<<
>>

Принцип онтологической свободы и экзистенциального выбора

Согласно этому принципу человек обладает огромным даром свободы. По учению святителя Григория Паламы свобода человека есть сердцевина его существа, которая отличает его от животного.

Свобода носит онтологический характер, что проявляется в том, что изначально оказывается связанной с глубинным выбором, предоставленным Богом первым людям − выбором между жизнью и смертью. “От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от древа познания добра и зла не ешь от него, ибо в тот день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь” (Быт. 2, 16-17).

Святые отцы говорили о том, что заповедь Бога была не ограничением свободы человеческой личности, а, наоборот, призывом к ее наиболее полному раскрытию через свободное соработничество (синергию) с Богом. Через свободное принятие заповеди человек мог бы укрепиться в добродетели, любви и смирении, встать на путь личностного развития, духовного становления, все большего уподобления Богу, но человек выбрал иной путь.

Как отмечает митрополит Илларион (Алфеев)[179], каждое разумное живое существо наделено от Бога свободной волей, то есть возможностью выбора между добром и злом.

По его мнению, свобода выбора дана разумному существу для того, чтобы оно, преуспевая в добре, могло онтологически приобщиться к нему с тем, чтобы добро не оставалось только чем-то внешним, но стало бы достоянием человека. Понятно, что если бы благо было навязано Богом как необходимость и неизбежность, ни одно живое существо не могло бы стать полноценной свободной личностью. Как говорили святые отцы, “никто никогда не стал добрым по принуждению”. И ангелы должны были непрестанно возрастать в добре, все больше и больше уподобляясь Творцу. Однако часть из них предпочла удалиться от Бога, вышла из повиновения Ему, тем самым предопределив свою судьбу.
С этого момента Вселенная стала ареной конфликта и борьбы двух полярных начал: доброго, Божественного и злого, демонического.

Другой аспект личностной свободы связан с “тайной Креста”. Тайна Креста – это тайна освобождения от греха без утраты человеческой свободы. Вот как об этой тайне пишет современный богослов Андрей Кураев. “Мир, каким он был до появления человека, был монологичен, в нем не было ничего, что не зависело бы от воли Творца. Но тот образ, который Творец хочет от Себя дать человеку, включает в себя свободу. Это означает, что в мире появляется бытие..., в котором Бог ограничивает Себя, такая сфера, куда Он Сам не может войти без стука: “Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною” (Откр. 3.20). В мир входит вся непредсказуемость личностного и любящего диалога”[180]. А. Кураев напоминает о знаменитой логической задаче, известной еще софистам: “Если Бог всемогущ, то может ли Он сотворить камень, который не сможет поднять?”. На этот вопрос в двузначной логике (да/нет) нельзя ответить без противоречия. При любом ответе – да или нет – мы получаем противоречие посылки и заключения. И самом деле, если Бог всемогущ, то может сотворить, а, следовательно, камень этот поднять не сможет, то есть Его всемогущество ограничено невозможностью поднять камень. Если же по всемогуществу своему Он может поднять все – то, значит, камень с такими свойствами Он сотворить не сможет, и, следовательно, его всемогущество в акте творения ограничено свойствами творимого. “Христианское богословие на эту загадку однозначно отвечает – да, − продолжает Кураев. − Бог может сотворить такое бытие. И Он его сотворил. Это – человек. Все может Бог, кроме одного – спасти человека, если тот сам этого не желает. Бог становится бессильным перед человеческой свободой”[181].

И еще один аспект, сопряженный со свободой личности. Это ее безграничность с охватом всех уровней – духовного, душевного, телесного.

В Православии свобода понимается в первую очередь как духовно-нравственное, а не душевно-телесное состояние человека. Свобода предполагает такое выстраивание личности, при котором объективные ценности высшего порядка не смогли бы быть задавлены собственными эгоцентрическими душевными склонностями. Апостол Павел так говорил об этом: “К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу” (Галл. 5, 13). Великий русский философ И.А. Ильин в этой связи писал: “Свобода, по самому существу своему, есть именно духовная свобода, то есть свобода духа, а не тела и не души. Это необходимо однажды навсегда глубоко продумать и прочувствовать с тем, чтобы впредь не ошибаться самому и не поддаваться на чужие соблазны”[182].

Принцип онтологической свободы тесно сопряжен с принципом экзистенциального выбора человека. Существуют две противоположные точки зрения относительно свободы выбора: детерминизм и индетерминизм. Детерминисты говорят о том, что выбор человека предопределен средой, воспитанием, перенесенными психотравмами и т.д. Христианская православная психология разделяет точку зрения индетерминизма, согласно которой человек способен делать свой выбор, независимо от любого негативного влияния.

Первый выбор, как отмечалось выше, человек сделал еще в раю, в дальнейшем он оказался призван выбирать постоянно, что подчас сделать непросто. Священное Писание прямо говорит о возможности выбора человеком: “Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло” (Втор. 30, 15). Или: “Если захотите и послушаете, то будете вкушать блага земли. Если отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас” (Ис. 1, 19-20). Протоиерей Борис Ничипоров приводит классический пример выбора[183]. Русский богатырь стоит у камня. На камне сверху сидит ворон – символ мудрости, а на самом камне написано: “Направо поедешь – коня потеряешь, налево поедешь – женату быть, прямо поедешь – убитому быть.

Действительно, человек свободен в выборе, в поступке и несет за это полную ответственность. А ответственность – это способность взять на себя весь возможный риск, всю неопределенность ситуации, преодолеть страх последствий и возможного наказания. Свобода человека неизмеримо высока и велика, но и страшна – это величайшая ответственность человека перед Богом. Итак, человек свободен, но свобода без духовности, без приобретенной в духовном опыте мудрости превращается по А.С. Пушкину в “безумство гибельной свободы”, в “чад небытия”. Это то, что Ф.М. Достоевский называл “своеволием”.

Это и есть подлинный водораздел, истинный выбор, точка бифуркации из синергетики. Личность при этом всегда интуитивно чувствует зов как высшего, так и низшего, поэтому она действительно свободна в своем выборе, который всегда является нравственно окрашенным поступком, т.к. или опускает человека в бездну, или поднимает его ввысь. Шкалой, позволяющей понять направленность поступка, является совесть.

***

Итак, подводя итог, следует отметить, что проблема понимания интегративной целостности личности тесно сопряжена с проблемой выделения междисциплинарных принципов для ее понимания. В качестве отправной точки для этой цели могут служить теологические и психологические положения, интегрированные в единый контекст.

Далее постараемся ответить на вопрос, какие базовые выборы совершает в своей жизни личность? В этой связи рассмотрим проблему экзистенциальных дихотомий.

<< | >>
Источник: Морозова Е.А.. Личность: целостный взгляд (2-е издание). 0000

Еще по теме Принцип онтологической свободы и экзистенциального выбора:

  1. Принцип онтологической свободы и экзистенциального выбора
  2. Принцип онтологической свободы и экзистенциального выбора
  3. Принцип свободы выборов
  4. Принцип уважения прав и свобод иных участников выборов
  5. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  6. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  7. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  8. 15.4 Основные понятия и принципы экзистенциальной психологии
  9. Принцип свободных выборов — принцип, нашедший отражение в актах международного права:
  10. Свобода как возможность выбора
  11. Свобода как возможность выбора