2. Критерии научности социальных идеализаций

В общем случае критерием солидности,

обоснованности, правомерности социальных

идеализаций, как и научных идеализаций

вообще, служат строго сформулированные

правила их введения и удаления (см.

данного раздела). К ним относят для

введения - аппарат явных определений,

операции мысленного эксперимента, процедуры

обобщения опытных данных; для удаления -

приложения теоретических схем, конструкций,

построений, фактическая выполнимость

положений, предсказаний систем знания, их

компонентов, комплексов, подтверждаемость

теории по ее эмпирически верифицируемым

следствиям, различные виды интерпретации.

230

Основанием для этих гносеологических

правил служат следующие соображения.

Демаркация научной (содержательной) и

вненаучной (пустой) абстракции проходит по

рубежу опытной выполнимости: в случае науки

потенциальная, сложная, опосредованная, но

проекция идеализаций на эмпирию (в идеале)

должна быть; в случае ненауки наличие такой

проекции необязательно.

требование эмпирической оправдываемости -

весьма жесткое, и надо признать: в реальном

познании далеко не все идеализации ему

отвечают. Отсутствие эмпирических

эквивалентов само по себе для однозначной

выбраковки идеализаций недостаточно; какой-

то период с вхождением в теорию эмпирически

не удостоверяемых идеализаций необходимо

мириться. Но особого удовлетворения это не

вызывает.

О чем свидетельствует опытная

неадаптированность идеализаций? Во-первых,

об отсутствии демонстрации, поставляющей

основания убежденности в их (идеализаций)

правомерности. Поскольку наука - не

блуждание в потемках путем проб и ошибок, а

специализированное познавательное

предприятие, нацеленное на разыскание

строгой и точной (обоснованной) истины,

подрыв интенции на обоснование в любом виде

- гносеологически нежелателен. Во-вторых,

она свидетельствует о неосуществимости

важнейшей для опытных наук процедуры

замыкания содержания абстракций на опыт.

Невозможность репродуктивного ряда (через

множество опосредований, число которых

подчас весьма внушительно), где в качестве

завершающего звена цепи имеет место

фиксируемое в аппарате фундаментальных

231

определений концептуальное образование,

означает для понятия приговор о его

фиктивности. Хотя и относительной, но

фиктивности.

К примеру, что означают такие

теоретические конструкции, как фридмон,

тахион, партон и т.д.? Каковы их денотаты?

Как объекты (имена) они вводятся в теорию,

но не могут быть из нее устранены. В

теории, действительно, за исключением

случаев тривиальных (подпадающих под явное

действие законы противоречия) допустить,

ввести, приписать существование можно прак-

тически всему. Однако эпистемологические

активы теории от этого не возрастают.

Скорее наоборот. Ибо дело упирается в ка-

питальнейшую проблему фундирования

утверждений существования, которая в

границах перебора логических диспозиций не

решается.

Отсюда для экспериментальных наук -

императив опытной адаптированности

идеализаций. Где он выполняется, вопрос оп-

равданности идеализаций решается сам собой,

где нет - возникает познавательное

напряжение. Скажем: чем теоретическое до-

пущение коммунизма отличается от

соответствующих допущений партонов,

фридмонов..? Для снятия проблемы необходима

апелляция к приему исключения абстракций,

что применительно к нашему случаю означает

установление "бытийственного" наполнения

идеи, возможности ее состыковки с

предметными реалиями.

232