Творение и вечность мира: креационизм «Тимея» и античная традиция.

Понятиемира: единство, универсальность и порядок

Вопрос о вечности мира обсуждался с тех пор, как возникла евро­пейская философия. Родоначальником философии мы считаем Фалеса, который, по преданию, первый задался вопросом: «Что есть всё?» Что­бы так поставить вопрос, нужно исходить из предположения, что «всё» представляет собой некое целостное единство, Вселенную (то ndv)^[51].

Греческая философская традиция до Платона: одинмир, множествомиров, бесконечноемножествомиров в пространстве и во времени

. Понятие «мира» было тематизировано и тотчас стало предметом реф­лексии. Один мир или миров много? Если много, то конечно их число или бесконечно? И если миров много или бесконечно много, то сосуще- ствуютли они в пространстве или сменяютдругдруга во времени?Аесли мир один, то он конечен или бесконечен? B пространстве или во времени?

Уже очень рано, в VI-Vвв.

Ha первый взгляд, здесь есть парадокс: если мир — совокупность всего сущего, то как их может быть много? Возможно, древние филосо­фы понимали под «миром» разные вещи: те, кто учил о единстве космоса, понимали его действительно как Вселенную; а кто признавал множе­ство космосов, обозначали этим словом нечто иное, например, некое скопление вещества (какдемокритовские «вихри»)^[53] или определенную повторяющуюся структуру: пифагорейцы — каждое небесное тело, а атомщлы — систему небесных тел, обращающихся вокруг центрально­го светила (в каждой системе — своего) по сферическим орбитам; самая внешняя из таких концентрических сфер и была границей каждого из миров. Однако в античности никто, насколько мне известно, не пред­полагал двусмысленности в понятии «космос» и не видел здесь проти­воречия. Дело в том, что древние атомисты и пифагорейцы понимали под пустотой не наш физический вакуум, т.е. некую область единого пространства, в которой в данный момент нет вещества, а скорее пусто­ту онтологическую, т.е. утверждали существование небытия — в проти­вовес элеатам и их учению о том, что «бытие есть, а небытия нет». Таким образом, миры оказываются разделены небытием, и их не связывает в буквальном смысле слова «ничто», ни единое пространство, ни единое время. Последователь атомистов в вопросе о множественности миров Эпикур, доказывая, что если бы боги даже и существовали, для нас их не существует, объясняет это просто: они — между мирами, в «интер- мундиях»; значит между нами и ими нет и не может быть никакой, даже самой опосредованной связи; они не могут ни знать, что делается внут­ри миров, ни влиять на происходящее в них.

Что касается времени, то для элеатов, как мы уже упоминали, под­линно сущее вечно, а эмпирический мир иллюзорен и не может быть предметом знания. Ксенофану приписывается первое рациональное до­казательство вечности бытия. Оно основывается на аксиоме, которая впоследствии будет играть важную роль во всехдискуссиях о происхож­дении мира: из ничего не может возникнуть нечто. «Если нечто есть, то оно не могло возникнуть. B самом деле, необходимо, чтобы возникшее возникло либо из подобного, либо из неподобного, HO ни то, ни другое невозможно, так как: (а) быть порождением подобного подобному по­добает не больше, чем породить его (у одинаковых вещей все [свойства] тождественны, и они одинаково относятся друг к другу); (б) неподоб­ное не может возникнуть из неподобного... Если бы из более слабого возникало более сильное, или из меньшего — большее, или из худше­го — лучшее, или наоборот..., то тогда сущее возникало бы из не-суще- го, что невозможно»^[54].

Если вечное шарообразное бытие элеатов неподвижно, то бесконеч­ные миры атомистов находятся в вечном движении. Одни возникают, другие погибают, и так всегда. Большинство же остальных древних фи­лософов, по свидетельству Аристотеля, утверждают, что мир один и что OH возник, «но при этом одни — что [небо] возникло вечным, другие — уничтожимым, как и любая конкретная вещь, а третьи — что оно попере­менно находится то в одном, товдругом состоянии, [периодически] унич­тожаясь, и что это продолжается вечно, как утверждают Эмпедокл из Акраганта и Гераклит из Эфеса»^[55]. Очевидно, что в данном случае Вселен­ная понимается как известный нам миропорядок, который структурирует- сяшз вечного первоначала, будь то хаос (Гесиод), вода (Фалес), воздух (Анаксимандр), беспредельное (Анаксимен), огонь (Гераклит), четыре элемента (Эмпедокл) или вселенская смесь бесконечно малых и беско­нечно разнообразных частиц (Анаксагор).

Философам, которые признавали Вселенную бесконечной в про­странстве и вечной во времени, предание приписываеттакую, в частно­сти, аргументацию: «Архит, по словам Евдема (пифагорейцы — Т.Б.), формулировал аргументтак: «Окажисья на краю Вселенной, т.е. насфере неподвижных звезд, мог бы я вытянуть вовне руку или палку или нет?» Допущение, что не мог бы вытянуть, нелепо. Ho если вытяну, TO TO, что вовне, окажется либо телом, либо местом (это совершенно безразлич­но)...»^[56]. Тот же аргумент применительно ко времени: если мир однаж­ды ВОЗНИК, TO до этого его не было. Время, как число движения, есть там, где что-то изменяется. Значит, и времени до этого не было. Ho «до этого» — временное определение. Значит, было время, когда времени не было, что нелепо. — Эта аргументация сохранила свою значимость, по крайней мере, до эпохи Фомы Аквинского: Фома считает нужным опровергать и эти доводы.