<<
>>

3.2.2. Краткий анализ исследований психогенных расстройств в экстремальных ситуациях

По мнению ряда исследователей, измерение психических нарушений при стихийных бедствиях примитивно, так как при этом используются различные нестандартизированные опрос­ники, в которых не предусмотрены долговременные исследо­вания.

Авторы подчеркивают необходимость учета мощности воздействия стрессогенности и результата психопатологиче­ских проявлений не изолированно, а комплексно, в их взаи­мосвязи.

Ученый В. Менингер предложил принцип, по которому можно было бы судить об уровне стресса при наводнении, разделив людей на пострадавших и тех, которым наводнение непосредственно не угрожало. Реакции каждой их групп в значительной степени отличались. Для тех, кто оказался на периферии наводнения, характерным было развитие напряже­ния, при котором возникало желание что-либо делать, а удовлетворение этого желания (предоставление работы) вызы­вало облегчение. Во второй группе предвосхищение угрозы вызывало не только тревогу, но и неуверенность в том, что с ними может что-либо случится. Когда угроза становилась очевидной, то развивалось состояние растерянности и подав­ленности.

Утрата собственности усиливала негативное воз­действие, способствуя утяжелению депрессивных расстройств.

Коротко проанализируем исследования авторов, изучав­ших проблему психогенных расстройств в результате стихийных бедствий.

Дж. Глезер совместно с коллегами обследовал часть людей, пострадавших от наводнения. У 12% детей и 20% взрослых имелись легкие психические расстройства через несколько месяцев после бедствия. Проведенный осмотр пострадавших через 2 года после наводнения выявил симптомы тревоги, депрессии, напряжённости, возбудимости, соматические расстройства, со­циальную изоляцию и изменение в моделях поведения. Эти же отклонения имели место у 30% и через 4—5 лет. Увеличение потребления алкоголя было отмечено в 30% семей, курения — в 44%, а приём медикаментов увеличился на 52%.

Примерно у % пострадавших выявлены нарушения сна, бессонница и кошмарные сновидения.

Дж. Беннет через год после наводнения выявил симптомы соматических и психических нарушений у 32%, чьи дома и имущество были затоплены, и у 19% людей, чьи дома оказались вне зоны затопления.

М. Мелик, проведя исследования через 3 года после навод­нения, обнаружил у 41,9% из затопленной зоны психомати-ческие расстройства и такого же рода отклонения у 6,1% людей из зоны, не подвергнутой затоплению. При этом 45% пострадавших обнаруживали симптомы депрессии.

Проведенные исследования позволили сделать некоторые выводы, судя по которым люди воспринимают и оценивают опасность, а также избирают пути приспособления для защиты в зависимости от личного опыта, возраста, продолжительности проживания в районе бедствий и личных столкновений с опасностью. При этом необходимо различать опыт, получен­ный в центре стихийного бедствия, от периферийного.

Первый — делает человека более осмотрительным, второй — позволяет недооценить опасность.

X. Мор выявил страх к погодным условиям у лиц, которые проживают в районах, подверженных воздействию ураганов. Психические последствия, вызванные этим бедствием, наблю­дались и через год у 50% обследованных.

Вместе с истерическими расстройствами, он отметил боль­шое количество жалоб астенических проявлений и нарушений сна.

А. Тейлор при обследовании населения, переживших тор­надо, наблюдал у 50% нарушения нервной системы, возбужде­ние и депрессию.

Дж. Мили через 7 месяцев после прохождения циклона выявил у 26% пострадавших страх к ветру и дождю.

Дж. Паркер, изучив психические реакции населения во время циклона и спустя 14 месяцев, отметил психические на­рушения у 22% населения.

Из приведенных литературных данных не следует пони­мать, что психические реакции при наводнении, урагане и других экстремальных ситуациях носят какой-то специфиче­ский характер, свойственный лишь конкретному стихийному бедствию. Это зачастую универсальные реакции на опасность, а их частота и глубина определяются внезапностью и интенсивностью стихийного бедствия.

Наибольшим психотравмирующим действием из всех стихийных бедствий обладают землетрясения. Внезапность возникновения, несвое­временное прогнозирование, фактическое отсутствие эффек­тивных методов защиты населения, огромные разрушения и гибель людей определяют комплекс физических и психических травмирующих факторов.

К сожалению, значительная часть исследовательских науч­ных работ не освещает вопросов нервно-психических реакций населения и ограничивается сугубо специальными проблемами сейсмографии, масштабов и профилактики разрушений.

Вместе с этим, особого внимания заслуживает ставшая библиографической редкостью монография Л. Я. Брусиловско-го, Н. П. Бруханского и Т. Е. Сегалова "Землетрясения в Крыму и нервнопсихический травматизм", вышедшая неболь­шим тиражом в 1928 году.

В этой монографии приводятся многочисленные примеры "нервно-психического травматизма" населения во время земле­трясений в городе Верном (9 июня 1887 г.), в Мессине (декабрь 1908 г.): " ... большинство переживших сошло с ума; оставшиеся здоровыми в лучшем случае так потрясены разразившимся бедствием, что не способны ни к какой деятельности".

Наблюдения, которые проводились во время Крымского землетрясения (1927 г.), позволили сделать авторам ряд инте­ресных выводов о том, что на формирование реактивных пси­хических состояний воздействует не только "нервнолсихическая травма" (в результате толчков, образования трещин в зданиях, их разрушения, человеческих жертв и т.п.), но и постоянное нервное напряжение.

К другим заключениям авторов относятся следующие положения:

1) нервно-психические реакции в связи с землетрясения­ми у предрасположенных могут протекать довольно длительно и неблагоприятно;

2) заболевания могут возникнуть не сразу в острой форме, но и спустя несколько месяцев после пережитого.

Работу завершает следующее утверждение: "Воспоминания II. И. Пирогова, определившего войну медицинским термином травматическая эпидемия", мы имеем право сказать: земле­трясение — это эпидемия "нервно-психического травматизма".

В литературе есть яркое описание нервно-психического состояния пострадавшего населения при землетрясении в Аш­хабаде (1948 г.). У людей, перенесших тяжелейший моральный удар, наступила психическая реакция, которую можно охарак­теризовать, как состояние своеобразного ступора, выражавше­юся глубокой внутренней замкнутостью, абсолютным безраз­личием к окружающему.

Люди двигались, как механизмы, не обращая никакого внимания на сигналы автомобилей, на крики и стоны ране­ных, на трупы убитых людей, лежавших на улицах и во дворах.

Впечатляющие описания поведения людей во время чемлетрясения в югославском городе Банялуку приводятся в двух номерах газеты "Верба" (от 28 и 29 октября 1969 г.). Девятибалльные толчки разрушили город с 60-тысячным населением на 80%. В СМИ сообщалось о довольно многочис­ленных случаях острых реактивных состояний среди жителей пострадавшего города. Фотокорреспондент газеты Жика Живанович, сделавший ряд уникальных снимков в момент бедст­вия, описал свое состояние и поведение людей: «Я не мог двигаться, никогда в жизни не чувствовал себя таким беспо­мощным. Люди оцепенели и не двигались, затем бежали куда-то без цели. Находившиеся в парке бежали в направлении зданий, хотя это было нецелесообразно. Они убегали от опасности, спасали свою жизнь и кричали, как сумасшедшие. Те, кто был в домах, бежали в парки. Все были в панике. Некоторые теряли сознание или стояли как окаменевшие". В другой публикации рассказывается о поведении жителей города спустя определенное время после землетрясения: "Люди бродят по улицам города с бессмысленным выраже­нием лица и задают неадекватные вопросы".

Особый интерес представляют исследования землетрясе­ния в г. Скопье (1963 г.). Эпицентр толчков силой в 10 баллов находился под центральной площадью города. Третий по величине город Югославии (около 220 тыс. человек), столица Македонии, был разрушен в течении 20 секунд на 80%. Вслед за первым толчком, последовали остальные силой в 5 и 4 балла.

Первый катастрофический толчок большинство жите­лей города расценило, как начало ядерной войны. Югослав­ские исследователи выделяют три фазы, характеризующие психологическое состояние населения после землетрясения.

Первая (2 — 3 дня) — состояние тяжёлой психической деп­рессии, угнетения, ступора. Люди совершенно не реагируют на окружение, с ними трудно вступить в контакт. Они бродят по развалинам, как будто разыскивая что-то, или сидят непод­вижно у своих разрушенных жилищ.

Вторая (5 — 12 дней) — продолжение менее выраженной психической депрессии у одних, проявление общего возбужде­ния, беспокойства, расторможенности у других (у детей — полное недержание мочи, у беременных спонтанные аборты и преждевременные роды).

Третья (от 10—12 дней до 2—3 месяцев) — постоянное сглаживание нервно-психических нарушений, появление инте­реса к окружающей действительности, беспокойство за буду­щее, стремление приспособиться к жизни в новых условиях.

Ташкентское землетрясение 1966 г. (первый толчок был около 8 баллов, продолжительностью 10 секунд) было слабее чем в Скопье и не вызвало тотальных разрушений, а главное — не сопровождалось значительными жертвами. Тем не менее, исследователи, которые изучали нервно-психические реакции населения Ташкента, пришли к выводу, что реактивные состояния остаются у 11% населения.

По данным очевидцев и исследователей, в момент земле­трясения и сразу после него 36,7% пострадавших либо без­действовали, либо молились, а затем прибегали к защитным мерам, 42,5% укрывались в безопасном месте, 16,8% выбегали на открытое пространство.

Т. Николе пишет, что последующие толчки производят на жителей большее впечатление, чем первоначальные. У лиц, перенесших "афтершоки" (повторные толчки), возникает состоя­ние неотвратимости, в связи с чем, охваченные страхом, они бездействуют вместо того, чтобы бежать в безопасное место. При стихийном бедствии вообще и землетрясении в част­ности отмечаются ошибки в реальной оценке опасности. Здесь возможны иллюзии и уверенность субъекта в том, что он обя­зательно будет поражен.

К. Фогелъман и У. Парентон, описывая психические по­следствия землетрясений в Манагуа (1972 г.), отмечают, что поступления в психиатрические больницы в первые месяцы увеличились на 27%, обращаемость к психиатрам поднялась до 209% (по поводу тревоги депрессивных реакций, истерии).

В целях изучения особенностей поведения, психофизиоло­гических реакций, состояния и работоспособности людей, подвергшихся воздействию стихийного фактора большой разрушительной силы, до 10 баллов, землетрясения в городах Кировокане, Ленинакане и Спитаке с 12 по 22 декабря 1988 года, учеными Решетниковым М. М, Барановым Ю. А, Мухи­ным А. П. проведены обследования 70 мужчин в возрасте от 19 до 35 лет. Все они на момент землетрясения были сомати­чески здоровы и в процессе стихийного бедствия занимались обычными хозяйственными и ремонтными работами на своих рабочих местах.

Сразу после первых толчков все помещения были поки­нуты. Выбежав на открытую местность, часть опрошенных пыталась устоять на ногах, держась за деревья и столбы, дру­гие инстинктивно ложились на землю. Действия пострадавших в этот период характеризовались индивидуалистичностью и реализовались в поведенческих реакциях, определяемых ин­стинктом самосохранения. Выраженность чувства страха за­крытых помещений (ситуационная клаустрофобия) была инди­видуальной, а его длительность продолжалась от нескольких часов до двух недель.

Для полноты характеристики степени воздействия комплекса экстремальных психоэмоциональных факторов следует отметить, что часть девятиэтажных зданий, уцелевших после первых толчков, вместе с людьми (преимущественно дети и женщины), выбежавшими на балконы, обрушивалась у них на глазах.

Реакция оцепенения длилась около 15 минут, после чего услышав крики и стоны из-под развалин, все кто могли, при­ступили к спасательным работам, направленным на поиск близких и родных.

Вместе с тем, большинство обследованных указывают на важность фактора внешнего побуждения при выходе из состояния оцепенения. В первые сутки продолжительность спасательных работ составляла до 18-20 часов. Ученые выде­лили 4 последовательные стадии состояния людей, под­вергшихся воздействию стихийного бедствия.

I стадия — острого эмоционального шока развивается вслед за состоянием оцепенения и длится от 3 до 5 часов. Она характеризуется общим психическим напряжением, предель­ ной мобилизацией психологических резервов, обострением восприятия и увеличением скорости мыслительных процессов, проявлениями безрассудной смелости. В эмоциональном состоянии в этот период преобладают чувства отчаяния, голо­вокружения, головной боли, жажды, а также сердцебиения и затруднения дыхания.

II стадия — психофизиологической демобилизации длится до 3 суток. Ее наступление связанно с первичными контакта­ ми тех людей, кто получил травмы, а также с погибшими. Стадия характеризуется наиболее существенным ухудшением самочувствия и психоэмоционального состояния с преобла­данием чувства растерянности, панических реакций, пониже­нием устойчивости поведения, депрессиями, а также сниже­нием функций внимания и памяти. Большинство опрошенных жаловались в этой фазе на тошноту, головную боль, расстрой­ство желудочно-кишечного тракта.

IIIстадия — разрешения длится 3 — 12 суток. Она характе­ризуется постепенной стабилизацией настроения и само­чувствия. Однако у абсолютного большинства обследованных

IVсохраняется пониженный эмоциональный фон, ограничение контактов с окружающими, гипомимия (маскообразность ли­ца), снижение интонационной окраски речи, замедленность движений. К концу этого периода появляется желание выгово­рится, особенно с теми людьми, которые не были очевидцами стихийного бедствия. Одновременно отмечаются симптомы бессонницы и кошмарных сновидений.

V стадия — восстановления начинается спустя 12 дней и наиболее отчетливо проявляется в поведенческих реакциях. При этом активизируется межличностное общение, нормали­зуется эмоциональная окраска речи и мимических реакций, отмечается приподнятое настроение с шутками в разговорах.

Специальные исследования большого числа пострадавших от землетрясения в г. Спитаке показали, что более чем у 90% обследованных имелись психогенные расстройства. Их выра­женность и продолжительность различны: от нескольких минут до длительных и стойких невротических, психотических расстройств.

<< | >>
Источник: И.Г. Гаврилец. ПСИХОФИЗИОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СИТУАЦИЯХ. 2006

Еще по теме 3.2.2. Краткий анализ исследований психогенных расстройств в экстремальных ситуациях:

  1. психогении в экстремальных ситуациях
  2. 3.2. Психогенные реакции и расстройства, возникающие в экстремальных условиях при стихийных бедствиях, катастрофах и во время войны
  3. ПСИХИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СИТУАЦИЯХ
  4. 3.1. Психогенные факторы и психогенные расстройства
  5. 3.1.2. Динамика психогенных расстройств, последовательность фаз или стадий в динамике состояния людей после психотравмирующих ситуаций
  6. 3.3. Профилактика психогенов в экстремальных условиях
  7. 3.1. Психогенное воздействие экстремальных условий на людей. Общие понятия стихийных бедствий, катастроф, военных конфликтов
  8. В психологической литературе экстремальность, несмотря на разнообразие возможных подходов, чаще всего трактуется как «экстремальные условия», «факторы», «ситуации» и в целом согласуется с первым из шести выделенных нами подходов.
  9. Экстремальная ситуация в контексте психологии безопасности
  10. Экзистенциалы экстремальной ситуации.
  11. Три аспекта определения экстремальной ситуации.