>>

Введение

Смех рождается и существует в зоне контакта: личностей и соци­альных групп, культур и эпох, центра и маргиналий. Такую же зону контакта представляет собой теория комического, объединяющая сферы широкого ряда наук и высвечивающая различные уровни смеш­ного — от языковой игры до глобальных философских построений.

Каждый из этих уровней обладает собственной логикой и способно­стью выстраивать уникальные ассоциации и образцы смешного. При этом предложенные модели не замкнуты и не дискретны: переплета­ясь между собой, уточняя друг друга, они образуют сложную, но цель­ную систему.

Начинать изучение смеха проще с чистого листа: любая автори­тетная концепция комического — Аристотеля, Артура Шопенгауэра, Анри Бергсона, Михаила Бахтина — выводит на широкий проторен­ный путь, где почти каждый перекресток и поворот снабжены указате­лем и где все частные вопросы находят правдоподобное разрешение. Однако — и в этом состоит парадоксальность исследований — чем дальше продолжается этот путь, чем больше явлений, ситуаций и событий вовлекаются в область рефлексии по поводу смеха, тем сложнее представляется природа смешного и тем больше вопросов остаются без ответа: не все проявления смешного укладываются в определения, не всегда они легко отделяются от массы разнородных явлений.

В данных обстоятельствах возможны два основных варианта дей­ствий. В первом из них разнородные дефиниции смеха, предложен­ные историей за тысячелетия существования теории комического, объе­диняются на основе каких-либо общих признаков1 . Полученная кон­цепция при условии качественности объединения будет прекрасно ра­ботать с комическими явлениями, целиком охватывая весь широкий диапазон проявлений смеха. «Объединительный вариант» особенно удобен в эмпирических исследованиях, например в лингвистике сме­ха, где гиперболы, литоты, зевгмы и прочие языковые средства можно подвести под «противоречие двух содержательных планов» или/и «безвредную ненормальность».

При этом, однако, не всегда принима­ется во внимание, что не всякое противоречие комично и не всякое безвредное отклонение от нормы вызывает смех: так, смешным не бу­дет плохой почерк или старое обветшалое здание в районе новостро­ек; более того, стандартные средства создания комического эффек­та — те же гиперболы и литоты — с не меньшим успехом можно

1 Таковыми, как правило, считают отклонение от нормы и ощущение безвредности этого отклонения. См.: Дземидок Б. О комическом. М., 1974.

3

применять для создания атмосферы грусти, тревоги, трагичности или страха — чувств, не только далеких от смешного, но во многом про­тивоположных ему.

Второй возможный вариант изучения смеха предполагает отказ от структурности, четких дефиниций и претензий на окончательность разрешения проблемы. Теория рассматривается уже не как прямой магистральный путь, а, скорее, как «сад расходящихся тропок», где реализуются все возможные вариации и каждая из тропок дает нача­ло новым развилкам, пересекаясь с другими тропинками или расхо­дясь с ними навсегда. Центр этого сада — то место, откуда исследова­тель начинает свой путь, может находиться на любой из развилок, поскольку бесконечность вариаций и исходов делает само понятие центра «смехового лабиринта» невозможным: структура заменяется бесструктурностью. В подобных условиях исследование смеха пре­вращается в сборник разнородных очерков или эссе, объединенных, что бы при этом ни утверждалось, единственной общей темой: принци­пиальной невозможностью определения смешного. Несомненный плюс этого подхода состоит в изначальной свободе философа, не ограни­ченного рамками строгих теорий, что позволяет непредвзято взгля­нуть на смех и увидеть в нем нечто существенное. Очевидный ми­нус — в признании тщетности усилий однозначно описать смешное, поскольку исследование о бесполезности определения смеха бесполез­но или, по крайней мере, малополезно для общей теории комического.

Жесткая структура дефиниций и иррациональный лабиринт ри-зомы — две крайности теории.

Истина, пусть и достаточно относи­тельная, находится в области золотой середины, описывая смех как единство в разнообразии и множество в целостности. Это значит, что некая исходная точка исследования, а именно рабочее определение смеха, должна существовать, не строясь при этом только на базисе «сухих» логических противоречий: необходимо каким-то образом выразить эмоционально-чувственные, социальные, ценностные, куль­турные смыслы и подсмыслы, обусловливающие наше желание или нежелание рассмеяться. Такое определение должно не только не ограничивать исследователя, но в то же время быть достаточно ясным, чтобы не дать запутаться в глобальных концепциях иррационального «смехового лабиринта». Иными словами, смех следует представить не как прямой путь и не как лабиринт, а как нахождение кратчайшего пути выхода из лабиринта.

Поставленная задача не может быть ограничена только описания­ми фактов, предложенными психологией, физиологией, лингвистикой или культурологией и т. д., поскольку в этом случае то общее, что проявляется в смехе, рискует быть погребенным под тяжестью частно­стей и примеров. Смех, взятый как целостность, должен охватывать общефилософскую сферу исследований бытия человека и общества, в которой границы гуманитарных наук, теряя частную специфику, раз­мываются и сходятся.

4

Определение «человек смеющийся» лежит в одной плоскости с понятиями «человек разумный» или «общественное животное», а во­прос: «В чем состоит природа смеха?» — является необходимым до­полнением к глобальному философскому вопросу — «Что есть чело­век?». Несмотря на то что попытки ответа на вопрос о природе смеха неспособны разрешить тайну человеческого бытия, они необходимы, чтобы правильно поставить сам вопрос. Серьезность и холодная рас­судочность, не откорректированные смехом, показывают только часть истины. Комическое открывает другую, но от этого не менее важную сторону истины, — изнаночную, которой иногда пренебрегают, или же оно, по крайней мере, предупреждает, что те или иные претензии на истинность являются ложными.

Серьезность и смех дополняют друг друга, представляя в идеале непредвзятое и целостное знание о мире. Это означает, что серьезное можно откорректировать или проверить на прочность, рассмеявшись над ним, а о смехе, в свою очередь, можно и нужно писать достаточно серьезно. Серьезность разговора о смехе, впрочем, не подразумевает окончательных и бесповоротных сужде­ний: сам объект исследования противоречит этим попыткам. Тем не менее поиск закономерностей в сфере философии смеха возможен и необходим для понимания человека, общества и культуры. Каждый этап развития теории делает значительный или небольшой шаг в на­правлении выхода из «неисследимого» лабиринта путей смеха.

Построение данной книги определяется всем сказанным выше. В ней три главы. Первая представляет собой исторический обзор кон­цепций комического. Наиболее подробно рассматривается античный этап исследований, поскольку именно он заложил основы теоретиче­ского понимания смеха; при этом большая и важнейшая часть фило­софских экспозиций этого периода в дальнейшем никем рационально не преодолевалась, а лишь углублялась и переосмысливалась. Запад­но-европейская традиция в исследованиях комического освещена бо­лее кратко. Отчасти это связано с тем, что количество концепций ко­мического достаточно велико и даже беглый их обзор представляется чрезвычайно объемным. Задачу, однако, несколько облегчает то, что большая часть этих теорий развивает или дополняет идеи наиболее влиятельных предшественников. Соответственно в параграфе рассмат­риваются только те концепции комического, которые явились осново­полагающими для современного понимания смеха. Параграф, посвя­щенный отечественным теориям, делится на две части: в первой дает­ся анализ классических теорий смешного, во второй описываются но­вейшие философские теории, очерчивающие проблемное поле совре­менных исследований в области смеха. Отечественные теории, как и зарубежные, достаточно сжато изложены. Всем желающим узнать о них более подробно не составит труда обратиться к относительно до­ступным первоисточникам.

Вторая глава представляет бытие смеха в виде объекта социаль­но-философского анализа. Для более четкого определения общего

5

смыслового поля явлений, которые будут анализироваться в работе, подробно рассматриваются вопросы терминологии, антитезы смеха, даются рабочие определения. Более подробно смех анализируется в соотношении с бытием, познанием и моралью: исследования в этих областях представляются достаточно перспективными и важными для понимания комического как универсального феномена. В полной мере они отражены в функциональном анализе смеха как социального яв­ления.

В третьей главе определяется место смеха в социальной структуре общества. Рассматриваются феномены этнического, демографического, поселенческого, профессионального юмора. Далее поле исследования сужается до анализа национального юмора (как наиболее репрезен­тативного в плане понимания социальных механизмов смеха) и фило­софского юмора (как наиболее специфичного и чрезвычайно значи­мого для понимания философии смеха).

| >>
Источник: Сычев А.А.. Природа смеха или Философия комического. 2003

Еще по теме Введение:

  1. ВВЕДЕНИЕ
  2. 8.5. Парентеральное введение антикоагулянтов
  3. § 2. Срок и основания введения наблюдения
  4. Последствия введения евро.
  5. Введение .................................................................... 7
  6. § 2. Порядок и основания введения финансового оздоровления
  7. ВВЕДЕНИЕ
  8. ВВЕДЕНИЕ ЗЕМЕЛЬНОГО НАЛОГА.
  9. Порядок перехода к внешнему управлению и его введению
  10. ВВЕДЕНИЕ 3
  11. Введение
  12. ВВЕДЕНИЕ