<<
>>

Глава 20 Принцип Ламарка

Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, Он положил в меру возможного и здесь добиться сходства; но дело обстояло так, что природа того живого существа вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному.

Платон. Тимей

Что значат эти необъяснимые слова Платона: «дело обстояло так»? Что за обстоятельства, которые не позволяют сохранить вечность, а только временность? Ничего нельзя удержать, некие «обстоятельства дела» не позволяют. Bce возможно только до некоторой степени, а не идеально. Bce портится. O том говорит и Ньютон: несмотря на могучий закон инерции, движение затухает и Богу приходится вмешиваться в ход событий, чтобы все не остановилось окончательно и возобновлять его количество. Полу­чается, что об этом могучем законе, который теперь все знают как второе начало термодинамики, большие умы догадывались всегда.

И вот теперь с биосферной точки зрения, спросим себя: почему, не­смотря на необоримую силу размножения или абсолютного движения, не все на свете оживлено, не все вещество стало живым, а есть только тонкая пленка жизни на нашем земном шаре? Нельзя жизненность полностью «передать рожденному», и любое движение инертных масс, в конце кон­цов, становится относительным и затухает.

He об этих ли «обстоятельства дела» всегда знали философы и поэты и так выразительно говорили о них, когда писали о бренности всего существующего, о преходящем времени, о разрушении всего и вся? «Река времен в своем стремленьи уносит все де­ла людей», - кто не помнит чеканных строк Державина.

A ведь представления Бергсона и Вернадского никак не сочетаются с этими интуитивными жалобами на «всепожирающую силу времени». B двадцатом веке в науку стали проникать идеи, что не время виновато в раз­рушении и пожирании все и вся, а вот те самые «обстоятельства дела», о которых говорит Платон.

Начали складываться представления, что время связано с положительным становлением, а не с гибелью, оно всегда только на подъеме, а не на спуске.

Ho что собой представляет спуск и какое отношение он имеет к жи­вому миру? Как может еще что-то сохраниться в мире при таком всеоб­щем и могущественном стремлении его к распаду?

Возьму на себя смелость предположить, что проблему можно в общем виде легче и адекватно описать, если применить принцип Ламарка. Таковой в науке не известен, несмотря на огромный след, оставленный Ламарком в по­следующем развитии естествознания. Однако рискну указать, что одно из его наблюдений и обобщений заслуживает пристального внимания и возведения в эмпирический принцип, то есть в очень общее положение, проходящее че­рез множество научных дисциплин. Оно вписывается в предложенную Вер­надским простую модель пластов реальности (состояний пространства) или введенное в предыдущей главе понятие актуальной поверхности и до некото­рой степени их объясняет. Принцип Ламарка выражает форму связи между состояниями пространства, объясняет их неразрывность, несмотря на непри­миримую противоположность во всех основных своих характеристиках.

Ламарк, как мы помним, многократно и по разным основаниям, по раз­личным критериям и признакам составлял список противоположностей жи­вого и неживого, или, как он тогда называл, организованных и неорганизо­ванных тел природы, за исключением которых в ней ничего нет. Что же он искал, какая умственная задача перед ним стояла, когда он сопоставлял жи­вое и неживое? Ламарк пытался найти наиболее общее, но достаточно спе­цифическое в функциях живых тел в отличие от неживых. B сочинении «Аналитическая система положительных знаний человека, получаемых прямо или косвенно из наблюдений» Ламарк попытался как-то подытожить свою сводную таблицу в одном общем соображении: «Все живые тела, для того, чтобы жить, т.е. для того, чтобы у них могли осуществляться их жиз­ненные движения, нуждаются не только в сохранении в их частях такого со­стояния и порядка вещей, при которых возможны их жизненные движения, но, помимо того, и в действии стимулирующей причины, способной возбу­ждать эти движения»311.

Вот об этой стимулирующей причине и идет речь. Ламарк ищет причину движения живых тел - вообще всех живых тел неза­висимо от их формы и несвязно с конкретными образами их жизни, то есть, как сейчас говорят, с их экологией. За это его позднее обвинили и до сих пор обвиняют в витализме, однако, думаю, дело гораздо сложнее312. Ламарк не искал ничего таинственного наподобие жизненной силы, он хотел найти естественную, физическую, реалистическую причину живого движения, ко­торая поддавалась бы адекватному описанию.

Ламарк, мне кажется, как раз и предупредил все последующие поко­ления ученых от увлечения витализмом и от поиска особой жизненной материи или особой жизненной силы. Нет никакой особой материи жизни, но есть особое состояние материи жизни. Ламарк непрерывно подчерки­вает, что оно, это особое состояние, непроизводное, не могло произойти из мертвого состояния. Совсем наоборот, неживое или косное состояние ма­терии - это вышедшее из жизни, производное из жизни состояние. Bce вещество земли есть продукт жизненной деятельности плюс сами остатки организмов и ничего более. Ламарк считал даже, что сами атомы «делают­ся» в живых телах и начинают свой путь по объектам природы. И если природа неживая стремится разрушить все образования, упростить все сложные химические соединения, то живые тела их создают: «В природе существует еще особая мощная и непрерывно действующая причина, об­ладающая способностью создавать соединения, умножать их число, раз­нообразить их и непрерывно обогащать их новыми основными началами. Эта могущественная причина заключается в органической деятельности живых тел, в которых она непрерывно образует соединения, без нее нико­гда не существовавшие бы»31 . Основными началами во второй половине XVIII века и в первые десятилетия XIX века как раз и называли атомы.

Вернадский считал, что могущество жизни Ламарком преувеличено, что атомы не могут создаваться в живом веществе. Что означает понятие создаваться? Если из ничего, это нарушило бы закон сохранения материи.

Вполне извинительно Ламарк излишне спрямляет путь, пропускает много опосредующих звеньев. Ho Вернадский поддерживал и весьма ценил на­блюдение и идею Ламарка о биосферной роли организмов, о том, что все вещество биосферы в атомно-изотопном виде проходит, порой даже много­кратно, через живые организмы и приобретают в них дополнительную по сравнению с обычным физическим состоянием порцию энергии. Только об этой частичке энергии и идет речь.

Ee и искал Ламарк и нашел не в особом веществе жизни, и не в органи­зованном (непроизводном, не приобретенном) состоянии живой материи. Этого недостаточно. Какая-то причина на границе живого и неживого дейст­вует, заставляя лабораторию природы производить великое и многообразное множество соединений. Непрерывно, особенно во второй половине жизни упорно сопоставляя вещества двух царств природы, он и указал на нее, если не в точном физическом смысле, TO хотя бы обозначил метод, принцип, в чем, по какому именно свойству проходит граница. По созиданию и разрушению.

«Законы, управляющие всеми изменениями, наблюдаемые нами в природе, оставаясь всюду одними и теми же и никогда не вступая в проти­воречие между собой, вызывают в живых телах явления, весьма отличаю­щиеся от тех, которые они порождают в телах, лишенных жизни и прямо противоположных первым»314. Здесь и кроется главное. Ha этой противо­положности он и сформулировал тот принцип, который можно было бы назвать «принципом Ламарка».

Принцип гласит так: «Я вижу в обоих случаях только одну силу, не­прерывно созидающую при одном порядке вещей и разрушающую - при другом, ему противоположном... B живых телах в продолжении их жизни происходит непрерывная борьба между теми обстоятельствами, которые обусловливают созидающую силу жизни, и теми из них, неизменно возоб­новляющимися, которые делают ее силой разрушающей»315.

Вот они, платоновские обстоятельства. Ta же сила в неживом вещест­ве действует разрушительно, вывел наблюдение Ламарк. Так о какой же силе он говорит? Нет никакого сомнения, что не витальной, не той, которая за­ключена в живом, как думают виталисты, не может же она стать отрицатель­ной.

Просто на эту вторую половину его формулы - разрушающая сила - не обращали внимания. B живом нет ничего разрушающего, во всяком случае, оно успешно подавляется, и не составляет никакой специфики живого.

Нельзя здесь не предположить, что речь идет о понятии, которое теперь называется «энтропия». B эпоху Ламарка не то, что не существовало такого понятия, не было даже термина «энергия» и таких производных от нее как количество энергии, ее качество, и уж тем более такого теперь знаменитого и общеизвестного как энтропия. Второе начало термодинамики сформули­ровано в науке через полвека после смерти Ламарка. Сила ума у представи­телей науки всегда одна и та же, а конкретные содержания наук в разные времена - несравнимы. Платон, как видим, чувствовал, что есть нечто, что не дает вечному остаться вечным, что превращает его во временное, и это нечто назвал, естественно, в самом общем виде обстоятельствами дела.

K временам Ламарка в этой области науки кое-что уже было наработа­но. Существовал очень общий принцип наименьшего действия, сформули­рованный Пьером Мопертюи: все что происходит в природе само по себе, происходит с наименьшими затратами силы, по кратчайшей траектории, так сказать. Ho Ламарк дополнил это выражение до целого. Если бы действовал только один этот принцип, в природе не было бы ничего, никаких форм, а между тем мы видим в ней великое количество форм и сложных веществ. Их источник - живые организмы. B них совершенно явственно все процес­сы идут отнюдь не по принципу наименьшего действия. Взрывная сила жизни никак к принципу не подходит. Рыбы или креветки мечут миллионы икринок. He все пройдут эмбриональную стадию и не из всех выведутся взрослые особи. Из выведшихся организмов лишь малая часть достигнет репродуктивного состояния, остальные погибнут. Как видим, главное, что можно сказать об этих процессах: гигантская избыточность, а не наимень­шее возможное действие, не самый краткий путь. Зато замечательно эффек­тивный путь, обеспечивающий устойчивость средних чисел репродукции.

Мне кажется, Ламарк во всей истории науки был единственным уче­ным, кто понял и корректно выразил и обыденное, и научное сотни и ты­сячи раз повторявшееся наблюдение, что все разрушается и все созидается в зависимости от места приложения силы. Он разобрался в этой невероят­ной путанице противоположно направленного действия, в силу чего уже время считают то созидающей, то «лечащей», то наоборот, все «пожи­рающей», все сглаживающей силой.

Одна и та же сила действует прямо противоположно в телах организо­ванных и неорганизованных. Первые она заставляет производить все сложные соединения, говорит Ламарк, вторые - заставляет разрушаться. Из этого своего принципа, кстати сказать, Ламарк и произвел то следствие, ко­торое и называется ламаркизмом, его вариантом эволюции. Непрерывно действующая сила не только заставляет организмы производить сложные химические вещества своей жизни, безудержно плодиться, но принуждает их в течение срока существования меняться к лучшему, в направлении со­вершенствования, побуждает искать новые способы жизнедеятельности, повышать организацию, то есть, считал Ламарк, приобретать новые органы своего тела или тренировать прежние. Эти усовершенствованные или на­тренированные органы передаются по наследству, закрепляются в новых поколениях и таким путем движется эволюция. Вот как далеко шел его принцип. Ho, как известно, последующее развитие науки не подтвердило закрепление у животных и растений благоприобретенных упражнявшихся органов. Bce оказалось значительно сложнее. Против его передачи благо­приобретенных признаков успешно сражался Дарвин и все последующие эволюционисты вплоть до наших дней, пока генетика не перевела разговор совсем в другую плоскость - в сферу мутаций.

Однако если не доводить принцип Ламарка до тех биологических экс­траполяций, которые он делал, а оставаться в экологической или биосфер­ной области, где этот принцип и родился, он может иметь большое мето­дологическое научное значение. Он наталкивает на большие обобщения и распутывает путаницу, которая существует в обсуждении темы: живой ор­ганизм и энтропия. Последнее понятие эмоционально окрашено. Оно счи­тается абсолютным злом мира, породив многочисленные интерпретации вплоть до тепловой смерти Вселенной. Ho ничего такого из принципа Ла­марка не вытекает, совсем наоборот, она есть сила созидательная, все за­висит от места ее приложения.

* * *

Вспомним нашу модель пластов реальности еще раз, только теперь приведем ее в движение. Как идут потоки вещества и энергии в мире, где функционирует ЖВ? Для этого достаточно представить всю биосферу, все неживое вещество, существующее в окрестностях ее и все потоки энер­гии, которые здесь действуют. A можно и проще: представить блок-схему самого простого биогеоценоза, состоящего из живой части, из окружаю­щей косной среды, и источника внешней энергии.

Потоки вещества и энергии в этой идеализированной модели будут двигаться в соответствии с принципом Ламарка.

Энергия или «сила» по старой терминологии, воздействует одинаково на инертное вещество и на ЖВ. Например, солнечный луч падает на кусок камня и на растущий рядом с ним кустик травы. Согласно принципу Ла­марка, неорганизованная энергия нагревает камень, который затем охлаж­дается и, в конце концов, эти колебания и другие стихии его разрушают.

Bo втором случае солнечный луч попадает в организованную среду, где успешно используется для жизнедеятельности, то есть часть падающей энергии идет на фотосинтез, накапливается в виде свободной энергии, мо­гущей совершать работу. Итак, охарактеризуем блоки.

Научная реальность M 1 есть источник синтеза всякого вещества любой степени сложности. Под веществом здесь понимается живые ткани, которые можно разложить на атомный, молекулярный уровень и на раз­личные соединения. Это полюс сложности универсума. Все, что мы из­влекаем из так называемых «кладовых природы» на Земле, создано живым веществом. Некоторые исключительно сложные соединения, выходящие из организмов, даже не поддаются никакому анализу: различные запахи, смолы, мед и т.п. Мы здесь берем только вещественный состав, не затра­гивая кибернетический, информационный смысл управления и контроля.

Научная реальность № 2, т.е. вещество инертное. Ясно «по обстоя­тельствам дела», что, несмотря на прочность и какую-то невероятную ус­тойчивость множества созданных ЖВ структур, ничто не вечно и на выхо­де из биосферы портится, упрощается, разрушается. Отметим направле­ние самопроизвольного движения: от мира живого - только к миру кос­ного. Простое вещество само по себе не превращается в сложное, ни при каких обстоятельствах316. Никогда из инертного не образуется живое, по­следнее только выбирает в нем и использует нужные минеральные соеди­нения. Метаболическое движение уже не самопроизвольное. Именно на­правление движения имели в виду и Ламарк, и Вернадский, когда состав­ляли таблицу сравнения живого и косного. Это улица с односторонним движением. Сложное не может само собой, без посредства живого веще­ства образоваться из простого, зато нет ничего более обыденного, как не­прерывная деградация и разрушение сложного до уровня простого.

Ho как далеко вдет разрушение? Древние думали, что до небытия, так сказать, но не решили что оно такое? Что под ним понимать? B современной науке выяснено, что конечной станцией распада, уровнем полной деградации материи является космическое реликтовое излучение с температурой 3 К. Сюда устремлялось воображение авторов теории «тепловой смерти Вселен­ной», когда они отвлекались от своих формул энтропии на общие соображе­ния и экстраполировали их на всю реальность. Так это или не так, или есть еще вакуум и вообще небытие как бочка без дна? Ho глубина падения для нас сейчас не имеет значения. Важно найти границу раздела между мирами, которую, мне кажется, искал пока только один Вернадский. Он определил ее по количественному критерию, по размеру: частицы размером 10 ~3 см (надо думать, в условиях биосферы, то есть при нормальных температурах и дав­лении). Частицы выше этой границы можно называть веществом, где дейст­вует закон тяготения, все что ниже - полями, или переходящие в волны излу­чения элементарных частиц вплоть до тех, которые не имеют массы покоя. Вместо закона тяготения в них действуют другие закономерности.

Сейчас важно направление потока, идущего через эту границу. Ясно, что они следуют тоже в одном направлении - по пути уменьшения органи­зации вещества. Оно разрушается и улетает, так сказать. Мы живем в тающей Вселенной. Bce мертвое вещество в ней тает, пропадает, умень­шается в соответствии со вторым началом термодинамики. 06 этом гово­рит весь научный опыт. Разрушаются со ступени на ступеньку молекулы, а затем и ядра атомов317.

B близком нам макроскопическом мире Земли, в эмпирической области фактов, а не в теориях «образования атомов», мы видим за пределами жи­вых организмов несомненно и только распад. И он продолжается, говорит Вернадский, на атомном уровне, только сроки распада далеко выходят за пределы химических, геологических и иных методов наблюдения. Он на­звал это направление распада закономерной бренностью атомов. «Рассмот­рение атомов в разрезе времени сказывается резче всего в закономерной бренности их существования. Это точно и с несомненностью количественно мы пока знаем для 14 химических элементов из 92. Ho весь огромный точ­ный эмпирический материал, лежащий в основе химии, ясно указывает, что мы имеем здесь дело с таким глубоким проявлением строении атомов, кото­рое должно быть общо им всем»318. Сегодня теоретические науки считают, что распадается любое вещество вплоть до протона - главной части атома водорода. A из водорода, по большей части, наша Галактика и состоит. Ос­тальное вещество - примеси. Получается действительно, что вселенная не­прерывно тает от сложных соединений в сторону водорода, до протона.

A вот научная реальность M 3 (электромагнитных полей) не имеет ярко выраженного одностороннего направления. Это подозревавшийся древними Xaoc на самом деле не хаос, а упорядоченное полями движение, но в разных направлениях относительно и ЖВ и косного вещества. Поля воздействуют на все одинаково - и во всех направлениях.

B соответствии с принципом Ламарка излучения одинаково мощно воз­действуют и на живое, и на неживое вещество, но производят разный эффект. B первом случае потоки излучения встречают на своем пути действующую организацию, во втором - организацию, покинутую так сказать, организую­щим началом. Встреча с косным веществом и произведенный эффект и были оформлены в науке как второе начало термодинамики или правило энтропии. Ho их разрушающее действие касается только неживого пласта реальности.

Собственно говоря, многие, исходя из подобных очевидных наблюде­ний, делали вывод о существовании особой, антиэнтропийной способно­сти ЖВ. Сразу после создания Майером закона сохранения энергии, исхо­дившего, кстати, из наблюдений над живыми организмами, и после фор­мулирования второго начала термодинамики возникло много работ, ут­верждавших, что живые организмы не подчиняются второму началу, или владеют антиэнтропийными приспособлениями.

Для примера возьмем довольно популярную у нас в начале двадцатых годов теорию эктропизма Ауэрбаха. Немецкий физик утверждал, что жи­вой организм сопротивляется против обесценения энергии тем, что кон­центрирует энергию. Он назвал эту способность эктропией и делал такое обобщение: «Жизнь - это та организация, которую мир создал для борьбы против обесценения энергии»3 9. Ho как показал Вернадский, живые орга­низмы могут и концентрировать вещества, и рассеивать их и на этом извле­кать энергию. Так что принцип эктропии не имеет физического смысла. Как пример подобных рассуждений можно привести еще рассуждения B.H. Муравьева. B работе «Культура будущего» он писал, что если есть выра­женное во втором начале термодинамики разрушение, то должно быть и обратное движение. Если мы повсюду в мире происходит с железной необ­ходимостью обесценение энергии и все ее формы переходят в тепло, TO не может не быть где-то обратного действия, повышающего ее качество. Мир существует, он не разрушился под действием энтропии только благодаря производимой живыми организмами концентрации энергии320.

Разумеется, Ауэрбах, и Муравьев, правы, как правы и многие совре­менные исследователей, рассуждающие в сходных категориях о «третьем начале термодинамики», каком-то аналоге особой «жизненной силы». Ho это правота натурфилософская, словесная, которая мало что объясняет. Между тем принцип Ламарка, утверждающий экологическую или био­сферную способность живых существ использовать разрушительный по­ток, добавляет к этой правоте то «чуть-чуть», после чего философия ста­новится наукой. Наука антиинтуитивна, она противоречит здравому смыс­лу, на котором строится натурфилософия. Она действует путем уточнения своих формулировок, сужает их до степени применимости. Сужение тези­са Ламарка заключается в словах «одна сила». Одна и та же сила действу­ет в живых организмах созидающе, тогда как в неживых - разрушающе. ЖВ не преодолевает нивелирующую силу, ничему не противодействует. Оно живет, используя направление энергии к ее усреднению, к рассеянию, то есть благодаря энтропии, о которой Ламарк ничего не знал, но догады­вался. Ламарк нащупал механизм осуществления «силы», заключенный в организации самой природы. Он изменил традиционный угол зрения, для него жизнь - не вторична, она не производна от неживой природы. Ровно наоборот: косные химические соединения происходят из живых существ. Благодаря воздействию этой нивелирующей силы, непрерывно действую­щей в одном направлении, процесс производства и может осуществляться.

Ho конечно, он не мог его найти в деталях, для того не было условий, была только верная научная интуиция. Объяснительный механизм начал формироваться позже, оформляться благодаря созданию понятия биогеохими- ческой энергии Вернадского и еще одного принципа - принципа устойчивой неравновесности Эрвина Бауэра 1935 г. Последний звучит просто: «Все и только живые организмы никогда не бывают в равновесии и исполняют за счет своей свободной энергии постоянно работу против равновесия, требуе­мого законами физики и химии при существующих внешних условиях»321. И, пожалуй, в наибольшей степени способствует пониманию, актуализации принципа Ламарка даже не Вернадский, а Бауэр. Он раскрыл свой принцип неравновесности через понятие, близкое по смыслу понятию биогеохимиче- ской энергии Вернадского - структурная энергия. Этот термин точнее очер­чивает механизм и конкретный биохимический путь энергетических потоков.

Для общего принципа неравновесности живой материи Бауэр нашел конструктивное решение в предварительной (непроисходимой, непроизвод­ной, заранее существующей) заряженности живых молекул «лишней» по сравнению с такой же, но равновесной неживой структурой, энергией. За- ряженность выражается, говорит Бауэр, определенным электрическим по­тенциалом клеток, создающим деформированную ее структуру. Деформа­ция и есть неравновесность или структурная энергия, потенциальная энер­гия, способная производить работу. B одном месте клетки благодаря мем­бранам накапливаются заряды или концентрируются химические элементы. Если их освободить, они распределятся по всему объему. При распределе­нии, как бы распрямлении потенциальная энергия превратится в кинетиче­скую энергию. Деформированная структура клетки превратиться в клетку недеформированную, равновесную. Эти превращения происходят с молеку­лами и мембранами каждой отдельной клетки через определенное время, за­тем следует зарядка энергией и возвращение ее в деформированное состоя­ние. «Неравновесное состояние живой материи и, следовательно, ее посто­янно сохраняющаяся работоспособность, в конечном счете, обусловливает­ся, как того требует наш первый принцип (неравновесности. - Г. A.), моле­кулярной структурой живой материи, а источником работы, производимой живой системой, служит, в конечном счете, свободная энергия, свойствен­ная этой молекулярной структуре, этому состоянию молекул. Или соответ­ственно второй формулировке нашего принципа, внешняя работа может быть произведена лишь за счет структурной энергии»322. B этом ключевом обобщении мы и видим актуализацию принципа Ламарка. Работа соверша­ется, говорит Бауэр, только за счет структурной, а не внешней, энергии.

Устойчивую неравновесностъ можно представить себе схематично как ниоткуда не произошедший, а всегда существовавший и бегущий вниз склон, на котором живет, не падая, молекула живого организма. Скорее даже не склон, похожий на склон холма, а ниспадающий водопад. Он есть внешняя энергия, бьющая по любому организму с постоянной и ровной силой. Ho весь фокус во внутреннем устройстве клетки. Живое как мягкий шарик, по­стоянно крутящийся на этом водопаде, ничем не поддерживаемый извне, а только своим хитрым внутренним устройством, и за счет какого-то вращения остающийся на этом падающем потоке в одной точке, на одной высоте323. Точнее, колеблющийся между двумя точками этой высоты: ниже - выше.

Еще раз представим себе это чрезвычайно важное структурно­функциональное устройство живой системы. Организм поддерживает, за­ряжает каждую свою систему «лишней», деформирующей структуру энер­гией, электрическим потенциалом. Ho правило энтропии не отменяется. Оно действует. B соответствии с ней структура системы стремится придти B недеформированное, равновесное состояние. И это есть конкретное проис­ходящее изменение. Ha этом участке работа и происходит. Фактически за счет энтропии. Ee и увидел Ламарк своей гениальной интуицией, а меха­низм увидел Бауэр: зарядка - разрядка - работа - снова зарядка. Еще раз подчеркнем его заключительную фразу из только что цитированного отрыв­ка: «Внешняя работа может быть произведена лишь за счет структурной энергии». Подобное уточнение принципа устойчивой неравновесности ис­ключительно важно. Бауэр тоже привел в движение свою конструкцию из деформированных молекул и увидел нечто удивительное. Вся работа дела­ется живыми организмами не за счет потребляемой энергии, а за счет зара­нее существующей, вечной структурной энергии.

K любому биофизическому процессу, говорит Бауэр, биофизики под­ходили как к неживой системе, к машине: вот механизм стоит, у него ну­левой уровень работы, вот включена энергия, работа началась. Всегда лег­ко рассчитать приход - расход за счет сделанной работы. Bce видели все­гда баланс поступления и расхода энергии от нулевого уровня, в результа­те чего сделана полезная работа. Ho этого баланса никогда и нигде нет там, где есть клетка, пока она жива. K внешнему приходу добавляется внутренняя структурная энергия, и живое работает за счет притока энер­гии чрезвычайно своеобразно. B организме живом нет нулевого уровня. He замечали очень тонкой и главной вещи, говорит Бауэр: энергия никогда не расходуется напрямую на производство работы, которую совершает ор­ганизм. Энергия поступает в систему, обладающую собственным поведе­нием, то есть уже обладающей некоторым запасом структурной энергии, и потому включается в сложный, обходной путь, а не прямо тратится на ра­боту, как в любом механизме. Внешняя, поступающая извне в виде элек­трических зарядов энергия тратится не на что иное, как на создание не­равновесной, деформированной структуры, а должная по функции клетке работа делается спонтанно, сама собой, за счет «выпрямления» деформа­ции, за счет естественного стремления молекулы придти в равновесное состояние. Вот это и есть самое главное: на что идет энергия?

Полезная, к примеру, солнечная энергия не идет через организм, как во­да через мельницу, производя полезную работу, а отводится на строительство мельницы и ее непрерывный ремонт. Организм с ее помощью упорно под­держивает ее в работоспособном состоянии, а нужная данной клетке работа, например, мышечная, производится сама, уже по принципу наименьшего действия, говорит Бауэр. «Структуры живой системы не являются равновес­ными, что, следовательно, для сохранения их, т.е. условий системы, необхо­димо их постоянно возобновлять, т. e. постоянно затрачивать работу. Таким образом, химическая энергия пищи потребляется в организме для создания свободной энергии структуры, для построения, возобновления, сохранения этой структуры, а не непосредственно превращается в работу»324. Причем неравновесность разряжается, даже если работа не делается.

Бауэр по сути дел нашел некую общую принципиальную схему внут­реннего устройства «черного ящика» биосферы. Если Вернадского как геохимика интересовал больше вход и выход, то Бауэра как биофизика вслед за Ламарком (о котором он ничего не говорит) - главный тракт энер­гии внутри живого организма. Ha пути от входа до выхода в «черном ящи­ке» происходит не замечаемая нами подмена. Ha выходе - совсем другой уже вид той же энергии. Бауэр нашел основное отличие организма от ме­ханизма. B механизм поступает ток или топливо и благодаря более или менее хитроумному устройству производит полезную работу. Так думает и биофизика в основном. Ho в организме согласно принципу неравновесно- сти энергия идет на строительство и возобновление механизма, а не на ра­боту, чего не делает ни один механизм. Работает другой вид энергии.

Работает «естественное стремление» к распрямлению от деформа­ции, а не входящий в устройство поток энергии. Работает стремление к нивелировке всех и всяческих потенциалов и градиентов, будь они хими­ческие, электрические или структурные. B живом веществе никогда и ни­где нет «нуля» энергии. Над всеми исследователями всегда довлела об­щая идея «происхождения» жизни, поэтому возникает загадочная и не­разрешимая проблема «лишней», откуда-то берущейся энергии. Между тем принцип Гюйгенса-Вернадского о вечности жизни предполагает, что эта лишняя энергия была всегда, чтобы под этим «всегда» ни понимать. Живое с помощью внешней полезной энергии только поддерживает пе­репад высот, передающийся в готовом виде от одного организма к друго­му без изменения. Он занимается только непрерывным ремонтом мель­ницы, то есть изготовлением неравновесного, «неправильного» с точки зрения химии и физики состояния. A работа делается сама, за счет рас­прямления его в «правильное». Ha это затрачивать энергию не надо, кро­ме как на триггерный эффект.

Таким образом, с пространственной стороны наблюдается неравно- весность, с временной определенная удерживаемая длительность, необра­тимо исчезающая при выполнении работы. Так живет одна отдельно взятая молекула, которая в живом не бывает отдельно взятая, а только в ансамбле, в ассоциации. Состояние пространства-времени является той «мельницей», которая превращает разрушительную силу в полезную работу в материи живой и разрушает не имеющую «мельницы» мертвую материю.

* * *

Однако и принцип Ламарка, и принцип неравновесности Бауэра, и по­нятие о биогеохимической энергии Вернадского - общие научные положе­ния. Они дают возможность понимания, но не дают пока возможности рабо­ты с этими принципами. Более детальное рассмотрение возможно при при­менении к ним представления о диссимметрии пространства, которая явля­ется, как мы решили выше, оборотной стороной необратимости времени.

Принцип Ламарка позволяет поставить вопрос так: является ли дис- симметрия Пастера и неравновесность Бауэра одним и тем же свойством живой материи, выраженной на разных языках. Можно ли отождествить диссимметрию и неравновесность?

Открытие Пастера породило немало направлений, особенно в приклад­ных дисциплинах. Возникли стереохимия и стереобиохимия. Однако, Вер­надский недаром говорил, что путь, открытый Пастером и Кюри, на теорети­ческом уровне естествознания зарастает травою забвения. Исследования дис­симметрии практически не связывались с проблемой жизни вообще и с про­блемой пространства, в частности, и не получали выхода в смежные области.

Только в наше время проблема отличия живой материи от неживой по признаку симметрии стала постепенно вставать в полный рост. Исследо­вания множатся. B конце 70-х годов была сформулирована проблема «хи­ральной чистоте биосферы»325.

Здесь надо прояснить терминологию. To, что Пастер и Вернадский называют диссимметрией, перейдя в химическую физику, стало называть­ся хиральностью от греческого слова «хирос», то есть «рука». Иногда употребляется и похожий термин «киральность». Поскольку самым на­глядным примером диссимметрии являются, как о том писал еще Кант, наши руки, которые, отражая друг друга в зеркале, не могут быть совме­щены никакими поворотами и смещениями, это свойство и назвали хи­ральностью. Далее, судя по смыслу биофизических работ, слово «биосфе­ра», в отличие от геологии и геохимии, естественно, имеет несколько иной смысл, более узкий. B геологии биосфера обозначает оболочку планеты, включающей косное вещество, гидросферу, части атмосферы и литосфе­ры, а биофизики, не определяя ее специально, понимают под ней живые организмы. Оно близко по смыслу тому, что в экологии иногда именуется витасферой, или соответствует употребляющемуся в последнее время термину биота, который относится к любому уровню - от конкретного биоценоза до живой популяции всего земного шара. И, наконец, термин «хиральная чистота» означает полную диссимметричность живых струк­тур, то есть отсутствие объектов в живой материи, которые были бы инва­риантны к операции зеркального отражения изомеров.

0 хиральности биосферы существует большая литература. B нашей стране после исследований Г.Ф. Гаузе стало ясно, что не все структуры жи­вых организмов проявляют диссимметрию, поэтому, по современной терми­нологии, хиральная чистота существует только в идеале326. B настоящее вре­мя с абсолютной достоверностью выяснилось, что чистотой обладают, зато, наиболее важные для жизнедеятельности клетки структуры. Они полностью, на сто процентов диссимметричны. Так, нуклеотиды и сахара - только пра­вые, они обозначаются D-изомеры, в то время как аминокислоты полностью, на сто процентов левые, они обозначаются L-изомеры; а те и другие рядом - D и L - энантиомеры. Энантиомерами называются изомеры, проявляющие оптическую активность, следовательно, состоящие из асимметрических мо­лекул только одной конфигурации. Другие, менее значимые структуры жи­вой клетки могут быть не стопроцентно хиральны. Поэтому, когда говорят о «хиральной чистоте биосферы», имеют в виду наиболее значимые для ин­формационных и функциональных взаимодействий биополимеры. Вот как биофизики обозначают это свойство: «Однако, с точки зрения хиральности эти биополимеры обладают одним примечательным свойством: нуклеотид­ные звенья PHK и ДНК имеют только D-конфигурацию (включая исключи­тельно D- рибозу и D-дезоксирибозу, соответственно), а ферменты состоят только из L-энантиомеров аминокислот. Другими словами, первичные струк­туры ДНК, PHK и ферментов гомохиральны. Это свойство главных биологи­ческих макромолекул не имеет исключений»327. Значит, стопроцентная дис- симметричность иначе теперь называют гомохиральностью.

Один из первых исследователей гомохиральности талантливый, рано умерший физик JLJL Морозов с самого начала задал то направление, кото­рое в настоящее время при всех исследованиях хиральной чистоты био­сферы остается не обсуждаемым, господствующим, подразумеваемым. Он удивился хиральной чистоте биосферы, ее полной загадочности и начал искать и обсуждать причины, по которой однажды рацемические синтезы превратились в диссимметрические. Обратимся снова к современной и точной формулировке проблемы, как она видится тем же исследователям: «Часто хиральная специфичность биоорганического мира воспринимается как феномен нарушения зеркальной симметрии, проявляющийся в суще­ствовании жизни, если можно так выразиться, определенного «знака хи­ральности» и полном отсутствии каких-либо следов «зеркально антипод­ной» жизни. Однако даже при таком восприятии сразу возникает вопрос, а где именно искать причину нарушения симметрии - в ходе химической, предбиологической или уже биологической эволюции?

Интуитивно эти этапы молекулярной эволюции представляются различ­ными, но какими бы они ни были, они привели к возникновению уникального полимерного мира - гомохиральных макромолекул, обладающих удивитель­ными структурными и функциональными свойствами. Поэтому действитель­но ключевой нам представляется несколько иная проблема - как возникли го- мохиральные макромолекулы, сложность которых адекватна сложности ин­формационных и функциональных носителей в биологии? Ответ на этот во­прос BO многом, если не во всем, может определить подход к вопросу о при­чинах нарушения зеркальной симметрии биосферы в целом»328.

Данная статья, как и множество других работ данного коллектива ис­ходит из фундаментального аксиоматического представления о возникно­вении жизни на Земле и о последовательности трех этапов эволюции, ка­ждый из которых имеет внутри себя собственную специфику: химиче­скую, предбиологическую и биологическую. Очень характерно, что в спи­ске литературы, на котором основывались цитированные выше авторы, буквально пестрят заголовки «the origins of life», «the origins of order», «химическая эволюция», «самоорганизация» и т.п. понятия, определяю­щие предвзятую позицию авторов по поводу происхождения жизни. Она является для них исходной и не обсуждаемой. Для них возникновение по­рядка из хаоса, жизни из химии, существование восходящей биологиче­ской эволюции считаются как бы доказанными положениями. A между тем на самом деле их следует сначала доказать, потому что в естествозна­нии нет ни одного факта, который бы о них свидетельствовал. Зачастую за эмпирические факты принимаются теории, основанные на некоторых хи­мических опытах в лабораториях, организуемых в свою очередь космоло­гическими идеями или допущениями, или вовсе уж не называемо - рели­гиозными чувствами. Bce пробы и поиски в направлении «самоорганиза­ции» неживой материи в живую имеют пользу только для развития каких- либо побочных методов; в истории науки не счесть случаев, когда искали одно, а находили другое. Кеплер искал мировую гармонию сфер, а обна­ружил законы планетных орбит.

По физической картине мира диссимметрия является явным наруше­нием, какой-то неправильностью. C точки зрения физической химии, как и с точки зрения всей химии и физики вообще, в природе должны образовы­ваться только рацемические молекулы. Так действительно происходит в неживой природе, потому что это согласуется, прежде всего, со вторым началом термодинамики, или с третьим законом Ньютона, или с законом больших чисел, или с принципом наименьшего действия. Иначе говоря, рацемичность строения вещества прекрасно согласуется со всеми фунда­ментальными закономерностями движения неживой материи. Часто они являются не обсуждаемыми постулатами науки и открыты в ходе исследо­вания движения инертных тел. Ha этом умственном фоне происхождение жизни само по себе представляется нарушением всех этих без исключения фундаментальных законов, и тем более таких тонких, которые ведут к равновесному синтезу. Естественно, создание гомохиральных молекул представляется как нарушение зеркальной симметрии.

Ha все такие рассуждения незаметно влияют философские и рели­гиозные умственные конструкции, когда не очень заботятся о точности языка. Если говорят, что в природе должны образовываться только раце­мические смеси конфигураций молекул, то не задумываются, что слово «природа» чрезвычайно неточное, оно не может быть научным поняти­ем. Вряд ли его можно употреблять в старом смысле, если наука дошла до такой степени дифференциации своих объектов, что выяснила корен­ную противоположность живой и неживой материй. Следовательно, нужно специально оговаривать или иметь в виду, какая именно природа в данном конкретном случае подразумевается, живая или неживая, пото­му что все главные фундаментальные закономерности проявляются в них прямо противоположным образом.

Представление о биоактуализме, если уж не употреблять такого философски окрашенного слова как «вечность жизни», вносит принци­пиальную поправку в употребление терминов. B соответствии с ним надо исследовать то, что есть, а не как оно произошло. Надо исходить из существования жизни как таковой, внутри которой действует прин­цип Реди, или биогенез, и значит, есть только переходы OT ЖИЗНИ K смерти, но никогда наоборот. Диссимметрическое строение наиболее важных структур ЖВ - не нарушение, не патология, а норма, а патоло­гия - равновесность, ибо, житейски говоря, равновесие есть смерть. И потому порядок может возникнуть только из такого же порядка, в край­нем случае, снизиться по своей сложности, деградировать, но не повы­сить свое качество. Свойство живых молекул быть «гомохиральными» не является предметом выбора, живое не выбирает - быть ему рацемич- ным или диссимметричным, потому что рацемическое для него смерть, состояние равновесия. Живая молекула заряжена и напряжена заранее, в ней содержится источник роста и движения, в том числе и выбора, но совсем другого, который может осуществляться только с некоторой сте­пенью свободы, которая уже существует. Биологическая степень слож­ности молекул принципиальна, она фундаментально существует, как и все фундаментальные принципы сохранения, и потому не может быть благоприобретенной, не может произойти из нуля. B синтезе ДНК нет случайностей, потому что у клетки нет времени для перебора всех воз­можных вариантов. 06 этом и пишут вышеназванные авторы. «Каждая из реально существующих последовательностей длиной, например, 150 и более звеньев (а именно такова сложность, говорят авторы, ДНК, PHK и ферментов или энзимов. - Г A.), заведомо «уникальная», поскольку подавляющая их часть не может быть реализована в принципе - просто

329

потому, что даже вся Вселенная исчезающе мала для этого» .

Так же как в случае с термином «природа», который требует эпите­та «живая» или «неживая», у нас существует предвзятое отношение к другим словам, которые несут конструктивную нагрузку, например, «сложность». Bo всех понятиях такого рода, как сложность, синтез, хи­мическое соединение, идея материального единства незаметно подме­няется идеей эволюционного усложнения. Первое является полностью доказанным, есть принцип сохранения массы, второе - голословное по­ложение. Считается априорно, что сложные химические вещества ко- гда-то где-то образовались, соединились из простых веществ. B общем виде мы изображаем на всех химических схемах, что молекулы состоят из атомов. Ho то, что молекулы строятся из атомов, вовсе не означает, что они из них где-то и когда-то образовались сами собой. Любое слож­ное соединение можно только раскладывать на атомы, но оно не скла­дывается из них спонтанно. To, что вода состоит из двух атомов водо­рода и одного атома кислорода, вовсе не означает, что она синтезирует­ся именно из них, путем соединения двух каких-то свободных атомов водорода и одного отдельного атома кислорода в каких-либо «природ­ных лабораториях». Ee образуют бактерии, но насколько я могу понять, выделяя из других минералов и газов, но не синтезируя из атомов, как на заводе. Поэтому вода всегда есть и в любых количествах, она пере­ходит из одного раствора в другой, из одной фазы в другую, и образует­ся из более сложных или таких же по уровню сложности молекул, HO не с затратой энергии. Прекрасно известно, что такой синтез в лаборато­рии идет с поглощением огромного количества энергии, а в природе неживой все происходит, наоборот, по принципу наименьшего действия, а не с целенаправленными ее затратами. И это только достаточно про­стая, трехатомная молекула, количество которой и на Земле, и в ближ­нем космосе предостаточно. Bce спутники планет-гигантов и есть более или менее грязный лед, в том числе и водный.

Произнося слова «химическое соединение», мы подразумеваем про­цесс синтеза. Для нас это глагол, а не существительное. Ho сама химия строится на анализе вещества, а не на синтезе. B подавляющем большин­стве реакций на химических производствах сложное разлагается на про­стое, или из очень, фантастически сложного вещества выделяется немного менее сложное и данные реакции тоже называются синтезом. Есть веще­ства, которые даже неизвестны по составу, настолько они сложны. Появи­лись синтетические материалы, полимеры, полиэтилен - бесконечные це­почки соединений водорода, углерода и кислорода, однако они образуются человеком с применением теоретических знаний, алгоритма синтеза и оп­ределенных затрат энергии и эти процессы идут не сами собой, а целена­правленно, по чертежам, составленным человеком, который тоже есть «кантовская» реальность природы. Да такие молекулы и чрезвычайно просты по сравнению с живыми молекулами.

Ничего принципиально нового по сравнению с живой природой в ла­бораториях не происходит. И в живой клетке синтезируются сложные со­единения по «чертежам», заложенным на другом уровне сложности, уже не биологическом и тем более не химическом - на информационном уровне.

Таким образом, источник сложных соединений расположен в ЖВ. Никакого другого не существует. Bce остальные известные нам места, в которые попадает сложное соединение, только разрушает его, нивелирует, упрощает. B зависимости от качества упаковки оно выдерживает более или менее длительную осаду излучений и неорганизованной тепловой энергии и в соответствие с принципом Ламарка исчезнет, если не будет включено снова в циклы живой природы. И если мы перестанем удивлять­ся, как из простого произошло сложное, оставим эти вопросы философии и поэзии, мы перейдем на научные позиции, то есть будем подходить к яв­лениям с презумпцией их существования, но не их происхождения из бо­лее простых «сущностей» и «субстанций».

B одном обзоре на тему диссимметрии рассматриваются все воз­можные гипотетические механизмы, согласно которым однажды все- таки произошел выбор энантиоморфности330. Иначе говоря, спрашивает автор, как могло произойти, что из состояния с наибольшей энтропией, то есть рацемического состояния пространства химических соединений, возникло в биологических системах пространство с наименьшей энтро­пией? Как произошли системы с одними левыми или одними правыми молекулами? Обсуждаются и приводятся многочисленные исследования и расчеты различных случайностей: изменение знака магнитного поля Земли, падение гигантского метеорита, прохождение Земли через некие особые космические пространства, воздействие определенного косми­ческого излучения и т.п. Тем самым ищутся условия, при которых будет обойдено, как-то приостановлено действие одного из самых фундамен­тальных законов природы - второго начала термодинамики. Автор го­ворит, что переход от хирально чистого антипода к рацемату дает выиг­рыш в энергии 1, 38 кал/моль, тогда как обратный, который разыскива­ется в данных гипотезах, требует затрат 400 кал/моль331. A вот зато вы­игрыш, который найден, и есть подлинная, собственная энергетика био­сферы: 1,38 кал/моль на одну молекулу. (He пропущено ли большое от­крытие?) Bce молекулы биосферы вместе дают ее совокупную струк­турную (она же биогеохимическая по Вернадскому) энергию. По сути дела, этот выигрыш в энергии и есть тот источник, который искал Бау­эр, та работа, которая осуществляется ничем иным, как структурной энергией, до всякой ее подпитки внешними источниками энергии. A о том, куда идет эта внешняя, мы уже говорили выше.

Обсуждается и вторая возможность - переход от рацемических синте­зов к диссимметрическим уже внутри биоорганического мира. To есть первоначально живые организмы развивались на рацемической основе, а затем путем эволюции и выбора лучших вариантов перешли к диссиммет­рическим молекулам. Ho в свете принципа устойчивого неравновесия та­кой путь не стоит даже и обсуждать, потому что живое с рацемическими молекулами - нонсенс, оно мертвое, а не живое.

Лучшим доказательством фантастичности всех этих предположений является сам биоорганический мир, причем бактериальная его часть. Бак­терии не выказывают никаких признаков эволюции, они ныне те же, что и миллиарды лет назад. ДНК, РНК, ферменты бактерий также хирально чисты, как и биополимеры других живых существ. K ним никак нельзя применить понятия эволюции.

Большие умственные силы брошены на поиски того агента, который способствовал «нарушению» зеркальной симметрии. Вечность жизни по Вернадскому, принцип Ламарка и принцип неравновесности Бауэра сни­мают необходимость рассматривать диссимметрию как «нарушение», да­ют возможность подойти к делу с других позиций, где нарушением, то есть равновесием и нивелировкой будет как раз рацемичность любых мо­лекул, и никакие из законов природы не нарушаются, а, напротив, способ­ствуют функционированию ЖВ. Здесь надо, правда, сказать, что «гомохи- ральные молекулы» не воспринимаются пока в широкой научной среде как «диссимметрическое пространство», нет пока мышления в простран­ственно-временных терминах.

Когда правильная позиция восстановится, понадобятся как раз те усилия, которые будут направлены не на выяснение «нарушения», а на ис­следование значения, роли диссимметрического состояния пространства в ЖВ. И конечно, такие исследования ведутся, приходя в вопиющее проти­воречие с ложно выбранной основной исходной посылкой. Доказывается фактами, что хирально чистое состояние молекул выгодно живому по множеству биохимических и биофизических причин. Гомохиральностъ создает более тесные и прочные взаимосвязи между молекулами, предос­тавляет возможность для более интенсивных и быстрых взаимодействий, ускоряет передачу информации, упорядочение, кодирование, и автоконст­руирование, приводит к однозначности конечных результатов реакций, обеспечивает их огромную, немыслимую с технической точки зрения ско­рость, усиливает прочность конструкции полимеров и повышает устойчи­вость к разрушающим воздействиям332.

Таким образом, есть все основания сопоставлять диссимметрию Пас­тера с неравновесностью Бауэра, а биогеохимическую энергию Вернадско­го рассматривать как аналогию понятию «структурная энергия» Бауэра. Диссимметрические структуры как раз и есть те, которые всегда и везде стремятся спонтанно к рацемизации, для этого не нужно дополнительных затрат энергии333. A спонтанность и есть действие энтропии. Следователь­но, термодинамическая выгодность диссимметрии согласована с «принци­пом Ламарка»: энтропия есть форма диссипации энергии, того потока, на пути которого стоит ЖВ и своей структурой оно улавливает с помощью диссимметрической структуры и извлекает из нее полезную часть.

По отношению к человеку данный процесс тоже различим, но не ос­мыслен теоретически, хотя попытки были. Например, Сергей Подолин- ский в XIX веке пытался отыскать новые принципы политэкономии, со­гласно которым труд человека есть такая форма затраты энергии, которая повышает ее ценность за счет упорядочивания процессов334.

Итак, принцип Ламарка показывает, зачем существует пространство и время жизни. Он вводит в наши понимание целесообразность ЖВ, не­кую «энтелехию»: ради чего жквое так устроено в пространственно-вре­менном отношении? Проще говоря, с пространственной стороны однона­правленность пути энергии означает путь к рацемизации диссимметриче- ских структур, который никогда в живом не заканчивается. Пока одни молекулы разрядились в процессе работы, организм успел зарядить дру­гие для той же цели.

<< | >>
Источник: Аксенов Геннадий Петрович. Причина времени: Жизнь — дление — необратимость. 2014

Еще по теме Глава 20 Принцип Ламарка:

  1. РОЗДІЛ V ПРИНЦИПИ КОРПОРАТИВНОГО УПРАВЛІННЯ Глава 1. Відповідність законодавства України принципам корпоративного управління
  2. Глава 1. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПРИНЦИПА СВОБОДЫ ДОГОВОРА
  3. Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
  4. Глава II. Принципы избирательного права
  5. ГЛАВА IX. ПРИНЦИПЫ И ФУНКЦИИ ПРАВА
  6. К какому виду правовых принципов в теории права относится принцип состязательности:
  7. ГЛАВА 2. ЗАДАЧИ И ПРИНЦИПЫ ГРАЖДАНСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
  8. ГЛАВА 9. Общие принципы развития и строения сенсорных систем.
  9. К какому виду правовых принципов в теории права относится принцип равенства граждан перед законом:
  10. Глава 8. ПРИНЦИПЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНВЕСТИЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ
  11. Глава 4. Принципи корпоративного управління щодо органів АТ
  12. ГЛАВА 2. ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ КАК ПРИНЦИП ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
  13. Глава 17. ПРИНЦИПЫ ВЫХОДА ИЗ СИТУАЦИЙ ЗАТРУДНЕННОГО ОБЩЕНИЯ
  14. ГЛАВА IV. МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПРИНЦИПЫ АНАЛИЗА ЦЕЛОСТНОСТИ ЛИЧНОСТИ
  15. Глава 17. ПРИНЦИПЫ ВЫХОДА ИЗ СИТУАЦИЙ ЗАТРУДНЕННОГО ОБЩЕНИЯ
  16. ГЛАВА IV. МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПРИНЦИПЫ АНАЛИЗА ЦЕЛОСТНОСТИ ЛИЧНОСТИ
  17. ГЛАВА 1 ПРИНЦИП ВИНЫ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ