<<
>>

Телесность в пространстве мнимости: телесное постижение

B обычных условиях среднестатистический представитель технократической культуры имеет дело с познанием преиму­щественно в форме деятельности ума и в тех проявлениях, ко­торые мы привычно связываем с категориями «познание», «знание», «знаемое», а именно с последовательным и разносто­ронним изучением свойств объектов, формированием на дан­ной основе предположений о причинах, их обусловивших, сравнением этих свойств со свойствами других объектов, с про­веркой гипотез, формулированием теорий, позволяющих объ­яснить некоторые из выявленных характеристик, сопоставле­нием таких теорий с другими, имеющимися на данный момент в системе знания и, пр.

Всё это можно назвать «умственным постижением» («пониманием» - в категориальной сетке науч­ного аппарата дискурсивной культуры). Однако я полагаю, что не менее важно постижение в теле, телесное постижение. Это нечто принципиально иное: телесное постижение отличается от ментального по многим параметрам, и прежде всего тем, что здесь не надо давать оценки, не надо как-то относиться (отно­сить себя) к воспринимаемому.
Иными словами, в ситуации телесного постижения отсутствует позиция наблюдателя по от­ношению к процессу, поэтому «постигать» в таких условиях - значит просто впустить в сферу своего сознания, «обратить за­интересованное внимание на».

Известно, что опыт прямого, непосредственного усмотре­ния природы вещей имеют просветленные, для которых при­вычно постигать феномены, так сказать, «в их таковости». Мо­жет показаться, что рядовому человеку такого рода пережива- ниевообщенезнакомо. Насамомделепрямое, непосредственное видение наличествующего свойственно каждому из нас, - но не в отношении внешних объектов, а в отношении собственной телесности. Применительно к этой сфере верно следующее: если человек на что-то обратил внимание, заметил, он уже со­вершил акт непосредственного усмотрения, просто это пережи­вание было настолько краткосрочно, а внимание, поглощенное постоянной болтовней ума, настолько не расположено его за­мечать, что человек упустил эти важные моменты, которые на самом деле служат ступенями на пути к постижению объектов «в их таковости».

Поэтому, когда что-то на уровне телесных симптомов, мыслей или эмоций беспокоит, тревожит, будора­жит, с этим не нужно бороться. He следует также пытаться «перенаправить» мысли и эмоции на другое (всё это весьма не­продуктивные стратегии поведения в отношении беспокоящих содержаний). Надо просто смотреть, как это тревожащее / бу­доражащее / беспокоящее представлено в пространстве соб­ственной телесности: без оценки, без внутреннего диалога, без поисков причин, объяснений или вариантов выходов. Просто смотреть, некоторое время удерживая внимание на замечен­ном. Это будет означать, что мысль / эмоция / ощущение, пред­ставленное ресурсами нашей телесности, стало объектом со­знания, принято нашим сознанием, мы выделили ему про­странство для существования, на какое-то время - пусть мгновение - позволили просто быть. Замеченное оказалось зарегистрировано, а не отброшено. A это означает, что тело, как специфичный для нас инструмент познания, донесло до нас требующуюся информацию, и мы ее считали, приняли.

Такая форма взаимодействия с беспокоящими содержания­ми является единственно эффективной. Часто звучащие в пси­хотерапевтических сессиях рекомендации «принять», «про­стить», «отпустить» чрезвычайно непродуктивны, потомучто, если бы в отношении данного конкретного содержания данный конкретный индивид был в состоянии сделать рекомендуемое, он бы сидел и давал советы терапевту, а не наоборот. Фокус в том, что осуществить акт принятия без насилия над собой и без самообмана практически невозможно, потому что здесь скры­вается трудноустранимая методологическая ловушка: пока у тебя есть идеи насчет принятия, прощения, отпускания, ника­кое принятие, прощение, отпускание невозможно, потому что сам факт заинтересованности в таком изменении имеющегося положения вещей означает, что человек его не принимает (ина­че зачем бы он пытался с этим что-то сделать?). Настоящее принятие происходит тогда, когда исчезает заинтересован­ность в трансформации имеющегося, когда из поля сознания человека вообще уходит мысль о том, что по отношению к дан­ному конкретному содержанию / переживанию / состоянию хорошо было бы что-то предпринять.

Чтобы в подобном на­правлении изменить внутренние интенции, тревожащему, бес­покоящему содержанию необходимо просто позволить «быть» в пределах собственного телесно-ментального пространства, дать пусть и короткое, но все-таки право существовать в твоем мире, не пытаться это содержание уничтожить за счет приме­нения психотехник и разных форм работы над собой.

Возвращаясь к вопросу о природе телесного постижения, хочу высказать следующее предположение. Умственное пони­мание отличается от телесного постижения тем, что для обе­спечения первого достаточно оперирования в рамках идеаль­ных миров без утраты позиции наблюдателя по отношению к процессу. To есть субъект, занятый познавательной деятельно­стью, сохраняет дистанцированность от собственных менталь­ных порождений: осознаёт, что создаваемые и проигрываемые им в голове сценарии - плод его воображения, а не реально ре­ализующиеся цепочки событий. Поэтому конструируемые B ходе такого ментального моделирования миры могут быть оха­рактеризованы как идеально-реальные (по классификации М. Крессвелла), т.е. такие, положение вещей в которых хотя и измыслено, но в целом соответствует тому, ЧТО ВОЗМОЖНО B мире реального.

B то же время телесное постижение обеспечивается более сложным механизмом. Для его реализации требуется утрата позиции наблюдателя по отношению к порождениям собствен­ного ума. Это возможно либо в сновидении, либо в случае сто­процентной погруженности в мнящееся, когда субъект переста­ёт распознавать иллюзию как иллюзию, вовлекаясь в ее прожи­вание всем своим существом (так сказать, сновидит наяву). По отношению к первой ситуации персонаж, об обеспечении теле­сного постижения которого мы будем говорить, будет назван Создателем сновидения. «Главный герой» второй ситуации бу­дет обозначен как Савитар. Так вот, в обоих этих случаях, для обоих этих персонажей телесное постижение последствий вы­боров, осуществленных ими в однопорядковых им мирах, будет обеспечиваться их двойниками из миров мнимостей.

Мирами мнимостей назовем миры, в которых разворачива­ются сюжеты как сновидения, так и такого типа ментального конструирования, когда субъект хотя и бодрствует, но вовле­кается в проживаемое настолько полно, что утрачивает чувство дистанции и перестает распознавать иллюзию как иллюзию. Если характеризовать их с логической точки зрения, то они выразимы как идеальные миры Творца нашей реальности (и в функции «Создателя сновидения», и в функции «Савитар») и задаются описаниями состояний, включающими неполные и противоречивые компоненты.

Персонажи, действующие в та­ких мирах (мирах мнимостей, идеальных мирах), для Творца иллюзорны, бестелесны, бесплотны в той же мере, в какой для нас, как создателей миров собственных сновидений, бестелес­ны, иллюзорны и бесплотны существа, населяющие миры на­ших снов и иллюзий. Ho они же, если мы помещаем точку от­счета в однопорядковый им мир (а не в мир предыдущего уров­ня структурной иерархии), предстают как вполне веществен­ные, плотные, воплощенные, поскольку и они сами, и однопо­рядковый им мир, так сказать, «одной крови», т.е. имеют оди­наковую логику и историю порождения. И всё происходящее B однопорядковых им мирах ощущается-переживается ими как подлинно совершающееся в реальности, которая для них (с их точки зрения) совершенно объективна и вещественна.

Почему тот, кто сновидит (наяву или во сне), обретает теле­сное постижение, тогда как тот, кто осваивает ситуацию в ре­жиме мысленного эксперимента, получает лишь рассудочное понимание? Здесь ключ - в отсутствии позиции наблюдателя по отношению к процессу в первом случае и в ее наличии - во втором.

Отсутствие позиции наблюдателя выражается в том, что че­ловек отождествляется с базовыми уровнями организации соб­ственной телесности, в результате происходящее там становит­ся доступно ему в непосредственном, прямом переживании-ус­мотрении, - ведь барьера «инаковости», отделяющего его от уровня собственных субсистем (который препятствует осозна­нию имеющегося, когда субъект отождествлен с эго), больше нет. Поэтому происходящее, проживаемое в таком режиме, co- вершенно точно приносит знание о том, как каждая клетка тела прочувствовала это приобретенное знание последствий выбора. Дипак Чопра в своей книге «Путь волшебника» гово­рит: «Каждая твоя мысль рождается в огромном океане света только для того, чтобы вернуться туда обратно вместе с каждой клеточкой твоего тела»[208] (курсив мой. - И.Б.). Возможно, он и не имеет в виду того смысла, который вкладываю в его слова я, но мне это кажется очень интересным и верным: действи­тельно, смысл телесного познания - это постижение всем сво­им существом.

A это и есть «каждой клеточкой тела». Этим рассудочное познание и будет отличаться от телесного: в пер­вом случае постижение осуществляется только «головой», тело остается как бы изолированным от этого знания, потому что процесс реализуется в режиме двойственности ум-тело.

B качестве иллюстрации механизма, обеспечивающего по­стижение в режиме телесного проживания, использую исто­рию, представленную в фильме «Дневной дозор», где главный герой - Антон Городецкий, обнаруживший неверность жены, отправляется к колдунье, чтобы та помогла решить его пробле­му. Колдунья соглашается помочь, но в качестве условия вы­двигает требование, чтобы Антон санкционировал убийство ребенка, которого вынашивает жена. Тот, считая, что ребенок не его, дает такое согласие. И начинает разворачиваться цепоч­ка событий, занимающая 14 лет, в результате которой мир ока­зывается на краю катастрофы, а главный герой на собственном горьком опыте (буквально «на собственной шкуре») узнаёт и осознаёт, что именно он когда-то сделал не так, в чем конкрет­но его выбор был ошибочным. И вот это знание, добытое таким путем, наверное, и можно рассматривать как «знание каждой клеточкой тела». Вследствие получения такого знания он ока­зывается готов совершить альтернативный выбор, а волшеб­ный предмет - «мел судьбы», позволяющий изменить ход событий по своему усмотрению, буквально переписав исто­рию, - предоставляет ему такую возможность. И уже этот но­вый Антон, изменившийся и в силу этого обретший иные вну­тренние установки, возвращаясь к полуразрушенному дому колдуньи, на сей раз пишет мелом судьбы на стене «Нет».

И в это же мгновение повествование возвращается в исхо­дную точку, откуда стартовала история, и оказывается, что вся цепочка событий, занявших 14 лет, происходила в каком-то другом пространстве-времени, потому что в реальности линей­ного времени прошло всего лишь мгновение, и главный герой по-прежнему стоит, решая, какой выбор совершить. И мы ви­дим, что на сей раз, подумав, он отвечает на предложение кол­дуньи: «Нет, я уж сам как-нибудь решу».

Антон Городецкий с оси линейного времени, к которому возвращается повествование после того, как его двойник с оси мнимого времени «переписал историю», ничего не знает о раз­вернувшейся в мирах мнимостей драме. Он и понятия не имеет о том, что противоположный выбор, который он всего лишь прокручивал в голове, взвешивая альтернативы, был реализо­ван в мирах мнимостей, а его ужасные последствия прожиты его двойником (как агентом действия тех миров) на собствен­ном опыте. И именно в результате таким образом добытого зна­ния он (в однопорядковом ему мире) имеет возможность из­брать правильный вариант.

Это, на мой взгляд, хороший пример того, как осуществля­ется познание всем существом, телесно. Для персонажей, ко­торых я обозначила как Создатель сновидения и как Савитар, телесное постижение обеспечивается не тогда, когда они сами идут и что-то делают, - это другой тип понимания, о котором я сейчас не говорю. Последствия собственных ментальных вы­боров (еще до совершения каких-либо практических действий) они имеют возможность знать в режиме телесного постижения тогда, когда их двойники из миров мнимостей проживают це­почку событий, разворачивающуюся в результате сделанного их создателями выбора, как часть собственной жизни: теле­сно, вовлеченно, без тени сомнения в том, что происходящее абсолютно реально. Именно такое постижение, думается, и ин­тересует Творца-создателя нашего мира (так же, как оно инте­ресует нас в функции творцов-создателей собственных идеаль­ных реальностей). Мы же чаще всего практикуем рассудочное понимание, которое отличается от упомянутого тем, что при этом не происходит никакого постижения «каждой клеточ­кой», потому что в серьезность, «всамделишность» происходя­щего в этом случае никто ни минуты не верит.

2.8.4.

<< | >>
Источник: Бескова И.А.. Природа и образы телесности . 2011

Еще по теме Телесность в пространстве мнимости: телесное постижение:

  1. Топология пространства телесности
  2. Динамики телесности, или Язык интегральной телесности
  3. Архитектурное и телесное пространство эпохи постмодернизма
  4. Граница телесности как «пространство поверхности»: динамический аспект
  5. Граница телесности как «пространство поверхности»: динамический аспект
  6. Раздел III. Телесное и архитектурное пространство: параллели и принципы анализа
  7. Бескова И.А.. Природа и образы телесности .2011, 2011
  8. Введение. Телесное и ментальное
  9. Психологическое понимание телесности
  10. Психологическое понимание телесности
  11. 3.1.4. Параметры внешней и внутренней границ телесности
  12. ТЕЛЕСНОЕ И МЕНТАЛЬНОЕ B ЭПИСТЕМОЛОГИИ
  13. Пространственно-временные связки: их телесное восприятие
  14. Даурова, Татьяна Григорьевна. Уголовная ответственность за лёгкие телесные повреждения 1980, 1980
  15. Уровни организации телесности
  16. Телесные детерминанты восприятия
  17. Основополагающие тезисы концепции телесности познания
  18. Проявления телесного уровня в личности