<<
>>

Суетно спасение человеческое (Пс. 59, 13)

"У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога?" (Гал. 1, 10).

Теперь поговорим о другом наследии мира - суетности.

"Дело суеты начинается тем, что уменьшается внимание к духовному и усиливается наклонность к чувственному: пленяются изящным, ищут приятного, с охлаждением к истинному и доброму; более занимаются игрой, чем слушают рассудка и нравственного чувства", - рассуждает свт.

Филарет (Дроздов)[48]. Можно со всем основанием утверждать, что суетность и многозаботливость стали массовым проявлением душевных расстройств современного человека. Все увеличивается темп нашей жизни, способствуя общению с большим количеством людей, решению множества неотложных проблем сразу, а в конечном счете приводя к суете. Как сказал поэт Александр Солодовников,

"Вся наша жизнь шумит и мчится,

Так далеко душе до звезд"... [49].

Умение "вертеться" теперь считается положительной, даже необходимой чертой характера.

Но ведь именно неумение и нежелание приспосабливаться к любому дуновению ветра, отличало христиан в первые века от восторженных почитателей различных языческих мистерий.

Святые отцы[xix] связывали невозможность остаться наедине с собой с грехом уныния, который гонит свою жертву из дома. Что и говорить, возможность "развеяться на людях" в наши дни значительно возросла, особенно для горожан.

Вместе с тем, многочисленность контактов ведет к необходимости приспосабливаться к каждому из непохожих друг на друга людей, что в итоге порождает конформизм[xx]. А это уже не просто психологическая черта, а особенность личности, относящаяся к негармоничному (девиантному) поведению, обычно с нарушением адаптивности и с отклонением от нравственного и эстетического контроля за собственным поведением[50].

Лица, которым были присущи эти черты, по приходе в Церковь продолжают свои поверхностные эмоциональные контакты с людьми. Это всегда сопряжено с многословием (болтливостью), напряжением настроения, поверхностным взглядом на собеседника, неумением его выслушать, вникнуть в его проблемы, опять-таки неумением почувствовать его, восприняв целостность его образа.

Болтливость чаще всего сочетается с неискренностью и лживостью. Но как говорил свт. Филарет Московский, "в раю много кающихся грешников, а говорливых нет ни одного". Отсутствие чувства ответственности за произносимые слова можно считать проявлением душевного инфантилизма[xxi] и даже психопатической чертой[51].

Трудно найти человека, который хотя бы иногда не лгал. Но описываемый нами тип в силу своей безответственности и духовной пассивности будет говорить неправду напропалую, не задумываясь об обстоятельствах и последствиях. Им движет лишь мимолетная идея, эмоции, и он "несет" все, что приходит ему в голову, хотя уже через час утверждает нечто противоположное. Для него важен производимый эффект, а не соответствие слов реальной ситуации, а тем более каким-то высшим ценностям. У такого человека "эгоцентрический интерес к конкретным обстоятельствам общения перевешивает отстраненный интерес к объективному содержанию"[52]. Короче говоря, его интересует не то, что он говорит, а как он говорит и какой эффект при этом производит[xxii].

Классик отечественной психиатрии П.Ганнушкин особо выделил акцентуированную личность конформного типа и дал ей такое описание: человек, постоянно готовый подчиниться голосу большинства, банальный, склонный к ходячей морали, внешнему благонравию, шаблонности поступков и мыслей[53].

Проиллюстрируем поведение конформного типа личности. Назовем этого человека Константином.

В православной библиотеке сидит Алексей и читает книгу протоиерея Александра Шмемана.

Заходит Константин.

- Это что у тебя за книга?

- Шмеман.

- Любопытный автор, - Константин делает ничего не значащее заявление, напряженно ожидая, не проявит ли Алексей своего отношения к данной книге.

- Сильно написано…

- Вот-вот! – подхватывает Константин, уловив одобрение собеседника. – Книга написана живо и очень глубоко. Что ни говори, а парижская школа большую роль сыграла в современном богословии.

- Ну, не все так однозначно, - смущается Алексей.

- Конечно, - сразу соглашается наш герой. – Порой такое понапишут, что просто диву даешься! Сплошная абстракция! Но Шмеман – приятное исключение.

Тут появляется третий персонаж – Владимир, он преподаватель духовной семинарии, лицо, значимое для Константина.

- О, да ты, я вижу, Шмеманом увлекся? Смотри, как бы тебя куда не занесло! - обращается Владимир к Алексею.

- Вот и я то же говорю, - подключается Константин. – Шмеман, парижское богословие… Надо святых отцов читать!

- Ну что ты, и в парижском богословии много ценного, - говорит Владимир. – И отец Киприан (Керн), и Владимир Лосский – они все там творили.

- Точно! – угодливо поддакивает Константин. – Но ко всему надо подходить с умом, осторожно. (Опять делается ничего не значащее заявление, штамп, не несущий конкретного смыслового содержания).

Развязка наступает внезапно.

- А тебе самому книги отца Александра не слишком сложными показались? – интересуется Алексей у Константина.

- Да я его, вообще-то, не читал… - неожиданно признается тот.

Если же найдутся среди людей описываемого типа способные на глубокий душевный контакт с другой личностью, то итог такой дружбы чаще всего бывает плачевным. Боязнь серьезного общения у конформиста неизживаема, он страшится глубокого взаимного обмена. Проще либо брать (потреблять), либо давать, “нести свет”, быть руководителем и вразумителем. Конформист способен долгое время носиться со своим новым другом как с писаной торбой, невольно вызывая его привязанность. Но по прошествии некоторого срока, найдя подходящий повод, наш суетный просветитель разряжается, в зависимости от уровня развития, в тяжелом разговоре или интеллектуально оформленном скандале.

При этом он наносит болезненные удары своему "другу" или подопечному, так неосторожно открывшему для него тайники своего сердца.

Как мы поняли, главная мечта конформиста – быть как все. Сюда относится многое: от стиля одежды до мировоззрения. Они готовы одобрять то, что нравится их окружению, и осуждать то, что оно не принимает. При этом они не любят выделяться, хотя стараются быть в гуще событий. Подобному человеку трудно решиться на глубокое освоение истин Православия, на труд над собой. Чаще он склонен руководствоваться расхожими (и довольно банальными) истинами: "Красиво жить не запретишь", "Сколько волка ни корми" и т.п., измеряя ими все жизненные события.

Конформный тип подпадает под описание пассивной личности, сделанной в одном из наших очерков[xxiii]. В приходской жизни такой человек в силу своей нелюбви к напряжению воли, чувств и духовной работе будет, скорее всего, с неприязнью относиться к новым членам общины, порой осложняя их жизнь. Но стоит только кому-то из лидеров, а тем более нескольким авторитетным прихожанам одобрить новичка, как отношение к нему конформиста резко меняется.

Не секрет, что под напором цивилизации человек все более теряет цельность души[xxiv]. Естественно, влияет это и на межличностное общение. Искренность и простота подменяются лицемерием и как бы его разновидностью - елейностью поведения. Бывает трудно понять, что же на самом деле творится в душе человека, каково его истинное мнение о явлении и собеседнике. В условиях церковной общины фасад слащавости, умильности, угодливости с бесконечными "Спаси вас Господи!" может замаскировывать внутреннюю неприязнь, холод и равнодушие.

Обилие внешних контактов суетного человека обязательно повлияет на качество этих встреч. Даже простой разговор – это немалый духовный труд, таинство соединения двух душ в мгновение времени. Верующие, глубоко прочувствовавшие это люди стремятся в каждую свою встречу внести частицу духовной радости, единения, заповеданного нам Божественным Основателем Церкви.

Священник Александр Ельчанинов однажды замечательно сказал о том, как сделать так, чтобы не было "скучно" с людьми. Нужно помнить, что каждый человек, с которым сводит нас Господь, послан или для того, чтобы помочь нам, или чтобы мы помогли ему[54]. Недавно канонизированный Русской Православной Церковью московский старец Алексий Мечев говорил: "Живи так, чтобы людям с тобой было хорошо". Как это непохоже на современную тенденцию ограничиться деловыми контактами, окружая себя лишь нужными людьми, жить по внешним схемам группы или общества, поддерживая разные, порой противоположные точки зрения.

Известный авторам человек, когда его знакомили с кем-нибудь, откровенно спрашивал: "А что у тебя взять-то можно, если что? Ты где работаешь? В механосборочном цехе? Так и пишу: “Серега. Гайки и болты”.

В особую категорию можно выделить людей, внешняя жизнь которых перенасыщена событиями, встречами, контактами по роду их деятельности. Они должны, невольно пребывая в круговороте внешних событий, не только не терять внутренней цельности, но и возрастать духовно. Отчасти этому помогает глубокое, внимательное отношение ко всем событиям и людям. С другой стороны, необходимо умение не держать в мыслях других дел, кроме того, которым занят именно сейчас.

По этому поводу вспоминается диалог героев рассказа Н.С. Лескова "Час воли Божией":

" - Какой час важнее всех?

- Теперешний... потому что всякий человек только в одном в теперешнем своем часе властен.

- А какой человек нужнее всех?

- Тот, с которым сейчас дело имеешь... потому что от тебя сейчас зависит, как ему ответить, чтоб он рад или печален стал.

- А какое дело дороже всех?

- Добро, которое ты в сей час этому человеку поспеешь сделать"[55].

Свт. Феофан Затворник не сомневался, что при любой внешне бурной жизни можно сохранять духовную собранность: "Полагаю, что возможно, при всех внешних хлопотах, держать душу не суетящейся...

Надо себя наладить так, чтобы, не суетясь, делать все возможное и делая одно, не забегать вперед и не нахватывать в голову десятки других дел. Осуечение составляют не дела, а образ совершения их. Когда одно дело делается, а сотни толпятся в голове"[56].

К особому роду суетности можно отнести всезнайство. Ф.М. Достоевский так описывает одного из представителей этой категории: "Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они все знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно, за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом "все знают" нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служил такой-то, с кем он знаком, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным"[57]. В церковной среде подобные всезнайки прекрасно знакомы с биографией местного архиерея, досконально знают все подробности о доходах приходского священства и т.д. Зато они могут не вспомнить, когда в последний раз были на Исповеди и у Причастия, какую последнюю духовную книгу прочли.

Естественно, подобные знания не только не приближают нас к Богу, но и отвлекают от покаянных чувств, отдаляют от спасения. К таким людям как нельзя лучше подходит предостережение ап. Павла: “знание надмевает, а любовь назидает” (1 Кор. 8, 2)). "Пустота ума, забывшего о Едином, Который есть все, рождает заботу о многознании, разведывание, пытание, пытливость. Пустота воли, лишившейся обладания Единым, Который есть все, производит многожелание, стремление к многообладанию или всеобладанию..."[58]. Такое всезнайство в психологии укладывается в понятие об обсессивно-компульсивной личности[xxv], может быть ее составляющей или существовать автономно. Интенсивная деятельность по сбору информации носит целенаправленный характер и соответствует ригидному[xxvi] познанию мира у этого типа. При этом данные люди знают, с кем и когда своей информацией можно будет поделиться (вновь - целенаправленность). Ради этого они готовы преодолевать любые расстояния и препятствия.

Желание манипулировать виртуальными образами реальных людей, тасовать их как колоду карт, давать им оценки, - все это выявляет не просто любопытство, а серьезные душевные проблемы данного человека. Обычно к подобного рода манипуляциям склонны люди невротичные. Они как бы перекладывают собственные грехи и проблемы на плечи своих героев, незаметно выгораживая и оправдывая себя.

Вот лишь один пример.

Мужчина средних лет, бывший инженер из секретного “ящика”, теперь, как и многие, пробует себя в бизнесе. Любит посещать приходские собрания и катехизаторские беседы, знаком с большим числом священников, многим чем-то помогал по мелочи. При этом собирает всевозможные истории о батюшках и архиереях, но особого рода: кто, где и когда выпил лишнего, как выругался, какой анекдот рассказал. На поверку оказывается, что он и сам любитель “принять на грудь”, рассказать сомнительный анекдот и т.п. Таким образом, обладая значительным количеством историй с участием авторитетных людей, которые согрешают тем же, наш герой защищает себя психологически: “значит, и мне можно”. Так вытесняется необходимость покаяния, укрепляется самооправдание.

Да и каждый из нас нередко пользуется подобным приемом для убеждения себя в том, что “я не хуже других”.

Но если вспомнить, что говорят по этому поводу Святые Отцы, окажется, что всякое потакание страсти, оправдание себя, - укрепляет грех[59].

Об этом нужно помнить каждому человеку, стремящемуся ко спасению.

***

<< | >>
Источник: А.С. Бочаров А.В. Чернышев. Очерки современной церковной психологии. 2003

Еще по теме Суетно спасение человеческое (Пс. 59, 13):

  1. Легенды о спасении тамплиеров
  2. 2.5.4. Математическая астрономия и принцип спасения явлений
  3. 5.5. Спасение и выживание человека на море
  4. Онтология - наука о Сущем - выход из тупика и основа Спасения.
  5. Постановление Комитета общественного спасения 2 прериаля II г. (21 мая 1794 г.), изменяющее способ борьбы с Вандеей
  6. Декрет 25 марта 1793 г. Об образовании Комитета Общей Безопасности и Общественного Спасения
  7. 2. Спасение людей - смыслообразующая основа жизни спасателя, домини­рующий мотив профессии:
  8. Спасенное человечество! Миф об искуплении грехов распространился и проникает всюду: в мировую политику, образование, экологию, феминизм.
  9. Гентильное воспроизводство человеческой жизни
  10. 4.4. Человеческое сознание
  11. Человеческое сознание
  12. Эргономическое воспроизводство человеческой жизни