<<
>>

. На­писание истории становится диалогом между прошлым и на­стоящим

, в котором каждый информирует другого и влияет на него. Помимо прочего, этот обмен создает неудобные пробле­мы тем, кто хотел бы надавить на прошлое для обслуживания своих собственных политических или социальных движений.

Харизматические фигуры могли бы говорить о возвращении к

История будущего

19

золотому веку равенства, гармонии и справедливости, которое могло бы проецироваться на донорманнскую Англию или на раннюю кельтскую цивилизацию, но всегда вокруг находятся всякие надоедливые историки, утверждающие, что саксонская Англия была фактически довольно вульгарным местом или что кельты не занимались свободной любовью под омелой. И что еще хуже, такие историки обычно могут подкрепить свои ар­гументы фактами.

Будущее, напротив, от таких проблем не страдает. В буду­щем нечто приходит. Проблема фактов просто исчезает и ва­куум может быть заполнен согласно собственным интересам и потребностям каждого поколения. В будущем вы свободны: единственным ограничением является ограниченность вашего воображения, а само ваше воображение сформировано обще­ством, в котором вам приходится жить.

В этом ракурсе слова Кроче могут быть перевернуты вверх дном: «Любое будущее — это современное будущее».

Но хотя будущее намного более податливо, чем прошлое, не все пророки могут похвастаться одинаковыми успехами. Как правило, чем более не определено ваше пророчество, тем больше у вас шансов, что к нему отнесутся серьезно. Хорошая идея — избегать конкретных подробностей, таких как дата кон­ца света, например. До сих пор все в этом ошибались, и если кто-то в конце концов окажется прав, то вокруг ьч ^найдется никого, ктовкакой-то степени оценит его знамение. Если вы должны предложить определенную дату, лучше выбрать год за пределами жизни — вашей собственной или ваших слуша­телей.

Иначе вы будете трубить подобно преподобному Уиль­яму Сэджвику, который в 1647 году примчался в Лондон с зах­ватывающей дух новостью, что Второе пришествие произой­дет через две недели. Оставшиеся пятнадцать лет жизни он был известен как «Сэджвик — Судный день».

Другим представителем по рассматриваемому вопросу был выпускник Принстона, пресвитерианский священник Дэвид Остин, у которого в феврале 1796 года было видение, что ты­сячелетнее царство Христа начнется в последнее воскресенье

20

Дэвид А. Уилсон

мая. В указанный деньего церковь была переполнена людьми, которые вопили, плакали и дрожали от нетерпения. Когда ста­ло ясно, что ничего не случится, они становились все более бес­покойными; в конце концов, они изменили к нему отношение и выбросили его из церкви. В этом отношении опыт Остина повторил опыт лютеранского пастора Михаэля Штифеля 263 годами ранее. Штифель предсказывал, что Судный день совер­шится в 8.00 9 октября 1533 года; когда наступил этот день и прошел без инцидентов, члены его конгрегации взяли дело в свои руки и решили, что у них будет свой собственный Судный день. Они связали пастора, притащили его в близлежащий Вит-тенберг и в лучших лютеранских традициях предъявили ему иск за убытки. Остин по крайней мере избежал такой судьбы. Он сбежал в Нью-Хевен, где собирался помочь возвращению аме­риканских евреев в Святую Землю и таким образом вернуть бо­жественный план в его колею.

Тем не менее наиболее известен случай в американской истории с Уильямом Миллером, фермером-баптистом из сель­ского района Нью-Йорка, который вычислил по Книге Дани­ила, что Второе пришествие произойдет в 1843 году. Распрос­траняя новость через газеты, митинги и всепроникающую рек­ламу, Миллер привлек тысячи последователей, многие из ко­торых отказались от своего имущества в ожидании великого дня. Когда год прошел без инцидента, числа были торопливо исправлены и дата была заменена на 22 октября 1844 года. Это, мол, арифметика ошиблась, а не Бог. Но 22 октября пришло и про шло подобно любому другому дню, предвещая большое ра­зочарование и столь же большое отступничество.

Последую­щие американские евангелисты получили хороший урок: боль­шей частью они мудро избегали касаться конкретики Второго пришествия.

Мало того что вы должны быть неопределенны в датах, но и ваши пророчества должны быть, насколько это возможно, неясными. Большое преимущество здесь состоит в том, что последующие поколения смогут интерпретировать ваши про­рочества в свете последовавших событий, вкладывать в ваши слова свой собственный смысл и опять-таки доказывать вашу

История будущего

21

правоту. Возьмите, например, видение пророка Наума в Вет­хом Завете: «Щит героев его красен, воины его в одеждах баг­ряных; огнем сверкают колесницы в день приготовления к бою, и лес копий волнуется... По улицам несутся колесницы, гре­мят на площадях; блеск от них, как от огня; сверкают, как мол­ния».13 До начала XX века ни у кого не было ключа — что бы это могло означать, а.тут вдруг все стало ясно: Наум в седьмом столетии до н.э. предсказал появление железной дороги — с по­ездами, которые грохотали в американских лесах и пронзали темноту своими фарами.

Но Наум бледнеет по сравнению с Нострадамусом, врачом и астрологом шестнадцатого столетия, который стал, возмож­но, самым известным пророком в современном мире. Он был чем-то вроде кумира в дни хиппи 1960-х, он неизбежно присут­ствует в очередях универсамов и был недавно возведен в ранг художественных и развлекательных программ в телевизионных биографических циклах наряду с такими прославленными фи­гурами, как Уинстон Черчилль и Бенджамин Франклин. «Через тысячи лет после смерти Нострадамуса его пророчества продол­жают поражать», — изрекал ведущий программы, даже при том обстоятельстве, что Нострадамус в действительности умер менее пятисот лет назад. Предположение кажется еще более достоверным, если Нострадамус жил в отдаленном, неопре­деленном и давно минувшем прошлом, и его подлинность воз­растает с его древностью. Программа обеспечила трибуну мас­сам истых сторонников, которые объясняли, что Нострадамус предсказал Наполеона (первый антихрист), Гитлера (второй), Убийство Джона Фитцджеральда Кеннеди, приземление на Луну Нейла Армстронга и несчастье с космическим кораСлем «Челленджер». Нострадамус, по неким неизвестным причи­нам, был особенно озабочен событиями, которые будут про­исходить в Америке.

<< | >>
Источник: Уилсон, Д.. История будущего. 2007

Еще по теме . На­писание истории становится диалогом между прошлым и на­стоящим:

  1. Современный глобализм невольно содействует диалогу между цивилизациями.
  2. РЕГРЕССИИ В ПРОШЛУЮ ЖИЗНЬ И ЖИЗНЬ МЕЖДУ жизнями
  3. Образ будущего и образ прошлого, или футурология против истории.
  4. (Здесь, несколько отступая от диалога, подчеркнем одно из проявлений меры в истории русской правовой мысли – это мера в сочетании морали и права).
  5. Упражнение 27.Подъёмы носков, стоя на планке гимнастической стенки
  6. Естественные и писаные политические конституции.
  7. Экономическая наука предполагает изучение динамичной, по­стоянно развивающейся хозяйственной деятельности людей
  8. I. Правосудие в зеркале священных писаний
  9. Оформление писаного права германских народов.
  10. 14.Предпосылки возникновения писаного права и его первые источники на территории белорусских земель.
  11. СТАТУС СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ В КАББАЛЕ И НА ВОСТОКЕ
  12. Война становится профессией
  13. Лекция 4. ДИАЛОГ
  14. Роль диалога