Язык и понятийно-категориальный аппарат
Ф. Бэкон среди четырех выделенных им призраков-идолов племени, пещеры, театра и рынка особо важное значение придавал двум последним. Они, по Бэкону, вызваны к жизни существованием языка, служащего в качестве объединяющего людей начала.
И, действительно, политические феномены невозможно понять вне системы общения и механизмов политической коммуникации, которые в одинаковой степени связаны как со сферой общественного сознания, так и с социокультурной и политико- культурной сферами, с миром политического в целом в собственном смысле этого слова. В качестве важнейших средств коммуникации выступают, естественно, политический язык, политическая символика, понятийно-категориальный аппарат и т.дЯзык, по справедливому замечанию канадского исследователя Ф. Дюмона, можно рассматривать одновременно и как средство, и как среду общения. Когда человек выступает в качестве субъекта речи, он намеревается утвердить свои собственные цели. В данном случае язык составляет средство реализации намерений.
При этом язык используется и для того, чтобы с помощью слов понять окружающий мир. В данном случае язык превращается в некую среду, в которой действует человек. Здесь язык выступает в качестве культурной среды обитания человека. В этом смысле политические феномены невозможно представить себе без политического языка и политико-культурной среды обитания их субъектов, составляющих основополагающую инфраструктуру политической коммуникацииПо своей значимости в качестве предмета политологического исследования политическую коммуникацию можно поставить рядом с такими проблемами, как политическое поведение, процесс принятия решений, избирательный процесс и т.д. В свете достижений электронной технологии и средств массовой информации значительно возросло значение так называемой символической коммуникации в обеспечении жизнеспособности и регулирования политических систем современности.
Говоря о политической коммуникации, имеют в виду не только написанное и произносимое слово, но также знак, символ, сигнал, посредством которых передаются смысл и содержание тех или иных политических феноменов. Это значит, что под понятие политической коммуникации подпадают самые разнообразные явления и акты — от демонстраций и забастовок до убийства какого-нибудь политического или государственного деятеляКоммуникация представляет собой непрерывный поток и обмен посланиями или постоянную трансмиссию информации между различными субъектами коммуникации, создавая в конечном счете всеохватывающую коммуникационную сеть. Значимость приобретает выяснение достоверности источников и каналов коммуникации, того, насколько без потерь достигает информация адресата, сложности механизмов кодирования и декодирования и адекватности обратной связи. Язык действует в некотором роде как связующее звено политического общества, как инструмент поддержания необходимого информационного уровня общества. С сугубо практической точки зрения целью языковой коммуникации является как информирование, так и убеждение
Идеи и установки, выражаемые через язык, служат не в качестве зеркального отражения реальной действительности, а в качестве средств, с помощью которых люди пытаются понять и интерпретировать эту действительность. Поэтому в мире политического зачастую иллюзию власти трудно отличить от самой реальной власти. Здесь зачастую значимость приобретают не только реальные действия и меры правительства или государства, тех или иных общественно-политических образований, но и то, как они оцениваются и воспринимаются, в каком контексте они подаются и т.д. Способ и средство передачи сообщения столь же важны, как и его содержание. Стиль политических действий и саму политику невозможно отделить друг от друга
Другими словами, в политике важно не только то, о чем говорится, но и то, как об этом говорится. Язык — одновременно средство общения и контроля. По справедливому замечанию Г
Кресса и Р. Ходжа, «языковая форма позволяет передавать информацию и искажать ее».
Слово несет в себе огромный содержательный и эмоциональный заряд. С помощью простой замены или перестановки слов один и тот же факт можно изобразить совершенно по-разному. Например, можно сказать об Оресте, убившем свою мать: «Орест — мститель за своего отца», но можно сказать и иначе: «Орест — убийца своей матери». Эта особенность языка создает возможность с его помощью не только информировать аудиторию, но и манипулировать ее сознанием, трактовать информацию в пользу заинтересованной стороны. При анализе политических феноменов и реалий необходимо исходить из факта существования действительного мира политического, лишь частью которого являются язык и символы. Социально- политическая практика — не просто «эффект речи или языка»Адекватное познание возможно лишь при признании факта существования различных, в том числе и ложных, форм языка, которые противоречат друг другу. Такая позиция возводит теоретический плюрализм в принцип. Нет одного — единственного истинного языка, точно так же как нельзя говорить о завершенности истории Множественность противоречивых языковых форм — факт, который невозможно отрицать
Поэтому объект политологии, как и большинства других общественных наук, проблематичен в том смысле, что в поддающихся обозрению фактах и феноменах исследования стерта или отодвинута на задний план значимость функций работы языка, подсознания и истории. А. Тойнби не без оснований отмечал, что «история языка — это конспект истории общества» Политический словарь развивается в связи с историческими реальностями и самым тесным образом связан с общенаучным словарем эпохи. Более того, именно используемые терминология и понятия могут помочь определить период (по крайней мере, нижние хронологические границы) возникновения той или иной политической доктрины
Если, например, понятия «полис», «политика», «демократия» возникли в эпоху античности, то такие понятия, как «суверенитет», «радикализм», вошли в обиход в Новое время. Многие биологические метафоры, характерные для политической науки XIX — начала XX вв., ассоциировались с идеей органического государства.
А популярные ныне термины «системный анализ», «политический процесс», «модель» связаны с механистической концепцией государства, которая, в свою очередь, связана с физикой и технологией. Такие термины, как «установки», «перекрестное давление», «взаимодействие», «правила игры», заимствованы из прикладной социологии, основанной на позитивизмеПоказательно, что в реальностях европейской интеграции все чаще говорят о «европейском языке», или «евроязыке», представляющем собой с языковедческой точки зрения комплекс специальных терминов, неологизмов, аббревиатур, метафор, применяющихся, когда речь идет о новых политических и правовых явлениях в Европе. Симптоматично, что само понятие «Европа» в этом языке приобрело новый смысл и стало использоваться как синоним понятий «единая Европа», «объединенная Европа», «интеграция». Появилась целая группа производных от этих понятий слов: европеизм, европеист, европеизация, европеизирование, проевропейский, антиевропейский и т.д. К числу неологизмов относятся такие слова, как евростандарт, евродепутат, евросфера, еврократ, европессимизм, еврооптимизм и т.д. Все более популярными становятся термины «европейское экономическое пространство», «европейское информационное пространство», «европейская валютная система», «европейское политическое сотрудничество», «европейское правовое сотрудничество» и т.д. и т.п
Понятия «правые» и «левые», «консерватизм», «либерализм» и «радикализм» получили хождение в обществознании в XIX в. С тех пор в перипетиях бурных XIX и XX столетий вкладываемое в них содержание претерпело существенные, а в некоторых отношениях радикальные изменения. Ряд важнейших их функций претерпел инверсию: некогда консервативные идеи приобрели либеральное значение и, наоборот, отдельные либеральные идеи — консервативное значение. Например, в настоящее время уже потерял убедительность принцип, согласно которому индивидуалистические ценности жестко привязывались к правому флангу идейно- политического спектра, а коллективистские ценности — к его левому флангу.
В свете всего сказанного нуждаются в переосмыслении и более четком толковании с учетом нынешних реальностей понятия «левые», «правые», «консерватизм», «либерализм» и т.дПоэтому очевидно, что определение того или иного течения политической мысли как некоторого комплекса неизменных и однозначно трактуемых идей, концепций и доктрин может лишь исказить его действительную сущность, поскольку одни и те же идеи и концепции в разные исторические периоды и в различных социально-экономических и политических контекстах могут быть интерпретированы и использованы по-разному для достижения разных целей. О том, насколько сильно политический язык испытывает на себе влияние конкретной общественно-исторической и социально-политической ситуации, свидетельствует положение вещей, которое в этой сфере сложилось в нацистской Германии и при большевистском режиме у нас в стране. В Германии был создан особый идеологизированный язык — Lingua Tertii Imperil (LTI) — язык Третьего рейха. Для него были характерны введение множества неологизмов или изменение, выхолащивание и фальсификация старых общепринятых терминов и понятий, которые были приспособлены к духу и форме нацистской идеологии
Далеко идущие планы в этом контексте вынашивались у нас в стране. В 30-е годы на высоком академическом уровне были развернуты попытки применения классового подхода в языкознании и лингвистике. Более того, в тот период известный языковед академик Марр и его школа предприняли усилия по созданию так называемого классового языка. Дискуссии и споры по этому вопросу прекратились лишь с выходом в 1951 г. работы И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Классовый язык, естественно, создать не удалось. Зато была достигнута высочайшая степень идеологизации политического (да и не только) языка. Здесь бескомпромиссная дихотомическая конфронтационность в идеологической сфере проявилась в создании и институционализации соответствующих целям реализации этой конфронтационности лексики, выражений, оборотов речи, клише, языковых стереотипов, которые в совокупности и составили наш советский «новояз».
Это — особая тема, которую я здесь не буду затрагиватьО том, в какой большой степени политический язык испытывает на себе влияние конкретной общественно-исторической ситуации, свидетельствует пример ФРГ и бывшей ГДР, для которых было характерно нечто вроде языкового отчуждения. Показательно, например, что понятие «пацифизм» в словарях, изданных в ФРГ, определялось как отказ от войны по религиозным или этическим соображениям. В словарях же, изданных в ГДР, — как «буржуазное политическое течение, выступающее под лозунгом "Мир любой ценой, против любых, в том числе оборонительных и освободительных, войн"». С разным оттенком использовалось, например, слово «масса». Если в ФРГ оно приобрело негативный оттенок и заменялось более нейтральными словами «трудящееся население», то в ГДР оно употреблялось исключительно в положительном значении, как например, в выражении «творческая инициатива масс»
С рассматриваемой точки зрения интерес представляет феномен неологизмов, которые быстро исчезают с исчезновением породившей их обстановки. Так, в нацистской Германии прочно вошли в повседневный обиход выражения «германский дух», «народно-немецкая сущность», а в социалистической ГДР множество неологизмов с компонентом «volk» — «народ»: «народные выборы», «народная собственность», «народная газета», «народная полиция» и т.д. Важность всего этого станет особенно очевидной, если учесть, что политика в некотором смысле — это система человеческих отношений, осуществляемых во многом с помощью языка. Поэтому без изучения политического языка нет и не может быть политологии, заслуживающей такого названия
Именно изучение языка призвано выявить содержание мифов, иллюзий, стереотипов и в более широком смысле всего комплекса пропозиций, играющих определяющую роль в политическом дискурсе
О значимости для политологического анализа политического языка свидетельствует тот факт, что в 60-70-х годах на Западе была поставлена задача превратить герменевтику, возникшую в XIX в. и рассматривавшуюся в качестве вспомогательной дисциплины — «искусства понимания текстов», в универсальную философскую дисциплину. В качестве первоосновы герменевтики для ее приверженцев служит язык, поскольку, как считает один из ее теоретиков X. Г. Гадамер, «связь человека с миром есть связь языковая, а значит, понятная с самого начала. Герменевтика... в этом смысле есть универсальный аспект философии, а не только методическая основа так называемых гуманитарных наук»
Овладение языком следует рассматривать как первую и самую важную стадию социализации, в процессе которой индивид ассимилирует в себя все формы восприятия и ценностные системы, которые детерминируют его личностные характеристики. Более того, как отмечает Гадамер, «существует фундаментальное единство мысли, языка и мира. Человеческие отношения, как и отношения человека к миру, являются лингвистическими и раскрываются в языке». Другими словами, герменевтика рассматривает язык как «форму выражения бытия и человеческого существования»13
Все чаще западная политология в качестве руководящего принципа использует методологию близкой герменевтике аналитической философии языка. Ее суть состоит в анализе конкретных понятий из самых разных сфер и областей знания — политической, экономической, социокультурной, религиозной и т.д
Она делает упор на проблематике значения, выяснения смысла высказываний, его происхождения, эволюции и функционирования
В настоящее время в западной политологии насчитывается уже множество работ, написанных в русле герменевтики и аналитической философии, которые составили особое политологическое течение
Немаловажный вопрос, с которым мы сталкиваемся всякий раз, когда ставим перед собой задачу вычленить какую-либо научную дисциплину из всей совокупности научных дисциплин, — вопрос о понятийно-категориальном аппарате этой дисциплины
Показательно, что для иллюстрации безграничного переплетения понятийных методических проблем, существующих в науках о культуре, М. Вебер приводил следующую шкалу понятий: «Понятия родовые, идеальные типы, идеально-типические родовые понятия, идеи в качестве эмпирически присущих историческим лицам мысленных связей, идеальные типы этих идей, идеалы исторических лиц. Идеальные типы этих идеалов, идеалы, с которыми историк соотносит историю, теоретические конструкции, пользующиеся в качестве иллюстрации эмпирическими данными, историческое 13 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1990. С. 447
исследование, использующее теоретические понятия в качестве пограничных идеальных случаев»14
Члены Венского кружка — основатели школы логического позитивизма считали, что почти все проблемы в обществе порождены неопределенностью понятий, терминов, слов и т.д. Это свидетельствует о том, что для адекватного профессионального изучения мира политического, политических феноменов необходимо определить, вычленить и уточнить языковые формы, категории и понятия политологии. Политика зачастую представляет собой не столько четко очерченную, раз и навсегда фиксированную сферу, сколько то, что сами люди считают политикой, хотя ее и нельзя рассматривать всецело как результат некоего вербального произвола. Это вполне естественно, особенно если учесть, что власть и политика представляют собой выражение человеческих отношений и представлений об этих отношениях
Поэтому естественно, что немаловажное место в политологии занимает выявление содержания используемых ею понятий и категорий. На эту сторону политической науки с самого начала обращали большое внимание наиболее пытливые представители этой дисциплины. Примечательно, что в Германии сложилась академическая школа «истории понятий» (Begriffsgeschichte), оказавшая серьезное влияние на понятийно-категориальный аппарат социальных и гуманитарных наук Запада. Ведущую роль в ней сыграли Р. Козеллек и О.Брукнер. Нельзя не упомянуть фундаментальный труд французского исследователя Ж. Дюбуа «Политический и социальный словарь во Франции в период 1869- 1872 гг.» (1962). Множество работ на эту тему вышли и в других западных странах. Сложилась традиция, рассматривающая анализ понятий в качестве методологии, с помощью которой ученый упорядочивает и, если это возможно, совершенствует понятийно- категориальный инструментарий своих исследований
Показательно, что уже для Н. Макиавелли и Т. Гоббса отправной точкой служило положение о том, что представления о социальных и политических изменениях не только находят отражение в сознании, а затем и в языке, но и создаются сознанием с помощью языка. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли, в частности, провозгласил, что все люди в своих оценках событий «старого времени» и «нынешнего времени» по тем или иным причинам обладают заведомыми представлениями, определяющими их дальнейшие действия и мировосприятие. Эти представления постоянно меняются в течение всей человеческой 14 Вебер М. Избр. произв. М., 1990. С. 404
жизни. У Гоббса в «Левиафане» мы также встречаем схожие положения о необходимости предваряющих знаний о мире при его познании. Это, согласно Гоббсу, значит «мысленная речь, если она направляется какой-нибудь целью, есть лишь искание или способность к открытиям»15
В основе распространенной ныне на Западе методологии анализа понятий лежит постулат о том, что именно понятие определяет строй предложения, а не наоборот. Из такого подхода вытекает следующий ряд: анатомия, реконструкция и формулирование понятий. Говоря об анатомии, имеют в виду вычленение составляющих элементов данного понятия, т.е. его характеристик и свойств. Под реконструкцией понимаются перестановка и расположение этих элементов в упорядоченном и логически стройном виде. Формулирование понятий включает в себя выбор определения или определений на четких и ясных основаниях. С этой точки зрения, как выше говорилось, важно определить, какое именно содержание вкладывается в сами понятия «политическая наука» и «политическая философия»
Проблему для этих дисциплин составляют неоднозначность и полисемичность многих слов, понятий и терминов. «Один человек, — писал Т. Гоббс, — называет мудростью то, что другой называет страхом, один называет жестокостью то, что другой называет справедливостью, один мотовством то, что другой — великодушием, один серьезностью то, что другой — тупостью»16
Здесь сложность состоит не только в множестве значений каждого отдельно взятого слова, но и в возможности смешения этих значений, неясности, какое значение в данный момент подразумевается. Это можно продемонстрировать на примере понятия «идеология», с которым связаны самые разные смысловые ассоциации: идея, доктрина, теория, наука, вера, притворство, ценность, убеждение, миф, утопия, истина, познание, классовый интерес и т.п. Это можно сказать о других основополагающих понятиях и категориях политологии, таких, как «власть», «политика», «свобода», «права человека» и т.д. Помимо многозначности, полисемии тех или иных понятий проблема состоит также в феномене синонимии, поскольку разные понятия могут означать одно и то же. Поэтому сами понятия «власть», «свобода», «демократия», «равенство» и т.д. нуждаются в тщательном исследовании, в установлении того, какое именно в них вкладывается конкретное содержание в конкретном контексте
15 Гоббс Т. Избр. произв. Т. 2. М., 1958. С. 61
16 Гоббс Т. Избр. произв. Т. 2. М., 1958. С. 61
Немаловажная проблема, стоящая перед политологом и политическим философом, состоит в том, чтобы разобраться и сориентироваться в разнобое, разночтении определений различных категорий политологического исследования. Типичный пример тому — политическая культура. По подсчетам специалистов, в настоящее время существует несколько десятков ее определений. Или же возьмем понятие «политика». В Оксфордском словаре приводятся четыре его значения, два из которых связаны с политикой как с определенным видом деятельности, а два — как с объектом изучения и анализа. Здесь политика выступает, по сути дела, одновременно как теория, наука и вид практической деятельности
В целом четкость и определенность самого понятия «политическое» в значительной степени зависит от того, какое содержание вкладывается в понятия «государство» и «власть». В свою очередь, эти последние более или менее четко можно сформулировать через понятие «политическое» в таком же духе. Это верно в отношении всех сколько-нибудь значимых тем и проблем политического анализа. Поэтому очевидно, что вопросы, связанные с языком и разработкой понятийно-категориального аппарата, занимают одно из центральных мест в политической науке и политической философии
Еще по теме Язык и понятийно-категориальный аппарат:
- Глава I. Понятийно-категориальный аппарат современного инвестиционного права
- Категориально-понятийный аппарат по вопросам правового регулирования коммерческой тайны
- § 4.2. Предмет, системность и понятийно-категориальный аппарат научного эколого-криминологического комплекса
- Категориально-понятийный аппарат по вопросам правового регулирования коммерческой тайны содержится в статье третьей ФЗ «О коммерческой тайне»
- Язык Платона и проблема «понятийности» в Новое Время
- 3.1. Общие подходы к построению категориального аппарата системно-философской НКМ
- Глава 3. КАТЕГОРИАЛЬНЫЙ АППАРАТ СИСТЕМНО- ФИЛОСОФСКОЙ НКМ
- Глава 30 РАЗМЫШЛЕНИЯ О МОНОГРАФИИ И.В. ПОНКИНА «ТЕОРИЯ ЛЕВ11АНГ0.І0ГИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ», ПРОБЛЕМАХ НАДЛЕЖАЩЕГО ПУБЛИЧНОГО УПРАВЛЕНИЯII УНИФИКАЦИИ ПОНЯТИЙНОГО АППАРАТА ОБЩЕЙ ТЕОРИИ УПРАВЛЕНИЯ И АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА'
- Балашов Л.Е.. НОВАЯ МЕТАФИЗИКА. (Категориальная картина мира или Основы категориальной логики). 2003, 2003
- Язык непосредственного внутреннего чувствования— ощущения («язык нутра») — это в некотором роде «не-мысль».
- РА3ДЕЛ ТРЕТИЙ. КАТЕГОРИАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА (КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ ПОДСИСТЕМЫ)
- КАТЕГОРИАЛЬНАЯ ПУТАНИЦА, СМЕШЕНИЕ КАТЕГОРИАЛЬНЫХ ФОРМ
- КАТЕГОРИАЛЬНАЯ ПУТАНИЦА, СМЕШЕНИЕ КАТЕГОРИАЛЬНЫХ ФОРМ
- 1.3. ЕСТЕСТВЕННАЯ СИСТЕМА КАТЕГОРИАЛЬНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЙ МИРА (КАТЕГОРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА МИРА)
- Естественная "система" категориальных определений мира (категориальная структура мира)
- 6.1. Государственный аппарат: понятие, структура. Соотношение понятий «механизм государства» и «государственный аппарат»
- Общие понятийные уточнения
- Структурные различия между понятийным и сенсо-моторным интеллектом.