<<
>>

§ 117. Толкование договора

378. Противоречие между словами и намерением сторон. По мере разви­тия торговых отношений и связанного с этим осложнения отдельных догово­ров возникает новая проблема.

Возможно несоответствие или противоречие между внешним выражени­ем договора и тем, что сторона действительно имела в виду.

Ответ давался простой:

Qui aliud dicit quam vult, neque id dicit, quod vox significat, quia non vult, neque id quod vult, quia id non loquitur (D. 29. 5. 3). - Кто говорит одно, а хочет другого, тот не говорит того, что означают его слова, потому что он этого не хочет, но и не говорит того. что хочет, потому что он не те слова говорит.

Одним словом: что он сказал, того он не хочет, а что хочет, того он не ска­зал; стало быть. договор не состоялся. Но греческая культура подходила к де­лу тоньше. В Риторике Аристотеля (1. 13. 17) мы читаем: «Нужно обращать внимание не на слово (logos), а на намерение (dianoia)». Правда, это касалось закона, и римские юристы также восприняли это в отношении толкования закона и устами Цельза сказали:

Scire leges non hoc est verba earum tenere, sed vim ac potestatem (D.

1. 3. 17). - Знание законов не в том состоит, чтобы соблюдать их слова, а силу и значение.

Из области толкования закона эта мысль была перенесена в область толкова­ния договора, поскольку сторона legem contractui dicit - провозглашает закон договора (D. 19.1.13.26); еще раньше эта мысль получила применение при тол­ковании воли наследодателя. выраженной в его завещании. Борьба между сло­вом и волей стороны проходит через всю классическую юриспруденцию; начало этой борьбы ярко изображено Цицероном (Об ораторе, 2.32) в рассказе о гром­ком наследственном процессе, так называемая causa Curiana, в кагором в каче­стве адвоката участвовал знаменитый юрист старой школы «veteres» бывший консул и верховный жрец Квинт Муций Сцевола и на другой стороне известный оратор Красе.

Поскольку это дело знаменует поворотный пункт в истории тол­кования договора, стоит на нем несколько остановиться.

379. Causa Curiana. Некто оставил завещание, в котором написал: «Если у меня родится сын и он умрет, не достигнув совершеннолетия, то я желаю чтобы Курий был моим наследником». Случилось так, что сын вовсе не родился. Сцевола доказывал, что по буквальному тексту завещании Курий в данном случае не имеет прав, а наследство должно перейти к наследникам по закону. Красе ссылался на волю завещателя, на смысл завещания и отстаивал права Курия. Дело происходило около 90 г. до н. э. в эпоху Суллы когда Ци­церон был еще юношей. В передаче Цицерона, юрист Сцевола говорил de antiquis formuhs - о древних формулах права, de conservando iure civili о не­обходимости соблюдать консервативное начало в гражданском праве, что -

captivum esset populo quod scriptum esset neglegi et opinione quaeri veritatem - было бы ловушкой для народа, оставив в пренебреже­нии написанный текст, заниматься розыском воображаемой во­ли завещателя.

Это означало бы —

interpretatione disertorum scripta simplicium hominum pervertere -толкованием красноречивых адвокатов [намек на Красса] извра­щать писания простых людей.

Сцевола себя прямо называет представителем «простых людей», т. е. тех, которые, по образцу и подобию Катона Старшего, сидят на земле. Иначе ар­гументирует Красе.

Он ссылается на то, что как раз —

in verbis captio si neglegerentur voluntates - в словах-то и заключа­ется ловушка, если оставить без внимания волю.

В дальнейшей речи Красса слышатся слова, выросшие вероятно на почве ius gentium в условиях развитой торговли:

Aequum bonum sententias voluntatesque fueri. - Справедливость требует, чтобы мысли и воля соблюдались.

По мнению Красса, разделяемого Цицероном, ничего путного не полу­чится, si verba поп rem sequeremur — если мы будем руководиться словами, а не существом.

Тут, вероятно, отразилось основанное на законах грамматики высказывание греческой философии: «Учение и исследование следует вести не на основании имен и слов, но гораздо более на основании существа» (Платон, Кратил, 439 г.).

Со времени Цицерона и causa Curiana противопоставление толкования буквального и толкования по смыслу и намерению стало общепринятым у юристов.

Цицерон нам рассказывает, что это противопоставление вошло в резуль­тате causa Curiana в школьный обиход его дней.

Pueri apud magistros exercentur, cum alias scriptum alias aequitatem defendere docentur. - Мальчики у учителей упражняются на том, что одни учатся защищать написанный текст, а другие — спра­ведливость.

380. Высказывания источников о противоречии слов и намерения. Инте­ресно проследить по источникам борьбу этих двух начал в договорном праве. Обратимся сначала к договорам торгового оборота:

In emptis et venditis potius id quod actum, quam id quod dictum sit, sequendum est (D. 18.1.6.1. Pomponius). - в договоре купли-прода­жи нужно больше обращать внимание на то, что имелось в виду, чем на то, что было сказано.

Эта традиция восходит к Крассу в отличие от другой точки зрения, восхо­дящей к Квинту Муцию Сцеволе:

Interdum plus valet scriptura quam peractum sit (0. 33. 2. 19. Modestinus). - Иногда больше значит написанный текст, чем на­мерение сторон.

В особенности это имело место в тех случаях, когда речь шла не просто о словах, а о торжественных формальных словах — verba sollemnia.

Однако по мере роста торгового оборота и завоевания Римом обширных рынков средиземноморского бассейна договоры строгого права (stricti iuris) уступают место так называемым договором доброй совести (bonae fidei contractus); вместе с тем торжествует та точка зрения, которая дает предпочтение намерению сторон.

Лучше всего эту мысль выразил Папиниан сначала в отношении завеща­ний, а затем и в отношении договоров:

In conventionibus testamentorum voluntatem potiusquam verba conciderari oportet (D. 35.1.101). - В условиях завещаний следует при­нимать в соображение волю с большей степени, чем слова.

Та же мысль в отношении договоров:

In condicionibus contrahentium voluntatem potius quam verba spectari placuit (D.

50.16.219). - В соглашениях договаривающихся сторон было признано важным обратить внимание больше на волю, чем на слова.

381. Противоречие правовой строгости и милосердия. В позднейшей ста­дии развития, в византийскую эпоху, на смену противопоставлению verba — voluntas или dicta — acta (сказанное и желаемое) приходит другая пара поня­тий; с одной стороны — subtilitas iuris, rigor juris — юридическая тонкость, строгость права, а с другой стороны — id quod humanius, benignius est — бо­лее человечное, более благожелательное. То новое, что классическим юрис­там в эпоху расцвета принципата представлялось как bonum et aequum — до­брым и справедливым, т. е. соответствующим вновь выросшим интересам оборота, то в переводе на язык эпигонов (потомков) в эпоху идущего к гибе­ли рабовладельческого хозяйства носит название человечного, благожела­тельного.

Не следует забывать, что слова милосердия и гуманности являются в зна­чительной мере данью пышной византийской фразеологии. Памятуя о мило­сердии, византийцы не забыли и о практической пользе. «Tarn benignius quam utilius» (чем полезнее, тем благосклоннее) гласит поздняя прибавка к класси­ческому тексту. А римский рабовладелец руководился «гуманностью» лишь в тех случаях, когда это не расходилось с его интересами.

Еще в конце I в. н. э. составитель руководства по сельскому хозяйству Колумелла писал, что в отдаленных имениях выгоднее работать через мелких арендаторов, чем трудом рабов, и дает такой совет:

Comiter agat cum colonis nec dominus tenax esse iuris sui debet (Columella, De re rustica, 1.7.1-7). - Пусть хозяин предупредитель­но обращается с мелкими арендаторами и пусть не держится цепко за свои права.

И Колумелла в свое время находил, что порою на смену rigor juris, tenacitas, должна приходить comitas. Но юристы стояли на страже интересов гос­подствующего класса и зорко следили за тем, чтобы кротость и милосердие (comitas, benignitas) не переходили определенных границ. Не случайно со­хранились в Дигестах характерные слова:

Liberalitatem captiosam interpretatio prudentium fregit (D. 2.15. 5). -Заманчивое великодушие было сломлено толкованием юристов.

<< | >>
Источник: Перетерский И.О. Новицкий И.Б. РИМСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО. 2000

Еще по теме § 117. Толкование договора:

  1. § 117. Толкование договора
  2. 117. Договор поставки товаров для государственных (муниципальных) нужд
  3. Толкование договоров
  4. Глава 2. ТОЛКОВАНИЕ ДОГОВОРА
  5. Истязание (ст. 117 УК РФ)
  6. Истязание (ст. 117 УК РФ)
  7. 27. Виды и объем толкования права. Акты толкования.
  8. Статья 117. Возмещение расходов по совершению исполнительных действий
  9. Статья 117. Возмещение расходов по совершению исполнительных действий
  10. 26. Толкование права. Понятие, приемы, способы толкования.
  11. 21.1. Понятие толкования права. Этапы толкования
  12. Кузьмин И. А.. Правоприменение и толкование права. 2017, 2017
  13. Результаты толкования. Виды толкования по объему
  14. § 3. Порядок рассмотрения дел о преступлениях (iudicia publica)[117]
  15. Сделки с жилыми помещениями: договор купли-продажи, мены; договор ренты; договор дарения и др