<<
>>

Смерть - явление естественное в цепи жизни. Смерть одного есть начало жизни другого.

На этом законе стоит даже Вселенная. Пока­зателем жизни является то, что смерть не отстает от человека, пока он жив. А страх смерти надо превратить в ничто. Подчас этот страх порож­ден не самим процессом умирания, а есть порождение мрачной обста­новки вокруг умирающего.

И потому благостна быстрая смерть. Общест­венная значимость смерти не в том, что мы что-то не успели сделать для родных, а в том, что мы что-то можем не успеть сделать для общества, т.е. можем не завершить начатое. Это мышление характерно для эпохи Возрождения. Сам Монтень хочет встретить смерть среди трудов, в ра­боте.

Монтень впервые описывает социальную (прижизненную) смерть. Он показывает, что люди могут физиологически долго жить, хотя они могут быть уже давно мертвыми в духовном и социальном планах.

Восхищаясь мыслями древних, Фрэнсис Бэкон развивает их мысли о Танатосе. По его мысли, смерть не есть самостоятельное явление, а есть часть аффектов рассудка, таких как месть, любовь, горе и т.п. Смерть вписа­на в них, т.е.

Бэкон через психологические причины объясняет страх перед смертью. Для него лучше всего умереть, будучи поглощенным благими де­лами. По - своему используя материал из Библии, он в духе гуманизма от­крывает для нас значение смерти. Так, по-нему, смерть открывает врата доб­рой славы, и она унимает голоса завистников. Новое у него и то, что он впервые заявляет, что страх смерти можно победить через чувства, уняв аф­фекты рассудка.

Великий Кант тоже не мог пройти равнодушно мимо проблем смерти. По его мысли, людям смерть кажется бездной или всепожирающим чудови­щем. На самом деле, это не так. Смерть ко всему прочему есть внутренний импульс, толчок, пробуждающий нашу совесть. Размышляя о смысле смерти, мы поневоле приходим к мысли: а в чем смысл жизни? Со смертью великого человека наступает час торжества его трудов и деяний.

Он с ними идет в веч­ность. Кант, воспитанный как христианин, позже ставший последовате­лем идей Руссо, соединяет в одном изречении 2 подхода к смерти, заявляя вполне свободолюбиво, в духе своего времени: человек, если жив - гражда­нин мира, если же умер - гражданин небес. Таким образом, Кант впервые за­являет, что смерть пробуждает в нас гражданские чувства к умершему, т.е. Танатос будит нашу совесть как социальное чувство, а не как семейное собо­лезнование. Смерть, из-за жалости к умершему, делает нас добрее, толерант- нее.

Грандиозную танатологическую систему (по своему времени рево­люционную) создал в ХІХ веке Фейербах. Для него, бытие и сущность чело­века завершают свои дела на этом свете вместе с его смертью. При этом, смерть есть самый решительный коммунист: он всех и навсегда уравнивает. Фейербах выявил и рассмотрел все формы смерти. Он, через века споря с Сенекой, доказывает (и это новое слово в танатологии), что воля человека не властна над его жизнью и смертью, так как у него нет обратного хода к жиз­ни после смерти. И вообще, нет свободной смерти, ибо свободной смерть была бы только тогда, когда мы жертвовали бы не жизнью, а бессмертием.

Смерть есть необходимость природы, она врачует от всех болез­ней. Ради прогресса общества нужна смена поколений. И мудрый прави­тель сам уходит с исторической сцены, тем самым достигая бессмертия, т.е. не дожидается превращения в дряхлого, социально мертвого старика. Фейербах, через века споря с Платоном, насмешливо замечает, что тезис Платона о том, что смерть есть начало философствования, есть идеали­стический выверт. Ибо получается, что не человек продолжает жизнь, а чистая душа-философ и небытие, т.е. смерть у него превращается в бы­тие. И тогда даже смерть превращается в собственность философа.

Великое значение идей Фейербаха заключается в том, что он снял с современников шоры во взглядах на природу и на смерть. Под его пером мир предстал в истинном свете, без иллюзий, без христианской фантазии.

В недрах ХІХ века складывается новая философская танатология Кьеркегора.

Он также полагает, что мы не владеем своей судьбой, так как не знали (и не могли знать), когда родимся, и не ведаем, когда умрем. Кьерке­гор различает два вида отчаяния. За первым уже ничего нет, кроме смерти. Но второе есть еще более драматичное отчаяние. Здесь есть желание умереть, но невозможно его достичь. Такое трагическое состояние датский философ именует "быть больным к смерти", т.е. состояния невозможности умереть при всем желании. Это, в свою очередь, порождает состояние безнадежно­сти, т.е. состояние ни жизни, ни смерти. И это трагедия духа. Смерть как на­дежда (на спасение души - М.Ш.) ускользает. Человек в отчаянии от такого "подвешенного" состояния, безвестности своей судьбы. Он в данном случае отчаивается быть самим собой, хозяином своей судьбы. Рушится рациона­лизм Сенеки и других.

Воля человека не помогает ему умереть. Получается, что он, болею­щий "болезнью к смерти", есть бессмертный смертный. Новизна взглядов Кьеркегора в том и состояла, что он впервые поднял проблему слабости ра­ционалистического подхода к смерти. Смерть и ее приход не всегда во вла­сти человеческой воли, а находятся под юрисдикцией запредельных сил, т.е. Бога и т.д. Вот, что вытекает из философии Кьеркегора.

Зигмунд Фрейд, продолжая традиции идей танатологии, вносит в это учение и свои коррективы. Войны ХХ века вызвали к жизни новое отноше­ние к смерти. Мы хотим забыть ее, элиминировать ее, представить ее в виде досадной случайности. Считается, что в наше время люди скорее умирают от болезней, чем от старости. Даже врага мы хвалим после его смерти.

Человек ХХ века, желая постоянно поддерживать в себе интерес к жизни, ощущает влечение к потрясениям. Отсюда, псевдосмерть, разыгры­ваемая на сцене театра, приводит его в волнение. Так удовлетворяется жела­ние увидеть жизнь. Но жестокие кровавые войны ХХ века отменили эту смерть понарошку. Смерть миллионов заслонила театральные "смерти", ар­тистические игры в смерть.

Встает вопрос: как жить рядом с миллионами людей, еще вчера быв­шими волей судьбы солдатами, т.е.

мастерами смерти? По Фрейду, челове­чество забыло древний обряд очищения. Солдаты должны пройти обряд ка­тарсиса, т.е. психологической и моральной реабилитации, и лишь после этого вернуться домой. А вообще, лишь самообуздание человека спасет цивилиза­цию. Таким образом, Фрейд по-своему решает вызовы времени, проблемы Танатологии.

Мимо проблем Танатологии не прошел и Арнольд Тойнби. Смерть человека - это дань за усложнение его организма, считает он.

Физиологические последствия смерти всем известны. Но Тойнби, сле­дя внимательно за достижениями психологии, не отвергает полностью суще­ствования надчеловеческой духовной реальности. Но как ученый (и эта раз­двоенность характерна для ученых ХХ века) не имеет логических аргументов в пользу иммортализма.

Идеи Тойнби в какой-то степени поддерживает и Рассел, который считает: не будем ортодоксами, давайте продолжим исследования в духе Мо- уди. Но для себя Рассел давно все решил: жизни после смерти нет, ибо уми­рает способность иметь память. И совершенно в духе английского эмпиризма Рассел считает, что лишь наши эмоции поддерживают мысль о бессмертии. Такими являются эмоции страха, восхищения величием совершенства чело­века и вины (чувство греха). Но при конкретном рассмотрении они оказыва­ются несостоятельными.

Религиозный экзистенциалист Финк считает, что мы не смотрим на смерть со стороны. Это часть нашего опыта, мы с ней живем. Смерть во­прошает к душе, и тем самым рождается философия. А страх перед смертью порождает мудрость, заключает Финк.

Как бы продолжая его мысли, Габриэль Марсель замечал, что смерть имманентна жизни. Необходимо "бытие смерти" превзойти "бытием против смерти". А человек в свое время через Бога приблизится к тайне сопричаст­ной смерти.

Тема смерти не прошла мимо и англоязычной философии современ­ности. Так Уильямс считает, что бессмертие как явление бессмысленно. Оно было бы тягостным явлением. Лишь смерть придает жизни смысл. Ожидать бессмертия - значит верить надежде.

Бессмертный человек жил бы лишь в скуке. И вообще, человек жив, пока у него есть "категорическое желание не умирать", т.е. пока он не отдал себя во власть смерти. Для Хайдеггера, смерть также - проявление жизни, т.е. это онтологический способ существо­вания. Она своим обликом имеет "здесь - бытие". Страх перед смертью на самом деле есть страх перед бытием. Со "здесь - бытием" связано генетиче­ски и "бытие - к смерти". Экзистенциалисты считают Хайдеггера своим (хотя он это постоянно отвергал) именно потому, что религиозно настроенным эк­зистенциалистам импонировала его мысль о том, что "здесь - бытие" не име­ет кончины, что со смертью жизнь человека приобретает смысл.

Для польского танатолога Токарчика очевидно, что не для всех наро­дов смерть является вершиной зла. В некоторых культурах Востока мораль­ное разложение и упадок считаются состояниеми хуже смерти.

Для выявления ментального восприятия смерти большим подспорьем для исследователя являются мемуары. Так, в мемуарах бывшего президента Франции Валери Жискара Д Эстена мы нашли много нового, особенного, характерного для взгляда политика на Танатос. Как президента, как челове­ка, отвечающего за судьбу страны и нации, В.Ж.Д Эстена коробила разница между похоронами богатых и бедных. Кроме этого, президент ежедневно сталкивался с проблемой смерти. Это происходило, когда ему докладывали о террористах, стихийных бедствиях, о солдатах французского Иностранного Легиона, которые участвовали в вооруженных конфликтах. Президент Фран­ции награждал их не в Елисейском дворце, а на военных базах, где они дис­лоцировались. Так делалось и делается из уважения к чувствам парижан и французов; президент, уважая труд солдат, не считает их героями. Это про­сто люди, парни, хорошо выполнившие свои функции.

Еще над одной больной проблемой ХХ века размышляет бывший президент Франции. Он говорит, что не он, а закон выносит смертный при­говор преступнику, он лишь имеет право на помилование. И вынесение тако­го решения дается ему трудно. Много душевных сил уходит на это, т.е. путь к гуманизации наказания - непрямой, все надо решать конкретно, исходя из конкретных обстоятельств. Таким образом, как мы видели, проблема смерти для западных философов - одна из кардинальных проблем бытия. И решает­ся она ими неоднозначно. И в плюрализме их мнений мы видим богатство духа человечества, поиск все более адекватного своему времени решения данной проблемы.

<< | >>
Источник: Шенкао М.А.. Основы философской танатологии. 2002

Еще по теме Смерть - явление естественное в цепи жизни. Смерть одного есть начало жизни другого.:

  1. Смерть, конечность жизни: начало или конец пути
  2. Смерть, конечность жизни: начало или конец пути
  3. Смерть, конечность жизни: начало или конец пути
  4. Нужна ли смерть жизни (для жизни)?
  5. 2.2.3. Нужна ли смерть жизни (для жизни)?
  6. 6) О тайнах жизни после смерти.
  7. 4. СМЕРТЬ И ВОПРОС О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ
  8. 15.1. Представления о смерти как исходный пункт в рассуждениях о смысле жизни
  9. Философ не видит никакого таинства в рождении и смерти (39, с. 32); их чередование в этом мире есть только смешение и разделение элементов (В 52), а вовсе не рождение и смерть в традиционном понимании:
  10. Страх смерти и отчаяние (эмоциональные абсолютизации смерти)