<<
>>

Специфика и парадоксы английского консерватизма

Таким образом, на основании изложенного выше можно заключить, что английский консерватизм, выросший из двух революций и попыток реставрации, а также связан-

ных с ними модификаций политического порядка, имел во многом компромиссный и связанный с изменениями политической коньюнктуры характер, тесно переплетаясь с английским либерализмом (который со времен Джона Локка был куда более последовательный характер и более ясные ценностно-идеологические основания).

Консерваторы-тори (наряду с либералами-вигами) стали главным бенефициантом Английской буржуазной революции, не уничтожив монархию, но ослабив ее до такой степени, что она могла использоваться ими как политический инструмент, не создавая в то же время угрозы для их собственных интересов.

Политические традиции, а также традиционные (либо считающиеся таковыми) институты (монархия, церковь) и механизмы (прецедентное право и избирательная система) рассматривались английскими консерваторами-тори не как неприкосновенные святыни, но сугубо утилитарно - как функциональные элементы существующего политического порядка, будучи призванными дополнить и отчасти уравновесить закрепленные в основополагающих до- и послереволюционных актах права и свободы, которые консерваторы-тори чтут наряду с либералами.

Английский консерватизм послереволюционной эпохи был нацелен на закрепление фактического привилегированного положения имущих классов (обуржуазившегося наследственного дворянства, а потом и поднявшейся в результате «революции машин» городской промышленной буржуазии), превращая членов этих групп в наследственный элитно-аристократический слой (своеобразную «наследственную меритократию»), стремясь добавить к своему экономическому господству политическое.

Английский послереволюционный консерватизм изначально не был связан с идеей сильной государственности - напротив, он последовательно отстаивал индивидуальные (а по факту и корпоративные свободы),

активно противодействуя в этом отношении институтам государства.

Традиционные вольности использовались им к собственной пользе - как, например, некоторые рудименты избирательной системы.

Институты, почитающие британскими консерватора- ми-тори в качестве традиционных (монархия, правовая и избирательная системы), по своей природе являлись не симулякрами, но своего рода политическими конструктами, пережившими ряд трансформаций в процессе приспособления к изменяющейся политической и социально-экономической реальности, в которой более активную роль играли английские либералы.

Система традиционных институтов и традиционных «аристократических» привилегий использовалась консер- ваторами-тори, с одной стороны, для блокировки одностороннего усиления общегосударственной власти (как потенциального экспроприатора их прав), и для сдерживания экспансии «снизу» со стороны либералов-вигов и стоящих за ними групп социально-экономических интересов - с другой стороны, превращая таким образом, тори в некоторый условный аналог «наследственной меритократии» (по сути, в этом отношении они следовали формулу английского либерального идеолога Дж. Ст. Милля, защищавшего индивидуальную свободу как против экспансии государства, так и притязаний со стороны «народного большинства» и его «коллективной воли»).

По своему социальному смыслу, английский консерватизм- нацеленная на избежание «войны всех против всех» (по Томасу Гоббсу) в обществе, построенном на основе специфической индивидуалистической этики кальвинизма и близких к нему вероисповеданий (но если Гоббс предлагал последовательное этатистское решение этой проблемы, английские консерваторы-тори нашли более гибкий и эффективный вариант решения).

При этом расхождения английских консерваторов-то-

ри с английскими либералами-вигами - не столько ценностно-идеологического (оба течения принимали индивидуалистическое мировоззрение и «дух капитализма» в смысле Макса Вебера), сколько социально-инженерного (проектного) плана - поскольку те права и свободы, которые тори стремились защищать с помощью традиционных институтов и механизмов, английские либералы со времен Дж. Локка и Д.

Ст. Милля стремились защищать с помощью рациональной социальной инженерии, то есть выстраивая систему политических и правовых институтов (парламентских, судебных, электоральных, местных и др.) таким образом, чтобы сделать любое покушение на индивидуальные и корпоративные (элитарные) социально-классовые права невозможным

В то же время между английскими консерваторами и либералами существовал своеобразный консенсус, основанный на убеждении в том, что именно сочетание традиционных и новых (послереволюционных) политических и правовых институтов, обеспечивает известный баланс между началами порядка и свободы, позволяющий Англии развиваться эволюционно и стабильно без череды революций (в отличие от соседней Франции).

Вместе с тем, английские консерваторы неизменно противились попыткам глубокой модернизации (рационализации) политической и правовой системы своей страны, усматривая в этом угрозу не только социальному равновесию и «порядку вещей», но и своему привилегированному статусу и корпоративно-элитарным интересам, превратив подобное противодействие реформам в политическую традицию своего рода.

В силу своей «гибридной» природы английский послереволюционный консерватизм изначально мог трансформироваться лишь в направлении либерализма (что фактически и происходит в течение трех последних столетий), признавая известную конвергенцию взглядов, но не

полное ценностно-идеологическое слияние. Неслучайно, что наиболее последовательный выразитель идей и принципов английского (и шире - аглосаксонского) консерватизма Фридрих фон Хайек - сам называл себя «вигом», то есть либералом и представителем конкурирующей политической силы.

Политическое и социально-экономическое развитие второй половины ХХ века ясно показали, что следующий своей внутренней логике английский консерватизм - это последовательный либерализм в экономике, четкое следование модели минимального государства, отказ не только от социального государства, но и от самой идеи социальности, с сохранением некоторых традиционных элементов (культ семьи, честной предприимчивости, индивидуалистической религии, и др.) - что и показала практика социально-экономических реформ консервативного правительства Маргарет Тэтчер в 1979-1990 годы).

В свою очередь, известная «размытость» (вследствие тесного переплетения с либерализмом) идеологических оснований английского консерватизма компенсировалась с помощью социально-расовых теорий, постулирующих исключительность нового аристократического класса, сочетающего традиционные привилегии и сформированные новым капиталистическим способом богатства.

В чем же состоит причина враждебности английских консерваторов к России. Причина - в особом мессианском мироощущении, зиждущемся на кальвинистском мессианизме. Россия, с позиций этого специфического «элитарного мессианизма» - не просто конкурирующая, но также «неполноценная» и архаическая империя в культурно-цивилизационном и религиозно-мессианском смыслах, сугубо этатистская политическая конструкция без эмансипированной политической нации (освободившегося от пут тирании «богоизбранного народа», который провозглашали радикальные революционеры-сектанты), традиционных

для Запада классов, и главное - без «достойной аристократии» и элиты в качестве основы своего существования.

<< | >>
Источник: С.В. Бирюков, Е.Л. Рябова. Борьба идей и национальное политическое развитие (Франция, Германия, Англия). 2016

Еще по теме Специфика и парадоксы английского консерватизма:

  1. О судьбах английского консерватизма: Бенджамин Дизраэли Английский консерватизм: предыстория
  2. Бенджамин Дизраэли как лицо английского консерватизма
  3. О так называемом парадоксе свободы
  4. О так называемом парадоксе свободы
  5. Парадокс Леонтьева
  6. Парадокс Леонтьева.
  7. 41. ПАРАДОКСЫ ЛОГИКИ КАК ЭЛЕМЕНТ ПРОЦЕССА ПОЗНАНИЯ
  8. Консерватизм
  9. О так называемом парадоксе свободы
  10. ПАРАДОКС ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЖИЗНИ
  11. Лабиринты софизмов и парадоксов
  12. Галкин A. A., Рахшмир П. Ю.. Консерватизм в прошлом и настоящем.1987, 1987