<<
>>

Смысл небытия и смысл бытия.

Смыслоутрата — это отсутствие, но в отсутствии и присутствует возможность смысла. Небытие присутствует как «присутствие отсутствия» двояко: конструктивно и деструктивно. Не только бытие имеет смысл, но и небытие имеет смысл, в том числе мы говорим о смысле смерти и «D-смыслах».

«D-смыслы», возникающие в ситуации «возможности невозможности», вызывают к жизни направленность человека к «L-смыслам», или смыслам бытия (Б-смыслам) (Магомед-Эминов М.Ш., 1990, 1996). В экстремальной ситуации двойной возможности вступают в противостояние направленность человека в своем существовании на Б-смыслы (L-смыслы, бытийные смыслы) и НБ-смыслы (D-смыслы, смыслы небытия). Человек в этой ситуации охвачен небытием двояко — в противостоянии небытию и утверждении 5ЫТИЯ. В этом пункте нашего исследования требуется jtpaTKoe пояснение. Понятие смерти должно получить ^1Сихологическое, точнее, метапсихологическое опре-тцеление, а не ограничиваться биологическим понятием tfMepTH (летальности исхода). Поэтому везде в этой ра-{юте под смертью понимается, если это особо не оговаривается, предельная возможность невозможности, от-5грывающая потустороннюю, трансгрессивную воз-1ЛОЖность подлинной возможности.
Метапсихологически небытие дихотомично — небытие открывается как возможность невозможности личности, так и возмож-jiocTb возможности личности. Вот почему экстремальность окаймлена, с одной стороны, негативным небы-^гием (элиминирующим) и, с другой стороны, позитивным небытием (рождающим) (Магомед-Эминов М.Ш., 1998, 2005, 2007).

Отметим три способа «травматизации» личности и цнкорпорации D-смыслов (способов существования), которые являются, на наш взгляд, наиболее распространенными в практике жизни:

направленность человека на преодоление — преодоление «D-смыслов»;

направленность человека на преодоление «D-смыслов» посредством утверждения «L-смыслов»;

направленность человека на утверждение «D-смыслов».

В предшествующих работах мы описали классификацию, в которой выделяются другие констелляции«L-D» смысловой структуры личности в экстремальной ситуации. В предлагаемой нами модели фактические смыслы не «отражают» существование, а есть само существование. Смысл онтологически не значение события для меня, а само событие бытия личности -единственного свершающегося события бытия, которое и открывается в отдельном акте бытия личности. Смысл «со-бытиен», т.е. со-относителен в горизонте «Я — Другой». Смысл личности одновременно получает определение с точки зрения Я (для меня), с точки зрения Другого (для Другого) и взаимоперехода для себя и для Другого. Акты, которые «объективируются», выделяясь из целостности бытия в категориальной системе, отражающей ик наблюдателя (бесстрастного или участвующего), превращаются в смыслы-значения. Если даже эти смыслы берутся в последовательности ряда, отражающей последовательность события бытия личности, то связующая отдельные смыслы работа личности замещается обычно рациональными, теоретическими связями понятий — когнитивными схемами. Движение понятий замещает движение события бытия личности в веренице событий.

Для теоретических целей создания моделей, копий, иллюстраций, схем это очень ценный, полезный и необходимый метод конструирования идеальных объектов. Ведь идеальные объекты теории — это теоретические абстракции, которые являются инструментами научной реальности, но не реальными способами свершения бытия личности не абстрактного, а сингулярного, единичного, индивидуального человека. Поэтому инструментальные конструкции существования прямо не совпадают с ментальными конструкциями. За охваченностью человеческого мышления гипотетическими конструкциями может стоять охваченность личности инструментальной сферой как выражение позыва научно-технического овладения бытием. Однако для предотвращения фрагментации существования инструментальная сфера личности должна прийти в естественную связь с неинструментальной, суверенно

Сакральной или трансгрессивной, сферой личности.

Инструментальная сфера может создать приватизацию личности, превращение сингулярного человека в частного человека, приватное существо. Суверенность развёртывается в сфере Я — Другой, согласия, единения, «со-бытия», заботы, неинструментальной коммуникации (Магомед-Эминов М.Ш., 1986, 1998, 2007).

Что касается смысла, Василюк, безусловно, прав, когда так решительно различает смыслообразование и смыслотворчество (Василюк Ф.Е., 1984). Эта идея подтверждает, что утрата смысла способа существования не означает утрату смысла бытия — человек может трансгрессировать способ существования и направиться к новому способу бытия. Надо различать смыслоут-рату как трансформацию смысла в деятельности и смыслоутрату как утрату смысла существования в определённом жизненном мире — способе существования, охватывающем многообразие деятельностей. Даже в самой бездне падения в утрату смысла открывается смысл бытия (Хайдеггер М., 1997).

На смыслоутрату можно посмотреть как на темпорально-бытийную форму и фазу смыслотрансформации личности в мире. Ведь отчуждение личности от определённой сферы жизни, или жизненного мира, в этом случае, является механизмом смыслообразования. В экстремальной ситуации эффективность адаптации -интеграции в мир, определяется отчуждением от определённых аспектов реальности. В то же время отчуждение от реальности превращается в неэффективную адаптацию, когда она создаёт у человека анапсиотическое состояние психического оцепенения (Магомед-Эминов М.Ш., 1998). Чтобы найти смысл, человек также должен отчуждаться от неподлинных смыслов и способов жизни — например, при наркомании. Наркоману надо, в первую очередь, помогать отчуждаться от «наркотического мира».

Смысловые стереотипы, матрицы, от которьгх человек хочет освободиться, сопротивляются, они «не сдаются добровольно». Разные субличности человека следуют различным, разорванным смысловым структурам. Смысловые системы могут захватить власть над бытием личности в мире. Системные смыслы и бытийные смыслы различаются.

В этой трансгрессии сингулярный человек должен выйти за границы, очерченные смысловой системой, в несистематическую, нерегулятивную сферу фактических смыслов бытия. Смысловая система может ограничить человеческое существование от связи с собственным сингулярным, континуальным событием бытия. Поэтому требуется специальная смысловая работа личности — работа отчуждения деструктивных смыслов и смысловых матриц. Между тем, в психологии царит представление об этико-эстетической нейтральности смыслов. Однако, как справедливо отмечал Франкл, совесть — это орган смысла (Франкл В., 1990), а Братусь различает «подъемные» уровни смысловой вертикали, восходящей в нравственную сферу человеческой сущности (Братусь Б.С., 2006).

Чтобы раскрыть возможность, заключённую в невозможности, нам надо «пригласить» в центр ситуации «возможности невозможности» саму личность, которая берётся как «субъект» работы личности.

В этой ситуации возможности невозможности сингулярная личность переходит из повседневности в неповседневность. Мы отличаем неповседневность от повседневности как трансцендентную повседневному миру реальность, от рассмотрения которой, по совершенно серьёзным основаниям, воздерживались и Гуссерль, и Хайдеггер, и Шютц, и Бергер и Лукман и др. (Бергер П., Лукман Т., 1995, Шютц А., 2004). Она транзитна — переходит, превращая интенциональность в реальность, смысл — в факт, переживание — в проживание. Субъект в работе переживания перешагивает из сферы предметной области в сферу существования в событии «СО-бытия», в котором связываются в единство деяние и недеяние, действие и страдание, в том числе люди и вещи и т.д. Даже предметность теперь раскрывается темпорально-событийно. Для определения этого перехода принципиально важен следующий момент: в неповседневности эксплицитно открывается страдательность человеческого существования, в котором предметы и Другие раскрываются в небытии. Например, падающая балка, за которой наблюдает потерпевший в катастрофической ситуации, придавливает его — и вот в страдании человек даёт ответ — порыв к жизни, мужество быть, стойкость духа'^.

Так, «негорящие» смыслы горящего предмета -дома, охваченного пожаром, обжигают: можно сгореть дотла в доме вместе со всеми объектами. В неповседневности трансформируются и интенциональность, и реальность: переживание и проживание взаимопереходят в горизонте существования.

В слиянии смысла, способа существования личности с фактичностью самого свершающегося бытия в работе личности, узлы личности связываются в бытии личности в единство, констелляцию модусов бытия личности. Соответственно, мы неожиданно открываем это уникальное движение по ту сторону переживания -в существовании, в котором творение смыслов совпадает с творением бытия. Переживание выражается в существовании (а не только означении, сигнификации и осознании), и в существовании же понимается конкретно-исторический акт. В пламени огня, в которое бросается человек, чтобы спасти или спастись, он переживает пламя, надвигающееся на него, и в момент объятости пламенем мир открывается и со стороны переживания, и со стороны проживания в борьбе со стихией. Здесь смысл переживания становится фактом проживания события пожара, в котором осуществляется единственное событие свершающегося бытия человека. Смыслы множественного мира открываются как события-факты существования. Событие теперь есть тот смысл, который в нём и выражается. Это движение освобождения смысла от власти непосредственно наличного отношения мотива мы раскрываем в трансгрессии, в переходе из интенциональности в реальность, из повседневности в неповседневность, из смыслозначения в смыслосуществование.

Смыслы как фактические бытийные смыслы сингулярного человека в существовании в мире открывают личность как событие, событие единственного бытия, которое прямо и зримо выражается в отдельном акте модуса бытия. События личности высвечиваются в событии бытия, при этом в работе отдельные акты бытия приобщаются к собственному бытию. Они по-другому открываются в созерцании и теории, в объективации единственного события бытия, которым наблюдатель приписывает мотивы и значения из своего тезауруса.

Однако есть и другая сторона этого явления. Наблюдатель должен перейти свои границы как субъекта и открыться как сингулярное бытие в мире, приобщиться к бытию Другого. В совместном существовании в пространстве единения, в творении истории единого времени человек должен внести вклад в приобщение Другого к собственному свершающемуся бытию. С другой стороны, «отражаясь» от Другого, двигаясь от Другого, он должен вернуться к себе, не бросая своё Я на отчуждение. В этой работе он и может приобщить к своему свершающемуся событию бытия бытие Другого Я, как несобственное, снимая с него покровы чуждости в сфере «со-бытия». Усвоение чужого (чужих смыслов, «неродных» смыслов, «не моих» смыслов, «не для меня» смыслов) открывает затаённый горизонт личностных смыслов. Личностный смысл открывается как межличностный смысл — интерперсональный смысл. Это неиндивидуальный акт — он интериндивидуален, ведь значение, которое усваивает человек, есть значение Другого. Значение Другого для меня становится в темпорализации личности, субъекта становлением истории личности. Итак, смысл открывает СО-относительность и множественность личностиТолько эта множественность личности непатологична (Магомед-Эминов М.Ш., 1986, 1998).

Подобные рассуждения требуют, однако, определённой осмотрительности: в технике интериоризации таится опасность овладения собственного Я чужим, а именно, чужим деструктивным небытием. Высказанное предостережение связано с фактом интериоризации в ситуации контакта бытия и небытия, не только смыслов бытия, но и смыслов небытия.

Данное раздвоение смысловой структуры личности указывает на возможность несовпадения смысловой структуры жизненных миров человека в сфере перехода (т.е. феномена ТЭТ).

<< | >>
Источник: Магомед-Эминов М. Ш.. феномен экстремальности. 2008

Еще по теме Смысл небытия и смысл бытия.:

  1. 3. Философский смысл понятия «человек». Многомерность человека и его бытия
  2. 2). НЕБЫТИЕ ЕСТЬ, А БЫТИЯ НЕТ.
  3. Подлинность смысла.
  4. Ответственный смысл.
  5. О смысле смерти
  6. О смысле смерти
  7. Высший смысл
  8. 1. О смысле жизни
  9. 3. О СМЫСЛЕ ИСТОРИИ
  10. Смысл или бессмысленность существования
  11. Смысл или бессмысленность существования
  12. Смысл
  13. Смысл или бессмысленность существования
  14. Жить без высшего смысла?
  15. 4. О смысле любви