<<
>>

Взгляды славянофилов на сущность власти и государства

Первый, явственный до очевидности вывод из истории и свойства русского народа есть тот, что это народ негосударственный, не ищущий участия в правлении, не желающий условиями ограничивать правительственную власть, не имеющий, одним словом, в себе никакого политического элемента, следовательно, не содержащий в себе даже зерна революции или устройства конституционного.

К. С. Аксаков

Государственные взгляды славянофилов проистекают из христианского учения о власти и русской исторической жизни. Славянофильский кружок как единство верующих исходил из представлений Священного

Писания и Предания о значении государства и отношениях между верующими и властью. Христианское откровение наполнено апокалипсическими настроениями - ожиданием наступления Царства Божьего на земле. Поэтому первые христианские общины, уходя от мирской жизни и земных забот, в молитве и общих делах ожидали прихода Антихриста и конца света[89]. В глазах верующего мерк свет земной жизни, в том числе и его отношения с государством.

В Новом Завете Иисусом Христом сказано: «Царствие мое не от мира сего». Поэтому истовые христиане жаждали не земного удовольствия, богатства и власти, а небесного царствия - мира любви и добра между людьми. Отрицание государственности со стороны первых христиан возникло из-за их преследования властями Римской империи (I—II вв.) и последующих казней[90].

Для спасения своей души и вступления в благодатную жизнь человек по канонам христианства должен внутренне духовно совершенствоваться и жить в любви с другими людьми. Мирские блага тленны и ограничены земным путем человека. Вечны только вера и душа человека, которая соблазняется и искушается земными удовольствиями. По словам Христа, «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Естественно, христианство не отвергает самой земной жизни, но и не придает ей абсолютной ценности.

Поэтому и богатый человек может быть принят Богом, но не за его предприимчивость, а за веру, любовь к людям, добрые дела и сострадание. Аналогично отношение христианства и к власти. Власть - создание земного мира, которое несет на себе печать человеческого грехопадения и потому не может быть целью человеческой жизни. При этом сама власть - от Бога, как и все созданное в мире. По этой причине христианство не остается безучастным и равнодушным к государству. Человек в своей жизни неизбежно сталкивается с властью, даже если избегает или ненавидит ее. Коль скоро человеческое общество в земной жизни должно творить добро и избегать зла, то и государство должно ограждать христианские добродетели и способствовать делам веры каждого человека. Поэтому не случайно апостол Петр указывал: «Будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро. Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей. Как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Бога бойтесь, царя чтите»[91].

При этом не следует искажать христианское отношение к власти в смысле государственных притязаний на творение духовных дел. Свобода внутреннего духа - вера - должна оставаться делом каждого человека, а не принуждением со стороны государства. Вера по самому ее определению свободна и не может быть вызвана искусственно. Внутреннее духовное деланье, согласно учению отцов церкви и нестяжателей - Нила Сорского, Вассиана Патрикеева, Максима Грека - абсолютно неподвластно никакой силе, кроме Бога. Именно так следует трактовать ответ Иисуса Христа на вопрос лукавых фарисеев: «Как тебе кажется, позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» Но Иисус, видя их лукавство, сказал: «Искушаете Меня, лицемеры? Покажите мне монету, которою платится подать». Они принесли Ему динарий. Он и говорит им: «чье это изображение и надпись?» Говорят ему: кесаревы.

Тогда, говорит им, «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»[92]. В этих словах из Нового Завета говорится не только о необходимости подчинения верующих власти, но и о четком размежевании духовной области, в которой господствует Бог, и светской сферы, где порядок обеспечивает государство, Богом данное. Причем одно не может подменять другое, то есть недопустимо ни огосударствление церкви (цезарепапизм), ни приобретение церковью светских полномочий (папацезаризм).

Следует признать правоту протоиерея Валентина Асмуса, который, толкуя текст Священного Писания относительно царя, приходит к выводу о том, что «христианское государство явилось не как извращение библейского идеала, но как осуществление теократических чаяний Ветхого и Нового Заветов»[93]. Теократические мечты христиан при этом следует понимать как воплощение в христианском царстве божественных заветов, а не придание государству ореола святости. Бесспорно, что Священное Писание рассматривает власть как Богом учрежденную и данную верующим: «Несть бо власти, аще не от Бога». При этом следует избегать крайностей в восприятии Библии, которые нередко случаются в философских трудах и в государствоведении.

Так, вряд ли можно согласиться с позицией Н. А. Бердяева, что «истолкование этих слов носило рабий характер, ничего общего с христианством не имеющее».

Прежде всего, взгляд Н. А. Бердяева опровергается самим Библейским текстом и святоотеческой литературой. Здесь нет и намека на безразличие христианства к государству и нейтральность Бога по отношению к власти. Да, насмешки иудеев над Иисусом Христом как новым царем и его ответ показывают разделение двух градов - небесного и земного. Но, признавая весь мир творением Бога, нельзя изымать власть из Его ведения. Поэтому все земное, в том числе государство - детище божественного замысла. Жажда власти, как и плотские удовольствия, имеют земное происхождение, а потому изначально греховны и тленны. В попытках иудеев избрать себе царя Бог усмотрел отступление от Него и потому жестоко наказал их за грех[94].

К тому же не следует путать историческое развитие государств с христианскими идеалами государственности. Можно найти немало случаев сервилизма церкви и подчинения ее светским монархам. Но тем ярче и светлей становится христианский путь развития государственности - не рабской покорности, а свободы духа людей в церкви и государства как ограждения от зла и греха, царящих в мире. Таким образом, остается констатировать, что бердяевский антиклерикализм сопряжен с очевидными ошибками в толковании христианства.

С крещением Руси русское сознание приняло православную истину о власти и государстве как временных, земных учреждениях, предназначенных для обуздания зла. Славянофилы лишь открыли причины и суть русского воззрения - как христианского по своему существу - на государственную власть. К тому же некоторые из славянофилов подчеркивали, что и до принятия христианства русский народ в общинном устройстве был близок к первым христианским общинам, основанным на взаимопомощи, общности судьбы, любви и милосердия. Так, К. С. Аксаков замечает: «Еще до христианства, готовый к его принятию, предчувствуя его великие истины, народ наш образовал в себе жизнь общины, освященную потом принятием христианства»[95].

Более того, власть в русском мировоззрении представлялась чуждой народу, поскольку мотивы грядущего Апокалипсиса всегда были сильны и прорывались в общественном сознании. К примеру, Н. А. Бердяев, вскрывая противоречия русской души, отмечает: «Все своеобразие славянской и русской мистики - в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобще-

ґ“ Κβ [96] ТГ/'

го блага, в апокалипсической настроенности»**. Когда не за горами Царство Бога, всякая земная власть ничтожна и теряет какой-либо смысл. Нужно отдаться духовной жизни, а не растрачиваться на мирские заботы о совершенствовании государства.

По общему мнению славянофилов, русский народ исторически был «безгосударственен» и не нуждался во власти.

Православие и общинная жизнь вели русского человека к поиску высших абсолютов добра и любви в вере и в нравственной жизни, а не во власти. В душе русского человека смысл жизни связывался с верой во Христа и с исполнением в соборной жизни (в церкви и общине) душеугодных дел, а не с отправлением властных функций.

Для русского народа превыше всего стоит общественный быт и христианская добродетель. Государство как внешний, механический атрибут не обеспечивает людям органически совместной жизни. Они находят ее в соборной церкви, в общине. Приверженность русского народа православию и русская история привели славянофилов к утверждению об аполитичности и безгосу- дарственности русского народа, избравшего для себя духовное совершенствование как идеал всей жизни.

Славянофилы не рассматривают государство как благо и некую ценность. Согласно их учению, государство - неизбежное зло; его необходимость продиктована защитой от внешних врагов для сохранения народа; оно было создано, а то и привнесено на Русь варягами. На Западе, напротив, государству придается первенствующее значение, доходящее до его абсолютизации в жизни общества. И. С. Аксаков замечает относительно европейской концепции государства: «Наука, или та совершенная и замкнутая, со всех сторон отшлифованная и отделанная теория, которая выдает себя за науку, возвещает вам, что в мире нет ничего, кроме мертвого государственного механизма, что все совершается и должно совершаться от власти и посредством власти, в какой бы форме она не проявилась, лишь бы носила она на себе печать внешней законности, что, наконец, сама жизнь, следовательно, и жизнь духа, есть одно из отправлений или функций государства. С точки зрения такой несчастной доктрины, нет места вне порядка государственности никакому свободному творчеству народного духа»[97]. Государственный соблазн опасен для народа: он порабощает его духовную жизнь, свободу и стремления к поиску Бога. Но путь к Богу проходит в земной жизни, которая не лишена греха, внешних опасностей и происков зла.

Для охраны духовной и общественной жизни русский народ нуждается в сильной и нравственной власти, которая готова избрать для себя тяжкий путь служения ради других.

Внимательное изучение трудов славянофильского кружка, посвященных власти и государству, позволяет сделать ряд выводов.

Во-первых, для славянофилов государство не является идеалом, некой высшей ценностью. Оно лишь средство, способ охранения внешнего порядка жизни русского народа, который устремлен к высшей духовной истине. «Государство для русского народа, - заявил И. С. Аксаков в своей речи в связи с коронацией Александра III, - не есть конечная цель бытия, а только средство и способ более или менее мирного и благоденственного человеческого сожительства ради высшей нравственной цели, - сожительства, пред которым преподносится иной образ бытия, предвозвещенный Христом»[98].

Н. А. Бердяев усматривал в славянофильстве анархические черты: «Славянофилы не любили государства и власти, они видели зло во всякой власти. Очень русская у них та идея, что складу души русского народа чужд культ власти и славы, которая достигается государственным могуществом. Из славянофилов наиболее анархистом был К. Аксаков. ’’Государство как принцип - зло; государство по своей идее - ложь“, - писал он»[99]. Прав русский философ в том, что славянофилы не находят в русской душе любви к власти и потому не придают ей абсолютной ценности. Забота человека должна быть направлена на духовные дела, а не на совершенствование внешнего порядка жизни, которое доверено государству. Разве тот анархист, кто отдает предпочтение духовному совершенствованию, а не власти? К тому же славянофилы указывали на социальнонравственное предназначение русского государства, а именно: охранять жизнь, здоровье, быт православных верующих от внешних врагов и обеспечивать порядок общежития. При сильном неприятии власти славянофилы все- таки подчеркивали условную ценность государства как средства борьбы против земного несовершенства людей и народов, посягающих с оружием на русскую землю. Принуждение же к правде необходимо лишь для нравственно слабых и пошатнувшихся людей.

По поводу анархизма славянофилов Н. В. Устрялов замечает: «Но все же нужно оговориться, что этот анархизм был именно своеобразным, сильно отличным от типических его образцов. Анархизм в буквальном, обычном значении этого термина был чужд славянофильской идеологии. Славянофилы не отрицали государство абсолютным отрицанием, как например, штирнерианство или толстовство, они лишь смотрели на него, как на «необходимое зло», «неизбежную крайность», как постороннее средство, а не цель, не идеал народного бытия. По их мнению, христианство, указав человеку и человечеству высшее призвание вне государства, ограничив государство областью внешнего, значением только средства и формы, а не цели бытия, поставив превыше его начала божественной истины, низвело таким образом самый принцип государственный на низшее, подобающее место. Принуждение само по себе греховно и, в сущности, недостойно человека: нравственное дело должно совершаться нравственным путем, без помощи внешней принудительной силы. Лишь ради слабости и греховности людей необходим закон внешний, необходимо государство»[100]. Стоит добавить, что сильные мотивы безгосударственности русского национального характера можно найти только у К. С. Аксакова, а не у всех славянофилов, разделяющих мысль о неизбежности государства[101].

Во-вторых, славянофилы рассматривали государство как внешний для народа механический агрегат, своеобразную машину. Механичность, искусственность государства проявляется в том, что люди объединяются в нем не добровольно, а по принуждению. Поэтому государство - это искусственная, принудительная организация общества. Органичность присуща русскому обществу, которое в своей бытовой деятельности всецело печется о вере и христианских обязанностях взаимной помощи и любви. Община и церковь в отличие от внешнего и принудительного государства - добровольные, естественные, органичные для России союзы, питающиеся любовью к людям и Богу. И. С. Аксаков замечает: «Как птица, прежде всего, свивает себе гнездо, так и первым действием народов было создать себе внешнюю государственную форму, форму, в которой бы они могли свободно совершать свое развитие и таким образом исполнить свое назначение в человечестве. Общества еще нет, а уже возникает государство над народом, продолжающим жить жизнью непосредственной. Но не выражает ли государство народного самосознания? Нет, оно только есть внешнее определение, данное себе народом; деятельность его, то есть государства, и сфера его деятельности чисто внешние»[102].

В-третьих, государство возникает в России как необходимость, вызванная историческими условиями борьбы с агрессивными народами-завоевателями. Образование государства - не прихоть народа, а вынужденный шаг для организации внешнего порядка на Руси.

Русский народ, воспринявший православие, мечтал о достижении христианской благодати в общинной жизни, в которой не место государству. А. С. Хомяков по этому поводу писал: «Просветительное начало, сохраненное для нас византийскими мыслителями, требовало для быстрого и полного развития таких условий цельности и стройности в жизни общественной, которых еще нигде не встречалось; достигнуть же их можно бы было только при такой независимости от влияний внешних, которые невозможны на земле ни одному народу, всегда стесняемому и совращаемому с пути силою и напором других народов. Россия не имела этой цельности с самого начала, а к достижению ее встретила и должна была встретить препятствия неодолимые. Она - не остров среди хранительной защиты моря, но земля, со всех сторон открытая и беззащитная по слабости своих естественных границ и со всех сторон искони окруженная народами, не знающими мира в себе и потому всегда готовыми посягать на мир других. Северные земли славянские и колонии славянские в землях финских призвали вождя иноземного княжить у них, устраивать порядок внутренний в отношениях друг к другу и ограждать тишину внешнюю от нападения недружелюбных соседей»[103]. Коль скоро внешние условия не позволяли русскому народу воплотить в жизни христианскую истину, то закономерно потребовалась организация государства для сохранения народа и предоставления ему свободы духовной жизни.

В-четвертых, славянофилы по сути дела исходят из идеи предопределенности государства и его формы историческими, природными, культурными факторами, что ранее предлагалось Монтескье, Гердером и др. Для них государство - продукт общественной жизни, истории и внешней среды. Поэтому не может быть и речи о заимствовании государственных начал у других народов. Государственность глубоко укоренена в культуре народа. Его внешняя организация, предназначение всегда зависят от национального характера. Ю. Ф. Самарин верно вскрыл национально-исторические корни формы правления: «Какая форма правления есть лучшая? Этот вопрос очень похож на следующий: по какой мерке всего лучше кроить платье? Задайте этот вопрос портному. Он вам ответит, что такой мерки нет и быть не может, а нужно кроить по росту и складу того, на кого шьется платье. Нетрудно применить тот же самый ответ к лорду-мэру и к составителю инструкции. Если бы первый мог отрешиться от своих национальных предубеждений, он убедился бы, что английская конституция как нельзя лучше облекает весь организм Англии именно потому, что она не с чужого плеча на нее наброшена, а ею самою построена по ее собственному вкусу, по ее потребностям и средствам. Он уразумел бы, что самая естественность и законность постепенного образования этой конституции из местных условий Англии представляет сильнейшее возражение против мечты о повсеместной ее применимости»[104]. Основываясь на национальноисторических традициях России, славянофилы выделили ряд особенностей русской государственности:

<< | >>
Источник: Васильев А.А.. Государственно-правовой идеал славянофилов. 2010

Еще по теме Взгляды славянофилов на сущность власти и государства:

  1. Взгляды Г ерцена на власть, государство и право.
  2. Сущность и типы государства. Государственная власть
  3. Сущность и типы государства. Государственная власть
  4. Государство и государственная власть: понятие, сущность, типология
  5. § 1. Теологические взгляды на сущность права
  6. Преобладание государства в вопросах церковной жизни и веры резко осуждалось славянофилами.
  7. 3.Российское государство: сущность, форма и функции. Сущность государства
  8. Достоинства самодержавия как формы правления государством славянофилы и их последователи видели в следующих моментах.
  9. «Государство происходит из семьи, является результатом ее разрастания и трансформации. Государственная власть есть продолжение отцовской власти, отношения между государством и подданными аналогичны отношениям в семье между родителями и детьми». Как называется данная концепция происхождения государства?
  10. 3.Сущность государства. Эволюция понимания сущности государства.
  11. РАЗДЕЛЕНИЕ ВЛАСТЕЙ В ГОСУДАРСТВЕ КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
  12. 4.1. Сущность государства и ее проявления. Классовое и общесоциальное в государстве
  13. Проблемы сущности и типологии государства § 1. Государство и его основные признаки
  14. 1. Понятие и признаки государства. Сущность и социальное назначение государства
  15. 9 ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА. КЛАССОВОЕ И ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ В СУЩНОСТИ ГОСУДАРСТВА