Второй сеанс РПЖ: прошлая жизнь среди людей пустыни

Роза позвонила мне через четыре года после своего первого сеанса РПЖ. Она сильно болела и долго восстанавливалась после операции. Все это побудило ее рассмотреть собственное отношение к возрасту и своей подверженности смерти через новую регрессию.

Во время сеанса она ушла в эмоционально напряженную и проблемную прошлую жизнь, которая, как ей показалось, проходила на Ближнем Востоке. Она комментировала: «Женщины были имуществом; чтобы племя могло выжить, для каждого были установлены строгие правила. Для женщины, рожденной в те далекие времена, я была счастлива иметь даже такую недолгую жизнь, которая у меня была». Учитывая ее роль в жизни, которую Роза опишет ниже, я считаю значимым, что большую часть своей текущей жизни она провела, помогая и наделяя силами женщин, детей и семьи посредством психотерапевтической практики. Кроме того, она помогала неизлечимо больным, облегчала их смерть и переход в состояние после жизни. Я ничуть не сомневаюсь, что ее связь с той прошлой жизнью внесла свой вклад в ее сегодняшнюю эмпатию, сострадание и умение заботиться о людях.

С первого своего босого шага на коричневую, желтую и кремовую землю я сознаю сухость этой земли и яркость ее солнца. Моя кожа темна. Мне за двадцать. Я живу в постоянном страхе нападения, смерти, огня и потери. Мы прячемся в пещерах под землей, но таких мест мало.

Наездники с ножами приходят по ночам и сжигают все, что может гореть. Дома разрушены. Иногда мы уходим, но всякий раз возвращаемся именно сюда. Здесь наш дом.

Отец умер в бою. В нашей маленькой деревушке мужчинами становятся быстро, они уходят сражаться и защищать. Многие из них погибли. Я даже не знаю, жив ли мой брат. Он ушел уже очень давно, чтобы нести караул на расстоянии. Мама убита. Женщин и детей воруют, женщин насилуют. Меня не насиловали — я везучая.

У меня было двое детей. Не знаю, жив ли их отец. Не думаю, что я была замужем. Один ребенок родился очень рано и был очень маленьким. Он пожил немного, а потом в один день умер. Мне было велено не плакать, потому что он счастливее в мире духов. Мне сказали, что я могу говорить с ним, а он меня услышит. Он больше не ребенок, поэтому я не разговариваю с ним как с ребенком. Сейчас ему было бы десять, одиннадцать или двенадцать лет.

Другой мой сын убит солдатами — людьми, которых мы никогда не видели прежде. Он играл на краю нашей деревни. Ему было пять или шесть лет. Многие были убиты. Я не могу говорить об этом.

В редкие спокойные моменты я иду к колодцу, чтобы полить растения, которые выращиваю, чтобы накормить нашу общину. Здесь очень сухо и пыльно. Чтобы что-то вырастить, нужно приложить серьезные усилия.

Я обнаруживаю другой момент покоя: когда поднимаюсь на холм под звездами, где вижу вождя племени. Он сидит и изучает звезды. Похоже, он знает, когда на нас снова нападут, и тем спасает нас. Прежде, чем что-то произойдет, он уже знает. Мне кажется, если я саду подле этого особого человека, я тоже что-нибудь буду знать. Женщинам нашего племени не разрешается учиться так же, как мужчинам. Я не так важна, чтобы задавать вопросы.

Теперь этот человек — мой друг. Мы не любовники, просто друзья. Я учусь смотреть, как звезды проливают свет, и уже немного знаю о том, как они превращаются в разные луны. Я учу его смотреть на звезды, а он учит меня слушать звезды. (Глубоко внутри меня тоска и слезы.) Звезды предупреждают его о том, что грядет опасность, а мне велят сажать и собирать урожай. Я учусь помогать людям слухом, зрением и участием. Здесь я рождаюсь как личность, узнавая, что я — гораздо большее, чем думала. Это прозрение, дар самопознания.

Я стала более осознанной и теперь учу детей ухаживать за растениями, прятать их во время нападения. Жаль, я не знала этого прежде, когда много лет назад убили моего сына. Я чувствую себя более безопасно, чем в юности, потому что теперь знаю, что происходит.

Мне уже под сорок. В этой пустынной жизни я научилась «отпускать». Иногда сменятся два или три сезона в тишине, а потом вновь наступает мрак, и многих убивают. Звезды учат нас, когда уходить: как правило, когда уже остается мало времени. Погибающие и раненые -это преимущественно те люди, которые не верят в предупреждения и остаются дома, чтобы держаться за свое имущество.

Я помогаю хоронить наших мертвых. Есть молитвы за тех, кто умирает, чтобы помочь им встать на безопасный путь. Мы знаем, что они уходят к звездам и там продолжают свое путешествие. Наиболее важная часть смерти и перехода: превзойти боль, как бы остановить себя. А те, кто остаются жить, тоже должны отпустить боль.

Когда на сеансе я вспомнила, что умру от огня, то стала задыхаться. Одна семья не ушла из деревни, когда грозила опасность. В ней было трое детей. Я нежно любила этих детей и решила тоже остаться. Я покрыла их и себя одеялом и землей и крепко прижала их. Мы в огне. Малыши тоже. Я целую их. (Вздох).

Потом звезды начали изливаться светом. Когда их свет достиг наших тел, было ощущение искр. Мы оторвались от тел, направились к Духу. Я нахожусь вместе с детьми. Наши духовные тела держатся за руки, мы танцуем — мы счастливы. Их мать там, и мы отправляемся к ней, чтобы помочь. Она согнулась. Некоторое время мы водим светом вокруг нее. Одна девочка-дух обвивает ее руками — и мать выпрямляется.

Мы остаемся на какое-то время вместе, а потом уходим в широкий поток золотого света. И тогда каждый из нас становится лишь светом. Я не чувствую разлуки и ощущаю свободу от страха, который испытывала на земле. Позднее (не знаю, что это время означает здесь, на земле) я ощутила связь с мужчиной, который учил меня звездам. Я говорю ему, что все, что он знает, — истина, и что я еще буду говорить с ним.

Я провожу много времени, исцеляя, изучая и пребывая в счастье. Я ощущаю себя Собой, даже хотя Собой не являюсь. Отсюда можно видеть, что существуют другие миры.

общение, чистое послание, и когда обмен уже произошел, можно уйти обратно тем же путем. Я вижу, как движется Дух. Мы становимся носителями его энергии и очень быстро перемещаемся вместе с ним.

Я попросила Розу описать, что она ощущает, находясь вместе с Духом.

Цельность... Великая свобода.... Пространство... Любовь... Нет страха. Земная жизнь, из которой я пришла, кажется очень медленной, плотной, густой, как туман. Ощущение Духа очень чистое и прозрачное. Отражение чистого света. Ничто не скрыто.

С этого места Роза описала то, что позднее назвала ощущением потрясения души, мистическим моментом.

Потом меня охватили слезы, эмоции сотрясают меня, и я говорю: «Я чувствую Иисуса». Каждая жизнь имеет свое распятие и свой переход. Я ощущаю единение. Ко мне прикоснулась глубокая любовь, которую Иисус имеет ко всем нам. В последующие моменты я получаю личные наставления и утверждения, а также ощущение исцеляющей бескорыстной любви.

У меня нет слов, чтобы описать ощутимое присутствие, которое было в комнате, когда Роза пребывала в глубоком состоянии искренней любви. По нашим щекам текли слезы. Могу лишь сказать, что это было некое радостное узнавание Божественной Любви и непосредственного ощущения душевной сути. Роза решила не писать о личном общении с Иисусом. (Хотя она не принадлежит какой-то конкретной религии, это глубоко духовная женщина.)

Я убеждена, что одно из назначений этой жизни — понять, что если человек научится жить по своей интуиции и своим естественным чувствам, то будет безопаснее чувствовать себя в мире. Более того, осознание Духа — это союз и чувство единства, и оно ждет каждого, кто будет безмолвствовать, слушать, ощущать и видеть свет. В этой жизни все было связано со звездами. Какой гнусной ни казалась бы жизнь, Дух всегда рядом. Даже в самой сухой пустыне нашей души присутствует Дух.

В жизни в Шотландии я соприкоснулась с жизнью сильной и храброй женщины, открытой познанию жизненного опыта. В жизни в пустыне я рисковала отличаться от окружающих людей. Я опять работала в садах, где научилась любить свет.

Отсюда я понимаю, что нужно научиться отпускать от себя прошлую боль и связь с ней. Если я с этим справлюсь, то продолжу в этой жизни целительство. Открывшиеся мне переживания предназначены углубить интуитивное знание о том, что такое любовь, дух и здоровье, которое я, похоже, потеряла за туманом послеоперационного восстановления. Ощутив в себе жизнь в пустыне, я исполнилась большей решимости следовать своей дорогой, полноценнее; пребывая в Мидоу, продолжать самоисцеление на всех возможных уровнях.

Это хорошее решение, так как через четыре месяца моя мать, которой девяносто семь и которая шесть лет страдает болезнью Альцгеймера, мирно совершит свой переход в присутствии моего мужа и меня. Шесть недель спустя моему мужу поставят диагноз: рак, и нас ждет долгий год лечения, прежде чем он сделает прорыв и начнет выздоравливать. И я, и мой муж пройдем это время, не цепляясь за боль, но радуясь свету каждого дня.

Последняя регрессия помогла Розе встретить вызов со стороны собственного здоровья, болезни и ухода матери, а также заболевания мужа. Эта ее часть регрессий была напоминанием о глубокой связи с Духом, несмотря на трудности существования во внешнем мире. Роза знает, как миновать боль и достичь центра и покоя своего существа — Духа, который всегда доступен, даже в минуты, когда над жизнью нависают самые черные тучи.