<<
>>

Эрне Семишон О ПРОИСХОЖДЕНИИ БОЖЬЕГО МИРА И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ (в 1857 г.)

Право частной войны в Западной Европе было освящено древними обычаями германцев. Тацит свидетельствует о том положительно, говоря: «Наследовать дружбу и вражду своих отцов и ближних составляет нашу обязанность».

Это понятие не исчезло и при первых двух династиях, Ме- ровингской и Каролингской, от V до X в.; доказательства тому можно найти везде, начиная с Григория Турского. Но если король был могуществен и тверд, он укрощал на время эту варварскую вражду, вредившую и его власти, и благосостоянию народов. Пока Карл Великий пытался восстановить порядок введением римской администрации, частные войны затихли; § 32 капитулярия от 802 г. запретил их окончательно; но система правления Карла, опиравшаяся на гений и волю одного человека, обрушилась быстро, и уже при первых его преемниках частные войны не только появляются снова, но обращаются в право и становятся принадлежностью верховной власти каждого феодала. Боманоар, писатель XIII в., свидетельствует, что даже в его время, несмотря на постоянные усилия церкви и королей, право частной войны признается.
Он даже посвящает целую главу, а именно 59-ю, на изложение такого права, и дает ей следующее заглавие: «Как можно вести войну на основании обычая, и как то следует, и как можно пользоваться правом войны». Это право войны принадлежало всем членам высшего сословия; ни горожане, ни сельское сословие не имели такого права. Первоначально оно было беспредельно и зависело от произвола сюзерена; но во времена Боманоара его ограничили усилия королей и духовенства, и им можно было пользоваться только в случае кровной обиды. Даже всякие споры за владение и по наследству также продолжали разрешаться путем войны, и примеры того между значительными вассалами встречаются до самых времен Людовика IX Святого. А если и в XIII в., при Людовике IX Святом, после того, как Людовик Толстый и Филипп Август поставили высоко монархию, частные войны не оспаривались самими юристами, заботившимися об одном упорядочении их, то можно себе представить, до чего доходили анархия и злоупотребления права частных войн при последних Каролингах и в начале господства третьей династии Капе- тов.
Война одной провинции с другой, города с городом, замка с замком, деревни с деревней и разбои на дорогах должны были разрушить в самом корне всякую торговлю, промышленность, всякую надежду на успех. Часто мы не знаем, можно ли верить рассказам о том историков-очевидцев. Даже принимая в соображение возможность преувеличивать, мы все же получим такую печальную картину общественного состояния в X в. и в начале XI в., что готовы скорее сомневаться в подлинности показаний, нежели доверять им. Рауль Глабер[417], например, приводит в ужас своим рассказом о том, что ежедневно совершалось на его глазах.

Но в ту эпоху центральная власть оставалась без всякой силы: король не имел даже права судить вне собственных поместий, и если это право иногда признавалось за ним, то у него не было силы привести в исполнение своего приговора. Таким образом, всякий феодальный барон, если он считал себя оскорбленным, не имел другого судьи, кроме Бога и своего меча; и действительно, при отсутствии публичной власти, доста-

ЭРНЕ СЕМИШОН (ERN. SEMICHON). Ученый юрист и историк, составивший себе известность своим трудом «La Рaix et la Heve de Dieu». Автор исследовал в первый раз так всесторонне вопрос о Божьем мире и показал ясно тесную его связь с происхождением коммун XII и XIII вв., для которых Божий мир послужил началом и первообразом.

точно сильной, чтобы творить суд и расправу, казалось вполне позволительным силу отражать силой и наказывать хищников и убийц. Но какое благоденствие могло родиться среди такой анархии! При первых королях третьей династии беспорядки дошли до крайних пределов. Полтора века, от конца X до половины XII, в течение долгого правления Роберта, Генриха I и Филиппа I, короли не имели никакого влияния вне своих поместий и не могли противодействовать бичу частных войн. Одна церковь пыталась положить им предел. Но как она могла достигнуть такой цели?

В истории того времени совершилось великое явление, на которое не довольно обращают внимание; наши историки, даже самые новые, посвящают ему едва несколько страниц, а между тем это явление служило единственным отпором тому злу, которое ужасным образом бичевало тогдашнее общество.

Оно называлось Божий мир и Божий договор (Pax Dei и Treuga Dei[418]; la paix et la treve de Dieu). Это учреждение научило народы соединяться вместе для сопротивления угнетениям, для покровительства торговле, имуществу, промыслам, для охраны прав и обычных постановлений, и потому в нем надобно искать первоначальный источник того поразительного благосостояния, которого, например, достигла Франция во времена Филиппа Августа и Людовика IX, и тех чудес, которым мы изумляемся в XIII в., именно потому, что недостаточно понимаем их причину.

Церковь одна в X в. сознавала глубину общественных бедствий и желала облегчить их, но не имея возможности обратиться к королям, она сначала искала опоры в самой себе и действовала путем проповедей и соборов, а потом прибегла к более решительным мерам, именно сделала воззвание к самому народу, вызвала в нем вооруженную ассоциацию, чтобы наблюдать за исполне-

1 Treuga, Trevia, Treva - от древ. саксон. Trewa, откуда новейшее treu, верный. В Средние века давали им такое определение: Treuga, securitas praestita rebus et personis, discordia nondum finita. Pax vero est finis discordiae, vel plena discordiarum sedatio. Потому treuga означает собственно перемирие.

нием законов, и ввиду бессилия публичной власти поддерживала сама общественную тишину и спокойствие. Большая часть историков хотят видеть начало Божьего мира в 1031 или даже в 1041 г.; но надобно возвратиться к X в., и именно к 988 г., чтобы встретить первые к нему попытки. Церковь начала с покровительства самой себе и вооружилась анафемой. Так как разбои и грабежи церквей происходили особенно часто в Пуату, то в 989 г. в монастыре Шарру (Charroux)1 созван был собор, на котором в первый раз были преданы анафеме хищники церковного имущества и все те, которые нападут на безоружных клериков:

«Дано сие с утверждения власти наших предшественников, во имя Господа и Иисуса Христа нашего Спасителя, в июльские календы, мною, Гомбодом, архиепископом Второй Аквитании, совокупно с епископами провинции, прибывшими ко мне в Шар- ру, и в присутствии клериков, монахов и христиан обоего пола».

Так начиналось соборное постановление; особенно замечателен второй его канон: «Анафема тому, кто грабит имущество бедных: если кто завладеет овцой, быком, ослом, коровой, козлом, поросенком земледельца или другого бедного, без всякой вины с его стороны, и если не вознаградит за убыток, то да будет проклят».

Это дело, начатое церковью, постоянно находилось под ее контролем. В 990 г. созван был новый собор в Нарбонне, разразившийся против баронов, которые грабили церковное имущество и не давали пощады никому. Но все эти первые попытки сопротивления варварству и неограниченному произволу феодалов имели сомнительный успех и привели к ничтожному результату; но когда народы поражены были болезнями и голодом, религия получила больше влияния, и голос церкви заставил себя уважать. Уже в конце X в. начинают встречаться документы более значительные и говорящие ясно о цели, которую себе поставила церковь, и о энергичных мерах, к которым она решилась прибегнуть...

Но, во всяком случае, до начала XI в. церковь ограничивалась тем, что проповедовала евангельский мир вообще на земле для всех и каждого, как идеал, к которому должно стремиться человечество. С того же времени, не опуская из виду своей прежней высокой цели, она решилась на первый раз избрать себе цель более практическую и более удободостижимую, а именно: она, предоставляя последующим векам установить мир (pax), взяла на себя дать, по крайней мере, немедленное перемирие во имя Бога, получившее особое название Treuga Dei. Вот в чем состоит различие между первым и вторым: церкви, клерики, монахи, монахини, кладбища, монастыри, дети, странники, женщины, земледельцы и их орудия пользовались, по соборным постановлениям, вечным миром; но treuga было нечто другое: церковь не могла запретить частную войну безусловно для феодалов, потому что она составляла в то время необходимость и вместе их право, но она старалась, по крайней мере, ограничить продолжительность этих войн известным сроком. Церковь, облекаясь в роль законодателя хаотического общества, оставалась верной положительному и практическому духу врача, который щадит своего больного.

Первое постановление, известное под названием «Treuga Dei», было сделано на синоде в епархии Эльна, около Тюлюжа, в области Руссильон, 16 мая 1027 г. Так как древние постановления о мире были забыты, то было определено, чтобы на всем пространстве графства Руссильона никто не смел нападать на своего неприятеля, начиная от девятого часа (то есть 3 часов пополудни) субботы до первого часа (то есть 6 часов утра) понедельника, для оказания подобающей чести воскресенью; чтобы никто никаким образом не нападал на монаха, безоружного клерика, человека, идущего в церковь или возвращающегося, или сопровождающего женщин; чтобы никто не нападал на церкви, ни на дома в их окрестности на 30 шагов; нарушители будут поражены проклятьем. Ивон, епископ Шартрский, живший в конце этого века, объясняет нам, как составлялся подобный мир и каков был характер этого союза или братства мира:

Кнуд Великий, король Дании и Англии. С миниатюры из англосаксонской рукописи XI в.

«Божий мир установлялся не общим законом, но был отдельным договором для каждого города, утвержденным со стороны епископа и церкви; приговоры о нарушении мира должны быть различны, смотря по условиям и определениям, которые установила церковь с согласия своих прихожан». Таким образом, народ, все прихожане, под покровительством церкви, соглашаются на закон и клянутся сами исполнять его и принудить других к тому же. Иногда подобный договор делался письменно и носил на себе подписи; но очень часто ограничивались словесным согласием...

Из подобных договоров самый обстоятельный и важный был тот, который заключили в Лиможе 15 ноября 1031 г., под председательством архиепископа Иордана. На соборе рассуждали о различных предметах: нужно ли, например, относить св. Марциала к числу апостолов? По разрешении этого недоумения и по осуждении ереси эбио- нитов, предметом совещаний были меры к охране церквей, поддержанию мира и прекращению частных войн.

Когда заседание окончилось, все отправились в церковь, и после чтения Евангелия архиепископ Иордан стал на верхнюю ступень алтаря, повернулся к народу и сказал ему проповедь на текст: «Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибших». Приводя в пример Зак- хея, возвратившего взятое вчетверо, он пригласил всех, захвативших церковное имущество и угнетавших бедный народ, последовать тому святому примеру, и заключил так:

«Друзья мои, для ниспослания вам мира собрались сюда пастыри соседних церквей, наши братья епископы; они хотят помочь мне спасти вас и даровать спокойствие, по примеру Господа нашего Иисуса Христа, который пришел взыскать и спасти погибших. Вместе с ними я напоминаю вам одно, и прошу вас на будущее время не остаться глухими к нашему призыву; пусть никто не извиняется тем, что он не участвовал в этом собрании, и чтобы завтра или в течение трех дней все князья и сеньоры народов провинции Лиможа соединились около нас в один мир, и да не отлучится никто от нашего единения, если не получит на то от нас разрешения.

Да не дерзнет никто, мстя за свою обиду, вредить кому-нибудь из участвующих на этом соборе; пусть его имущество и дом остаются неприкосновенными, пока он заседает с нами или возвращается домой, и в течение 7 дней по возвращении. Никакое возмущение не должно происходить в городе или вне его, и никто не должен заниматься грабежом; запрещено вступать в войну, как то делается обыкновенно, и даже по поводу, признаваемому законным; нельзя налагать податей несправедливо; и всякий должен искать здесь мира, если только Господь захочет нам его дать, потому что наше собрание есть собрание Божеское для установления мира и утешения святой церкви Божьей.

Кто соблюдает все это, мы даем ему как сыну мира, то есть Бога, во имя Господа нашего Иисуса Христа и его апостолов, отпущение грехов и благословение вечное... Те же, напротив, которые не примут мира и которые вместо Бога следуют за дьяволом, подвергнутся осуждению, как то будет провозглашено. Наш же мир останется при нас, как сказал Господь в Евангелии: “Если он сын мира, то ваш мир возляжет на нем; если же нет, он возвратится к вам”».

Тогда по приказанию епископов дьякон, читавший Евангелие, громогласно провозгласил перед народом следующее проклятье:

«Властью Бога, всемогущего Отца, Сына и Св. Духа, Богоматери Девы Марии, св. Петра, отца апостолов, блаженного Марциала и других апостолов и всех святых: мы, епископы, соединенные именем Бога (следуют имена 10 епископов), отлучаем рыцарей этого Лиможского епископства, которые не захотели или не захотят обещать правды и мира их епископу, как он того требовал. Прокляты они и их соучастники во зле, проклято их оружие, проклято их вооружение; да пребудут они вместе с Каином братоубийцей, Иудой изменником, Дафаном и Авироном, ниспавшим заживо в ад, и как эти светочи погаснут в ваших глазах, так да погаснет их радость перед лицом св. ангелов, если только перед смертью они не явятся к своему епископу для удовлетворения правосудия и не принесут покаяния».

В этот самый момент все епископы и священники, державшие в своих руках зажженные свечи, опрокинули их и бросили на землю. Народ предавался великой радости и громкими криками повторял: «Да угасит Бог так радость тех, которые не примут ни мира, ни правды». Хотя церковь давала этому народу, раздавленному под тяжестью бедствий и страданий, одни такие короткие минуты восторга и слабую надежду мира и правосудия, но благодеяние было велико. Великолепная обстановка богослужения, мрачная церемония живо поражали воображение и оставляли глубокие следы. В толпе из уст в уста переходили ужасающие рассказы; епископ Кагора рассказал сам, как недавно после собора в Бурже (за две недели перед Лиможским) отлученный барон в его диоцезе был убит. Несмотря на просьбы его друзей, епископ отказал телу в христианском погребении, чтобы внушить страх другим на будущее время; но его по-

хоронили друзья близ церкви св. Петра, без дозволения духовенства. Утром нашли труп вдалеке от кладбища голый и лицом к земле, а платье осталось в могиле. Люди его снова похоронили и завалили землей и камнями. На следующий день они увидели снова труп выброшенным далеко, а могила осталась нетронутой. Пять раз повторялось это чудо, и наконец страх принудил похоронить убитого вне кладбища. К этому прибавлено было, что бароны, пораженные страхом, не осмеливались более нарушать мира.

За этим рассказом епископа Кагорского выступил аббат Одельрик:

«Надобно позаботиться, мои дорогие друзья, об уврачевании тех зол, которые нас окружают отовсюду. Если бароны Лиможа не вступят в мир, определенный нами, как мы должны тогда действовать? Наложите в таком случае отлучение на всю землю Лиможа и отказывайте в погребении каждому, и клерику, и бедному, и страннику, и ребенку. Обедня пусть служится втайне; только одно крещение позволить; в третьем часу дня (9 часов утра) пусть колокола звонят во всех церквах, и всякий, распростершись, должен молиться повсюду о восстановлении мира и облегчении наших бедствий. Умирающим дозволить напутствие, но крест и украшения должны быть покрыты в знак траура... Браки не должны праздноваться; никто не смеет касаться мяса, и на всех налагается воздержание, как в посту; все должны отпустить волосы и бороду»...

Собор одобрил предложение аббата и осудил тех епископов, которые по своей слабости не хотели привести в исполнение определений собора... Но не нужно думать, что глубокая вера того времени совершенно обеспечивала власть церкви: те духовные наказания, анафема и отлучение были часто бессильны против нарушителей мира. Потому ассоциации, составленные для поддержания мира, поняли необходимость для себя сложиться более прочно и искать иных опор, кроме проповеди и клятв. Сами бароны поступали тогда на жалованье к союзам такого мира, чтобы приводить в исполнение определения собора, а для вознаграждения их были наложены подати, собираемые епископами и феодальными сеньорами под названием pagiagium, или paxiagium (от pax, мир)...

Эти мировые учреждения быстро распространялись даже и вне пределов Франции. Так, Кнуд, король Англии, в первой половине XI в., обнародовал свои определения «о мире Божеском, королевском и церковном»... Но при всем том до половины XI в. те постановления мира, как они ни были важны, по-видимому, не достигали вполне целей, которые предполагались их составителями. Тем не менее они дали первый толчок и призвали население к деятельности: мир, спокойствие и тишина в городе и деревне сделались потребностью народов. Впрочем, так действуют во все эпохи зарождающиеся идеи нового порядка вещей. Сначала они увлекают за собой одни лучшие умы, потом мало- помалу проникают в массы и наконец претворяются в факт и становятся законом общественной жизни. Так это и случилось в половине XI в., когда новое учреждение проникло в самые массы населения, и Божий мир сделался предметом не местных собраний граждан и провинциальных епископов, но вселенских соборов, и охватил собой весь западный христианский мир. Таков был Божий мир, провозглашенный на Клермонском соборе в 1096 г., накануне отбытия пилигримов в первый Крестовый поход (см. ниже).

La Paix et la Treve de Dieu, etc. Par. 1857,

с. 1-48.

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096 гг).. 2001

Еще по теме Эрне Семишон О ПРОИСХОЖДЕНИИ БОЖЬЕГО МИРА И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ (в 1857 г.):

  1. ПЕРВЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ БОЖЬЕГО МИРА В XI СТОЛЕТИИ
  2. 2. Происхождение термина "корпорация" и его значение
  3. 2. Проблема основания или происхождения мира
  4. Ф.-Р. Шатобриан О ЗНАЧЕНИИ И ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЛАСТИ ПАЛАТНОГО МЭРА (1831 г.)
  5. Значение трактата «О происхождении германцев и местоположении Германии»
  6. Глава I Византинизм и его культурное значение в истории
  7. Глава I Византинизм и его культурное значение в истории
  8. Подавление восстания и его значение
  9. Особый интерес Сталина к Кавказу определяется, пожалуй, не только его происхождением.
  10. § 23. Крещение Руси и его значение
  11. § 4. АФФЕКТ И ЕГО УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ
  12. 1.Понятие толкования норм права, его значение и необходимость
  13. Понятие электронного банкинга, его экономическая сущность и значение
  14. § 4. СОЦИАЛЬНОЕ ПАРТНЁРСТВО И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ В РЕГУЛИРОВАНИИ ТРУДОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
  15. 1. Институт соучастия и его значение для регламентирования уголовной ответственности
  16. ВТОРОЙ ГЕРАТСКИЙ КОНФЛИКТ 1856 ^ 1857 гг.
  17. В договоре коммерческой концессии особое значение имеют его объекты
  18. I. ПРИНЦИП ВИНЫ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ, ЕГО СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ
  19. ЗАВОЕВАНИЕ ТЕРРИТОРИЙ HA ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ И B СРЕДНЕЙ АЗИИ B 1857 — 1873 гг.
  20. Движение научной мысли ХХ в. и его значение в геологической истории биосферы.