<<
>>

Основания признания недействительными договоров, заключенных на публичные торгах

Совершенно очевидно, что, предусматривая в качестве последствия признания недействительными торгов недействительность заключенного на торгах договора (п. 2 ст. 449 ГК РФ), закон не исключает возможности оспаривания заключенных с использованием данного механизма договоров по иным основаниям.

Такие договоры могут быть признаны недействительными судом как оспоримые сделки или являться ничтожными по общим правилам, установленным законом. Другой подход означал бы, что, заключая договоры на торгах, участники оборота могут обойти любые требования закона, не относящиеся к регулированию порядка проведения торгов.

Сказанное можно в полной мере отнести и к случаям публичной продажи. К сожалению, в отличие от ранее существовавших правил, ограничивающих возможность оспаривания заключенных на публичных торгах сделок посредством установления в процессуальном законе исчерпывающего перечня оснований для признания их недействительными, действующее гражданское и процессуальное законодательство таких правил не содержит.

Именно это принципиальное отличие действующего законодательства[94] от устоявшихся, обоснованных и тесным образом увязанных с ролью государства в процессе принудительной реализации имущества при обращении на него взыскания конструкций повлекло разнобой в правоприменительной практике.

Из целого ряда приведенных выше судебных актов видно, что истец, оспаривая торги и ссылаясь на положения п. 1 ст. 449 ГК РФ, на самом деле требовал признать недействительным заключенный на торгах договор по основаниям, не связанным с нарушениями порядка проведения торга.

При этом можно выделить ряд наиболее часто встречающихся ситуаций.

Оспаривание заключенного на публичных торгах договора купли- продажи со ссыекой на допущенные в ходе исполнительного производства судебныт приставом-исполнителем нарушения порядка осуществления исполнительные действий, установленные Законом об исполнительном производстве.

В подавляющем большинстве случаев заявитель, ссылаясь на допущенные судебным приставом-исполнителем в ходе обращения взыскания нарушения процедурных требований Закона об исполнительном производстве, оспаривает заключенную на торгах сделку купли-продажи, полагая, что указанные нарушения закона влекут ее ничтожность на основании ст. 168 ГК РФ. Однако исковое требование ошибочно формулируется как требование о признании недействительными торгов (п. 1 ст. 449 ГК РФ), и для обоснования такой ссылки допущенные нарушения пытаются отнести к нарушениям порядка проведения торгов. Многочисленные примеры такого подхода приводились выше.

Например, на практике распространены ссылки заявителей на нарушения судебным приставом-исполнителем требований ст. 52 Закона об исполнительном производстве, которая предусматривает, что оценка имущества должника производится судебным приставом-исполнителем по рыночным ценам, действующим на день исполнения исполнительного документа, за исключением случаев, когда оценка производится по регулируемым ценам. Если оценка отдельных предметов является затруднительной либо должник или взыскатель возражают против произведенной судебным приставом-исполнителем оценки, судебный пристав-исполнитель для определения стоимости имущества назначает специалиста.

Так, при рассмотрении одного из дел было установлено, что судебному приставу-исполнителю был передан исполнительный лист арбитражного суда о взыскании с заемщика в пользу банка задолженности по кредиту в размере 404 643 руб. путем обращения взыскания на здание, являющееся предметом договора залога, и оборудование оздоровительного комплекса. Во исполнение этого исполнительного листа судебный пристав произвел опись и арест спорного здания, оценив его в 450 тыс. руб.

В специализированную организацию была передана заявка на продажу здания, где начальная цена обозначена в значительно меньшем размере — 82 856 руб. Впоследствии судебным исполнителем был изготовлен новый акт описи и ареста здания с указанием другой цены — 82 856 руб.

Согласно протоколу торгов спорное здание реализовано покупателю за 87 тыс. руб.

Суд указал, что при определении рыночной цены объекта судебным приставом-исполнителем безосновательно не принято во внимание требование ст. 350 ГК РФ о начальной цене продажи заложенного имущества, определяемой решением суда, что явилось основанием для признания недействительными публичных торгов[95].

Косвенно вывод о значении при оспаривании сделки по продаже имущества должника правильности оценки можно сделать на основании постановления Президиума ВАС РФ от 11.12.2001 № 5927/01[96].

При рассмотрении данного дела было установлено, что Российское акционерное общество энергетики и электрификации «Единая энергетическая система Российской Федерации» (РАО «ЕЭС России») обратилось в арбитражный суд с иском о признании ничтожной сделки купли-продажи права требования по неисполненным денежным обязательствам открытого акционерного общества «Алтайэнерго» в размере 114 469 424 руб., возникшим у последнего из договора, заключенного с РАО «ЕЭС России».

Ответчиками по делу привлечены Главное управление юстиции города Москвы, Федеральный долговой центр при Правительстве РФ, открытое акционерное общество «Центр оптимизации расчетов ЕЭС».

В качестве третьих лиц привлечены Федеральная энергетическая комиссия РФ, общество с ограниченной ответственностью «Фирма «А.В.»» и открытое акционерное общество «Алтайэнерго».

Решением суда требование РАО «ЕЭС России» удовлетворено. Суд первой инстанции признал сделку купли-продажи права требования дебиторской задолженности общества «Алтайэнерго» перед РАО «ЕЭС России» — кредитором по неисполненным денежным обязательствам недействительной (ничтожной).

В кассационной инстанции решение было отменено и в удовлетворении иска отказано, поскольку суд кассационной инстанции не нашел нарушений в проведении аукционных торгов дебиторской задолженности, принадлежащей истцу, и оснований для признания сделки купли-продажи права требования этой задолженности недействительной.

По мнению суда кассационной инстанции, оспариваемая сделка, заключенная по результатам аукционных торгов, породила отношения, регулируемые нормами, содержащимися в ст. 447—449 ГК РФ, и нормами Закона об исполнительном производстве.

Президиум счел, что судебные акты подлежат отмене, а дело — направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Как следовало из материалов дела, между РАО «ЕЭС России» и ОАО «Алтайэнерго» был заключен договор на оказание услуг по организации работы ОАО «Алтайэнерго» в составе ЕЭС России. За эти услуги в соответствии с договором ОАО «Алтайэнерго» обязалось уплачивать РАО «ЕЭС России» абонентскую плату в размере, установленном Федеральной энергетической комиссией РФ.

Согласно акту сверки задолженность ОАО «Алтайэнерго» по абонентской плате составила 114 469 424 руб., что сторонами не оспаривалось.

В ходе сводного исполнительного производства дебиторская задолженность ОАО «Алтайэнерго» перед РАО «ЕЭС России» по абонентской плате была арестована.

На основании ст. 16 Временной инструкции о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций — должников, утвержденной приказом Министерства юстиции РФ от 03.07.1998 № 76, дебиторская задолженность была реализована на аукционных торгах. Победителем торгов признано открытое акционерное общество «Центр по урегулированию дебиторской и кредиторской задолженности Единой энергетической системы» («Центр оптимизации расчетов ЕЭС»), что подтверждено протоколом, имеющим силу договора уступки права требования.

Дебиторская задолженность, принадлежащая РАО «ЕЭС России» в сумме 114 469 424 руб., была продана за 27 071 743 руб., т.е. по низшей цене лота.

Статьей 11 Федерального закона «О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации», принятого Государственной Думой 10.03.19951, на Федеральную энергетическую комиссию РФ, в частности, возложены полномочия по установлению нормативов формирования [97] средств для финансирования деятельности и развития Единой энергетической системы Российской Федерации, рассмотрению проектов целевых программ развития электроэнергетики Российской Федерации и предложений по их финансированию, установлению экономически обоснованного размера платы за услуги по организации и развитию ЕЭС России и иные услуги.

В размер платы, утверждаемой Федеральной энергетической комиссией РФ, вошла инвестиционная составляющая. Согласно постановлению этой комиссии за счет инвестиционной составляющей производится финансирование важнейших строек и объектов капитального строительства по электроэнергетике.

С учетом изложенного Президиум ВАС РФ счел, что при новом рассмотрении дела следует выяснить, произведена ли оценка дебиторской задолженности по рыночной стоимости и соответствует ли в этой связи заключенная на торгах сделка действующему законодательству, принимая во внимание, что часть средств из дебиторской задолженности имеет целевой инвестиционный характер.

В дальнейшем позиция Президиума ВАС РФ была определенным образом скорректирована и в Обзоре от 22.12.2005 № 101 указывается, что ссылка истца на неправильную оценку имущества, выставленного на публичные торги в рамках исполнительного производства, не может быть принята во внимание при оценке соблюдения порядка их проведения.

В рассматриваемом Президиумом ВАС РФ случае коммерческий банк (должник в исполнительном производстве) обратился в арбитражный суд с иском к организатору торгов и покупателю имущества о признании публичных торгов недействительными и применении последствий недействительности заключенной с покупателем сделки (договора купли-продажи).

Истец указал, что оценка имущества, выставленного на публичные торги, проведена с нарушением требований ст. 3 Закона об оценочной деятельности, так как экспертом неправильно определена рыночная стоимость объекта; отчет экспертизы составлен с нарушением требований ст. 11 Закона об оценочной деятельности.

Суд отказал в иске по следующим основаниям.

Согласно п. 1 и 2 ст. 52 Закона об исполнительном производстве оценка имущества должника производится судебным приставом- исполнителем по рыночным ценам, действующим на день исполнения исполнительного документа, за исключением случаев, когда оценка производится по регулируемым ценам. Если оценка отдельных предметов является затруднительной, судебный пристав- исполнитель для определения стоимости имущества назначает специалиста.

Привлечение к оценке имущества специалиста-оценщика не меняет характера отношений, возникающих в ходе исполнительного производства, в силу которых оценка имущества должника осуществляется судебным приставом-исполнителем. Действия последнего могут быть обжалованы стороной в исполнительном производстве в порядке, установленном ст. 90 Закона об исполнительном производстве.

Оценка имущества судебным приставом-исполнителем производится до начала процедуры проведения публичных торгов (до опубликования информации продавцом). Возможные нарушения при этом не могут рассматриваться в качестве оснований для признания судом торгов недействительными в силу п. 1 ст. 449 ГК РФ.

По нашему мнению, процедурные нарушения, допущенные судебным приставом-исполнителем, сами по себе не являются основанием для признания недействительными публичных торгов, поскольку непосредственно не влияют на результат торгов. Как уже указывалось, нет оснований квалифицировать их в качестве нарушений, допущенных при совершении сделки купли-продажи имущества, на которое обращено взыскание, и автоматически влекущих недействительность (ничтожность) этой сделки.

В рассматриваемых ситуациях Закон об исполнительном производстве предусматривает особый порядок и особые последствия признания незаконными действий судебного пристава-исполнителя, осуществляемых им при исполнении судебного акта.

Это исключает, по нашему мнению, возможность признания недействительным договора по реализации имущества, на которое обращено взыскание, со ссылкой на нарушения правил об аресте, описи, оценке имущества в ходе исполнительного производства, если эти нарушения не затрагивают саму возможность реализации имущества должника на торгах.

Для определения позиции судебной практики по рассматриваемой проблеме весьма полезным является изучение тех подходов, которые сложились в период действия ГПК РСФСР 1923 г., поскольку указанный акт, так же как и Закон об исполнительном производстве, не определял оснований для признания публичных торгов недействительными. В литературе отмечалось, что «нельзя объявить торги недействительными, если при бывших в момент торгов условиях они протекали правильно, например, если было отменено решение, во исполнение которого производилась продажа, если впоследствии имущество оказалось принадлежащим другому лицу, если проданная вещь оказалась принадлежностью другой вещи, которая не продавалась, и т.п., даже если предыдущие действия с.и. (судебного исполнителя. — Л.Н.) по исполнению решения были затем признаны неправильными. Во всех этих случаях возможно лишь взыскание убытка, но не отмена состоявшихся торгов...»[98].

Действия судебного пристава-исполнителя оспариваются заинтересованной стороной в порядке ст. 90 Закона об исполнительном производстве. Такая необходимость обусловливается тем, что действия судебного пристава-исполнителя как органа, уполномоченного осуществлять принудительные действия для целей реализации судебного решения, могут быть признаны незаконными в данном случае судом. Как мы видим, именно в рассматриваемых ситуациях суды нередко приходили к выводу о необходимости до обжалования торгов предварительно оспорить действия судебного пристава[99].

Заявляя требования о признании в установленном порядке незаконными указанных выше действий судебного пристава-исполнителя, заинтересованные лица могут требовать принятия судом мер, направленных на предотвращение продажи (например, запретить реализацию имущества). Учитывая 10-дневный срок обжалования действий судебного пристава-исполнителя и предусмотренный законом минимальный 30-дневный срок извещения о проведении торгов, заинтересованное лицо имеет возможность заявить такое требование до продажи.

При наличии судебного акта, запрещающего реализацию имущества на торгах, произведенная в нарушение данного запрета продажа будет очевидно квалифицироваться в качестве ничтожной сделки.

Вопрос о возможности признания недействительной сделки купли-продажи имущества на публичных торгах в том случае, если действия судебного пристава-исполнителя будут признаны незаконными после проведения торгов, заключения договора и передачи имущества покупателю, остается при нынешнем состоянии законодательства открытым.

Очевидно, тем не менее, что к разрушению результата торгов не могут приводить такие нарушения, которые касаются только порядка осуществления исполнительных действий.

Оспаривание заключенного на публичных торгах договора купли - продажи со ссымкой на отсутствие оснований для применения предусмотренные Законом об исполнительном производстве мер принудительного исполнения. К таким случаям можно отнести случаи ареста и реализации имущества судебным приставом-исполнителем при отсутствии судебного акта об обращении взыскания на имущество должника, ареста и реализации имущества, изъятого из оборота, а также имущества, на которое не может быть обращено взыскание.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в частности, пришел к выводу о том, что договор купли-продажи изъятого из оборота имущества, заключенный по результатам публичных торгов, является ничтожным независимо от того, имеются ли основания для признания недействительными самих торгов.

Государственное авиапредприятие (должник в исполнительном производстве), имущество которого принадлежало на праве собственности Российской Федерации, обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу — взыскателю, покупателю имущества на торгах, организатору торгов о признании недействительным заключенного по итогам публичных торгов договора купли-продажи нежилых помещений, на которые был наложен арест в ходе исполнительного производства, и применении последствий его недействительности.

Разрешая спор, суд установил, что предметом торгов стало здание, в котором располагался штаб управления полетами.

В соответствии со ст. 42 Воздушного кодекса Российской Федерации комплексы зданий, сооружений, коммуникаций, а также наземные объекты средств и систем обслуживания воздушного движения, навигации, посадки и связи, предназначенные для организации воздушного движения, являются объектами единой системы организации воздушного движения. В силу правил, содержащихся в ст. 7 названного Кодекса, объекты единой системы организации воздушного движения могут находиться только в федеральной собственности.

Следовательно, в данном случае предмет торгов — имущество, изъятое из оборота, вид которого определен в установленном законом порядке (ст. 129 ГК РФ). В силу ст. 58 Закона об исполнительном производстве на такое имущество не может быть обращено взыскание по долгам организации-должника. Следовательно, оно не подлежит продаже, в том числе на торгах.

В связи с нарушением требований законодательства действия судебного пристава-исполнителя по наложению ареста на спорное имущество признаны судом неправомерными.

Поскольку указанное имущество не подлежало продаже при обращении взыскания на имущество должника и не могло быть реализовано акционерному обществу — одному из ответчиков по делу, договор купли-продажи, заключенный в нарушение требований закона, является ничтожным в силу ст. 168 ГК РФ.

Учитывая изложенное, суд удовлетворил иск о признании договора купли-продажи недействительным и применил последствия, предусмотренные ст. 167 ГК РФ[100].

Таким образом, основанием для признания недействительным договора, заключенного на публичных торгах, Президиум определил не нарушение порядка проведения торгов (п. 1 ст. 449 ГК РФ), а нарушения норм материального права, исключающих возможность обращения взыскания в исполнительном производстве (и, следовательно, продажи) на имущество, изъятое из оборота.

Допущенное судебным приставом-исполнителем нарушение нельзя отнести к нарушениям процедурного характера. Включение в Закон об исполнительном производстве положений, запрещающих обращение взыскания на имущество, исключенное из оборота и ограниченное в обороте, не делает их процедурными требованиями; речь идет о вопросах материального права, и эти положения ничего по существу не добавляют к нормам гражданского законодательства, определяющим правовой режим указанных объектов.

Нет оснований для применения положений п. 1 ст. 449 ГК РФ и в случаях, когда судебный пристав-исполнитель обращает взыскание на имущество должника при отсутствии на момент продажи судебного акта, позволяющего обратить взыскание на это имущество. Судебный пристав-исполнитель в этом случае не имеет права совершать в отношении этого имущества какие бы то ни было действия, в том числе по его аресту и реализации. Подобное нарушение должно, по нашему мнению, рассматриваться как основание для признания недействительной совершенной на публичных торгах сделки купли-продажи.

Так, при рассмотрении одного из дел суд признал недействительным (ничтожным) договор купли-продажи, заключенный по итогам публичных торгов, по иску участника общей собственности ввиду нарушения требований ст. 255 ГК РФ о порядке и условиях продажи доли должника в праве общей собственности.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском о признании недействительным заключенного по результатам публичных торгов договора купли-продажи доли в праве собственности на нефтебазу с автозаправочной станцией и применении последствий недействительности сделки. Суд признал договор недействительным по следующим основаниям.

Автозаправочная станция являлась частью нефтебазы, принадлежащей на праве общей долевой собственности истцу и должнику в исполнительном производстве, привлеченному к участию в деле в качестве третьего лица.

В соответствии с требованиями ст. 255 ГК РФ кредитор участника долевой или совместной собственности при недостаточности у сособственника другого имущества вправе предъявить требование о выделе доли должника в общем имуществе для обращения на нее взыскания.

Если в таких случаях выделение доли в натуре невозможно либо против этого возражают остальные участники долевой или совместной собственности, кредитор вправе требовать продажи должником своей доли остальным участникам общей собственности по цене, соответствующей рыночной стоимости этой доли, с обращением вырученных от продажи средств в погашение долга.

В случае отказа остальных участников общей собственности от приобретения доли должника кредитор вправе требовать по суду обращения взыскания на долю должника в праве общей собственности путем продажи этой доли с публичных торгов.

Как следовало из материалов дела, взыскатель не обращался с требованием о выделе доли к остальным собственникам. Судебный порядок обращения взыскания на долю должника в общем имуществе соблюден не был.

Суд пришел к выводу, что при продаже имущества нарушены права истца на долю в общем имуществе. При продаже не соблюден порядок обращения взыскания на долю в общем имуществе (ст. 255 ГК РФ): в нарушение требований закона доля должника в натуре выделена не была. В связи с этим данный объект не мог быть отчужден в общем порядке при обращении взыскания на имущество должника.

С учетом изложенного суд удовлетворил иск о признании договора купли-продажи недействительным как ничтожной сделки.

В приведенном выше деле, как мы видим, речь идет не о нарушении порядка осуществления исполнительных действий, а об отсутствии собственно судебного акта, на основании которого могло быть обращено взыскание на имущество должника в виде доли в общем имуществе.

О недействительности публичных торгов в связи с допущенными по существу продажи нарушениями можно говорить также в случаях, когда в торгах приняло участие лицо, не имеющее полномочий от того лица, на чье имя осуществлялась покупка; когда купивший не имел права приобретать данное имущество.

Нет оснований отказываться от существовавшей ранее (в период действия ГПК РСФСР 1923 г.) практики признания публичных торгов недействительными и в том случае, когда «продажа явилась результатом подлога, лжесвидетельства или иного преступного действия взыскателя, должника или самого с.и. (судебного исполнителя. — Л.Н.)»[101].

Обоснованность этой практики была подтверждена законодателем, включившим в ГПК РСФСР 1964 г. норму, предусматривающую возможность признания публичных торгов недействительными, в частности, в случае допущения судебным исполнителем, взыскателем или покупателем злоупотреблений.

Практика относит к основаниям для признания заключенной на публичных торгах сделки и случаи принудительной продажи с публичных торгов имущества, не принадлежащего должнику на праве собственности или ином вещном праве. Недействительность торгов (а точнее, заключенных на торгах сделок купли-продажи) связывается в судебно-арбитражной практике с нарушением требований ст. 58 Закона об исполнительном производстве.

Эта норма предусматривает, что в случае отсутствия у должника-организации денежных средств, достаточных для погашения задолженности, взыскание обращается на иное имущество, принадлежащее ему на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления (за исключением имущества, изъятого из оборота или ограниченного в обороте), независимо от того, где и в чьем фактическом пользовании оно находится.

Так, по одному из дел общество с ограниченной ответственностью «Бионет» обратилось с иском об оспаривании публичных торгов, на которых было продано судно «И. Вациетис». Истец указывал, что на торгах продано принадлежащее ему имущество по долгам иного лица (АОЗТ «Бионет-2»).

При рассмотрении дела суд тщательно исследовал вопросы соблюдения предусмотренных ГК РФ правил подготовки и проведения торгов и пришел к выводу об отсутствии оснований для признания торгов недействительными (дело № 3471)[102].

Такой же подход применен апелляционной и кассационной инстанциями при рассмотрении дела № А-56-2039/99. По данному делу КУГИ обратился в арбитражный суд с иском к ООО «Сантех- ремстрой» (покупатель) и АООТ «Гидроэлектромонтаж» (должник) о признании недействительными торгов от 17.11.1997 по продаже нежилых помещений. При этом истец ссылался на то, что на торгах продано имущество, принадлежащее государству, а не АООТ «Гидроэлектромонтаж», поскольку спорные помещения включены в план приватизации правопредшественника должника в качестве имущества, не подлежащего приватизации.

Суды как апелляционной, так и кассационной инстанций, установив фактические обстоятельства дела, на которые ссылался истец, не удовлетворили его требования исходя из того, что формальные правила проведения торгов, установленные законом, в данном случае не нарушены.

Состоявшиеся судебные акты были отменены Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ с направлением дела на новое рассмотрение. При этом Президиум ВАС РФ указал, что при проведении торгов были нарушены требования ст. 58 Закона об исполнительном производстве, в соответствии с которым взыскание обращается на имущество должника, а в данном случае взыскание обращено на имущество, не принадлежащее должнику[103].

Нельзя не отметить, что судебные органы пытаются нередко путем расширительного толкования положений п. 1 ст. 449 ГК РФ восполнить отсутствие в действующем законодательстве положений о последствиях продажи с публичных торгов не принадлежащего должнику имущества.

Нет оснований в рассматриваемых случаях делать вывод о недействительности торгов на основании п. 1 ст. 449 ГК РФ, поскольку отсутствуют собственно нарушения порядка проведения торгов. Можно говорить о дефекте сделки купли-продажи, совершенной в рамках исполнительного производства.

При продаже на публичных торгах продавцом является орган государства, наделенный публичными правомочиями по принудительной реализации имущества, принадлежащего должнику, на имущество которого обращается взыскание. Если в отношении принадлежащего должнику в исполнительном производстве имущества уполномоченное лицо наделено правом распоряжения при обращении взыскания, то в отношении не принадлежащего должнику на соответствующем вещном праве имущества право распоряжаться имуществом у данного лица отсутствует. Подобные рассуждения приводят арбитражные суды к выводу о недействительности публичной продажи.

Однако эта позиция требует более серьезного обоснования с учетом норм ГК РФ о защите права собственности и особенностей отношений, связанных с продажей имущества должника при обращении на него взыскания в исполнительном производстве.

Дискуссионные аспекты рассматриваемой позиции могут быть проанализированы при рассмотрении вопросов соотношения требований о применении последствий недействительности сделок купли-продажи на публичных торгах и требований о виндикации. По нашему мнению, в рассмотренных выше ситуациях защита права лица, имущество которого было реализовано с торгов, должна осуществляться посредством предъявления иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

Таким образом, в ряде рассмотренных выше случаев (продажа имущества, исключенного из оборота, продажа имущества, на которое не может быть обращено взыскание, продажа неуполномоченному лицу) сделка купли-продажи, совершенная на торгах, является недействительной, поскольку при ее совершении допущены нарушения норм материального права.

Соответственно, при рассмотрении подобных ситуаций суды приходят к выводу о применении к спорным отношениям положений ст. 168 ГК РФ, предусматривающей, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Учитывая, что действующий закон (в отличие от ГПК РСФСР 1964 г.) прямо не устанавливает оспоримости сделок, совершенных на публичных торгах, и иных последствий нарушения, суды нередко приходят к выводу о том, что такие сделки недействительны, независимо от признания их таковыми судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Соответственно, требование о применении последствий ничтожной сделки, без предъявления требования о признании ее таковой, может быть заявлено любым заинтересованным лицом, а суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

В отношении публичных торгов российское законодательство (см. Устав гражданского судопроизводства, ГПК РСФСР 1964 г.) и судебная практика в период действия ГПК РСФСР 1923 г. исходили из того, что публичные торги могут быть признаны недействительными в судебном порядке.

Наиболее показательна с этой точки зрения позиция, обосновывающая такой подход в период действия ГПК РСФСР 1923 г.: «Хотя ГПК и не упоминает о возможности признания торгов недействительными, но... возможны... такие случаи, когда в отношении торгов, состоявшихся, законченных и давших даже тот или иной результат в смысле выручки, будет затем признано, что условия, в которых они протекали, и способ их осуществления были таковы, что лишали их силы законного судебного акта (выделено мной. — Л.Н.), или что продаваемое имущество не могло быть продано с торгов, или не соответствовало по своему качеству и количеству тому, что покупалось, и покупатель был лишен возможности усмотреть это, или что купивший не имеет права совершать такую покупку. Такое признание получается в результате обжалования действий с.и., когда порочащее торги обстоятельство явилось следствием его неправильных действий, или предъявления иска, если виновен кто-либо из участников торга или посторонних лиц» (выделено мной. — Л.Н.)[104].

Оспоримость совершенных на публичных торгах сделок, таким образом, выводилась из того, что совершенная продажа есть действие, квалифицируемое как судебный акт, отмена которого, в свою очередь, возможна только в судебном порядке.

Природа действий по публичной продаже, по существу, не претерпела изменений — такая продажа является действием, завершающим исполнительное производство. Отмена этого действия, признание его не влекущим правовых последствий в связи с этим возможны только на основании решения суда. Говорить о ничтожности сделки, совершенной на публичных торгах, проводимых в рамках исполнительного производства, имея в виду возможность применения последствий недействительности без судебного оспаривания действий уполномоченного государственного органа по реализации имущества должника или сделки, им заключенной, при этих условиях вряд ли есть основания.

Отнюдь не случайно первоначально суды восприняли разъяснение, содержащееся в п. 27 постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности»[105], как указание на возможность признания публичных торгов недействительными только в судебном порядке, независимо от оснований признания их недействительными.

В последующем Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при рассмотрении конкретных дел неоднократно указывал, что данное разъяснение касается лишь случаев признания публичных торгов недействительными в связи с нарушением порядка их проведения (п. 1 ст. 449 ГК РФ) и не распространяется на случаи их оспаривания по другим основаниям. Формальные основания для такого прочтения разъяснения очевидны: содержащиеся в нем формулировки воспроизводят указанную норму ГК РФ, правда, не называя ее.

Однако такое формальное толкование должно приводить и к другому выводу — о невозможности признания публичных торгов недействительными по основаниям иным, чем нарушения порядка их проведения. Но такого вывода надзорная инстанция в своей практике не делала.

В настоящее время рассматриваемое разъяснение Пленума ВАС РФ создает для судебной практики значительные затруднения из- за отсутствия в нем четкого определения сферы его действия: ограничивает ли оно возможность признания публичных торгов недействительными только случаями, указанными в ст. 449 ГК РФ, применимы ли содержащиеся в нем правила к случаям признания публичных торгов недействительными по иным основаниям, в какой части применимы к рассматриваемым отношениям нормы ГК РФ об оспоримых сделках.

Срок исковой давности по искам о признании недействительными публичных торгов

В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (п. 1 ст. 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Судебно-арбитражная практика восприняла разъяснение, содержащееся в приведенном выше постановлении Пленума ВАС РФ, как указание на исковой способ защиты права лица, оспаривающего торги, и применение к искам о признании публичных торгов недействительными сокращенного (годичного) срока исковой давности, установленного п. 2 ст. 181 ГК РФ.

Так, по одному из дел суд кассационной инстанции подтвердил правильность выводов судебных инстанций об истечении срока исковой давности по требованиям акционерного общества о признании недействительными торгов по реализации арестованного имущества. Истец узнал о проведенных торгах 11.05.1998, о чем свидетельствует письмо службы судебных приставов с отметкой генерального директора акционерного общества. Кассационная инстанция подтвердила, что с этого момента следует исчислять годичный срок исковой давности по требованиям о признании недействительными публичных торгов (п. 2 ст. 181 ГК РФ), который истек к моменту подачи искового заявления по рассматриваемому делу (дело № Ф08-4021/01 ФАС Северо-Кавказского округа)[106]. Такую же позицию подтверждает и Т.В. Шпа- чева[107].

Разъяснение Пленума ВАС РФ, отсылающее в том числе к нормам о сокращенном сроке исковой давности, в некоторой степени обеспечило определенность в отношениях сторон, сделало более стабильным положение покупателя на публичных торгах. Но при отсутствии указания круга лиц, которые могут оспорить торги, связь момента начала срока исковой давности с моментом, когда истец «узнал или должен был узнать» о нарушениях в их проведении, делает его положение крайне неопределенным.

Разъяснение, данное в постановлении Пленума, вызывает и другие возражения. Торги, как было показано выше, не являются сделкой. Указание закона (п. 1 ст. 449 ГК РФ) о возможности признания торгов недействительными не означает, что данный механизм заключения договора подчиняется правилам о сделках. Признание торгов недействительными означает, что торги не породили того результата, на который они были направлены (т.е. лицо, с которым должен быть заключен договор, не выявлено или выявлено неправильно). Естественно, при наличии подобного дефекта в заключенном по итогам торгов договоре (отсутствие одной из сторон) он также признается аннулированным при признании недействительными торгов.

Требование о признании торгов недействительными в связи с нарушением порядка их проведения, заявленное на основании п. 1 ст. 449 ГК РФ, является, таким образом, самостоятельным, отличным от требования о признании недействительной сделки. При такой квалификации отсутствие в ГК РФ специального правила о сроках исковой давности по требованиям о признании торгов недействительными становится объяснимым, поскольку к данному требованию применим общий (3-летний) срок исковой давности, исчисляемый с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Нельзя не отметить, что приведенное выше разъяснение Пленума касается только публичных торгов, и, следовательно, возможность распространения этого положения на отношения, связанные с проведением иных торгов, вызывает серьезные сомнения.

Еще большие затруднения в судебной практике вызвал вопрос о возможности применения сокращенного срока исковой давности, предусмотренного п. 2 ст. 181 ГК РФ, в случаях признания публичных торгов ничтожными в связи с нарушениями законодательства, не относящимися к порядку проведения торгов. Первоначально арбитражные суды применяли годичный срок исковой давности и в этих случаях, а затем под влиянием практики Президиума ВАС РФ стали в ряде случаев руководствоваться п. 1 ст. 181 ГК РФ и применять к требованиям о признании публичных торгов ничтожной сделкой 10-летний срок исковой давности, ранее предусмотренный данной нормой.

Неурегулированность последствий публичной продажи в законе и нестабильность судебно-арбитражной практики не способствуют повышению доверия к торгам и делают положение покупателя достаточно опасным. Речь в данном случае идет даже не о защите его интереса, хотя эта цель, несомненно, очень важна. Не обеспечивается доверие к торгам, проводимым в рамках исполнительного производства. При отсутствии правовой определенности реализация арестованного имущества сталкивается с многочисленными затруднениями, сказывающимися на эффективности системы исполнения судебных решений в целом.

<< | >>
Источник: Новоселова Л.А.. Публичные торги в рамках исполнительного производства. — М., 2006. — 253 с.. 2006

Еще по теме Основания признания недействительными договоров, заключенных на публичные торгах:

  1. Основания признания недействительными публичных торгов
  2. Понятие и последствия недействительности сделки, специальные основания признания договора недействительным
  3. Нарушения правил проведения публичных торгов, являющиеся основаниями для признания торгов недействительными
  4. Последствия признания недействительными публичных торгов
  5. Лица, заинтересованные в признании недействительными публичных торгов
  6. Основания для признания компании недействительной
  7. Соотношение требований о признании недействительными публичных торгов с другими способами защиты права
  8. Заключение договора на торгах
  9. Общие положения о заключении договора и признание договора незаключенным
  10. Глава 4. ПОРОКИ ВОЛИ КАК ОСНОВАНИЕ ДЛЯ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ДОГОВОРА
  11. Статья 93. Признание торгов недействительными
  12. Статья 93. Признание торгов недействительными
  13. Споры о признании недействительными РЕШЕНИЙ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВА
  14. Основным последствием признания сделки недействительной
  15. Признание публичных торгов несостоявшимися
  16. Статья 373. Рассмотрение заявления о признании утраченного документа недействительным