<<
>>

Семантика дистанции далънодействия ~ это семантика зова.

Содержание здесь составляет совокупность средств, организующих сознание читателя на движение к определенной автором цели. В это содержание включаются как теоретические элементы (учение о личности, о любви и о природе ангелов), так и

эмоционально-оценочные, воздействующие на душу и систему ценностей читателя.

Таким образом обеспечивается целостность воздействия; интеллект, эмоциональное и социальное Я читателя приводятся к принятию содержания, причем не как рационально или идеологически навязанного, а как откровения реальности сверхреального мира.

Последний эффект достигается целостностью воздействия и де­монстративным исключением автора из текста. В тексте Булгакова невозможны «лирическое отступление» или «критический выпад», это превратило бы картину желания в прейскурант услуг.

Я позволю себе завершить параграф следующим образом. Встретит человек ангела из «ангелографии» Сведенборга, осмотрит внимательно и удовлетворенно скажет: «Все так, все правильно описал г-н

Сведенборг».

Не так у Булгакова. Оком сердца, страждущей душой почувствует человек любовь и утешение своего Ангела-Хранителя и скажет: «Я так долго ждал этого». Дистанция задает образ, способ и содержание действия.

4. Зрительные образы в творчестве ПА. Флоренского

Зрительные образы занимают особое место в творчестве ПА. Флоренского. Их много, они ярки и очень выразительны. Например: «В моей жизни одним из таких определяющих впечатлений была поездка в Полистан. Это было в памятный 1892 г. Свирепствовала холера. Кругом дорога в скалах и по лесу к подножию горы. Снежная вершина, с четкостью вонзающаяся в небо и омываемая темной бархатистой лазурью. Предельная четкость, ничего размытого, - воплощенная онтология. Древнее святилище, куда собираются армяне, грузины, татары и чуть ли не молокане, святилище, вероятно, бывшее задолго до утверждения христианства.

Праздник Роз Вардавар. Освящение воды -питье из общей чаши - в холерный год! Кровавые жертвы. Кровь, тук, внутренности, ходят по внутренностям, всюду разносятся в горном воздухе, холодном и резком, - четком онтологическом - залах тука и шашлыка» [14, с. 971]. Или: «Будто мозаика из самоцветных каменьев. Флоберовские пейзажи, и каждая фраза - яркий кусок драгоценного минерала. Точеная, строгая, округлая, она кажется недосягаемым совершенством» [13, с. 10].

В работах «Философская антропология», «Анализ пространст-венности и времени в художественно-изобразительных произведениях», «Обратная перспектива», «Иконостас» осуществляется теоретическое осмысление особенностей зрительного восприятия: «То, что дается зрением, объективно по преимуществу. С наибольшею самодовлее-мой четкостью стоят перед духом образы зримые. То, что созерцается глазом, оценивается как данное ему, как откровение, как открываемое. Зримое всегда воспринимается как внешнее, как предстоящее нам, как нам данное, а потому нуждающееся в переработке во внутреннее» [15, с. 34-35]. А также: «Глаз есть орган и пассивного осязания и активного движения. Зрение есть распространенное и утонченное осязание. Предмет ощупывается глазом посредством светового луча» [12, с. 88]. Или: «Зрение есть способность наиболее гибкая, наиболее готовая в любой момент служить как чистое осязание, как чистое движение или как сплетение в любой пропорции того или другого» [12, с. 93].

Задачей данного параграфа является попытка осмысления места зрения и зрительного образа в богопознании.

Приведенные рассуждения Флоренского описывают три возмож­ных типа понимания зрения: 1) зрение есть чистая активность, мыслимая по типу волевого действия субъекта; 2) зрение есть чистая пассивность, мыслимая по типу чистого восприятия; 3) зрение есть единство активности и пассивности.

Применительно к богопознанию первый вариант понимания зрения возможен на основе теургии (в ее классическом понимании) и чреват визионерством. Если длительно и старательно распалять сознание желанием увидеть священное, то оно будет увидено, но это «прелесть», соблазн, артефакт суетного сознания.

Теургия - стихия одинокого и отчаявшегося сознания, потерявшего надежду обрести веру и потому делающего себя верующим. Теургия - это решение построить мост к Богу самому, без надежды на встречное движение. Были ли такие моменты в судьбе Флоренского? Да, были. Правда, силою благих обстоятельств для него данный соблазн существовал в другой форме. Нужно было не от нуля начать движение к Богу, исключительно на волевом усилии, а от натурфилософской мистики перейти к мистике откровения.

Мистическое чувство природы, рационально обработанное, задает следующую форму видения мира: «Ревет и бурлит

величественным жерлом вода у мельницы: но, прорвавшись, разливается по заливным лугам мелкой лужей, оставляя вскоре комариное болото. Но над саморазложением титанического нечего злорадствовать...» [14, с. 140].

Образ, где ярко выражено насильственное желание увидеть абсолютное в относительном, т.е. как раз «теургийный соблазн» (В.В. Зеньковский): «Бывает: среди потока мутной воды тянутся в реке струи иные, прозрачные, от горного ключа, не смешивающиеся с окружающей мутью: таково, например, слияние у Мцхета двух Арагв, Белой и Черной. Так в христианском подвижнике текут прозрачные струи жизни будущего века, воды живой; хотя сам он - еще в мутных водах истории» [14, с. 168].

Понимание богопознания как чистой пассивности мировосприя­тия наибольшее выражение находит в немецкой мистике. Так, М. Эк-харт пишет, что «гораздо ценнее, чтобы я привел к себе Бога, чем пришел бы к Богу», «Бог может лучше войти в меня и соединиться со мной, нежели я с ним» [18, с. 53]. Достигается такое единение через «свободную отрешенность», которая выше любви, сострадания, близка к ничто, не ведает ни твари, ни самовозвеличения. Подобное мироот- ношение, выраженное в зрительном образе, можно найти и у Флорен­ского: «Бывал ли ты на высоких горах, - у снеговой линии и выше? Тогда тебе должен быть понятным, испытанный хотя бы в бледном предчувствии, тот переполняющий душу восторг, и то мужественное и трезвое восхищение, которое готово, вот-вот, совсем унести молящуюся на высотах душу и разметать ее в синем эфире. Ты знаешь также то, что нет тогда ни усталости, ни печали, ни тревоги.

Самое тело словно провеивается животворным и бодрым эфиром и, теряя в весе, не то скользит по скалам, не то уносится таинственным вихрем» [15, с. 551].

Понимание зрения как единства активности и пассивности, а зрительного образа как верой искомого и благодатью данного - норма, конкретизация общего положения богопознания: «Человек взыскует, и Бог нисходит», и одновременно - свидетельство духовной зрелости. Ни пророк Иезекииль, ни Иоанн Евангелист не были новоначальными, когда к ним пришло то, что мы называем «видение Иезекииля» (Иез; 1,4-28) и «откровение Иоанна».

Зрителъный образ в богопознании, будучи единством активности и пассивности, существует в реалъной и символической формах. Реальная форма - то, что обычно называют видением, т.е. конкретное предметное явление Божественного. Символическая форма, например, Купина Неопалимая: «И явился ему Ангел Г осподень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Г осподь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей!» (Исх.: 3,2-4).

В символической форме едины реальное (горящий куст) и сверх- реальное (Ангел Господень, Господь взывающий). Сверхреальное со­общается непосредственно, как в данном примере, или конвенцио­нально, как в иконе. Не вдаваясь в существо спора иконоборцев и ико-нопочитателей, отмечу только, что если преувеличить момент конвен-циональности образа, то появится основание иконоборческого отношения к иконе, а если настаивать на символизме иконы - получится позиция иконопочитателя. «Наш ум не иначе может восходить к близости и созерцанию небесных Чинов, как при посредстве свойственного ему невещественного руководства: т.е. признавая видимые украшения отпечатками невидимого благолепия» [4; 5].

Зрителъный образ в богопознании, будучи единством активности и пассивности, является доминантой синтеза чувственности, и даже продуцирует выравнивающие ощущения других органов чувств.

Один светский человек, Н.А. Мотовилов, для описания встречи с Серафи­мом Саровским пользуется слудующими определениями: «из глаз Ва­ших молнии сыпятся», «лицо Ваше сделалось светлее солнца», «еще больший благоговейный ужас», «свет ослепительный, простирающийся на несколько сажен кругом», «чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!», а также «необыкновенную сладость», «необыкновенную радость», «теплоту необыкновенную»-, благоухание [16, с. 102-104]. Сознавая всю дерзость предприятия, попробую все-таки «разъять мелодию».

Человек приходит к святому. Сначала на него действует целост­ный образ. Затем начинается чувственная дифференциация и форми­рование отчетливости впечатлений. «Тишина и мир в душе» - эмоциональная гармонизация, «необыкновенная сладость» - «теплота», благоухание и т.д. Обонятельные, осязательные, слуховые параметры могут реально не присутствовать, а только продуцироваться целостным образом, доминантой этого продуцирования и является зрительный образ. Совершенно неслучайно поэтому утверждение, что «храмовое действие есть синтез искусств».

Зрительный образ в богопознании, будучи единством

активности и пассивности, требует активности от памяти и пассивности от воображения. Здесь происходит все иначе, чем в обычном познании. В обычном познании память как хранилище информации пассивна, а воображение извлекает из нее нужный материал для оформления образов. В богопознании личность, постоянно вспоминая что-либо, в конце концов инспирирует работу воображения по созданию вспоминаемого. В «умном делании» требование постоянного памятования о своем несовершенстве сочетается с требованием богомыслия и душевно-духовной

устремленности к Богу, иначе сознание создаст фантомы -онтологизированные, бессознательные и аффективно искаженные образы вспоминаемого. В этом случае Я не извлекается из личности в богомыслии, а, наоборот, теряется в помнимом, в субъективности. Те видения, которые терзают св. Антония Великого в искушении, и являются такого рода фантомами.

Зрительный образ в богопознании, будучи единством

активности и пассивности, возвращает экстериоризованное ищущей Бога волей Я к себе. Воля, движущая богопознание, как бы экстериоризирует Я. Разум и чувства в богоуподоблении (теосисе) «прилепляются» к предикатам Абсолюта и освобождаются от назойливости эмпирического самосознания: Бог всеведущей человек стремится к знанию; Бог всесо- вершенен, и человек стремится к совершенству и т.д. Здесь изменяется само содержание Я: «Я - личность» перерастает в «Я - Бог». То, что некоторые пророки Библии говорят от имени Бога, а также то, что существует много лжепророков и лжехристов, объясняется, в частности, этой особенностью сознания.

Ищущая Бога воля экстериоризует Я, но Я не может все время пребывать вне себя, бесконечный экстаз и энтузиазм есть безумие. Я возвращается к себе в зрительном образе объективированного содер­жания экстериоризованного Я. Позволю себе иллюстрирующий пример не из области богопознания: человек в пустыне страдает от жажды, сосредоточенно и отчаянно смотрит по сторонам, ища источник. Я как бы вырывается из страдающего тела и устремляется к избавлению, воде. И вот человек увидел источник. Я перестает рыскать повсюду и возвращается к измученному телу, и с ним к воде - блаженству чистой восприимчивости. Так и в богопознании, «зримый образ незримого» возвращает Я к себе.

<< | >>
Источник: А.Ф. Управителев. ВОПРОШАЯ ОЧЕВИДНОЕ. ИСЧИСЛЕНИЕ СУБЪЕКТНОСТИ. 1999

Еще по теме Семантика дистанции далънодействия ~ это семантика зова.:

  1. Семантика дистанции близкодействия составляется из двух раз­нокачественных содержаний.
  2. Проблема семантики в этикете.
  3. Пространственные конфигурации:семантика и принципы анализа
  4. ФУНКЦИИ И СЕМАНТИКА ПОЦЕЛУЯ
  5. СЕМАНТИКА ПИЩИ
  6. Семантика слова «хора» в диалогах Платона
  7. Образ мастера и семантика слова «демиург» в диалогах Платона
  8. III. Интенциональная семантика Джона Сёрла как интерпретация «прагматического поворота» в философии сознания
  9. II. Предыстория возникновения интенциональной семантики в лингвистической аналитической философии: завершение «лингвистического поворота» посредством «прагматического поворота» и вопрос об их синтезе
  10. Думать — это как любить и умирать. Каждый должен делать это сам.
  11. Молитва — невероятно мощный инструмент, хотя я считаю, что нам нужно разобраться и понять, что это такое на самом деле и как это работает.
  12. ВОПРОС: Получается, что политика - это всегда насилие? Это действительно насилие? Символическое или прямое физическое насилие?
  13. ВОПРОС: Вы сказали, что недумание - это тоже форма думания. Это меня несколько удивило. Вы разделяете наличие некоторых представлений о чем-то и процесс думания, для которого необходимо делать некоторые усилия?
  14. Акцизы – это налог, которым облагаются отдельные виды товаров (продукции) широкого потребления; этот налог включен в цену товаров. Это косвенный налог, являющийся важным источником доходов как федерального бюджета, так и бюджетов субъектов Федерации.
  15. ♥ Чтобы врач мог качественно оказать медицинскую услугу, необходимо, чтобы у него было достаточно для этого времени. Мне, чтобы выполнить план приема, нужно в месяц принять примерно 520 человек, по 25 человек в день. Это примерно 15 минут на человека. Как можно за это время качественно что-то сделать?