§ 1. Вклад химического способа развития в биологический

Как уже отмечалось, химическая форма материи развива­ется посредством прямого субстратного синтеза, который

²⁸⁹ См Wilson Е, Lumsden С. Genes, Mind and Culture.

115

имеет над-массэнергетический характер. Над-массэнергетический синтез характеризуется высокой избирательностью от­ношений между субстратами и наличием специфически хи­мических механизмов: катализа и хранения, кодирования и передачи информации. По мере усложнения химических суб­стратов, их универсализации усложняется и процесс синте­за. Его развитие идет в направлении возрастания значимости отдельного химического субстрата в процессе перехода в но­вый субстрат. Тем самым подготавливается появление ново­го, биологического способа развития.

В биологической форме материи прямой субстратный син­тез, как способ развития, утрачивает свой смысл и сменяется новым, который может быть определен как превращение™. Живое развивается путем превращения одних видов (и, на их основе, родов, семейств и т.

Главной формой превращения является ароморфоз, свя­занный с приобретением приспособительных признаков обще­го значения, которые при данных условиях среды дают ор­ганизму крупные преимущества и тем самым способствуют усложнению его организации, повышают жизнедеятельность.

Формами биологического превращения служат также алломорфоз, теломорфоз, катоморфоз и т. д. В процессе алло-

²⁹⁰ Термин «превращение» имеет здесь, разумеется, условный смысл Он обозначает в данном случае способ развития путем перехода одного в другое в отличие от субстратного синтеза в описанном выше смысле.

116

морфоза общая организация не подвергается коренным из­менениям, преобразования происходят в отдельных частях биологического субстрата и их функциях. Они вызваны сме­ной образа жизни (переходом ползающих форм к бегу, ска­канию, лазанию по деревьям и т. д.), или приспособлением к иной среде.

С переходом от общих условий существования к более ог­раниченным наблюдается такое преобразование биологиче­ского субстрата, которое характеризуется дальнейшим раз­витием одних органов и функций и редукцией других (теломорфоз). Причем чем проще становится среда обитания, тем более значительному упрощению подвергается и биологиче­ский субстрат. В крайне простых условиях существования (сидячий, скрытый, малоподвижный образы жизни) наступа­ет общая дегенерация (регресс) биологической организации (катаморфоз) ²⁹¹.

Основной линией (магистралью) биологических превра­щений является цепь преобразований, идущая от эобионтов к человеку. Эта магистраль, по которой шло развитие живо­го в направлении к социальному, была названа Дж. Хаксли и К. М. Завадским «неограниченным прогрессом».

В живых организмах, таким образом, в большей мере, чем в химических субстратах, выражено сущностное свойство субстанции быть причиной самой себя.

Так как высшая форма материи не устраняет низшей, а включает ее в себя в преобразованном виде, биологический способ развития включает в себя, в качестве основы, хими­ческий субстратный синтез, ибо развитие живого осуществля­ется на базе химических процессов. Вместе с тем в собствен­но биологическом способе развития сохраняются и сущест­венные аналоги химических синтезов, прежде всего — синтез генетического материала (генов, хромосом). Живое сохраня­ет субстратный синтез как способ развития на уровнях, гра­ничащих с химической основой живого, во-первых, в качест­ве средства для создания генетического многообразия, имею­щего первостепенное значение в процессе эволюции. Половое размножение предполагает непосредственный синтез хромо­сом, ведущий к образованию диплоидного набора. Диплоидия увеличивает возможности накопления и комбинирования мутаций, создает наиболее благоприятные условия для отбо­ра сбалансированных сочетаний. Эти возможности еще более

²⁹¹ См.: Шмальгаузен И. И. Проблемы дарвинизма. Л., 1969, гл. 9.

117

.возрастают при полиплоидии, т. е. при наличии в клетке не­скольких диплоидных наборов хромосом.

Точное знание генетической структуры разных сортов и линий позволяет направленно создавать новые хорошо сба­лансированные гибридные геномы. Новые геномы являются результатом не простого суммирования генов, а их синтеза (интеграции), позволяющего устанавливать более оптималь­ные отношения между генами.

Во-вторых, субстратный синтез как способ развития со­храняется в живой материи потому, что является наиболее надежным средством накопления и хранения результатов эволюции, поскольку субстраты в отличие от их функций бо­лее устойчивы.

Биологический субстратный синтез основан на химиче­ском субстратном синтезе, в первую очередь на синтезе мо­лекул ДНК и ее фрагментов.

§ 2. Вклад химического способа развития в природу человека

Следующим шагом в развитии превращений является пре­вращение путем преобразования среды и самого себя. Этот способ — «логическое» развитие предшествующего, биологи­ческого способа развития, так же как последний — единст­венно возможное продолжение и отрицание химического суб­стратного синтеза. Способ развития общества, социальной формы материи служит, на наш взгляд, наивысшей формой превращения, поскольку исторический процесс можно пред­ставить как переход одной общественно-экономической фор­мации в другую, более сложную. От биологических превра­щений она отличается, прежде всего, тем, что происходит пу­тем преобразования внешней среды в потребном для обще­ства направлении, с помощью преобразованных элементов самой внешней среды (орудий труда). Превращение социаль­ного есть преобразование обществом самого себя, производ-

²⁹² См.: Баев А. А Современная биология как социальное явление. — Вопр. философии, 1981, № 3, с. 18.

118

ство самого себя. Превращение как социальный способ раз­вития возникает на основе всех предшествующих форм раз­вития, включает их в себя и является поэтому универсаль­ным, высшим способом развития материи. Это включение имеет двоякий характер: предшествующие способы развития включаются как в собственно социальный субстрат — обще­ство как сложнейший коллектив социальных существ — лю­дей, так и в технику, технологию производства, осуществляю­щиеся по способам физического и химического субстратного синтеза и биологических превращений, соответствующим об­разом модифицированным.

Будучи «универсальным материальным существом» (Маркс), «высшим цветом» материи (Энгельс), человек не­сет в себе в обобщенном, интегрированном виде бесконечное содержание мира. Разумеется, это не означает, что человек имеет множественную природу. Высший социальный уровень подчиняет себе все предшествующие уровни и определяет интегральную социальную природу человека.

Каков «вклад» химического в сущность (природу) чело­века? Эта проблема чрезвычайно сложна и почти не разра­ботана в философской литературе. Пока не представляется возможным дать исчерпывающий ответ на поставленный во­прос, однако попытаемся наметить наиболее общие подходы к его решению²⁹³. Природа человека выражается в его спо­собности к труду и мышлению. Человек является производя­щим существом. «Труд, — писал К. Маркс, — есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и приро­дой...»²⁹⁴. Что делает возможным осуществление этого про­цесса? К. Маркс рассматривал человека как «вбирающего в себя и излучающего из себя все природные силы»²⁹⁵ и в тру­де опирающегося на их содействие. Значит, объективной ос­новой взаимодействия человека с природой служит их глубо­кое диалектическое родство: природа не является чуждой человеку, ибо последний несет в себе основное содержание сту­пеней ее развития.

Включая в себя обобщенное содержание химической сту­пени развития и, следовательно, обладая общими с природой химическими процессами, человек оказывается способным вступать в «контакт», коммуникативную связь с химическим миром. Способность контактирования с химическими процес­сами выступает, таким образом, тем свойством особого ма-

²⁹³ См. об этом также: Васильева Т. С. Химизм и природа человека. — В кн.: Проблема человека в диалектическом материализме.

²⁹⁴ Маркс К.. Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 188.

²⁹⁵ Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений, с. 630,

119

териального субстрата (человека), которое обусловлено со­держанием, заимствованным из химической материи.

Однако человек не просто вступает во взаимодействие с природой, а живет природой, превращает ее в свое «неорга­ническое тело» (Маркс), «заставляет ее служить своим це­лям, господствует над ней»²⁹⁶. Почему человек способен уп­равлять химическим миром? Кибернетические исследования природы управления показывают, что для его осуществления необходимо определенное структурно-функциональное тож­дество объекта управления и управляющей системы. В част­ности, согласно закону необходимого разнообразия Эшби, уп­равляющая система должна обладать не меньшим разнооб­разием, чем управляемый объект²⁹⁷.

Поскольку низшее, включенное в высшую ступень органи­зации материи, развивается в тесной связи с нею, прогресс высшей ступени развития невозможен без прогресса ее не­посредственной основы. В силу этого химия человека оказы­вается наиболее сложной, «самой химической» химией, что и позволяет человеку овладевать стихийными природными хи­мическими процессами, придавать им целесообразный и на­правленный характер. Химическая деятельность человека, таким образом, отличается от стихийных химических процес­сов большей активностью, так как в процессе ее человек при­соединяет их активность к своей собственной и поэтому ока­зывается способным управлять любыми химическими процес­сами и создавать не существующие в природе химические вещества.

Каково место химии производства в общем процессе хи­мической эволюции? Эта проблема является одной из сторон более общей проблемы — места техносферы, или «второй природы», в общем процессе развития материи. В принципи­альной форме данная проблема была решена К. Марксом, который отмечал две особенности «второй природы»: боль­шую сложность по сравнению с естественной природой и «очеловеченный характер²⁹⁸ Идея «очеловеченной» природы получила в той или иной мере дальнейшую конкретизацию в ряде работ советских философов²". На наш взгляд, «очело-веченность» второй природы означает ее «субъективирован-ность», т. е. приспособленность к биологической жизнедея­тельности человека, к ее физико-химическим основам, с од-

²⁹⁶ Маркс К , Энгельс Ф Соч, т 20. с 495

²⁹⁷ Эшби У Введение в кибернетику М, 1959, с 234

²⁹⁸ См Маркс К, Энгельс Ф Соч ,т 3, с 42, т 42 с 122, т 46, ч II, с 215

²⁹⁹ См Орлов В В Материя, развитие, человек, Жданов Ю А Мате­риалистическая диалектика и проблема химической эволюции.

120

ной стороны, и соответствие социальным потребностям чело­века— с другой. До последнего времени основное внимание при создании продуктов человеческой деятельности, в особен­ности химической, обращалось на соответствие их социаль­ным потребностям и недооценивалась необходимость их при­способления к биологии человека, что привело к накоплению в среде химических веществ, по многим параметрам не соот­ветствующих химии человеческого организма и нарушающих его нормальную жизнедеятельность.

Вопрос о месте техногенной химии в общем процессе хи­мической эволюции в советской философской литературе по­следних лет в самом общем виде решен Ю. А. Ждановым. По его мнению, химия производства есть «качественно новый этап истории химизма»³⁰⁰. Химическое производство «не ог­раничивается простым повторением, воспроизведением того, что человек находит в природе»³⁰¹. В процессе его рождают­ся новые вещества, которые и отражают дальнейшее движе­ние материи, но уже через сознательную деятельность чело­века ³⁰².

Однако этот вопрос, по нашему мнению, нуждается в дальнейшей разработке. Прежде всего необходимо выяснить, почему химию производства можно рассматривать как выс­ший этап химической эволюции? Ведь человечество пока еще не синтезирует химические соединения, превосходящие по сложности максимально сложные природные соединения (белки, нуклеиновые кислоты).

Исследования диалектики соотношения низших и высших форм материи показали, что низшее, включенное в высшее, является наиболее развитой разновидностью низшей ступе­ни. Хотя с появлением живого прямой субстратный синтез исчерпывает себя в качестве самостоятельной формы разви­тия, химическая форма материи сохраняет значительный объем еще не реализованных возможностей. Химия произ­водства и есть результат реализации этих возможностей, т. е. результат доразвития химической формы материи чело­веком.

Почему химическое само не реализует все возможности развития? По мнению В.В. Орлова, для реализации всех за­ложенных в каждой из основных форм материи возможно­стей природе не достает сложности и соответствующей на­правленности процессов³⁰³. Иначе, в природе отсутствуют не-

³⁰⁰ Жданов Ю А Материалистическая диалектика и проблема химиче­ской эволюции, с 78

³⁰¹ Там же, с 79

³⁰² См там же.

³⁰³ См. Орлов В. В. Материя, развитие, человек, с. 251.

121

обходимые для этого «продвигающие» факторы. Ими оказы­ваются объективная направленность труда и целенаправлен­ность (как основа мыслительной деятельности), которые ка­чественно отличаются от направленности природных процес­сов. Поскольку социальная деятельность ориентирована на более отдаленные результаты, чем природные процессы, на­правленность труда и целенаправленность имеют более глу­бокий и перспективный характер. Поэтому в ходе целесооб­разной деятельности человечество реализует не реализован­ные природой возможности и тем самым значительно увели­чивает многообразие природных явлений.

Если иметь в виду уровень сложности, на каком сейчас осуществляется химический синтез, то человечество уже син­тезировало такое многообразие соединений, которое намного превосходит естественное многообразие в рамках указанного уровня. Сейчас идентифицировано примерно 6 млн. химиче­ских соединений, из них около 2 3 созданы человеком; еже-юдно синтезируется до полу миллиона новых химических ве­ществ. Искусственный химический мир отличается от при­родного прежде всего огромным разнообразием элементоорганических соединений. В природе не существует кремний-органических, фторорганических соединений, бороводородов и других боковых ветвей развития химической формы мате­рии, они есть результат химической деятельности человека. Следовательно, с развитием промышленного синтеза химиче­ская эволюция приобретает все более разветвленный вид. Че­ловек в процессе производства реализует те варианты слож­ности, которые не были реализованы самой природой. Поэтому доразвитие боковых ветвей химической эволюции можно рассматривать как первый способ техногенного усложнения химического.

Человечество начало использовать принципы биохимиче­ских реакций. Для тонких органических синтезов стали при­меняться выделенные из организмов ферменты и сами живые организмы, в особенности бактерии. По мнению Н. Н. Семе­нова, одним из перспективнейших направлений развития хи­мической промышленности явится создание химических ком­плексных катализаторов, по эффективности приближающих­ся к ферментам (каталитическая активность ферментов в 10⁸— 10¹⁰ раз превосходит активность обычных химических катализаторов), а в дальнейшем и искусственных мышц, ра­ботающих вне организма и позволяющих человеку «умно­жить свои мускульные силы в сотни раз»³⁰⁴.

Другим перспективным направлением развития техноген-

³⁰⁴ Семенов Н Н Некоторые аспекты будущего химии —В кн Буду­щее науки. М, 1975, с. 15.

122

ной химии станет индустрия ДНК, основанная на введении новой генетической информации в организмы. Человечество уже приступило к усложнению природных форм ДНК и созда­нию частично новых форм живого. Разумеется, ДНК кишеч­ной палочки с функционирующим геном человека еще не есть искусственно синтезированная ДНК, но это уже частич­но более сложная ДНК. Поэтому вторым способом техноген­ного усложнения химического, очевидно, можно считать це­ленаправленное изменение природных видов ДНК и белков. Таким образом, в процессе человеческой деятельности хими­ческое может усложняться в диапазоне от химических эле­ментов до биохимии человека.

Человек синтезирует не существующие в природе элемен­ты, химические соединения, формы ДНК. Но может ли он превзойти максимальный уровень химической сложности— биохимию человека? Если иметь в виду процесс развития че­ловечества в целом, не ограничивая его каким-то конкретным этапом, то, вероятно, нельзя заранее исключать и эту воз­можность. Человечество подвержено огромному множеству наследственных заболеваний (уже известно более 1500), рез­ко снижающих биологическую жизнедеятельность человека, ухудшающих его генофонд. Вполне допустимо, что в обозри­мом будущем человек приступит к целенаправленному изме­нению биохимических и генетических процессов в собствен­ном организме, к преобразованию собственной биохимии в интересах дальнейшего развития человечества.

Можно предположить также возможность третьего спосо­ба искусственного субстратного синтеза. Как известно, появ­лению живого предшествовали предбиологические системы, которые были устранены естественным отбором. Однако от­сюда не следует, что они не могут представлять интерес в технологическом отношении. Вероятно, в будущем человече­ство сможет, во-первых, воспроизводить те предбиологические системы, которые окажутся пригодными для получения биологически важных веществ, во-вторых, доразвивать зало­женные в них эволюционные возможности, которые естест­венным путем не были реализованы, в-третьих, синтезиро­вать искусственные «жизнеподобные» системы с определен­ной «биологической» гиперфункцией.

Итак, техногенная химия есть особая форма прямого суб­стратного синтеза. В соответствии с концепцией соотношения низших и высших ступеней развития материи искусственный субстратный синтез должен быть более сложным, чем при­родный химический синтез, достигший наивысшего развития в конвариантной редупликации. Сложность искусственного субстратного синтеза заключается в его универсальности.

123

Вывод об универсальности химии производства следует из концепции человека как универсального существа, осущест­вляющего универсальную деятельность и находящегося в уни­версальных отношениях с природой³⁰⁵. Универсальность со­циальной природы человека делает возможной реализацию в процессе химического производства всех нереализованных потенций химической формы материи, превращение всей хи­мической реальности в «неорганическое тело» человека. Хи­мическое производство — это наивысшая ступень развития прямого субстратного синтеза, включающая в себя обобщен­ное содержание предшествующих (природных) ступеней его развития. Это позволяет человеку вовлекать в химическое производство все многообразие химических явлений, в том числе и биохимию человека. В будущем составной частью химического производства станет производство биохимии че­ловека.

Поскольку производственная деятельность, направленная на преобразование окружающего мира и самого человека, включает в качестве своей основы систему искусственных природных объектов — орудий труда, в них также должно быть нечто от химического способа развития. В самом общем виде можно сказать, что прямой субстратный синтез являет­ся составной частью исторического процесса совершенство­вания орудий труда. Всякий существенный шаг в развитии субстрата орудий труда связан с химическим синтезом. «Можно без всякого преувеличения сказать, что со времени бронзового века «плоть» главных орудий труда, их вещест­венный субстрат в основном образуют искусственные мате­риалы, полученные путем химических превращений...»³⁰⁶. Чем выше уровень общества, тем шире круг веществ, вовлекае­мых в процесс производства, тем многообразнее использова­ние их свойств. Прямой субстратный синтез ферментоподоб-ных веществ в будущем приведет к коренным качественным изменениям орудий труда. На смену современной «макрома­шине» должна прийти молекулярная химическая «микрома­шина», осуществляющая непосредственное превращение хи­мической энергии в механическую по аналогии с процессами сокращения и расслабления мышечных волокон³⁰⁷.

Способность непосредственного синтеза новых веществ из старых, а в дальнейшем и отдельных систем орудий труда —

³⁰⁵ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений, с. 564—567.

³⁰⁶ Гарковенко Р. В. Взаимодействие общества и природы в процессе производства — объективная основа возникновения и развития химическо­го знания. — В кн.: Гносеологические и социальные проблемы развития химии. Киев, 1973, с. 33.

³⁰⁷ См.: Семенов Н. Н. Будущее человека в атомном веке. — Вести. АН СССР, 1958, № 11.

124

это то свойство человеческой деятельности, которое обуслов­лено не только собственно социальным содержанием, но и со­держанием, заимствованным из химизма и включенным в со­циальный способ существования.

*

Вторым сущностным признаком человека, производным от материального труда, является мыслительная деятель­ность. Человек как универсальное существо способен к наи­сложнейшей форме отражения действительности и самого се-. бя, он есть такая материя, которая способна «к осознанию самой себя»³⁰⁸. К исследованию специфики мыслительного процесса необходимо подходить с позиций концепции единого мирового процесса развития. При тако-м подходе специфика мышления оказывается детерминированной не только всеоб­щими законами развития материи, но и особенностями спо­собов развития каждой из досоциальных форм материи. Включение и «снятие» предшествующих способов изменения и развития в способ движения и развития человеческой мы­сли является весьма актуальной и требующей -решения про­блемой. Поскольку эта проблема мнотопланова, мы ограни­чимся частным рассмотрением вопроса о том, как химиче­ский субстратный синтез подготавливает возникновение мы­сли и что он вносит в ее способ существования и развития.

В современную эпоху проникновение -науки в природу мы­слительного процесса необходимо связывают с изучением хи­мической (и физической) основы мысли. Однако отсюда во­все не следует, что специфика мысли заключена в природе химических (и физических) процессов, происходящих в го­ловном мозге. Сторонники физикализма рассматривают пси­хические (ментальные) процессы как разновидность физиче­ских, а последние — как единственную реальность³⁰⁹. Не вда­ваясь в подробное изложение этой точки зрения, принципи­альная оценка которой дана в работах советских и зарубеж­ных ученых³¹⁰, отметим, что, хотя физические и химические

³⁰⁸ Маркс К., Энгельс Ф. Соч , т 20. с 357

³⁰⁹ См.: Feigl H. The «Mental» and the «Physical» —In: Minnesota Studies in the Phylosophy of Science Uni\ of Minnesota Press. Mineapolis, 1958. vol. 11 Armstrong D. M. A Materialist Theory of Mind. London, 1968.

³¹⁰ См.: Карийский А М. Философия американского натурализма. М., 1У72; Богомолов А. С. Английская буржуазная философия XX века М., 1973; Юлина Н. С. Проблема метафизики в американской философии XX века: Критический очерк эмпирико-позитивистских течений. М., 1978; Дуб­ровский Д. И. Информация, сознание, мозг. М., 1980; Sperry R. W. Foreb-rain. Commissurotomy and Conscious Awareness. — The Journal of Medicine and Philosophy, vol. 2, N. 2, 1977; Margolis J. Persons and Minds. The

125

понятия необходимы для объяснения психических явлений, они не могут охватить их специфику. Поиски специфики со­знания на молекулярном уровне не могут увенчаться успе­хом по той простой причине, что молекулярное объяснение мысли является всецело физико-химическим и, следователь­но, есть объяснение не природы мысли, а ее физико-химиче­ской основы. Как справедливо считает Г. Стент, «поиски «мо­лекулярного» объяснения сознания оказываются напрасной тратой времени, поскольку физиологические процессы, ответ­ственные за это сугубо личное ощущение, задолго до того, как будет достигнут молекулярный уровень, распадутся до ординарных рабочих реакций, не более и не менее удивитель­ных, чем процессы, происходящие, например, в печени»³¹¹.

Специфику мышления необходимо искать в самом мыш­лении, в самих мыслительных процессах. Ф. Энгельс отмечал, что «мы, несомненно, «сведем» когда-нибудь эксперименталь­ным путем мышление к молекулярным и химическим движе­ниям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мыш­ления?»³¹². Однако изучение химических процессов, проте­кающих в мозге, позволит более или менее точно определять психические процессы и направленно возтействовать на них химическими средствами.

Наиболее широкой химической основой мысли является химия человеческого организма на всех его уровнях (молеку лярном, надмолекулярном, клеточном и т. д.) Мышление связано с целостной природой организма и возникает в ре­зультате интеграции всех уровней в единое целое. Поэтому ключ к объяснению мысли надо искать в целостной природе человеческого организма.

Одним из важнейших механизмов, выражающих целост­ную природу организма, является генетический аппарат, в котором кодируются основные характеристики (признаки) организма. Этот механизм имеет особо важное значение для объяснения возникновения мысли, ибо здесь впервые появ­ляются свойства кодирования и передачи информации. Мысль своими корнями уходит в природные информационные про­цессы и, следовательно, ее нужно выводить прежде всего из конвариантной редупликации. Суть последней состоит в сле­дующем: каждая из комплементарных цепей двухспиральной молекулы ДНК выступает в качестве матрицы (кодона) для формирования новой цепи (антикодона), и поэтому каждая

Prospects of Nonreductive Materialism. Dordrecht. Boston. 1978; Bunge M. The Mind—Body Problem. A Psychological Approach. Oxford; Pergamon Press. 1980.

³¹¹ Стент Г. Молекулярная генетика. М., 1974, с. 523—524-

³¹² Маркс К., Энгельс Ф Соч., т. 20, с. 563

126

из двух дочерних молекул содержит одну цепь родительской ДНК. Таким образом, отображение молекул ДНК как цело­го осуществляется в два этапа, ибо информация может счи­тываться только с одной цели и в одном направлении.

Процесс отображения внешнего мира сознанием также можно рассматривать, на наш взгляд, как своего рода мат­ричный процесс, где объекты внешнего мира являются «кодонами», а чувственные и мыслительные образы — их копия­ми («антикодонами»). Однако, несмотря на некоторое отда­ленное сходство, эти процессы (конвариантная редупликация и собственно психическое отражение) являются качественно различными. Конвариантная редупликация представляет со­бой непосредственное отражение: одна цепь (отображение) формирует себя по другой цепи (объект), а между объектом и субъектом (сознанием) имеется большое число посредни­ков (нервных моделей). Правда, все эти перекодирования не снижают точности отображения. Как отмечает П. К. Анохин, «главнейшие параметры внешнего мира, несмотря на много­численные перекодирования, практически создают точное от­ражение действительности, хотя и в различных кодах»³¹³. Далее, в конвариантной редупликации «формирование суб­страта отражения по объекту представляет собой обратное, зеркальное, уподобление»³¹⁴, а в мышлении воспроизводится объект как таковой, но не его антикодоны. Наконец, мышле­ние— это идеальное отражение бесконечного многообразия свойств действительности, а редупликация — материальное, и к тому же «вещественное» отражение, ограниченное преде­лами химического многообразия.

Более близкое и непосредственное отношение к мысли имеют химические процессы, связанные с нервной системой, в особенности с ее высшим отделом — корой и подкоркой. Физиологическая деятельность этого сложного отдела цент­ральной нервной системы возникает и оформляется как спе­циальная основа психических явлений и потому несет на се­бе их отпечаток, т. е. имеет такую структру, которая сходна со структурой психики.

Химическая основа психической, в том числе мыслитель­ной, деятельности известна нам еще в самых общих чертах. Можно считать достаточно обоснованными следующие выво­ды: 1) функциональное состояние нерва (его проводимость) зависит от ряда химических реакций, обусловливающих из­менения электрических потенциалов, 2) контакт между ней­ронами или их отростками как в периферических нервах, так

³¹³ Анохин П. К Психическая форма отражения действительности — В кн.: Ленинская теория отражения и современность, с. 121.

³¹⁴ Жданов Ю. А. Теория отражения и современная химия, с. 536.

127

и в мозге осуществляется посредством химических медиато­ров, различных для разного рода синапсов, 3) элементарные психические состояния (страх, радость, волнение и т. д.) за­висят от синтеза определенных химических веществ ³¹⁵.

Особое значение придается исследованию молекулярного механизма памяти, выяснению его роли в образовании, за­креплении, хранении и воспроизведении энграмм (следов па­мяти). Полученные к настоящему времени эксперименталь­ные данные свидетельствуют, что изменения метаболизма нуклеиновых кислот и белков в головном мозге могут спо­собствовать или препятствовать разного рода пластическим перестройкам нейронов³¹⁶. Высказана гипотеза о химической природе долговременной памяти. Сам факт сохранения в па­мяти какого-либо события посредством образования опреде­ленных информационных молекул уже не подлежит сомне­нию, однако в настоящее время не представляется возмож­ным дать окончательный ответ на вопрос о том, какие инфор­мационные молекулы являются вещественной основой памя­ти. Одни авторы (X. Хиден, А. Хорст) считают, что непосред­ственным хранителем памяти могут быть молекулы РНК, другие (Ю. А. Овчинников) — пептидные молекулы, содер­жащие 10—20 аминокислотных остатков. Код с 10—20-ю эле­ментами обладает более высокой информационной емкостью, чем четырехбуквенный код РНК, и, очевидно, в большей ме­ре пригоден для вещества памяти.

Наряду с поиском единой молекулы памяти ведется поиск более сложных химических структур. В этом отношении осо­бый интерес представляет индукционная модель долговремен­ной памяти, предложенная Р. Прибрамом. Согласно модели изменение концентрации РНК в нейроне вызывает изменения в структуре липидов, протеинов и других макромолекул, со­ставляющих мембраны, через которые осуществляется взаи­модействие нейронов с глиальной клеткой. Если молекуляр­ные изменения длятся долго, то они ведут к изменению мем­бранной проницаемости, что способствует появлению в воз­бужденном нейроне большого количества РНК, метаболитов, медиаторов, которые оказывают влияние на глию и освобож­дают от нее конус роста нейрона, в результате чего нейрон образует новые связи с другими нейронами³¹⁷. Таким обра­зом, формирование следов (энграмм) долговременной памя­ти по Р. Прибраму связано со сложным химическим процес-

³¹⁵ См.: Хорст А. Молекулярная патология. М., 1967.

³¹⁶ См.: Кругликов Р II О структурно-функциональной организации головного мозга в процессах памяти. — Вопр. философии, 1978, № 1, с. 99.

³¹⁷ См.: Прибрам Р. Языки мозга. М., 1975, с. 58—59.

128

сом между нейроном и глией, в котором участвуют РНК (ин­дуктор) и множество метаболитов.

По нашему мнению, мыслительные процессы, во-первых, должны быть связаны с наиболее тонкими и многообразными надмолекулярными синтезами, т. е. химическая основа мы­слительных образов должна представлять собой макромолекулярный комплекс (ассоциацию макромолекул). Во-вторых, этот сложный химический комплекс должен обладать такой структурой, которая соответствовала бы структуре нейродинамических процессов, ответственных за чувственные и мы­слительные образы. Поэтому главной тенденцией исследова­ний химической основы мыслительной деятельности должен быть поиск химических эквивалентов, или индивидуальных основ, понятий, т. е. тех химических структур, которые изо­морфны нейродинамическим процессам, лежащим в основе логических процессов.

В последние годы в советской и зарубежной литературе широко обсуждается проблема нервного кодирования психи­ческих явлений³¹⁸. Уже имеются данные о том, что опреде­ленным понятиям соответствуют определенные наборы кодо­вых элементов. Проведенные Н, П. Бехтеревой и ее сотруд­никами исследования указывают на то, что в процессе ассо­циативно-логической деятельности могут быть выделены два типа сложных комплексов (блоков) кодовых элементов³¹⁹. Первый представляет собой объединение отдельных кодовых элементов за счет общих для них компонент. В декодирован­ной форме этому типу комплексов соответствуют сложные психические образы. Второй тип кодовых комплексов харак­теризуется последовательным сопряжением кодовых элемен­тов, соотносимым со структурой производимой логической операции.

Поскольку нервное кодирование психических процессов невозможно без соответствующих химических процессов, не­обходимо, на наш взгляд, искать химический код понятий. Можно предположить, что этот код будет отличаться от кода ДНК большей динамичностью и числом элементов, ибо хи­мические процессы, связанные с мыслью посредством нерв­ной модели, должны быть быстро меняющимися и легко пе-

³¹⁸ См.: Бехтерева Н. П. Нейрофизиологические аспекты психической деятельности человека Л., 1971; Бехтерева Н.П. Бундзен П. В., Полицин Ю. Л. Мозговые коды психической деятельности. Л., 1977; Дубровский Д. И. Проблема нейродинамического кода психических явлений. — Вопр. философии, 1975, № 6; Дубровский Д. И. Информация, сознание, мозг; Прибрам Р. Языки мозга.

³¹⁹ См.: Бундзен П. В. Некоторые методологические вопросы расшиф­ровки мозговых кодов психических явлений. — Вопр. философии, 1978, № 9, с. 89.

129

рестраивающимися (структурно или функционально, а воз­можно, и структурно, и функционально). Вследствие наи­большей близости к мыслительным процессам они как бы инициируются ими. Форма особо тонких молекулярных син­тезов возникает как специальная основа мысли и вне связи с ней не существует. В этом смысле химические процессы, протекающие в нервных моделях, осуществляются при уча­стии мыслительных процессов. Фигурально выражаясь, в хи­мической основе мысли в качестве высшего «катализатора» химических процессов выступает сама мысль.

Будучи закономерным продуктом развития материи, мыш­ление аккумулирует в себе «опыт» развития материальных процессов, их «логику». Логика мыслительных процессов во многом предопределена логикой материальных процессов, составляющих материальную основу мысли. Каков вклад хи­мического способа развития в мыслительные процессы? В си­лу недостаточного развития нейрохимии и молекулярной био­логии решение этого вопроса может иметь пока самый об­щий и предварительный характер. При сопоставлении мысли­тельных процессов с химическими обнаруживается, что они происходят по способу, аналогичному прямому субстратному синтезу. Как уже отмечалось, сущность прямого субстратного синтеза состоит в том, что отдельный химический субстрат не обладает достаточным богатством содержания для пере­хода в новое качество, которое выступает поэтому как пари­тетный результат нескольких субстратов. Понятия также раз­виваются (обогащаются) путем присоединения к ним других понятий. Иначе говоря, новая мысль возникает вследствие синтеза понятий. Мыслительный синтез — это один из веду­щих процессов мышления.

Еще Гегелем была подмечена важнейшая особенность мышления, состоящая в том, что в действительности все ее моменты связаны, существуют нераздельно, а в мышлении они получают самостоятельность. «Что составляет всегда за­труднение, так это — мышление, потому что оно связанные в действительности моменты предмета рассматривает в их раз­делении друг от друга»³²⁰. В. И. Ленин высоко оценив эту идею Гегеля, пишет в «Философских тетрадях»: «Мы не мо­жем представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, угрубив, не разде­лив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, — и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого поня­тия» ³²¹.

³²⁰ Цит. по: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 232,

³²¹ Там же, с. 233.

130

Благодаря способности сознания разделять неразделен­ные в действительности моменты и придавать им самостоя­тельность, которой они вне его не обладают, становится воз­можным мыслительный синтез. В синтезе понятий как отно­сительно самостоятельных отдельностей (индивидуальных существований) явно обнаруживаются «следы» основных черт химического субстратного синтеза.

Естественно, мыслительный и химический синтез не явля­ются тождественными. Химический синтез представляет со­бой синтез субстратов и функций (поскольку каждому субст­рату соответствует своя функция). В мысли нет буквального субстратного синтеза, в ней происходит функциональный син­тез. Синтез понятий — это нематериальный синтез, хотя он имеет материальную основу. Поэтому в нем ведущее значе­ние приобретает функциональная сторона.

В силу идеальности мысль обладает практически неогра­ниченной свободой оперирования понятиями, соединения их как индивидуальностей. Химическое копирование ограниче­но законами химического сродства, имеет стереотипный ха­рактер, а мысль, освобождаясь от действия конкретных объ­ективных законов, получает свободу значительно большую, чем любой материальный процесс. Эволюционный химиче­ский процесс длится миллиарды лет, а мышление повторяет его за доли секунды (правда, это возможно на основе соци­альных материальных процессов).

Мышление является творческим процессом. Для химиче­ского копирования несоответствие антикодона кодону есть ошибка (мутация), которая ведет к новообразованию. Зна­чит, логика новообразований здесь — это, по существу, логи­ка мутаций. В современной биологии, генетике мутацию рас­сматривают как случайность. Она возникает как результат случайного нарушения в считывании информации в процес­се редупликации ДНК.

Логика творчества коренным образом отличается от логи­ки мутаций. Если в мутационном процессе на первом плане оказывается случайность, то в мышлении — логические зако­ны (синтез понятий осуществляется по внутреннему смыслу и законам логики). Творчество-—это не случайный, а зако­номерный процесс. Однако процессы возникновения нового в действительности и в мышлении имеют некоторое отдален­ное сходство. Сущность творчества, как известно, заключа­ется в создании нового мыслительного содержания, несход­ного с известным, невыводимого полностью из него. Это не­сходство нового содержания с установленным ранее придает научному открытию некоторою неожиданность, непредвиден­ность. В этом смысле научное открытие оказывается случай-

131

ным. Идеализм абсолютизирует этот момент в логическом творчестве, рассматривая научное открытие как абсолютно случайное. Научный подход к творчеству показывает, что ни одно открытие не является абсолютно неожиданным и не­предвиденным, ибо новые открытия подготавливаются всем ходом развития науки.

Существование отдаленного сходства между творчеством и новообразованием наводит на мысль, что в возникающих в процессе редупликации ДНК ошибках (мутациях) есть опре­деленная логика, т. е. мутационный процесс является не слу­чайным, а закономерным. Многие естествоиспытатели счита­ют, что мутации должны служить проявлением закономерно­сти³²². Но проблема закономерного характера мутационного процесса пока в биологии не решена.

Если в мутационном процессе, как мы предполагаем, есть закономерность, то она, безусловно, иного рода, чем логиче­ская закономерность. Последняя имеет явно выраженный и универсальный характер, т. е. приложима к бесконечному многообразию мира (поскольку мысль в принципе способна отразить любое качественное многообразие), в то время как закономерность мутационного процесса более глубоко скры­та и ограничена химическим многообразием.

³²² См: Дубинин Н П. Проблемы генетики и марксистско-ленинская философия. — В кн.: Философские проблемы биологии. М., 1973; Рыжков В. Л. Адаптация и эволюция (некоторые парадоксы неодарвинизма).— В кн.: Философия и теория эволюции. М., 1974, и др.

132