<<
>>

ЛЕКЦИЯ 1. Общая характеристика. Теория “Москва — Третий Рим”

Важнейшими социально-политическими явлениями XIV—XVI веков стали: постепенный экономический подъем; развитие феодальных отношений вширь и вглубь; закрепощение крестьян и в связи с ним усиление сопротивления народных масс; объединение русских земель вокруг Москвы и превращение Московского княжества в Российское государство; междоусобная борьба феодальных группировок; княжеско-боярская оппозиция объединительному процессу; свержение монголо-татарского ига и формирование многонационального государства; складывание на основе древнерусской народности трех братских народностей: великорусской (русской), украинской и белорусской; формирование российской культуры на основе роста национального самосознания.

Становление юриспруденции Московской Руси приходится на эпоху Ренессанса — величайшего переворота во всемирной истории. Его содержанием стал крах кулачного права феодально-вотчинной системы управления, прикрытой флером христианских догм, и переход к национальным государствам. Эти преобразования сопровождались на Западе невиданным падением духовного авторитета церкви и возникновением нового мировоззрения, где в центре всех представлений о праве стоит человек, а не Бог.

Отвергая христианские каноны политико-юридической жизни, якобы угодной Богу, гуманистическая юриспруденция “реабилитировала” человека со всеми его страстями и стремлениями, высветила в нем могучие силы, идущие от разума, возвысила и укрепила правосознание личности, впервые открывшей для себя собственный мир — мир творца, а не “твари” (творения). Ha смену покорно молящейся пастве приходит идеал человека, превыше всего ценящего свободу, раскрепощенного во всех сферах его бытия. Ратуя за просвещение, мечтая о грандиозных переменах и великих открытиях, люди эпохи Возрождения почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе за реализацию своих идеалов.

Это был общий процесс, протекавший не только в странах Западной Европы, но и на Руси. Однако длительное время ученые за рубежом, признавая наличие ренессансных процессов на Руси, относили их исключительно к западнорусским землям. Московская же Русь, по словам французского ученого де Вол- лана, отрезанная от Западной Европы Аитвою, которая не пускала в Россию даже мастеров... отставала на целые столетия от своих западных соседей. He следует забывать, что эпоха Возрождения, уже обогатившая Европу расцветом искусства и науки, ничем не отразилась на развитии России”.

Таких невежественных суждений в мировой литературе — тьма. Пожалуй, ни у одного народа так не обеднялось прошлое, как у русского. И делалось это сознательно, на протяжении веков, с того самого момента, когда Россия, сбросив тяжкое ярмо ордынского ига, вновь возвестила о своем бытии изумленной Европе. Западный мир, почти забывший о существовании некогда могущественной Киевской державы, воспринял возвышение Московии скорее как некий географический казус, нежели политическую реальность, и предпринял все, чтобы с самого начала лишить ее легитимности. “Европа, — заметил однажды A.C. Пушкин, — в отношении к России всегда была столь же невежественна, сколь и неблагодарна”.

Уже в первых сочинениях иностранцев, рассуждавших о Руси, преобладала стихия уничижения московитов. Так, Г. Штаден, родом вестфалец, искатель приключений, занесенный судьбой в те годы в Москву, писал: “В Русской земле не знают и не употребляют ни латинского, ни европейского, ни греческого ни митрополит, ни епископы, монахи или священники, ни князья или бояре, ни дьяки или подьячие”. Ему вторил К. Ульфельд, состоявший в 1575 году датским посланником в Москве: “Ученых людей там нет ни одного”. Надо ли удивляться после этого, что Джон Мильтон, знаменитый английский политик XVII века, без тени сомнения заявлял о русских: “Они невежественны и не допускают ученья среди себя”.

Подобные суждения времен Ивана Грозного без всякой критики были восприняты рядом наших писателей.

Ha Руси, утверждал, например, Гавриил Бу- жинский (XVIII век), “не было писателей и поэтов, не имелось философов, даже философии имя не слышалось”. B XIX веке уничижительную оценку Московии дал П. Чаадаев, заявив, что у нас “нет индивидуального, на что могла бы опереться наша мысль”. По его мнению, “исторический опыт для нас не существует; поколения и века протекали без пользы для нас”. Чаадаевские оценки расцветали затем пышным цветом в трудах многих западников, вплоть до наших дней.

Сегодня, однако, не подлежит сомнению, что в Московской Руси шли глубокие духовные процессы, масштабность которых не уступает Западу. Вектор же их был обращен не к античным ценностям, а к национальным древностям юриспруденции Киевской Руси.

И не надо считать, что обращение к “своей античности", как утверждает советский историк Б.В. Сапунов, “вскоре приобрело черты особого консерватизма, сыгравшего отрицательную роль в развитии... русской культуры XVI—XVII веков”. И что древнекиевское духовное наследие является полным антиподом эллинизму, представляя собой сплошное православие, возрождение которого в московский период только приостановило наметившуюся секуляризацию русской юриспруденции.

He погружаясь полностью в нескончаемый спор о роли православия в становлении русских юридических ценностей, подчеркнем здесь, что юриспруденция Киевской Руси питалась не только христианской, но и языческой правовой традицией. Ярким свидетельством тому является правопонимание автора Слова о полку Игореве”. Народные массы впитали в себя и христианскую, и языческую традицию, мирясь с первой постольку, поскольку распространение ее бе... с властью сьпряжено” (Иларион). И Перун, и Христос не избежали взаимного влияния в умах русских. Это заметили и прозорливые современники. По свидетельству римского кардинала Д’Эли (начало XV века), “русские в такой степени сблизили свое христианство с язычеством, что трудно было сказать, что преобладало в образовавшейся смеси: христианство ли, принявшее в себя языческие начала, или язычество, поглотившее христианское вероучение”.

По существу, возникла своеобразная синкретическая политико-правовая культура, замешенная на разнообразном духовном материале. Кстати, в ней хотя и ограниченно, но тем не менее достаточно осязаемо присутствовала и античная мысль, проникавшая на Русь не только в составе переводной патристики, но и благодаря самостоятельным усилиям московских книжников. Церковь всячески боролась C этой мыслью, называя ее “двоеверной”, “бесовской”, но все же она жила и питала родники всех внутриполитических схваток и оппозиционных еретических движений. Она же и определила облик русского Ренессанса с установкой на секуляризацию, политико-юридическое переосмысление догматов теологического мировоззрения.

Итак, ошибочность суждений о Московской Руси как нетипичном для Ренессанса регионе очевидна со многих точек зрения. Иное дело, что наш Ренессанс не совпадал ни по целям, ни по форме с аналогичными течениями в Западной Европе. Ho ведь и там он не везде был одинаковым, и это, в частности, отразилось в различных его наименованиях у немцев, итальянцев, французов. B эпоху становления национальных государств речь может идти только о национальном Возрождении, причем понимаемом как эпоха становления национальной политико-правовой культуры.

Развитие ренессансной юриспруденции — во многом следствие тех баталий, которые вели московские князья для собирания Руси. Сам по себе этот процесс был непростым, и правителям, начиная с Дмитрия Ивановича Донского, приходилось выдерживать мощное противодействие со стороны как родового боярства, так и церкви. B среде духовенства ходило убеждение, что на Руси есть только один царь, — византийский император, никто другой не может стать выше его по значению. И когда князь Василий Дмитриевич заявил: “Мы имеем церковь, а не царя”, — это тотчас дошло до константинопольского патриарха Антония. B своей грамоте князю (1393) он писал: “С огорчением слышу еще, что твоим благородием сказаны некоторые слова и о высочайшем и святом самодержце — царе. Говорят, ты не позволяешь митрополиту поминать божественное имя царя в диптихах, то есть хочешь дела совершенно невозможного, и говоришь: “Мы де имеем церковь, а царя не имеем и знать не хотим”.

Это нехорошо. Святой царь занимает высокое место в церкви; он не то что другие поместные князья и государи”.

Московским князьям было крайне важно ограничить политическую роль духовных феодалов, заручиться поддержкой хотя бы части священства. Ситуация начала изменяться в пользу светской власти после заключения в 1439 году на Флорентийском соборе унии между православной и католической церквами на условии признания главенства папского престола (уния была отвергнута как византийским, так и русским народом) и особенно после захвата турками Константинополя в 1453 году. Политико-правовой анализ этих событий с позиций интересов Москвы был дан в теории “Москва — Третий Рим” инока Филофея — старца Псковской Елизарьевской пустыни.

Делу подчинения духовных феодалов государству помогали настроения в самой церкви. Рост числа монастырей и усиление церковной эксплуатации вызвали в массах широкие еретические выступления.

B середине XIV века в H овгородско - Псковской земле возникает ересь стригольников. Происхождение этого названия точно не установлено. Некоторые связывают его с ремесленными специальностями (стрижка сукна, цирюльничест- во), другие — с особым обрядом посвящения (специфическая стрижка). Сердцевину этой ереси составляла критика симонии — продажи церковных должностей. O попах и монахах стригольники отзывались как о поставленных “на мзде”. Ha этом основании они отказывались от церковных обрядов и таинств.

Помимо стригольников в Московской Руси с конца XV века активизируют свою деятельность жидовствующие. Данное название шло от веры в богодуховность исключительно Ветхого Завета, о Новом Завете они говорили “зловредно, желаяТроицу утаить” (Иосиф Волоцкий).

Среди отступивших в эту веру было много “от ПОПОВ, И OT дьяков, и от простых людей”. Участвовали в движении и высокопоставленные лица, вроде московского дьяка посольского приказа Федора Курицына и его брата Ивана Волка, а также купца Семена Кленова.

И стригольники, и жидовствующие, судя по всему, чувствовали себя на первых порах свободно, пользуясь покровительством великого князя.

Известно, например, что Иван III знал, которую ересь держал протопоп Анисий и которую Федор Курицын. Да и сам он, случалось, клялся “землей, небом и Богом сильным”, что противоречило заповедям христианства. Наиболее радикальной религиозной формой тогдашних ересей стало “Новое учение” Феодосия Косого.

Таким образом, ситуация оказывалась не очень благоприятной для православия, необходимо было срочно принимать меры к исправлению положения. Одна часть духовенства думала сделать это путем коренной реформы церковной жизни, ограничения и вообще упразднения монастырского стяжания. Ee главной целью оставалось ограждение церкви от великокняжеской власти, сохранение прежних удельно-династических традиций русской государственности. Ha этой почве сформировалось учение (юриспруденция) Нила Сорского, которое развило идейно-правовые взгляды Феодосия Печерского на соотношение духовной и светской властей (верховенство духовной власти над светской).

Другая часть духовенства, ориентированная на создание самостоятельной русской церкви, выступила в поддержку государственной централизации, возродив “софийские” политико-правовые идеалы Илариона, Владимира Мономаха. Это были так называемые стяжатели во главе со знаменитым Иосифом Волоц- ким. Ho, выразив готовность стать на сторону великокняжеской власти, они требовали от нее гарантии в сфере защиты вотчинных прав монастырей, неприкосновенности церковной собственности. C ними и связало свою судьбу московское единодержавие.

Борьба с удельными князьями и боярами то затухала, то разгоралась вновь на протяжении всей истории Московской Руси, вплоть до конца XVII века. Однако классическую идейно-юридическую форму она получила в XVI веке в трудах царя Ивана Грозного и князя Курбского, полемика между которыми велась не только религиозными, но и светскими аргументами. Самостоятельным направлением русской юриспруденции этого же периода стала продворянская доктрина И.С. Пересветова.

Теория “Москва — Третий Рим”, официальная теория Московской Руси, свою окончательную формулировку получила в посланиях Филофея к псковскому наместнику и великим князьям Василию и Ивану. O себе Филофей сообщал, что он “человек сельский, учился буквам, а эллинских борзостей не слышал, а риторских астрономий не читал, ни с мудрыми философами в беседе не бывал .

Современники же были о нем высокого мнения. B заметке неизвестного автора Сообщается, что “тот старец не выходил из монастыря” и был высокообразованным человеком (“премудрости словес знаем”). Мыслитель XVI века Федор Карпов в послании к Филофею отмечал наличие у старца не только обширных знаний, но и писательского дара: сочинения Филофея написаны “мировым словом и риторским разумом”. Сам Филофей косвенно соглашается.с ним, заявляя, что он с удовольствием “забыл свои тяжкие грехи и к словесной сласти пришел”. Неизвестный биограф отмечает также принципиальность Филофея, благодаря которой он “много раз проявлял смелость по отношению к государю... также и боярам и наместникам псковским и обличал их в многой неправде и насилии, не боясь смерти. Великий же князь и вельможи его, видя его смелость и отсутствие страха смерти, не раз хотели против него сотворить злое”. Филофей, начиная Послание к псковскому наместнику Михаилу Мунехину, также сообщает о себе, что Божьей милостью “сильным пишет правду”. Свою теорию он сформулировал в основном в посланиях к “властям предержащим” — Мунехину, великим князьям Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу.

Автор с горечью констатировал, что псковичи терпят унижения “от меньших и безродных” московских наместников и их слуг, но советовал не противопоставлять собственные невзгоды общегосударственным интересам, а поддерживать Москву в ее усилиях по созданию единого государства. Главная цель теории — доказательство закономерного возвышения Москвы и легитимности власти великого князя Московского как главы всей Русской земли. Для обоснования этой цели Филофей формулирует теолого-историческую концепцию государственности, стимулом для которой послужило завоевание турками Византии в 1453 году.

История человечества — это возникновение, развитие и упадок мировых царств в соответствии с волей Бога. Первое мировое царство — Древний Рим — пало из-за своего язычества. Второе мировое царство —, Византия — погибло из-за унии с католической церковью. Бог наказал Византию, и Константинополь был завоеван турками. Третий Рим — Москва. Центр православия будет стоять до скончания мира, ибо Русское государство избрано по воле провидения для сохранения и защиты православия. ,

Сохранившая верность православию Россия не только осталась невредима, но, напротив, явно набрала силу, сбросила татарское иго, успешно обороняет свои границы, возрос ее международный авторитет. Слава и могущество христианского Рима и особенно Византии не исчезли бесследно, они вновь возродились в России.

Теория Филофея носит не безусловный характер. Осуществление предначертанной цели — ‘ два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти” — OH видит в будущей судьбе Москвы и считает, что оно возможно лишь при совершенно определенных условиях устроения державы. Основное из этих условий — Организация государства на христианских началах, чтобы Бог постоянно пребывал на Русской земле. B тексте послания к Московскому князю Василию

Ивановичу приведен в связи с этим стих из псалма: “Вот покой мой во веки веков, как пожелал я того”. Смысл его тот, что при исполнении заповедей Господь не покинет ,это место, в данном случае страну, а постоянное пребывание Господа с народом и страной — залог духовной чистоты и благоденствия.

Здесь же даются практические рекомендации. Одна из них — милость и щедрость по отношению к обиженным. “Утеши плачущих и вопиющих день и ночь, обидемых из .рук обидящих”, — пишет старец. — “Не обижай, говорил Господь, меньших, верящих в меня, ибо очами их смотрит всегда Отец мой, который на небесах”.

Филофей дает еще три заповеди (три условия), соблюдение которых необходимо для правильного устроения государства. Первая — возлагать упование не на злато и серебро, но на Бога. Вторая заповедь старца Филофея ·— восполнить вдовствующие епископские кафедры и не обижать церкви и монастыри. И третья — искоренить содомский грех.

Обстоятельства сложились так, ,что “все христианские царства слились в одно твое”. Это только данность, только условие, которое есть. Ho будет ли Москва Третьим Римом, окажется ли Москва местом, где Господь устами пророка Давида сможет сказать: “Здесь покой мой, из века в век, здесь буду жить, как хотел когда-то”? Судьба Третьего Рима зависит от того, насколько будет услышан правителем земли Русской — московским князем Василием призыв следовать и исполнять заветы тех, кто уже на деле, в жизни эти заветы осуществил, т.е. устроил всю жизнь во всем ее многообразии.на основах христианской веры. И старец рекомендует программу, восходящую в своей основе к деятельности Владимира и Ярослава, к которым в качестве образцов для подражания он отсылает своего адресата. Филофей обращается к Василию так: “Не преступай, царю, заповеди, которые положили твои прадеды... блаженный святой Владимир, и великий богоубранный Ярослав, и прочие блаженные святые, их корень и до тебя”. - · ·

Большой интерес представляет призыв старца следовать заветам князей Владимира и Ярослава и продолжать ту традицию, которую они заложили в устроение древнерусского государства. Особенно поразительно, что программа действий, рекомендованная им великому князю московскому, почти полностью совпадает, C одной стороны, с той деятельностью великих князей киевских Владимира и Ярослава по организации государственной и народной жизни, которая известна по “Повести временных лет” и другим, более ранним источникам, и, с другой — с осмыслением этой деятельности митрополитом Иларионом в Слове O Законе и Благодати”. ■ ' ^

Основываясь на исторической традиции, Филофей доказывает легитимность единой для всей Русской земли московской власти. B послании великому князю Василию Ивановичу он воспроизводит его древнейшее родословие, указывая, что править ему следует по заповедям великих предков. Великии князь — наместник Бога и его слуга, “сердце царево в руце Божиеи , он высокостолпнеи- ший государь и самодержец, боговенчанныи христианский царь , веры содержатель” и “соблюдатель христоименитых людей”. Ha царе лежит непреложная обязанность заботиться о своих подданных, а для этого ему необходимо содержать свое царствие “со страхом Божиим . Скипетр в руке обязывает быть грозным властелином над своими подданными, ибо который царь не властвует над подвластными его”, тот не избегнет суровой Божьей кары и его государство может постичь землетрясение (“трус”), или наводнение (“море потопи”), или голод (“земля пожре”).

Царь должен быть строг ко всем, кто отступает от “правды”, поскольку он — слуга Божий, поставленный в наказание согрешающим, творящим обиду и преступления. Однако он заботлив и справедлив в отношении своих подданных. Он обязан проявлять полную заботу о “малых сих”. ■

Высокое представление о царской власти подтверждается требованием безоговорочного подчинения ей со стороны подданных. Они обязаны “государю... верою служити и правдою и покорением”. Филофей утверждает, что все подданные принимают обет перед государем и обязаны волю его “творити и заповеди его хранити во всем”, и не только в действиях и словах, но даже и в мыслях у них не должно возникать осуждения поступков государя: “да не внидет в сердце тебе всяко слово и помышление лукаво или к Богу неблагодарение или на государя хулен помысл”. Если и придется кому-либо понапрасну терпеть “царское великое наказание”, то возможно только выразить свою печаль “горьким стенанием и истинным покаянием”.

B обязанность государю вменяется забота о подданных и о церквах и монастырях, ибо он “браздодержатель святых Божьих церквей, престол всех, и епис- копии, и приходов, и всего христианского исполнение...”

Церковь Филофей представляет как одно из ведомств государства, поэтому он возлагает на царя заботы по борьбе с ересями, назначению епископов, искоренению недостатков в православии, содержанию церквей и монастырей.

Проблема соотношения светской и духовной властей решена старцем посредством увеличения объема светской власти и ограничения духовной, ее полного подчинения светским правителям, но с сохранением за духовными владыками права “говорить правду” царям.

Светская власть должна осуществляться в законных формах. Филофей советует царю жить праведно, наблюдая за тем, чтобы и подданные жили по закону и заповедям.

Законы государства — это лишь часть “правды", поддерживаемая силой власти, они основаны на божественных заповедях, которые через них и реализуются. Тем самым Филофей не выделяет право как самостоятельный социальный регулятор.

Беззаконием Филофей считает всякое безнравственное деяние, независимо от того, указано ли оно в источниках права. Любое аморальное действие — нарушение “правды", которое наказуемо по воле провидения. Если кто пострадал, то восстановление справедливости ожидается прежде всего от небесных сил.

Теория “Москва — Третий Рим” не раз использовалась зарубежьем для обоснования якобы агрессивных планов России по созданию всемирного православного государства. Однако это не подтверждается текстом. Православие, по Филофею, это истинная вера, обеспечивающая человеку путь к спасению, а государству — к процветанию. Ho мы нигде не увидим не только никаких призывов к захвату других государств с целью обращения их в православие и присоединения к Московскому государству, но даже призыва к другим людям, не исповедующим православие, переходить в эту веру. Распространению доктрины Москва — Третий Рим’ весьма содействовали те надежды, которые возлагали на московское правительство порабощенные турками народы православного Востока. B этом смысле теория Филофея прогнозировала освободительные тенденции.

Рассуждая о войне и мире, Филофей продолжает сложившуюся традицию осуждения войны. Так, в одном из своих ранних произведений (послании к My- нехину) он просит Бога избавить человечество прежде всего от “всякого гнева, скорби и пленения и напрасныя смерти”, а правителей считает обязанными своими действиями обеспечить людям сохранность их имущества (“живот”), и жизни

/ « »\ « if np ы -

к дыхания ;, и мир всем . 1 акои державе, где все обозначенные категории пребывают в сохранности, “слава в бесконечныя веки”.

B посланиях к Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу Филофей рассматривает “брань” как торжество антихриста. “Бог же мира любит и долголетства и здравия”. Поэтому Ивану Васильевичу в его царствование он желает “мир от века и до века”. Война может быть ниспослана народу только за грехи (так было, например, в граде Константина, который отступил от “правды”). Самое большое зло, которое, по мнению Филофея, может причинить антихрист человечеству, — это войны, способные погубить не только отдельных людей, HO и все государство в целом. Поэтому нет оснований понимать утверждение Филофея, что все государства христианской веры “снидошася” (сошлись) в русском царстве, как программу завоевания этих царств. Это скорее утверждение авторитета Московской Руси на международной арене.

Филофей одним из первых мыслителей отразил итоги объединения русских земель вокруг Москвы. B дальнейшем его теория превратилась в “крылатую”, столь общеупотребительна она стала. Москву называли “богохранимым преименитым царствующим градом, третьим Римом, благочестием цветущим”.

Теория “Москва — Третий Рим” получила со временем художественное воплощение. Ей была посвящена стенная роспись Золотой палаты Кремлевского дворца (не сохранилась), собора Смоленской Богоматери Новодевичьего монастыря, а также общая программа росписи Успенского собора Московского Кремля, и особенно икона “Апокалипсис”. Эта программа оказалась тесно связанной с сюжетом, который имел большое значение в системе образов, утверждавших после падения ордынского ига единство, целостность и независимость Русского государства: образ Богоматери соотносился с образом освобожденной матери-Родины.

<< | >>
Источник: Азаркин H.M.. История юридической мысли России: Kypc лекций. 1999

Еще по теме ЛЕКЦИЯ 1. Общая характеристика. Теория “Москва — Третий Рим”:

  1. Политическая концепция «Москва — третий Рим»
  2. Москва – Третий Рим
  3. Учение «Москва - Третий Рим» Филофея
  4. § 2. Политическая концепция Филофея «Москва — третий Рим»
  5. 4. Политическая концепция Филофея "Москва – третий Рим"
  6. ЛЕКЦИЯ 1. Общая характеристика. Екатерина II
  7. ЛЕКЦИЯ 12. Общая характеристика революционного народничества. П.Л. Лавров
  8. Лекция 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЖИЛИЩНОГО ПРАВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  9. ЛЕКЦИЯ 1. Общая характеристика. Царь АлексейМихайлович и его окружение
  10. Лекция 1. Законность, правопорядок и общественный порядок: понятие, соотношение и общая характеристика
  11. ГЛАВА I ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИСЦИПЛИНЫ» ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
  12. ЮРИСПРУДЕНЦИЯ РОССИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII BEKA ЛЕКЦИЯ 1. Общая характеристика. Петр I