всей

совокупности знаний об обществе. Чтобы

очертить категориальные формы КСР, следует

уточнить аспект представленности в ней

общественных отношений и указать

особенности ассимиляции ею ценностей.

Представляется целесообразным рассматривать

совокупность общественных отношений как

форму координации личностного и

вещественных компонентов социального

процесса, выражающую порядок отношений их

сосуществования и смены состояний.

Думается, что предлагаемый подход будет

способствовать выявлению в рамках

современной научной картины мира

действительно общих пространственно-

временных свойств.

Поскольку жизнь есть деятельность, любая

попытка обществоведа игнорировать

целесмысловые структуры жизни в принципе

окажется безуспешной. Но при этом следует

различать внешний и внутренний способы

проникновения ценностей в социальное

209

познание. Первый состоит в том, что

идеологические ценности как бы

накладываются на собственные истинностные

ориентации ученого. И если при условии

множественности социальных субъектов эти

ценности начинают доминировать, то рано или

поздно произойдет выхолащивание науки, ее

мифологизация.

Другой путь связан с процедурами

объективации ценностей, когда они

конституируются в особую запредельную сферу

самодостаточных сущностей как, например, у

неокантианцев, либо опредмечиваются в

некоторую действительную структуру инсти-

тутов конкретного социального целого. Эта

структура пред-положена практически

действующему социальному субъекту, от имени

и по поручению которого трудится ученый, и

в той мере, в какой она необходима для

жизни и воспроизводства данного субъекта,

приобретает в его глазах статус абсолютных

предпосылок.

мыслит человека без государственной жизни:

для него человек вне политики - это бог или

недоумок.

Часть условий (или общественных

институтов), которая служит средствами,

предметами или результатами социально-

исторической практики указанного субъекта,

онтологизируется, и знание о них

воспринимается как объективно истинное.

Ценностная нагруженность этого знания

обеспечивается не давлением извне, а

включенностью его предмета в объектные

структуры практики. Остальные компоненты

"абсолютных предпосылок" осознаются в форме

должного и в КСР не входят.

210

То есть в картину социальной реальности

попадают только те ценности субъекта

социально-исторической практики, которые не

противоречат ориентации ученого на

объективность и новизну. Эти ценности как

бы растворяются в предметности КСР, образуя

ее канву и проявляясь через отбор значимых

событий, видимую конфигурацию социальных

взаимодействий, трактовку временных

параметров общественных институтов и проч.

Смит под их влиянием перемещает институты

собственности и обмена в самое начало

истории и рассматривает историю как процесс

формирования технико-организационных и

политических предпосылок капитализма.

И Аристотель, и Смит, и современный

исследователь смотрят на мир с позиции

интереса своего времени. Но то, что они

видят, это не интерес времени, а

реальность. Ее образ складывается под

совокупным влиянием нравственного,

художественного, хозяйственного и т.п. -

словом, культурного опыта эпохи, приоб-

ретает, благодаря этому, обобщенность и

воспринимается в качестве самоочевидности.

Для Смита, как мы видели, очевидностью и

последним основанием теоретизирования

явилась природная склонность к обмену, идея

природности людей. И этот же тип ар-

гументации избирают многие и многие

социальные мыслители Нового времени.

Пока полученная таким образом картина

обеспечивает воспроизводство материальных

условий жизни субъекта, интересы которого

послужили отправной точкой ее формирования,

принципы картины стоят непоколебимо.

Ценностный, иными словами, идеализированный

характер принятых в картине допущений

211

обнаруживается, когда в поле социального

опыта входят новые реалии и волна

социальной критики угрожает самим устоям

общественной жизни.

Однако несовпадение жизненных фактов с

выводами науки может быть интерпретировано

двояко: несовершенством и неполнотой

теоретической схемы или ложностью картины,

подпирающей эту схему. Так как картина

обладает общекультурной фундированностью,

доверия к ней больше. К тому же ее анализ

требует философских средств. Поэтому ученый

чаще избирает первую стратегию, то есть

модифицирует теорию так, чтобы она включала

в себя новые факты.

Хотя в отечественной литературе нет

попыток различить в марксизме теоретические

схемы и картину социальной реальности как

особые уровни организации знания, обе

указанные стратегии вполне просматриваются.

Первая из них подразумевает отношение к

марксизму как идее культуры и,

соответственно, иное видение

обществоведческой парадигмы. Критическая

часть этой программы выражена сегодня

многими. Другая состоит в выявлении

конструктивного характера марксовых систем,

установлении изживших себя условий их

реализации и на этой основе в попытках

перестроить теоретические модели.

Большинство придерживается последней

позиции, но делаются только первые шаги для

ее обоснования.

В том небольшом объеме пространства,

которым мы здесь располагаем, мы не ставим

целью продумать сколько-нибудь детальным

образом все существенные моменты обеих

стратегий. Задача второй части главы

212

скромнее - показать теоретическую природу

законов "Капитала" и в то же время найти в

этой работе слой знания, который

соответствовал бы введенным выше признакам

КСР.