<<
>>

Вот как характеризовали Керенского известные зарубежные исследователи.

«...Керенский обладал нерешительным характером и был неспособен последовательно проводить свою линию. B критические часы он колебался, изменял мнение, тянул время, и к этой нерешительности добавлялся определенный цинизм в отношениях с другими.

Так он себя вел в случае с генералом Корниловым, которого он использовал и выбросил, окончательно утратив при этом симпатии армии»[126].

И, кстати, именно после провала корниловского выступления в стране начался полнейший хаос: «Через несколько недель после дела Корнилова произошел полный развал дисциплины в армии и полное крушение правопорядка. Власть Временного правительства стремительно улетучивалась»[127]. B этой связи показательна оценка блестящего русского философа И.А. Ильина. B работе «О сущности правосознания» (глава под названием «Аксиомы власти») он писал: «Власть есть прежде всего сила. Это выражается в том, что она есть способность к воздействию и влиянию. Бессильная власть есть в логическом отношении бессмыслица, а в государственном отношении пагубный призрак, фантом или симуляция; такая власть никому не нужна, ибо она лишена подлинной, жизненной реальности; она опасна и гибельна, потому что ведет весь государственный союз к разложению.

Для того чтобы государство могло бытъ и действовать, ему необходима эта подлинная энергия, сосредоточенная и организованная в живое единство. Сущность жизни состоит в действии, и притом в целесообразном действии; способность же к такому действию есть живая сила. Поэтому сказать «сильная власть» все равно, что сказать «подлинная, живая власть» или «власть, соответствующая своей природе и своему назначению». Государство со слабою властью нежизнеспособно. Ослабление и расшатание власти есть умерщвление государства»[128].

A вот что исследователи говорили о политическом потенциале Ленина. Например, Элен Kappep д’Анкосс считала, что «по сравнению с политической слепотой Керенского Ленин разыгрывал свою партию гораздо более умело»[129]. Тем более, что сам Ленин прекрасно представлял себе все недостатки Керенского. Вот что он отмечал в брошюре «Задачи пролетариата в нашей революции», написанной за несколько месяцев до октябрьского переворота.

«Самые главные, решающие министерские посты в новом правительстве (министерство внутренних дел, министерство военное, т.е. командование армией, полицией, чиновничеством, всем аппаратом угнетения масс) принадлежат заведомым монархистам и сторонникам крупного помещичьего землевладения. Кадетам, республиканцам вчерашнего дня, республиканцам поневоле, предоставлены второстепенные посты, прямого отношения к командованию над народом и к аппарату государственной власти не имеющие. А. Керенский, представитель трудовиков и «тоже — социалист», не играет ровно никакой роли (выделено мной — В.Б.), кроме усыпления народной бдительности и внимания звонкими фразами»[130]. Примечательна в этой цитате оценка, данная Лениным Керенскому. Вождь пролетариата уже совершенно отчетливо представляет, что тот ему вовсе не политический противник, что реальной властью Керенский не обладает. И следовательно, как политики — они в разных весовых категориях. Последующие события полностью подтвердили данную Лениным оценку расстановки сил.

Период с февраля по октябрь 1917 года еще раз подтвердил старую истину — власть является вполне осязаемой субстанцией и не терпит вакуума. Отход от власти одной из групп неизбежно ведет к ее перетеканию в руки другой группировки. Следует в этой связи признать, что большевики гениально воспользовались моментом, который им предоставила история. Ho их успех объясняется не только этим. Помня, что главное не столько захватить власть, сколько ее удержать, Ленин к октябрю 1917 года подошел с идеальным инструментом осуществления своих политических целей.

Этим инструментом была партия, которая изначально строилась по принципу жесткой дисциплины и иерархии. Именно поэтому еще за долгие годы до октября 1917-го Ленин так яростно сражался со своими противниками, пытавшимися отстоятьдругой, — более мягкий принцип формирования партии.

Еще в 1901-1902 гг. в работе «Что делать?» Ленин писал: «...роль передового борца может выполнитъ только партия, руководимая передовой теорией»[131]. По мнению Ленина, партия должна выглядеть, как «...общерусская централизованная организация, объединяющая в один общий натиск все и всяческие проявления политической оппозиции, протеста и возмущения, организация, состоящая из революционеров по профессии и руководимая настоящими политическими вождями всего народа»[132].

Главными организационными принципами, по мнению вождя, должны стать «строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров»[133].

Соответственно, Ленин жестко отстаивал централизм в партии. Вот что он писал в 1904 году по поводу формулировки, определяющей порядок членства в партии, предложенной Мартовым. По ней в партии состоять мог «...всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций».

По мнению Ленина, «...в проекте Мартова именно нет никакой идеи, а есть только пустая фраза. ...Идея ... появляется лишь с постановкой вопроса: могут ли органы партии осуществлять на деле свое руководство над членами партии, не входящими ни в одну из партийных организаций»[134] [135].

B этом Ленин видит прежде всего опасность развала партии, как политической организации. O чем он со свойственной резкостью и заявляет: «Дело сводится, таким образом, именно к последовательному проведению принципа организации или к освящению разброда и анархии. ...Чем крепче будут наши партийные организации, включающие в себя действительных социал-демократов, чем меньше шаткости и неустойчивости будет внутри партии, тем шире, разностороннее, богаче и плодотворнее будетвлияние партии на окружающие ее, руководимые ею элементы рабочих масс»'31'.

Этуже точку зрения, кстати, Ленин отстаивал и ранее — например, в 1903 году, выступая на II съезде РСДРП. Он говорил: «...федерация вредна, федерация противоречит принципам социал-демократии, в их применении к данной русской действительности. Федерация вредна, ибо она узаконяет особность и отчужденность, возводит их в принцип, в закон. ...Централизм требует отсутствия всяких перегородок между центром и самыми отдаленными, самыми захолустными частями партии...»[136].

Заметим, что это признавали и его противники. ТакП.Б. Аксельрод писал: «В противоположность федеративной организации, централистическая организация дает в руки старых вождей не только духовные, но и материальные средства для борьбы с оппозиционными течениями»[137].

И после революции точка зрения Ленина не поменялась. B работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» он писал: «Отрицание партийности и партийной дисциплины ... равносильно полному разоружению пролетариата...». Ленин неустанно подчеркивал, что «нужна строжайшая централизация и дисциплина внутри политической партии пролетариата, чтобы ... организаторскую роль пролетариата ... проводить правильно, успешно, победоносно»[138].

Основную опасность предложенной Мартовым формулы Ленин видит в том, что «всякий и каждый может объявитъ себя членом партии, всякий оппортунист, всякий праздноболтающий, всякий “профессор” и всякий “гимназист”»[139]. Формула Мартова, подчеркивал Ленин, на деле служит прежде всего «буржуазным» интеллигентам, главная отличительная черта которых, по мнению Ленина — неприятие организованности и дисциплины[140]. По этому поводу вождь едко заметил: «Интеллигентскому индивидуализму ...всякая пролетарская организация и дисциплина кажутся крепостным правом»[141].

Подобное восприятие действительности русской революционной интеллигенцией Ленин определяет как «...анархизм “благородного” господина, барский анархизм, как я бы сказал.

Русскому нигилисту этот барский анархизм особенно свойственен. Партийная организация кажется ему чудовищной «фабрикой», подчинение части целому и меньшинства большинству представляется ему «закрепощением» (см. фельетоны Аксельрода), разделение труда под руководством центра вызывает с его стороны трагикомические вопли против превращения людей в “колесики и винтики”»[142].

Замечу, что эти слова Ленина (написанные в 1904 году) предвосхищают появление знаменитого сборника статей о русской интеллигенции — «Вехи». Общий лейтмотив которого предельно понятен — именно нежелание нигилистов быть «винтиками» и привело интеллигенцию к революции, к развалу великого государства. По мнению авторов сборника, во многом именно благодаря радикальному индивидуализму у интеллигенции «вырабатывается особый дух героического ханжества и безответственного критиканства, всегдашней «принципиальной» оппозиции, преувеличенное чувство своих прав и ослабленное сознание обязанностей и вообще личной ответственности. ...Героическое «все позволено» незаметно подменяется просто беспринципностью во всем, что касается личной жизни, личного поведения, чем наполняются житейские будни. B этом заключается одна из важных причин, почему у нас, при таком обилии героев, так мало просто порядочных, дисциплинированных, трудоспособных людей...»[143].

Отсюда же вытекает и безоговорочная, абсолютная убежденность в собственной правоте и исключительности.

«Кто жил в интеллигентских кругах, хорошо знает это высокомерие и самомнение, сознание своей непогрешимости и пренебрежение к инакомыслящим, и этот отвлеченный догматизм, в который отливается здесь всякое учение»[144]. И.А. Ильин, кстати, справедливо и весьма метко именовал подобных индивидуумов «полуинтеллигентами». Так, в статье под названием «Зависть как источник бедствий» он писал: «Полуинтеллигент есть человек весьма типичный для нашего времени. Он не имеет законченного образования, но наслушался и начитался достаточно, чтобы импонировать другим «умственною словесностью».

B сущности, он не знает и не имеет ничего, HO отнюдь не знает, где кончается его знание и умение. Он не имеет своих мыслей, но застращивает себя и других чужими, штампованными формулами; а когда он пытается высказать что-нибудь самостоятельное, то сразу обнаруживает свое убожество»[145].

Ha мой взгляд, ничего парадоксального в том, что при практически одинаковом с авторами «Вех» восприятии интеллигенции Ленин так яростно критиковал появление этого сборника. Причина — «Вехи» жестко выступали против революции. У Ленина же на тот момент были совсем другие планы. A после октября 1917-го, как выявится в ходе анализа процесса государственного строительства, проводимого большевиками, все эти идеи будут учтены. Хотя впрямую и не признаны. Просто поменяется вектор стратегического развития. И из «революционера» Ленин станет «государственником». И та модель построения партии, принципы ее организации, о которыхвождь много писал и говорил в начале века, найдут более широкое применение — уже в процессе государственного строительства в новой России. Как писал Волкогонов, «партия, созданная Лениным, это идеальный костякдля тоталитарной державы. ...Партия, созданная Лениным, не была общественной организацией в собственном смысле этого слова. Как только большевики захватили власть после октябрьского переворота, партия стала главным элементом родившегося государства. Ленин хотел именно этого»[146].

A пока в «Государстве и революции» Ленин выдает тезисы, которые должны завоевать популярность в широких народных массах. Вчитайтесь, ну разве это не замечательно: «...отмена всяких выдач денег на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы всем должностным лицам в государстве до уровня «заработной платы рабочего». Тут как раз всего нагляднее сказывается перелом ... от государства, как «особой силы» для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства народа»[147].

При научном подходе кданной цитате становится очевидно, что в отличие от теоретических постулатов, при практической реализации подавления одного класса другим государство все равно останется той самой «особой силой». He понимать этого Ленин не мог. И дальнейшее развитие событий, ход истории это убедительно доказали.

Говоря о построении нового государства, Ленин (воздав должное теории марксизма) переходит к практической стороне вопроса. Ход его мысли предельно логичен.

<< | >>
Источник: ВЛАДИМИР БЕРЕЗКО. ЛЕНИН И СТАЛИН: ТАЙНЫЕ ПРУЖИНЫ ВЛАСТИ. 2007

Еще по теме Вот как характеризовали Керенского известные зарубежные исследователи.:

  1. Сознание, как известно, делится на эмпирическое (обыденное) и научное (теоретическое).
  2. МЯТЕЖ КЕРЕНСКОГО — КРАСНОВА
  3. Как известно, толкование снов занимало умы человечества и волновало чувства давно
  4. Модель бонапартизма характеризовалась следующими основными чертами:
  5. ТЕМА 6. ЗАРУБЕЖНЫЕ СОЮЗЫ И АССОЦИАЦИИ КАК ЭЛЕМЕНТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
  6. Как вы думаете, кто является автором следующего высказывания: «Право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла».
  7. Лекция 24. Зарубежная федерация и зарубежная конфедерация
  8. ВОДА, ВОТ В ЧЕМ СУТЬ!
  9. 3.2.3. Выдающиеся профессора и исследователи
  10. ВОТ О ЧЕМ ПОЙДЕТ РЕЧЬ.
  11. Исследователи подсознания
  12. Если окинуть взглядом весь ход наших предыдущих рассуждений по поводу arche и задаться вопросом, что такое философия, то получается, что она известна нам по крайней мере как учение о бытии — онтология.
  13. Вот мать твоя. Не погуби ее!
  14. Существо человека — присутствие, бытие-вот.
  15. 1.6. Предмет, содержание и методы изучения ландшафтоведения в работах отдельных исследователей