<<
>>

Использование феномена авторитета.

По критерию автори­тетности человек решает вопрос о доверии к собеседнику. Если он признается неавторитетным, его воздействие не будет иметь. успеха, если же авторитет есть — тогда коммуникация будет эффективной.

Очевидно, что если говорящий добьется присвое­ния себе авторитета, то это будет ключом к эффективному воздействию. На этом бы можно было и закончить разговор об авторитете как способе преодоления контрсуггестии, однако не­которые исследования вскрыли очень интересные подробности действия авторитетной коммуникации.

Обычно принято считать, что авторитетность источника ин­формации может устанавливаться после определения таких его параметров, как надежность, компетентность, привлекатель­ность, искренность, полномочия, объективность [166J. Надеж­ность источника—это собственно и есть авторитетность. Чем больше человек доверяет собеседнику, тем больше его надеж­ность. Этот показатель складывается из компетентности и объ­ективности, определяемой как незаинтересованность—чем мень-, ше слушающий думает, что его хотят убедить, тем больше он доверяет говорящему.

Так, в одном из классических экспе­риментов одно и то же высказывание о сравнительной вредности разных видов сигарет приписывалось разным людям—владель­цу табачной фабрики, специалисту по рекламе и ученому. Боль­шим доверием пользовался ученый, так как он казался наиме­нее заинтересованным [150]. То же имело место и в уже упоминавшемся исследовании Уолстера и Фестингера. Они про­демонстрировали различие в эффективности сообщения при следующих условиях: испытуемые слушали убеждающее сооб­щение по определенной проблеме, при этом одни из них счи­тали, что диктор не знает того, что его подслушивают, другие считали, что знает. В первом случае диктор оценивался как более искренний, и его сообщение было эффективнее [см.
по:

166]. В другом исследовании выяснилось, что подслушанное сообщение редко бывает эффективнее публичного, если доклад-

чик выступает с позиции, не совпадающей с мнением аудито­рии. Авторы предположили, что сам факт несогласия с аудито­рией—достаточное доказательство искренности и незаинтере­сованности говорящего [127].

Безусловно подтверждается тот факт, что чем надежнее (авторитетнее) говорящий, тем выше эффективность коммуни­кации в целом. Мало того, эта характеристика влияет на вос­приятие всех элементов сообщения. Так, эксперименты Бауэра, Ховленда, Джаниса и Келли показали, что одно и то же сооб­щение оценивалось аудиторией как более или менее объек­тивное, логически стройное, фактически обоснованное и даже грамматически правильное в зависимости от того, кому при­писывалось его авторство — авторитетному человеку или нет.

Но самый интересный факт, выявленный в исследованиях влияния авторитета, состоит в следующем. Оказалось, что если слушающий доверяет говорящему, то он очень хорошо воспри­нимает и запоминает его выводы и практически не обращает внимания на ход рассуждений. Если же доверия меньше, то и к выводам он относится прохладнее, зато очень внимателен к аргументам и ходу рассуждения fl49J. Очевидно, что при разных целях коммуникации необходимо по-разному управлять доверием слушающего. Так, при обучении лучше иметь «сред­ний» авторитет, а при агитации—высокий.

Что касается привлекательности и статуса говорящего, а так­же согласия, то эти характеристики, как уже не раз отмеча­лось, позволяют определить социальное происхождение чело­века, определить «свой» он или «чужой», и, конечно же, чем более «свой» говорящий, тем эффективнее его влияние. Основ­ным механизмом воздействия здесь является использование чувства общности «мы». Поэтому тот, кто хочет убедить, дол­жен в первую очередь демонстрировать общность интересов и целей со слушателями, показывать, что он «свой».

Таким образом, не только внешние условия важно учиты­вать в поисках основ доверия слушающего к говорящему, но и то, насколько слушающий соотносит говорящего с собой, на­сколько считает его своим, представителем своей общности.

Нам кажется, что это вообще является наиболее важным условием преодоления любого барьера.

Следующим способом контрсуггестии, могучим барьером на пути воздействия является, как мы видели в первом разделе, непонимание. Рассмотрим последовательно отдельные уровни непонимания и сопоставим их с результатами исследований по механизмам воздействия.

Преодоление фонетического барьера. Вряд ли кого-нибудь удивит совет: для того чтобы быть правильно понятым, надо говорить внятно, разборчиво, достаточно громко, избегать скороговорки и т. д. Для каждого вполне ясно, что выполнение такого рода условий улучшает «проходимость» инфоомяпми

оптимизирует коммуникацию. В общении каждый, насколько это возможно, стремится их выполнять. Однако, кроме пере­численных общих пожеланий, можно указать и некоторые впол­не конкретные закономерности восприятия речи другого, кото­рые помогут определить, что такое «лучшая» фонетика в каж­дом отдельном случае. Такого рода закономерности выявлены в многочисленных экспериментах, посвященных изучению срав­нительной эффективности в общении различных физических характеристик коммуникации—темпа и скорости речи, каче­ства дикции и произношения и т. д.

В целом результаты подобных исследований свидетельст­вуют о том, что в отношении каждого фонетического параметра существуют верхний и нижний предел восприятия, определя­ющийся психофизиологическими возможностями человека. Скажем, для скорости речи можно найти такую скорость (верх­ний предел), при которой восприятие невозможно при любых усилиях слушающего, так как речь говорящего сливается для него в один нерасчленимый поток, и такую скорость (нижний предел), когда промежутки между словами становятся настоль­ко большими, что опять-таки невозможно установить между ними связь. Точно такие же пределы можно указать и для других параметров. Однако коммуникация редко проходит на пределе, обычно принципиальная возможность понимания существует. Поэтому имеет смысл поговорить об оптимальных значениях параметров, при которых происходит наиболее пол­ное восприятие.

Например, какова оптимальная скорость речи? Оказалось, что она зависит от многих переменных. От степени знания языка — чем хуже знает человек язык, тем медленнее надо говорить (маленькие дети, к примеру, очень плохо пони­мают быструю речь). Оптимальная скорость речи зависит и от степени знакомства с содержанием—чем хуже человек знает предмет обсуждения, тем медленнее надо говорить. На вос­приятие быстрой или медленной речи влияют: образование (чем оно выше, тем лучше слушающий понимает быструю речь), при­нятые нормы (в разных странах говорят с различной скоро­стью), возраст, индивидуальные особенности. Разумеется, мно­гие учитывают эти особенности интуитивно, но иногда это надо делать осознанно. Особенно, если предстоит разговор не с од­ним человеком, а с большой аудиторией: скажем, люди пожи­лые поймут хуже быструю речь, а молодые—медленную.

Кроме того, для преодоления фонетического барьера не­обычайно важна обратная связь. В конкретном общении опти­мальную скорость речи или дикцию можно установить по ходу

дела, опираясь на реакцию слушателя.

Но, конечно, самым важным является просто не забывать о существовании этого барьера. Практически у каждого чело­века хватит опыта и знаний, чтобы преодолеть этот барьер, если он будет относиться к нему со вниманием.

Преодоление семантического барьера. Семантический барьер,

как мы уже говорили, является следствием несовпадения те­заурусов людей. В силу того, что каждый человек имеет непо­вторимый индивидуальный опыт, он имеет и неповторимый теза­урус. В определенном смысле вообще принципиально невоз­можно наличие одинаковых тезаурусов у разных людей. Но из этого не следует, что невозможно и взаимопонимание. Ко­нечно, в любом общении в процессе понимания всегда есть какое-то несоответствие—каждое слово, каждое сообщение бу­дет иметь для воспринимающего чуть-чуть другой, новый смысл. Однако важно, чтобы это «чуть-чуть» не превращалось в «сов­сем». Если человек понял совсем не то, что ему ска­зали, то можно говорить о семантическом барьере и о неэффективной коммуникации.

Что же позволяет преодо­леть этот барьер?

Прежде всего это возможно при более полном представле­нии о тезаурусе партнера. В сущности в этом нет ничего не­возможного — мы постоянно учитываем тезаурус партнера в об­щении, хотя и делаем это непроизвольно. Вряд ли кто-нибудь в беседе с ребенком будет употреблять специальные термины — очевидно, что он их не поймет. Объясняя какую-нибудь спе­циальную проблему непрофессионалу, мы также будем ста­раться говорить на доступном его пониманию языке- Многочис­ленные ошибки в коммуникации связаны именно с недооценкой разности тезаурусов. Вполне реальный пример такой недооцен­ки приводит советский логик А. А. Ивин: «Бригадиру строи­телей надо было поправить балконную стойку, покривившую­ся на самом видном месте. Он влез туда с молодым взрослым парнем — новичком на стройке, поддел стойку ломом и при­казал:

— Бей по ребру!

Парень удивился и спросил:

— Ты что, с ума сошел!

— Бей по ребру, так тебя!..—закричал бригадир и доба­вил несколько разъясняющих слов. Тогда парень размахнулся и ударил бригадира кувалдой по ребрам. Бригадир птицей по­летел с третьего этажа, к счастью, в сугроб.

Суд новичка оправдал, а в частном определении указал:

„Прежде чем отдавать команды, надо объяснить, что они оз­начают"» [40, с. 10].

Очевидно, что причина происшествия — семантический барь­ер. Вероятно, бригадир не представлял себе, что человек может понимать слово «ребро» только как ребро человека. Что же касается его молодого коллеги, то малый профессиональный опыт еще не обогатил его тезаурус представлением о том, что У балки тоже могут быть ребра. Результат известен.

Конечно, этот случай кажется смешным исключением, 'ведь обычно-то мы друг друга понимаем. Однако именно такое ^бла-

годушное отношение к этим проблемам и приводит к тому, что семантический барьер блокирует понимание.

Мы постоянно недооцениваем разность тезаурусов, исходя из презумпции «все всё понимают, как я». Между тем правиль­но как раз обратное «все всё понимают по-своему».

При таком подходе мы предпринимаем определенные усилия: либо говорим максимально просто, либо заранее договариваемся о понима­нии ключевых моментов. Именно так происходит в общении с детьми — единственной категорией партнеров, о которой мы точно знаем, что они все понимают, не так, как мы. Вероятно, такой же тактике надо следовать и в любом другом случае, если мы не хотим, чтобы нас понимали неправильно, как в клас­сическом примере, который мы приводим ниже.

«I. Капитан — адъютанту:

„Как Вы знаете, завтра произойдет солнечное затмение, а это бывает не каждый день. Соберите личный состав завтра в 5 часов на плацу в походной одежде. Они смогут наблюдать это явление, а я дам необходимые объяснения. Если будет идти дождь, то наблюдать будет нечего, так что оставьте людей в казарме".

2. Адъютант — дежурному сержанту:

„По приказу капитана завтра утром в 5 часов произойдет солнечное затмение в походной одежде. Капитан на плацу даст необходимые разъяснения, а это бывает не каждый день. Если будет идти дождь, наблюдать будет нечего, но тогда явление состоится в казарме".

3. Дежурный сержант — капралу:

„Завтра в 5 часов капитан произведет солнечное затмение на плацу; людей в походной одежде. Капитан даст необходи­мые пояснения в казарме насчет этого редкого явления, если будет дождливо, а это бывает не каждый день".

4. Дежурный капрал — солдатам:

„Завтра, в самую рань, в 5 часов, солнце на плацу произ­ведет затмение капитана в казарме. Если будет дождливо, то редкое явление состоится в походной одежде, а это бывает не каждый день"» [71, с. 176—178]. Как говорится, комментарии

излишни.

<< | >>
Источник: Крижанская Ю. С., Третьяков В. П.. Грамматика общения. 1990

Еще по теме Использование феномена авторитета.:

  1. Использование феномена авторитета.
  2. Авторитет.
  3. Авторитет.
  4. Внутренние авторитеты
  5. O КУЛЬТЕ ЛИЧНОСТИ И АВТОРИТЕТЕ
  6. 18.5 Преступления, посягающие на авторитет государственной власти
  7. Преступления, посягающие на авторитет государственной власти
  8. Только принесением разума в жертву вере можно обосновать ключевое положение консерватизма и его догматики — принцип авторитета.
  9. Платность использования земли как принцип земельного права. Понятие и формы платы за использование земли.
  10. Статья 8.26. Самовольное использование лесов, нарушение правил использования лесов для ведения сельского хозяйства, уничтожение лесных ресурсов Комментарий к статье 8.26