"Качество и категории "вещь", "свойство", "отношение

3222.5.

3222.6. ””). Он в целом правильно уловил характер рассматриваемой триады

категорий как принадлежащей к миру явления. Вот образчик его рассуждений:

"Вещь обладает свойствами; они, во-первых, ее определенные соот­ношения с иным; свойство имеется лишь как способ взаимного отноше­ния; оно поэтому внешняя рефлексия и сторона положенности вещи.

Следовательно, вещь-в-себе, как выяснилось, есть по существу сво­ему вещь-в-себе не только в том смысле, что ее свойства — это поло- женность внешней рефлексии, но они ее собственные определения, в силу которых она действует определенным образом; она не лишенная определений основа, находящаяся по ту сторону ее внешнего существо­вания, а наличествует в своих свойствах как основание, т. е. она тожде­ство с собой в своей положенности; но в то же время /она наличествует в этих свойствах/ как обусловленное основание, т.

Несколько ниже Гегель пишет:

"Вещь-в-себе есть поэтому вещь, обладающая свойствами, и поэто­му имеется много вещей, отличающихся друг от друга не вследствие какого-то чуждого им отношения, а благодаря самим себе. Эти многие разные вещи находятся благодаря своим свойствам в существенном взаимодействии; свойство есть само это взаимоотношение, и вещь — ничто вне этого взаимоотношения; взаимное определение, посредст­вующее вещей-в-себе, которые должны были бы как крайние члены ос­таваться безразличными к этому их соотношению, само есть тождест­венная с собой рефлексия и та самая вещь-в-себе, которой должны были быть указанные крайние члены. Тем самым вещность низведена до формы неопределенного тождества с собой, имеющего свою сущест­венность лишь в своем свойстве. Поэтому если идет речь о вещи или вещах вообще помимо определенного свойства, то их различие чисто безразличное, количественное различие. Одно и то же, что рассматрива­ется как одна вещь, можно точно так же превращать во многие вещи, иначе говоря, можно рассматривать как многие вещи; это внешнее обо­собление или соединение. Книга — вещь, и каждый ее лист также вещь, и точно так же каждый кусочек ее листов и так далее до бесконечности. Определенность, благодаря которой какая-то вещь есть лишь эта вещь, заключается исключительно в ее свойствах. Ими она отличается от дру­гих вещей, так как свойство — его отрицательная рефлексия и различе­ние; вот почему лишь в своем свойстве, в самой себе вещь имеет свое отличие от других вещей. Свойство — это рефлектированное в себя различие, в силу которого вещь в своей положенности, т.

Вещь должна была бы относиться к свойству как в-себе-сущий крайний член, а свойство должно было бы составлять середину между находящимися в соотношении вещами. Однако это соотношение есть то, в чем вещи как отталкивающаяся от самой себя рефлексия встреча­ются друг с другом и в чем они различены и соотнесены”¹.

В этих рассуждениях Гегеля немало истинных алмазов мыс­ли, но они находятся, к сожалению, в такой массе словесной ру­ды, что в целом текст представляет собой какую-то абракадабру. Читая его "Науку логики" все время ловишь себя на мысли, что он верно схватил, угадал многие соотношения, связи категорий, но, с другой стороны, выражено все это в неудобоваримом виде.

Говоря конкретно о гегелевском понимании триады "вещь- свойство-отношение", следует сказать, что это понимание все же было весьма расплывчатым и Гегель так и не пришел к четкому конституированию триады в категориально-логическом смысле. Так, в Малой логике он выносит "вещь" и "свойство" за пределы категории "явление" и рассматривает их в составе категории "сущность".

В нашей философской литературе наиболее определенно о вещи свойстве, отношении как категориях, выражающих непо­средственную, являющуюся реальность, высказался В.А. Чернов. Вот что он пишет в книге "Анализ философских понятий":

"Понятия вещи, свойства, отношения, безусловно, имеют опреде­ленное значение для раскрытия структуры мира. Однако основную роль в этом плане они играют только на уровне эмпирического знания...(с. 10)

...какую бы роль еще ни играли понятия "вещь", "свойство”, отно­шение” в системе философских понятий, прежде всего они являются обобщенными — может быть, предельно обобщенными выражениями — реального многообразия мира.

Эти понятия (вещь, свойство, отношение — Л.Б.) очень существен­ны для выражения непосредственной реальности мира...

Эти философские абстракции (материя, пространство и время, каче­ство и т. д. — Л.Б.) выражают определенность бытия, определенность вещей, свойств, отношений глубже, чем сами понятия вещи, свойства, отношения.

Философские категории, явно уступая понятиям вещи, свойства и отношения в выражении непосредственной реальности мира, оказыва­ются более конкретными по сравнению с этими понятиями в качестве всеобщих определений бытия. Философские категории в качестве опре­делений мира обладают более общим значением по сравнению с поня­тиями вещи, свойства, отношении, именно потому, что они относятся к самим реальным вещам, свойствам и отношениям и дают всеобщие вы­ражения их конкретной определенности (с. 13).

Сопоставление понятий вещи, свойства, отношения с философски­ми категориями обнаруживает в этих понятиях наличие двух противо­положных моментов: большую сравнительно с категориями конкрет­ность в выражении непосредственной реальности мира и меньшую сравнительно с категориями же конкретность и существенность в каче­стве определений мира (с. 13-14)"^[686].

В.И. Чернов, правда, не относит в прямом смысле вещь, свой­ство и отношение к структуре категории "явление". Тем не менее его позиция близка к нашей. Вещи, свойства и отношения служат для выражения, раскрытия являющейся действительности.

В традиционной формальной логике понятия вещи, свойства и отношения трактуются как предельно широкие абстракции, под которые можно подвести любые конкретные определения.